Мы

Мы с мужем давно мечтали отдохнуть среди лета, но всё как-то не получалось. То одно, то другое мешало отдыху. А своей дачи у нас нет. Однажды, листая газету, мы нашли объявление следующего содержания: « Сдаётся летний домик. Недорого». Там же был номер телефона и адрес. Муж тут же перезвонил и договорился о цене. Не раздумывая долго, собрали кое-какие вещи, и отправились в пункт назначения.
Выйдя из рейсового автобуса, мы оказались в степи. Она встретила нас буйством запахов цветущих трав. Большое степное пространство и огромное низкое небо. Облака, такие белые и громадные неслись над нашими головами.
Автобус отставил клубы дыма за собой и исчез в неизвестном направлении. Хор кузнечиков стрекотал над степью. Мы шли по истоптанной кем-то жёлтой узкой дороге. Кузнечики испуганно прыгали из-под ног. Разноцветные бабочки лениво перепархивали от цветка к цветку. Жаркое солнце палило своими июльскими лучами. Но было хорошо. Ведь мы так долго ждали этого покоя. Идти было легко и беседа, так себе, ни о чём, взбадривала нас.
И вот, спускаясь с холма, мы увидели крыши маленьких домиков и быстрее зашагали, в предвкушении долгожданного отдыха.
И вот, мы уже на месте. Домик, в котором должны были провести весь июль, оказался довольно-таки ветхим строением. Мы открыли двери и окна, впуская солнечный свет в помещения, и степной воздух наполнил их свежим дыханием жизни.
В доме было две комнаты, стенами которых надо было считать ДВП, окрашенное масляной краской ярко-голубого цвета. Электричества не было. Зато было чисто и даже уютно. Побродив по комнатам, открывая и закрывая бесчисленное количество дверей, дверец и всевозможных шкафчиков, мы нашли наш домик вполне пригодным для жилья. Выбрали комнату для спальни. Наконец-то мы одни и никто не сможет помешать нам. Никто. Так, уставшие с дороги, загорелые под степным солнцем, в объятиях другу друга, мы заснули крепким и счастливым сном.
Я проснулась от утреннего солнца, лучи которого падали прямо на подушку. От тишины зазвенело в ушах. Ни машин, ни дорог. Красота! Улыбнулась, глядя на мужа, который беспечно посапывал во сне и тихонько, чтобы не разбудить его, соскользнула с кровати на пол. Надев халат и тапочки, подошла к окну.
Степь просыпалась. Лёгкая дымка утра стелилась над травами, заставляя их благоухать с большей силой. Я сладко потянулась навстречу утру, как вдруг услышала храп за стеной. Прислушалась. Действительно – храп. Странно. Мы должны быть здесь совершенно одни. Во всяком случае, так было вчера.
На цыпочках я прошла через комнату, чтобы не разбудить мужа, так сладко спавшего в это утро. Но выйдя из комнаты, тут же остановилась, как вкопанная. Прямо по коридору на меня шла женщина, зевая и почёсываясь. На ней была белая длинная ночная рубашка. Седые пряди густых волос падали ей на плечи.
- Мама! – ахнула я, но не смела сдвинуться с места.
Женщина, не обращая на меня никакого внимания, прошла мимо. Я посмотрела ей вслед. – Мамочка… Моя мамочка… - с любовью прошептала я. Она зашла в кухню. Застучала посуда. Из крана пошла вода. Женщина сильно закашлялась. Маму по утрам всегда мучал жестокий кашель, но потом всё проходило. Я стояла без движения. Женщина шла назад. Её лицо излучало доброту и она улыбнулась мне. Мамина улыбка всегда была особенной для меня. Она улыбнётся и все печали куда-то сгинут и всё становится таким простым и лёгким вокруг, без суеты, без зла. Мама подошла ко мне, дотронулась до моей щеки холодной рукой и сказала:
 - Что ж ты так рано встала, как солнышко? Ещё бы спать и спать. Иди, отдохни ещё немного.
Сказала и пошла дальше. Потом вдруг резко обернулась и, приставив палец к губам прошептала:
- Иди спать. И не вздумай шуметь – папу разбудишь… Он очень устал. Очень… Ему надо отдыхать.
И с этими словами зашла в другую комнату, но дверь оставила приоткрытой. Я тихонько прокралась к двери. На кровати, укрывшись белой простынёй, спал папа. Широкая грудь вздымалась под материей. Могучий храп раздавался по всей комнате. Таким вот, лежащим под белой простынёй, я его видела в реанимации, после операционного стола. Стены в палате тоже были голубые и также светило в окна летнее солнце. Но он здесь. И папа, и мама. Все опять со мной.
Я вернулась в спальню и юркнула под одеяло к мужу. Он обнял меня во сне и мне стало снова так хорошо и уютно, как в детстве.
День прошёл замечательно. Мы исследовали местность. Степь своим великолепием завораживала нас. Васильковое поле, среди которого красные маки образовывали яркие островки, колыхалось от ветра, словно море. Волны ковыля, такие лёгкие, мягко неслись по степи, заставляя нас восхищаться пейзажем.
Мы любили друг друга с такой силой, как никогда раньше. Степное солнце жарко грело нам спины, а небо летело над головами бесконечностью облаков. А мы лежали меж трав, обнявшись, и принимали это всё, как подарок судьбы. Мы были счастливы. Счастливы вместе.
Вернулись мы поздно, вдоволь насмотревшись на звёздное небо. И луна освещала дорогу к нашему жилищу. Если бы не стаи злых комаров, которые с жадностью кусали наши  измождённые тела, мы остались в травах до рассвета.
Ступив на порог, я вдохнула аромат сдобы. Сбросив на бегу шлёпки, побежала на кухню. На столе стоял чайник, с заварником сверху. На большом плоском блюде красовались плюшки с творогом и изюмом. Такие мне пекла только мама. Запах детства да и только…
Села на табурет. Откуда всё это? Кто это мог сделать и принести сюда? В кухню зашёл муж.
- Какая красота! – воскликнул он и принялся уминать плюшки. Он, как ребёнок облизывал пальцы, давясь очередным куском.
- Ешь, ешь, милый, - сказала я со вздохом и не стала делиться с ним моими сомнениями. Не стала также говорить ему о том, что утром видела в коридоре маму, уходящую на кухню в поисках воды, и папу, который продолжает мирно храпеть в комнате, соседней с нашей.
- Ты у меня умница, - сказал муж и поцеловал в щёку. Я обняла его и подумала, что пусть всё остаётся, как есть. Пусть будет тепло, нежность, покой.
На следующий день, гуляя по окрестностям, мы набрели на водоём - стоячую воду между двумя узкими берегами.
- Давай нырнём, - тянул меня муж за собой, - жарко как, ну же, смелее!
Я не стала рисковать. Не люблю мутную воду. Люблю, когда видно дно, по которому идёшь. Люблю прозрачную, лёгкую воду, а эта какая-то не такая. А муж рискнул, нырнул с разбега и скрылся под мутной и зелёной водой. Поднялись большие пузыри. Я поднялась с травы. Выждала время. Пузырей стало больше. Они бурлили, как гейзер. Я в беспокойстве стала ходить вдоль берега. Мутная вода застыла и мне стало страшно. И тут  кто-то обнял меня за плечи. Руки были холодные и мокрые. По телу пробежал холодок. И только поцелуй в шею, такой знакомый и родной, заставил расслабиться. Я обернулась. Муж стоял такой бодрый и счастливый. И вместо того, чтобы улыбнуться ему, уткнулась лицом в его мокрую грудь и заплакала.
- Ну что ты, - сказал он и обнял меня, - всё хорошо, я цел и невредим.
- Не делай так больше, пожалуйста. Я очень испугалась за тебя, - ответила я, гладя его мокрые волосы.
Так мы стояли, обнявшись, а вечернее солнце красным шаром закатывалось за вершину холма, отражаясь яркой дорожкой в мутной воде.
Дни тянулись, сменялись ночами. Мы ели плюшки по утрам, потом бродили до заката по степи, смотрели на звёзды и этот мир казался нам большим и вечным, таким необъятным, как наша любовь.
Обессиленные мы приходили домой, валились от усталости в кровать, ничего не замечая, что творилось вокруг. Окружающее больше не волновало нас. Были только мы, обретённые друг для друга вновь.
И только ветер, врываясь в комнату через окно, гладил меня по волосам и лицу, напоминая тёплые мамины руки.
Однажды утром, мама, проходя по коридору, вдруг остановилась и подошла ко мне.
- Я рада твоему счастью, дочка. Вижу, что он любит тебя и ты его. Но это не значит, что вы должны делить с нами, со стариками, быт и жить нашей жизнью. У вас должна быть своя жизнь. Счастливая, молодая. Жить прошлым не каждый готов. Вы должны жить среди людей.
- Но… - попыталась возразить я. Мама прикрыла ладонью мой рот. Её глаза заблестели:
- Ты можешь нырнуть с ним под корягу, если захочешь, - она сделала паузу, - но надо надолго затаить дыхание. Надолго… может даже на всю жизнь…Вы обязаны это знать,- уже шёпотом добавила она. Погладила меня по голове и двинулась дальше на кухню. Я не придала тогда её словам большого значения.
Однажды утром мы проснулись от звука гудящего мотора. Машина… Как же долго она не тревожила нас своим шумом. Мы встали и выглянули в окно. Белые «Жигули» остановились возле ворот нашего дома. Из них вышла молодая женщина, а вслед за ней мужчина. Они подошли к дому. Мы встретили незваных гостей у порога.
- Кто вы и что вам тут надо? – спросил муж, явно недружелюбно.
- Мы по объявлению, - ответил мужчина. – Здесь сдаётся домик на лето? – спросил он и протянул нам газету.
С этой газетой мы были знакомы и с текстом объявления тоже.
- Нет, - ответил муж, - домик уже снят на месяц.
- Но, позвольте, нам сказали, что в июле он свободен.
- Мы приехали сюда раньше вас, поэтому ищите себе другое прибежище,- ответил муж.
- Но в агентстве сказали, что на июль 2011 года всё свободно, - не унимался мужчина.
- Какого года? – переспросила я.
- 2011, - по слогам ответила женщина. Мы замерли. Мы заехали сюда в 2009 году. Что же это получается? Мы пробыли здесь два года? Мне стало не по себе. Не может быть. Хотя… Здесь всегда тепло. Воздух. Вода. Плюшки. Боже! Мы потеряли счёт времени из-за… Нет. Это нереально.
Муж  отдал газету прибывшим людям и объяснил, что домик занят и это просто недоразумение. Недовольные люди сели в машину и уехали. Столб пыли завис над дорогой.
Мы сидели на пороге дома.
- Ты чего-то не договариваешь мне? – спросил муж после долгой паузы. – Мне давно всё кажется довольно странным.
И тут я не выдержала и рассказала про то, что каждое утро вижусь с мамой и, что это она печёт нам плюшки и пироги, и что за стеной спит папа и очень храпит, а мама оберегает его сон. Муж посмотрел на меня долгим и тяжёлым взглядом: - В то, что ты сказала только что, я должен поверить?
Я кивнула.
- Надо же, а я думал, что ты меня любишь на самом деле, - протянул муж, вставая.
Я заплакала. Не знала, что делать теперь, куда деваться. Я любила своего мужа, но любила и маму, её плюшки. Но мамы больше нет среди живых. Уже много лет, как нет. А я не перестаю любить её и то, что любит она. В голове закружилось, завертелось. Стала проясняться картина. Значит всё, что меня окружает сейчас – мои фантазии, моя любовь. Но что же здесь плохого, когда человека окружает любовь? Я люблю маму, папу, мужа, люблю степь и луну, и холмы, и воду. Вода мутная, зелёная. Мама говорила, что мы должны нырнуть глубоко под какую-то корягу. Но, боже мой, как это сделать? Я не умею нырять и жутко боюсь этого. А муж не боится и, наверное, захочет вернуться туда, откуда так нелегко вырваться.
Муж стоял напротив окна и вглядывался в горизонт.
- Всё пошло прахом… Моя работа, карьера, наш быт, - задумчиво произнёс он. Повернувшись ко мне сказал, раздражаясь:
- Почему ты не поделилась своими сомненьями сразу, как только почуяла неладное? Почему? Мы бы смогли выбраться отсюда сразу. А так… Ты ни чего не хочешь мне сказать?
Мы встретились взглядами. В этот миг я начала понимать, что это не тот человек, который действительно нужен мне. Он мог быть разным и непредсказуемым. А мне казалось, что его очень хорошо знаю.
- Что я могу сказать тебе? – с жаром ответила я, - только то, что твой быт, работа, карьера осточертели мне… Что я хочу уединения, понимания, любви, наконец! Всего того, что смогла получить, пробыв с тобой здесь, среди глуши!
Он посмотрел на меня и медленно произнёс:
- Всего, что я имею сейчас, добился сам. И мне бы не хотелось терять плоды своего труда. Ты нарушила мои планы и не оставила выбора, всё решив за меня. Но я, в отличие от тебя, даю тебе право выбора – или ты остаёшься здесь, среди своих грёз, либо идёшь со мной дальше. И, несмотря на твой выбор, я должен знать дорогу назад. – Он отвернулся и снова стал смотреть в окно. Сказал, как отрезал. Я села на пол. Закрыла лицо руками. Нет. Нет выбора. Я теряю то, что люблю.
- Мама сказала, что мы должны нырнуть под корягу, если хотим вернуться в реальность, - тихо сказала я. Он резко обернулся, схватил меня за руку: - Я знаю, где эта коряга! Она там, глубоко под зелёной водой. Надо только набрать много воздуха и задержать дыхание! Бежим! – и с силой поволок меня к зелёному водоёму.
- Давай, прыгай за мной! – крикнул он на лету. И я прыгнула, но не нырнула. Рядом со мной образовался столб пузырьков. До противоположного берега было всего около двух метров. Но какая-то неведомая сила не давала мне доплыть туда. Вдруг на месте пузырьков показалась рука. Она крепко схватила меня и потянула вниз, под воду. Я стала сопротивляться. Тут из-под воды показалось лицо моего мужа.
- Давай, ныряй, а то мы навсегда останемся в этом болоте, - сказал он, захлёбываясь мутной водой. Он казался таким беспомощным в этот миг.
- Это не болото. Это моя любовь, - крикнула я и погребла изо всех сил, надеясь, во что бы там не стало доплыть до берега. Муж что-то кричал мне вослед, а я плыла, не оборачиваясь, плыла вперёд, не желая возвращаться в серость быта и суету, придуманных кем-то проблем.
И вот я уже стою на твёрдой почве противоположного берега. Мокрая, испуганная. Вижу его лицо над водой, руки, поднятые вверх: - Не делай этого, идём со мной! – но дальше он так и не договорил – зелёная вода поглотила его, оставив столб пузырьков на поверхности.
Плача, я побежала вверх по холму, карабкаясь по камням и колючкам, больно царапая руки. Добравшись до вершины, уставшая, села на траву. Кузнечики всполошились и запрыгали в разные стороны. Где-то далеко, в травах щебетали птицы. Жёлтое солнце повисло над степью, готовясь к закату. Смахнув с лица остаток слёз, обхватила руками колени и запела тихо, потом громче мою любимую песню про горькую полынь, любовь степь. Солнце уже почти село за степь, когда знакомый поцелуй коснулся моей шеи. Я вздрогнула.
- Малыш, малыш… Ты думала, что оставлю тебя одну, вот так, среди степи, - послышался родной голос.
Счастье переполняло меня. Я не одна. Он со мной. Он меня понял. Да и не могло быть иначе. Значит, любовь существует, и она у меня есть!
- Ты вернулся ко мне и не ушёл навсегда! – это всё, что я могла выговорить тогда.
- Я очень люблю тебя, малыш. И там, под водой, я понял, что там, где не будет тебя, мне нет места. Всё теряет смысл без тебя, - прошептал муж и поднял меня на руки. И в этот миг закат над степью стал ещё прекрасней.
Мы долго бродили по степи в этот  вечер. Потом слушали ночь. Белая луна озаряла нам путь. Мы крепко держались за руки, словно, боясь снова потерять друг друга. Не говорили ни слова, но, казалось, болтали без умолку. И как только соловьи завели свою раннюю песню, стали подходить к нашему ветхому домику. Мы зашли во двор. Аромат свежеиспечённой сдобы наполнял воздух. На пороге стояла мама, а рядом с ней папа. И он уже не спал. Он слушал соловьёв.