Свои и чужие

Не дозрели мы до уровня землян, не доросли. Дерево ведь тоже не всегда растёт так, как хотелось бы тому, кто его посадил. Конечно, Садовник, который может всё, мог бы задать нам правильный рост, ограничить свободу выбора, поставить жёсткие рамки развития. Но Он не захотел этого делать и мы получили право выбирать в сотрудничестве со змеем - искусителем, и собственным неутолимым любопытством. Я говорю — мы, поскольку самоустранение Адама, который предпочёл валяться в райских кущах, взвалив тяжелейший выбор на Еву, нисколько не снимает с него ответственности за наше известное самоопределение.

Словом, мы не очень - то оправдали доверие Садовника и развитие человеческой цивилизации не пошло ввысь, а предпочло горизонтальные устремления, отягощённые сомнительными плодами технического прогресса в ущерб духовному плодородию. И технический прогресс возможно пришёлся бы к месту, не будь он так низменно ориентирован в угоду лучшими представителями человеческого рода, в руках которых сосредоточились деньги и власть.

Отчасти по этим причинам, а может и в силу того, что во всей земной жизни огромную роль играют полюса, контрасты, противоречия и противоположности, перейдя границу двадцать первого века, мы по-прежнему делим людей на своих и чужих, на наших и не наших.


СВОЙ СО СВОИМ СЧИТАЙСЯ, А ЧУЖОЙ НЕ ВСТУПАЙСЯ.

Какая разница о каких взаимоотношениях между своими может идти речь: барин  и крепостной, работник НКВД и политический заключённый, пенсионер и государство (своё ведь!),  чиновник и проситель, водитель и пешеход, продавец и покупатель — список этих известных пар можно продолжить, но суть от этого не изменится. Свои считаются со своими — ну что тут сказать!

Скажем, два водителя, которые соревнуются друг с другом на дороге — чем не пара? Не понравилось как твой соперник ведёт свою машину, вытаскивай травматик и пали неразумному прямо в голову! Приглянулось тебе чужое предприятие, поманило своей стабильной прибылью и возможностями обогатиться — иди к владельцу и требуй продать завод немедленно, причём на выгодных для тебя условиях. Что значит, нет желания продавать? Существует действенный набор способов, который заставит любого неуступчивого коммерсанта изменить своё мнение. 

У нас есть много зон турубулентности, мест, где мы выясняем отношения друг с другом, считаемся, как говорит наша пословица. Со временем, количество этих мест никак не убывает и это обстоятельство давно перестало нас огорчать и просто перешло в разряд данности.

Конечно, не французским любителям демократии объяснять нам, как надо жить. У них уже была возможность это сделать двести лет назад, когда незадачливый император грелся у кострища догорающей Москвы. И  не немцам давать нам уроки жизни, поскольку столько русских жизней сколько забрали они, ещё ни одна нация не забирала у другой на протяжении всей известной нам мировой истории. Поэтому со всеми нашими привычками, со всеми гадостями нашей жизни нам, как и прежде, придётся разбираться самим.

Я вспоминаю, как мой товарищ, будучи на отдыхе, взялся разнимать дерущуюся семейную пару прямо на берегу пруда, тёплым июльским днём. Поскольку муж всё-таки был мужчиной, к тому же известным боксёром, к тому же изрядно выпившим боксёром, а жена была женщиной не робкого десятка, к тому же женой известного боксёра, к тому же изрядно выпившей женой известного боксёра — схватка вышла нешуточная.

Товарищ, естественно, принял сторону женщины и в процессе выполнения благородной миссии отвесил боксёру пару увесистых оплеух. Боксёр, хоть и был пьян, сумел сконцентрироваться и товарищу пришлось вспомнить все свои навыки, приобретенные в бесчисленных уличных боях, чтобы успокоить буяна.

Когда супруга боксёра увидела, что её муж повержен, а мой товарищ сидит на нём верхом, она мгновенно забыла о собственной разбитой губе и кровоточащем носе, и небрежно смахнув пучок своих волос, зацепившийся за шлейки купальника,  тут же бросилась защищать «родную кровинку». В результате и боксёр и супруга боксёра, напрочь забыв о недавних «кровных» обидах, атаковали моего товарища с двух сторон с такой яростью, что он вынужден был спасаться бегством, проклиная в душе свою мягкотелость и неуместное благородство.

Если бы Наполеону подарили в своё время сборник русских пословиц и поговорок, может и не пошёл бы он в свой роковой поход!? А?



НЕ ЖДЁТ МАРТЫН ЧУЖИХ ПОЛТИН; СТОИТ МАРТЫН ЗА СВОЙ АЛТЫН.

Вот тут я категорически не согласен, хоть что со мной делайте. Ждёт Мартын чужих полтин, ещё как ждёт. Горят у Мартына глаза, раздуваются ноздри, безудержно чешутся и потеют ладони. Жаден Мартын до чужих полтин, поскольку собственную совесть Мартын давно потерял, а заморскую, хоть и получил напрокат, чтобы соответствовать образу бессеребрянника, никак не может настроить хоть на какую-то видимость осуждения.

Мартына давно уже не устраивают свои алтыны, с тех самых пор, как он впервые увидел блеск чужого полтинника. Одно жаль, не дают эти заветные денежки за просто так. Денежки надо заслужить и Мартын служит не за совесть, а за страсть к чужеземному полтишу, не гнушаясь поливать грязью родные пенаты.

Как-то странно всё это! Может он не Мартын вовсе, а Мартин?  Может он просто ждёт, когда найдётся для него подходящий Нильс, чтобы рвануть на нём в тёплые края. Ну что ж, тогда другое дело, тогда, как говорится, попутного ветра!

 
БЕЙ СВОИХ ЧУЖИЕ БУДУТ БОЯТЬСЯ.

     Хороший императив! До чужих ведь ещё надо идти, проходить границы, искать противника не слишком плотного телосложения, чтобы ненароком не опозориться. Потом, чужие могут и объединиться и тут, тебе одному — точно ничего не светит — не победить.

     Значит, надо собирать ватагу, объяснять ей, зачем тебе надо побить чужого, ещё и заинтересовывать её как-то, поскольку за одни твои красивые глаза и не менее красивые лозунги, ватага, в наши дни, биться не пойдёт. Другое дело свой: хоть сам его бей, хоть с товарищами — никаких проблем нет. И причина хорошая всегда найдётся.

     Ведь это он — свой — вчера продал тебе в аптеке поддельное лекарство, от которого ты едва ласты не склеил. Это он днём ранее всучил тебе в магазине просроченную курицу, из-за которой тебе стало плохо и ты побежал в эту самую злополучную аптеку в надежде на спасительное фармацевтическое средство. Это он — свой — месяц назад на пешеходном переходе наехал на твою тещю, а потом позвонил знакомому в ГАИ и сказал, что это тёща внезапно изменила направление движения и в агрессивной манере набросилась на его беззащитный джип. 

     Нет, бить надо только своих, бить, как следует и за дело. Свои обкладывают тебя данью, не дают как следует работать, берут у тебя деньги, обещая их удвоить, и не возвращают ничего. Клянуться построить тебе дом или отправить тебя на отдых, а вместо этого оправляют тебя в больницу с сердечным приступом и пустым кошельком, место в котором уже никогда не занять тем деньгам, которые нагло и беспардонно выудили у тебя свои.

     Хочется верить, что своих не бросают, на поле боя, поскольку точно известно, что своих кидают в мирное время и оправиться после этого кидалова удаётся далеко не каждому. Поэтому, надо действительно бить своих, бить, не покладая рук, бить, чтобы чужие, которые продают тебе за твои деньги качественные товары и предоставляют не менее качественные услуги, прослышав о твоей богатырской силе, стали ещё более вежливыми, аккуратными и услужливыми,что в полной мере совпадает с твоими собственными интересами.

В СВОИХ УГЛАХ ЧУЖОЙ НЕ УКАЗЧИК.

     В наших углах никакой чужой не разберётся — какие уж тут указания. У нас в углах довольно темно и страшно, а в некоторых ещё и пыльно, и воздух испорчен. Один угол у нас всегда красный, поэтому к этому углу мы всегда подходим с известной долей осторожности и почтения. 

     Некоторые углы мы снимаем и начинаем в них жить, что безусловно приводит всякого чужого в изумление. У чужих многие живут в домах, а остальные в квартирах, но жить в углах они ещё не научились — вот и удивляются.

     Совсем недавно, во времена моего детства наши взрослые любили ставить детей в угол. Моего одноклассника Яшу родители ставили в угол на голые коленки, а под коленки насыпали крупу. Яша вырос и уехал жить в Израиль, возможно, чтобы избежать проклятия поколений и никогда не ставить в угол своих собственных детей. Моя первая учительница любила ставить в угол напроказивших учеников прямо в классе. В углу надо было стоять лицом к стенке, замыкая своим телом некий условный магический треугольник.  С одной стороны, стоять в треугольнике было скучно и несколько стыдновато, а с другой — учитель не задавал тебе каверзных вопросов, связанных с домашним заданием.

     Конечно, нельзя не вспомнить и о медвежьем угле, где даже своему приходится прилагать немало усилий, чтобы выжить, не говоря уже о чужом. Понятно, что никаких толковых наставлений о жизни в таком угле чужой дать не может. У них все углы острые, прямые или тупые, а у нас свои, чужие или медвежьи. Нет, нечего чужим соваться в наши углы со своими указаниями — ничего толкового из этого не выйдет.

СВОЙ ДУРАК ДОРОЖЕ ЧУЖОГО УМНИКА.

     С таким утверждением не поспоришь. Сколько было у нас дураков — не счесть. Во всяком случае, не меньше, чем тех самых злополучных плохих дорог.  Да, чужому умнику надо было платить и не мало за ту работу, которую он готов был для нас делать. Чужие умники возводили у нас храмы, строили дворцы, учили отливать пушки и воевали за царя и отечество.

    Свои умники делали тоже самое, вначале с оглядкой на чужих знатоков, а потом и безо всякой оглядки, поражая своих учителей широтой мысли и необычностью подходов к делу. А свои дураки пускали наши общие деньги на ветер, разоряли казну, пропивали и проигрывали в карты свои поместья, а то пытались повернуть реки вспять, закрыть храмы, вырубить под корень пятидесятилетние виноградники.

    Вот и получается, что свои дураки вышли нам гораздо дороже чужих умников, из коих некоторые со временем уже и работали, и служили не только за горячо презренный всеми металл...

НИКАКАЯ СОРОКА В СВОЁ ГНЕЗДО НЕ ГАДИТ.

    Нет, не гадит. Сорока умная птица, тащит всё в свое гнездо, старается, чтобы дом был полной чашей. И по двору ходит, как хозяйка, следит, чтобы не было никаких беспорядков. При случае, и кота на место поставит, и белку от недозревших орехов отгонит, а с чайкой вообще драку затеет, если та попытается освоить сорочью территорию. Держит сорока на своей земле полный суверенитет и старается поддерживать на ней определённый порядок.

    А люди, хоть и свои, нет — нет и норовят нагадить в своё собственное гнездо. При этом, иногда, извините за грубость, забывают даже штаны снять. Вот и оставляет гадкий след такой мастак по всем местам, где только не появится, а остальные воротят носы и стыдливо отворачиваются.
 
    И валяются пустые бутылки с объедками на детских пощадках, и пестрят парадные жуткими графито-подкопченными надписями, и задыхаются лесопарки от грязных кострищ, кульков и пустых консервных банок. Летят с верхних этажей на нижние недокуренные сигареты, льётся вода из плохо выжатого белья, пестрят по весне придорожные кусты грязно-белыми бумажками-недоносками.

    Первое тепло. Хочется открыть все окна и двери, дышать полной грудью и радоваться запаху, нагретого солнцем воздуха. Едет по дороге счастливый обладатель собственной автомашины с приоткрытым окном, а вы едете сразу за ним, такой же счастливый, и тоже с приоткрытым окном.

    Душа радуется, глядя на этого водителя. Притормаживет, где надо, вовремя включает поворотники, не скачет из ряда в ряд, подрезая попутные машины, как некоторые. Молодец! И когда вы уже собираетесь сказать о своих ощущениях товарищу, который сидит рядом с вами и тоже наслаждается ездой, что-то мелькает в окне передней машины и в ваш полуоткрытый рот юркой маленькой ракетой влетает окурок, выпущенный ловким щелчком урода, которого вы ещё недавно мысленно называли молодцом...

  - Чёто я не понял, мужик, - говорил мне бывший молодец, когда я догнал его, прижал к обочине и заставил остановиться. - Какое гнездо, какая на сорока... Ты варежку-то не открывай, это всё-таки Россия...
   
СВОЯ РУБАШКА БЛИЖЕ К ТЕЛУ.
            
    Конечно ближе, когда она есть. А когда этой рубахи нет совсем или есть, но уж очень потрёпанная и полинявшая, то и чужая близкой покажется. Пусть она слегка поношена, но чистая и модная, смотрится хорошо, и показаться в ней на людях не стыдно.
 
    Только через короткое время, начинаешь понимать, что крой у этой рубахи особенный и поэтому движения в ней ты можешь делать только вполне определённые, и довольно ограниченные. Рубаха длинная, чем-то похожая на ночную, снизу не поддувает и шагать в ней довольно легко. Вот только рукава очень длинные и, чтобы они не мешали при ходьбе они перекручены крест-накрест и затянуты узлом у тебя на спине.

    Поэтому ты вроде движешься, но руки у тебя прижаты к бокам и делать своими руками ты больше ничего не можешь. А зачем, когда за тебя уже всё сделано, описано и расписано до последней мелочи. Твоё дело шагать, куда говорят и вовремя поворачивать за угол, чтобы не заносило.

    Какой-то умник сказал, что это рубаха — смирительная.  Ну и что! В той, своей, потрёпанной и просторной ты не только тарелки в руки брал, но и гадости разные совершал. То залезешь не под ту юбку, то в глаз кому-нибудь засветишь, то прокламацию какую-нибудь вздумаешь написать. А так, живешь себе с миром, делаешь, что говорят и тужить не тужишь. Иногда, правда, во сне, вспоминаешь свою старую просторную рубаху и так сладко становится на душе, что и просыпаться не хочется. Ну ничего! Кто-нибудь заметит твою печаль, затянет узелочек на спине покрепче — так, чтобы косточки затрещали и спать тебе уже никогда не хотелось. Потерпи.