Великое Отсутствие

 ВЕЛИКОЕ   ОТСУТСВИЕ
               
                БУРЛЕСКА

                Приди, суди, карай лукавых.
                И будь один Царем Земли!
                Гавриил Державин.
                        
               
 
     И кто выдумал, что нельзя жить без  царя в голове и без Бога в душе? Сто лет живем – и все краше и краше год от года! Да вон хоть наш сосед Федор Секира : пьянь, дурак, рукосуй –двенадцать девок народил и ни одну замуж отдать не может – а поет себе, веселится. Да зачем  ему вышняя власть, ежели она с ним совладать все одно не может?
   Деревня у нас вся такая несладная.  И называется она глупо – Расея. Мужики собирались как-то на толкучке и хотели переименовать. Тот же Секира орал: нынче не старое время , всяк имеет право по своему называться – да вон хошь деревня Инглиш нехай будя – так голосов пьяных при голосовании сосчитать не смогли.
   
    Господь Саваоф поглядел на это безобразие свысока и вызвал своего секретаря – архангела Уриила.
   -Пиши, - велел он, - мое отречение от мира. Ты  гляди, что они там выделывают! Захотели – воюют, захотели – мирятся. Весь глобус загадили. Что ни город, то Содом, что ни деревня – то Гоморра. Коллайдеров понастроили Бесу на радость. Орфографию, понима…ашь,  меняют, как в голову взбредет.
  -Это ты о чем, Боже? – оторвался от листа Уриил.
  - Да все о том же! В старые добрые времена протопоп Аввакум на смерть пошел «за единый  аз» - отказался имя Сына Моего Единородного писать с двумя «И».  А нонешние архиереи и паства в восемнадцатом году на что пошли, а? Да плевать они хотели на правописание: сразу две буквы упразднили.
   -Н..не понял? – Уриил даже рот открыл от новых для себя знаний.
   -И не удивительно. Ты  тут пригрелся  в небесной канцелярии и дальше конторки глядеть не желаешь. А новшество вот какое: до большевиков писали «Iисусъ», а они церкви свое «Иисус» навязали. Даже внешне два совершенно разных слова, и числовое значение у них не тождественно, не говоря уж об общем  смысле. И все это проглотили, и мужики из деревни Расея тоже. Хотел я Федьке Секире пока  хоть старшую девку замуж пристроить – так он…кажется?.., зараза, нынче ночью еще одну по пьяной лавочке состругал, понима…ашь . Где ж я ему при такой демографической ситуации женихов наберусь?
  Бог раздраженно огладил облако бороды и собрал волю в кулак. Указуя пальцем в бумагу, принялся диктовать:
  -И ангелу Антиохийской церкви напиши: ухожу Аз на покой, ибо противна мне бесконечная   война на Святой Земле. И ангелу Агарянской церкви напиши, и ангелу Ведийской церкви напиши, что оставляю Аз  их на их же руки за бесконечные их прегрешения…  Да не при, а прегрешения, - стукнул Бог Уриила в лысую макушку,  - где тебя учили, болезный?...пригрелись тут у Бога за пазухой, ангелы, архангелы, херувимы А кстати, - осенило Бога, - пока я буду без дела обретаться – не грех всем вам переаттестацию учинить… строчи  далее! И попу Козьме в деревню Расея напиши: пусть объявит приходу и всей православной церкви, что нет уже Бога над человеками! Няхай выкручиваются сами, умники. Написал?...
  Саваоф принял лист, прочел. Вынул толстый красный карандаш из-за уха, сделал несколько легких правок и порвал лист на мелкие частички. Потом сдул их с ладони вниз и сказал Уриилу:
  -Вот за что я прощу мир, так это за поэтов. Там у них один был такой горемыка, так он написал, точно подсмотрел:

     Снег идет и днем, и ночью:
     Это, видно, строгий Бог
     Старых рукописей клочья
     Выметает за порог.

А ты говоришь – коллайдер!
  - Я ничего не говорю, - протестующее поднял руки Уриил, - это Гавриил нашептал вчера вечером что-то жене Федора Секиры…
    Господь остановился , как запнулся:
    -Так это что – у Секиры тринадцатым сын родится?.. Мой Сын..?
   -  Ну…не знаю, - переремял  ноги под столом Уриил , - В прошлый раз осечки не было: у Той Марии тогда точно сын родился..  Гаврила в энтом деле большой дока.
   -Вот за что я накажу мир – так это за поэтов, - откровенно разозлился Вседержитель, - Там у них один умник был , так целую поэму накропал, «Гаврииада» называется.. О честной  женщине написал:

    
            Досталась, мол,  в один и  тот же день
            Архангелу, лукавому и Богу.

  -Ты лучше Гавриила накажи, - подсказал секретарь, - Я вот не мотаюсь по бабам – обо мне и не пишут чего зря.
  -О тебе вообще речи нету, - осадил его Бог, - По Псалтыри бредешь через пень-колоду, секретарь…Твое счастье, что другие архангелы вовсе неграмотные, а то б ты у Меня вообще завгаром служил. Устроили тут пародию на Небесную Канцелярию, понима…шь!..  Кстати – распорядись насчет «жигулей» от отечественного производителя. Уж коли Я решил оставить дела, так  надо хоть отпуск в райских кущах  провести по-человечески, с размахом.
 
  И с этой минуты мир остался без Бога. Началось Его Великое Отсутствие.

   Утром  поп Козьма открыл церковь расейского прихода, и ахнул – нет в храме Бога! Вроде все на месте – и иконы, и свечи, и паникадило все так же свисает до полу, и привычный крупный паук ворочает глазом из серебристой сетки над иконой Неупиваемой Чаши – а Бога нету!. Зажмурился Козьма, обхватил косматую голову руками и страшно закричал, выскочив на паперть:
  -Нету Бога, православныи!.!
  Расейцы сбежались – ничего не понимают. Ведь они как привыкли думать?: поп – он должен утверждать, что Бог есть. А тут чудо наяву – поп говорит, что Бога нету. Конечно,  попу виднее – он к небесам ближе, но все же подозрительно все это.
  Кузьму связали, вошли в церковь. Огляделись. Вроде все на месте: и иконы, и паникадило, и Неупиваемая никуда не делась. А Бога и впрямь нет, не ощущается. Притихли, начали шушукаться. Федька Секира даже заматерился. И уж когда даже после этого богохульника не поразил гром небесный, постигли расеяне размер бедствия. Всем гуртом ввалились за Царские врата, Кузьму развязали. Кузьма замахал на женщин крестом:
  -Бабам сюда нельзя!
  -Теперь все можно, - попытался урезонить его многолетний пропагандист атеистических знаний, учитель Отченашенко. Но Кузьма грудью выдавил женщин, используя наперсный крест, как полотно бульдозера. Потом оглядел мужиков и заверещал на них на той же ноте, на какой только что кричал на паперти отсутствие Бога:
   - А когда на вас запреты действовали?!  Разве вы раньше боялись Бога? Не пили, не дрались, не возжелали жены ближнего своего?...
  -Ты еще осла вспомни! – вставил слово Федор Секира.
  -Кстати – об осле! – еще выше взял Кузьма. – Некоторым в их возрасте не грех бы уже знать, что детей в семье прибывает не от того, что жена любит аистов крестиком вышивать…блин, прости Господи. Тут Бог пропал, а они со своим зоопарком.
   -Так что изменилось-то? – спросили из толпы. –Сельмаг, что ль, закроют из-за какого-то Бога? Али президента станут избирать по справедливости?
  -А я как возжелал, так и буду возжелать. – добавил плотник-двоеженец с курчавой, словно из стружки, бородкой. А тот же Федор Секира подвел итог разговору:
  -Надо было Расею в Инглиш переименовать. Даже Богу Расея осточертела.
   -А может - Он от всего мира отвернулся? – словно сам себя спросил Кузьма.
  - Не, - учитель Отченашенко не согласился, - Я бывал в Инглиш, у них все есть и от их жизни тока дурак может отказаться.
  -А Он не дурак, - добавил Федор.
  -Не дурак, - согласились мужики. И решили писать письмо патриарху с просьбой прислать или назначить им нового Бога и поспособствовать переименованию Расеи в такое имя, чтобы в ней тоже  все было.
  И покатились дни без Бога, словно пустые бочки по задворкам сельмага.
    А Федор Секира все подозрительнее стал приглядываться к жене:
  - Ну, Маруська, я эти вышивальные пяльцы точно в печку выброшу! Ежели  в тринадцатый раз раздобреешь – непременно к докторам свезу. Учитель говорит – два раза ножичком чикнут – и навсегда опорожнеешь. Учитель все прошел, все знает. А ты , однако, сына родить не способна... – Федор отходил, бурча, и возвращался снова, прицеливаясь глазом к животу жены: - А то  много умников развелось – ослом обзывать. А сами Бога профукали, прости Господи… Не поп, а вол этот Кузьма, только кто ж его возжелает?
   Месяца через полтора, в самую жатву, из столицы от патриарха в большом красивом конверте пришел ответ. Поскольку в этом году жать на расейских полях было нечего, то в несколько минут все хлеборобы собрались у церкви.
  -Не томи душу! – кричали. Поп с Учителем взломали сургуч, и атеист Отченашенко торжественно зачитал слово Высокопреосвященного:
  - Насчет Расеи – это вы сами разбирайтесь. Хошь Горшком назовитесь, но чтобы  налоги платили справно. Кесарю – кесарево, а Богу – Богово.
  Кстати о Боге! – учитель набычил голову и внимательно повел глазом поверх очков по толпе: - Кстати о Боге, читаю дальше. Из вашего письма мы узнали, что Его нет. Спасибо за сообщение. Хотя мы давно это подозревали. То-то в Палестине все не слава богу! Все  евреям неймется. А ведь был бы Бог – он бы их  враз укоротил. А гляньте, что в мусульманском мире творится?
  Учитель еще суровее зыркнул на толпу:
  -Все глянули?...Читаю далее. Девки там стали ходить в штанах и лица не закрывают! Как вам это нравится?
  -Как вам это нравится?, - продублировал учителя поп. Ответил Федор Секира, возложив руку на женин живот:
  -Совсем не нравится!
  -Не перебивать!- рявкнул Учитель и поднял палец: - Читаю далее!  У индусов тоже нелады: то с пакистанцами передерутся, то их бешеные слоны мирных огнепоклонников перетопчут. Словом - куды по миру ни кинь – нигде Божьего присутствия не видно. По Японии вообще цунами перекатываются, будто черт для себя из Тихого океана  джакузи устроил. Грех, да и только.
  -Грех, да и только, - выдохнул Кузьма.
  -Не перебивать! –  прицыкнул учитель. – Читаю далее! А что в Китае? Там китайцев больше, чем самих китайцев. Надо уж или аистов на подлете к китайской границе отстреливать, или запретить им выращивать капусту. А был бы Бог?
  -Два раза ножичком чик – и все дела, - глянув на жену, буркнул Федор Секира. И крикнул учителю:
  -А ежели тех китайцев через нашу больницу пропустить? Ты ж говорил – стопроцентная гарантия!
  -Сто процентов даже Бог не дает! – оторвавшись от письма, ответил учитель. – Потому они и  при Нем так расплодились. А теперь их вообще ничто не удержит.
  -Так может – вернем Бога? – выкрикнули из толпы. – Шоб девки в Турции в штанах не ходили!
  -Заодно и слонов в океане укоротим – нам без этого никак!
  -Цыц! . –вернулся учитель к посланию патриарха. – А был бы Бог? Дети бы в Китае появлялись по Его разнарядке, цунами ходили бы по линиям погодных изотерм, а в деревне Расея у супругов Секира родился б таки мальчонка…
  -Это я не понял, - остановил учителя Федор, - это патриарх обо мне пишет, что ли?
  Учитель запнулся, повертел лист перед глазами. Потом нашел то самое место:
 - Ну – точно: родился б таки мальчонка.
 -А как же ножичком чик-чирик? Ты ж сам советовал. Я уж и Маруську настрополил.
 -Дубина! – постучал себя по лбу пальцем атеист, - Тут же ясно написано – был бы Бог, был бы и мальчонка. А так тебе никакой патриарх успеха не обещает. -Читаю далее!
     И он стал  вещать  особо торжественно :
    - А посему решением Святейшего синода повелеваю считать исчезнувшего Бога существующим и оставить в силе  все поклонения Ему  и обряды как и поныне Сущему с соблюдением заповедей послушания и следованию  заповедям блаженства. Церковную же кассу расейского прихода почитать за некасаемую  и ради пополнения ее учинить  на селе доходное дело – строительство Коллайдера в пример швейцарского дива…
   -Так я не понял, - закричал Федор, - на хрена попу гармошка? Всю жизнь жили без всякого строительства – и на тебе, засучивай рукава!
 - Прямо вот все брошу – и начну работать, - поддержал Федора плотник –двоеженец, отворачивая вниз  рукава на рубашке.
  -Богу-то хорошо –Его нету – Ему и горбатиться не надо! – прокричали из толпы.
  -И я  о том же: хорошо там, где нас нету. – согласился плотник, выходя поперед толпы. – А не лучше ли нам, вместо чтоб выдумывать Бога, самим отправиться туда, куда Он спрятался. Дураков нету – пахать на выдуманного Бога.
  -Не сотвори себе кумира! – к месту вспомнил Федор слышанную некогда от учителя истину и так же неожиданно для себя  сморозил совершенно уместную в его ситуацию фразу: - Фальшивый Бог не гарантирует мне сына!
  -Так дадите дочитать! – попытался урезонить сельчан учитель. Но те уже расходились, уводимые плотником, который разделял между всеми  свое мнение, что ему по барабану – есть Бог, или нет. Ему интересно – можно ли вожделеть еще и вдову налогового инпектора?
  -Ну, не пожалейте потом, - злорадно выговорил учитель в спины уходящим, - тем более, что есть в письме заковыристая фраза для всех вас, а особенно для тебя, неразумная Маруська Секира!
    Утром в Рассею начали завозить стройматериалы. Архиерей с вертолетных небес опустился, аки ангел. Окропил святой водой все подряд – кирпичи, арматуру, железобетонные перекрытия, туалеты, оранжевые краны,  играющих в карты монтажников, цыпленка табака на блюде перед собой, штоф анисовой водки, собственный рот и котенка под столом, которого пнул потом тупым носком.
  Маруська с животом прислуживала архиерею. На кухне в церковном доме она говорила старой усатой кухарке:
   -Вот что интересно – Бог у них придуманный, а водка настоящая. Я теперь понимаю, почему Господь забежал: при  таких помощниках - перед людьми стыдно. Он ведь еще апостолам завещал : даром получили – даром отдавайте. Куда там! Эти только получать привыкли – людские копейки, церковные чины, светские особняки да машины. И все на Бога кивают: дескать, по его святой воле живем. ..Не забежишь тут, как же!..
  -Хай, хай Боженька отдохнет, - соглашалась кухарка, смахивая сметану с усов и кося на Маруськин живот: -Срок-то скоро?...Пойди, дитятко, подай окаянному копченый окорок.
   Архиерей окорок принял милостиво, на бабин живот поглядел с умилением :
  -Сын будет. – твердо напророчил он, и повернулся к попу Кузьме, с каким вел ленивую беседу:
  - Теория Нитше, батюшка, нелепа лишь на первый взгляд. В его случае – Бог умер. В нашем – просто удалился от  дел. Но в том и другом варианте мы, Его пастыри, превращаемся в Сверхчеловеков. Он весь мир отдает нам на откуп. Он снял с нас контроль  и всякую ответственность. Он уже  вверг нас в рай, ты понимаешь это, Кузьма?!
  -Так мир без Бога – это рай? – уточнил поп.
  -Для нас – да!  А быдлу сойдет и придуманный бог. Они как были рабы, стадо, так и остались.

  - «К чему стадам дары свободы –
  Их должно резать или стричь»?

  -Именно так, батюшка! На сем мир при Боге стоял, а уж без Него стоять ему на сем и подавно… Кстати – эта прислужка с животом – уж не жена ли селянина Федора Секиры?
   -Истинно так, владыка.
   -Да что ты говоришь? …А я ей мальчика напророчил. А, кстати, - выпив еще один штоф со святой водкой, архиерей  поманил Кузьму пальцем и заговорил ему на ухо:
   - Весточка есть от архангела Уриила. Ваша расейская Мария не должна родить этого ребенка. Нам легче одного в чреве удавить, чем потом новое избиение младенцев устраивать. Понимаешь, Кузьма – две тыщи лет назад один такой уже рождался – так весь мир до сих пор в покой возвратиться не может. «Не убий, не укради…» - тоже мне моралист. А мы, священники, и до Его рождения неплохи жили. Нас и «око за око» устраивает…Так это истинно Мария Секира?
  -Истинно, владыка.
  -Ну, тогда вели кликать мне учителя Отченашенко. Он тут уже лет сорок демографическую линию выравнивает. Расовый чистильщик. Он только намекнет Федору, что жена еврейчика носит , как мужик бабу сам вместе с приплодом удавит.
  -Демографическая линия…
  -Точно! Наш бог за эти строго следит. И наш бог никогда нас не оставит!
   Кузьма от непоняток захлопал глазами:
  - А…что – у архиереев иной бог?
  -И у научных атеистов тоже, -от двери ответил за владыку ступивший в комнату учитель Отченашенко. Он присел, вылил в себя полстакана неперекрещенной водки и  брызнул из-под белых зубов россыпью жгучей  лимонной пыльцы: - Ты думаешь, Кузьма, что вседержитель один?...Ошибаисси!!. От Того, Который с  большой буквы, церковь еще при Никоне отказалась. А уж о восемнадцатом годе и совсем к другому вышнему отклонилась. Ты ж, батюшка, сам когда-то научный атеизм учил. Помнишь, как в нем  обозначали Вседержителя? «Религия – опиум для народа». «В словах Бог и религия вижу тьму, мрак, цепи и кнут». Вот таким опийным наркоманом с кнутом и цепями классики рисовали Бога. Да при этом утверждалось, что даже такого жуткого Бога – и того нет. А церковь признала власть революционных классиков. Тем самым и их отсутствующего нелепого Бога. А теперь вдруг синклит и государство разом решили, что  бог есть. И именно тот садист, которого так  горячо отрицали и  каким его Владимир Ильич вместе с Карлом Кауцким придумали.
   -Тьфу,тьфу, тьфу, - трижды перекрестился Кузьма, - не поминайте нечистого в божьем доме.
  - Тут бы надо и Кампанеллу, и энциклопедистов вкупе со всякими томасами морами пришпилить. Это они крестные отцы того бога, что на самом деле правит миром. Это наш бог, и ни в какие отгулы он уходить не собирается. У него отмобилизованные армии, бессердечные  банкиры и циничные церковнослужители…простите меня, владыка, - учитель сделал полупоклон в сторону архиерея. –Поэтому за ним – победа!
  -А…наш Христос? – осторожно спросил Кузьма.
  -А ваш Христос по-прежнему отирается среди бомжей и уродов, - железным голосом сказал  архиерей. –Он за две тыщи лет так  ничему не научился. Имеет на руках такой мощный арсенал средств – а своей выгоды не видит. Ходит босиком, хотя в его распоряжении весь автопарк мира. Питается хлебом и плохим вином, хотя только намекни – и весь Mc Donald со всеми филиалами ляжет к Его ногам. Безнадежных больных бесплатно на ноги поднимает! А ведь на одних только почках мог бы хорошее дельце наладить.
  -Вы мыслите категориями потребителей, - попытался вставить слово Кузьма.
   -А вы все? – резко одернул его архиерей. – Разве ваше отношение к вашему же Христу не потребительское? Ведь чего вы от Него домогаетесь? Искупления грехов, жизни вечной! Да каждый из вас, как Авраам, готов за спасение личной души родного ребенка убить. Подай вам рай и за него, как в той песне поется, вы за ценой не постоите. Вы же подкупаете Бога, чем только можете: ладаном ли, смирением ли, молитвой ли.
  -Но…
  -Помолчите! Церковные таинства за деньги – это взятка  Богу! От ее размера зависит степень спасения. И при этом вы еще морализируете, поете приторные песни о любви к ближнему! Да любая бабка, что в церкви глаза к небу закатывает, на рынке вас за три рубля удавит…Христолоюбивый народ расейский! Вы хоть раз у Христа спросили – а что Ему от вас нужно? Может – ему тоже босиком по камням надоело? И чем вы после этого лучше нас, циников? Мы-то, в отличие от вас, честно признаем, что наш бог – доллар. Опять ж в отличие от вашего, наш бог работает явно и ежеминутно. Христос только мешает, болтаясь там и сям, сам превратясь в попрошайку. Молитву ему подай. любви пожертвуй…
   Кузьма встал, отряхнул бороду, одернул рясу. Заговорил , волнуясь и заикаясь:
  -Христос сказал: не за тем Я пришел в мир, чтобы мне служили, но затем, чтобы Самому послужить для многих.
  Архиерей махнул рукой:
  -Успокойся, батюшка –немного Ему осталось.
  -Это почему? – навострил уши Кузьма.
  -Смена вселенских эпох. –  заговорил уже  учитель. – Во времена небесного Тельца главенствовал Ахура-Мазда, в эпоху Рыб пришел Христос, а сейчас эра Водолея начинается – время нового Спасителя. Ждем-с, как говорится.
  -И где же это чудо свершится? – полюбопытствовал поп.
  -А вот это уже не нашего ума дела, - завершил дискуссию архиерей. И повернулся к Учителю:
  -Вы надоумили Федора Секиру, Наум Осипович?
  -Ну да. Он уже мациклет завел, чтобы жену в больницу вести.
   Кузьма, поняв, что речь идет об операции, взмахнул руками:
  -Да разве можно младенцев убивать! Ведь всякий человек – от Бога!
  -А это в точку! – согласился архиерей и опять перекрестил под столом кота, пнув его. – А врач его ножичком –чик-чирик – и на ближайшие две тысячи лет никаких забот.  Так сказать – хирургическое вмешательство в мироздание! А ты, батюшка, заместо чтобы  по нерожденному  дитю слезы лить – о живых помолился бы. Им ведь вон какой коллайдер строить!
  -Да на кой он нашей Расее? – возмутился Кузьма.
   А учитель достал из кармашка давешнее патриаршее письмо и сказал:
  -Вот ведь недослушали, дураки. А тут фонд депутата Федерального Собрания  под названием «Поголовье» обязуется всем расеянам платить на стройке коллайдера по  три тысячи долларов ежемесячно.
  -Сколько? –подпрыгнул Кузьма.Его мировоззрение менялось на глазах.
  -Именно столько. – Подтвердил  архиерей. И добавил: - А Марии Секире по пять тысяч с условием, что она выйдет на работу в ближайший понедельник. Думаю – у Марии не остается выбора.
  -Выбор всегда есть! – разъяренная Мария стояла на пороге. – и я выбираю ребенка!
  «Прям телемыло» - подумал при  этой сцене архиерей.
  -Но ты недослушала письма, - остановил ее учитель, - Фонд «Поголовье» совершеннолетних дочерей четы Секира берет замуж , а на прочих открывает именные валютные счета…
   -Соглашайся, Мария, - сказал поп Кузьма. – иначе тебе даже Христос не поможет поднять детей на ноги. Да ты молиться должна на этот фонд и нашего архиерея. Молись, Мария!
   Сзади женщину под ребро ткнула усатая повариха:
   -Молись, дура! Да на колени перед владыкой!
    И Мария опустилась на колени.
    И все бы ничего – да Федор Секира стал на дыбы. Когда его нашли да привели пред архиерея, Федор сказал, как отрезал:
   -Жил без денег – и еще проживу. Сына хочу – мне Бог обещал
   -Так Бога нету ! – в один голос принялись увещевать его архиерей, поп и атеист. Федор вбил последний гвоздь:
  -Это для вас нет, а мой Бог жив. Он хороший – сына обещал.
  Архиерей пустил в дело тяжелую артиллерию:
  -Да знаешь ли ты, несчастный, что отцом твоего дитя является еврей!
  -Уж не ты ли, сморчок? – повернулся Федор к учителю. – А других евреев в Расее сроду не водилось. И – опять к архиерею: - да хошь калмык, абы сын. Ты знаешь, что это такое после дюжины девок?
  -А вдруг опять девка?
  -Ну, одной больше – одной меньше – дела не меняет.
  Гуртом попробовали подключить Марию, но та заплакала и убежала. Архиерей смерил глазами Федора у  притолоки и сказал:
    -А я уж думал, что вас таких на Руси уже  не осталось. Ведь сто лет старательно выколачивали русский дух поочередно Владимир Ильич, Адольф Алоизович и Иосиф Виссарионович. Ведь вогнали в гроб все, что могло мыслить и сопротивляться. Я думал, что остались только такие продажные души, как  моя да вон учителева… Оказывается – не все можно купить за деньги, а, Федор?
  - За всех не распинаюсь, - ответил Федор. – Да и мне деньги подчас до-зарезу нужны бывают. Когда душа горит без похмелки. Но те жалкие рубли на бутылку  намного дороже ваших миллионов. Без долларей проживешь, а без пузыря запросто можно окочуриться. Так что если все ваши сокровища против одной бутылки не тянут – то уж сына я за них не продам, это точно.
   И ушел, даже не хлопнув дверью. Архиерей заскрипел зубами и сказал, глядя на иконы в углу:
  -Надо Уриила попросить, чтоб ей на голову кирпич упал – иного выхода нет.
   И резко обернулся к учителю и попу:
   -Чего рты раскрыли! Улыбнулся вам коллайдер и халявные деньги, если Мария родит ребенка.
   И так пнул под столом котенка, не перекрестив, что тот, больно мяукнув,  улетел в угол, под самые образа. Архиерей пригляделся к котенку и спросил у попа:
   -Чего он у тебя такой мокрый?
 
  А Федора и Марию на улице остановил плотник-многоженец:
  -Вы,  того, - перемялся он с ноги на ногу. – перебирайтесь из своей кирпичной развалюхи в мою новую времянку. Она светлая – деревянная, малышу здоровья прибавит. А ты, Марья, роди, не сомневайся, нам в Расее добрые мужики позарез нужны.
Али по-прежнему хочешь деревню Инглишем обозвать, - это уже к Федору.
   -Не, - сказал Федор, - им, властям, тока дай волю, они потом не остановятся в переименованиях.. Патриарх вообще советует  всех под один горшок постричь. Няхай останется  Расея. А ты, Мария, иди сразу  в новую времянку – вещи я перенесу, а девки сами перебегут. И-эх! …родимая!, - озорно хлопнул он жену ниже пояса и весело заржал, побежав вдоль по Расее.
 
   А в райских кущах в это время архангел Гавриил тормошил Бога. Дескать, хватит прохлаждаться, Батя – на земле без Тебя грядет беда.
   -Без Меня всюду бяда, - согласился тот, присев у святого ручья и прополоскав лицо и бороду. Потом озорно отряхнул руки на приблудившегося котенка – тот отскочил, втянул голову в тело и зашипел, подернув мокрой шерстью. Бог   сказал:
   -Не распыляйся – Я все знаю. Позови-ка пред Мои очи автора сего повествования : хочу знать, чего он-то от Меня хочет?
 
     И вот меня изъяли из-за компьютера и в мановение ока поставили торчком перед Вседержителем. Стою, недоумеваю. Сидел себе, баловался клавиатурой, никого не трогал.  Да мало ли нас, сочинителей, дурью маются от безделья? Иные вообще такие нелепицы пишут – хоть святых выноси, а отвечать мне одном!. Да и чего я такого крамольного придумал? Сюжетец незамысловатый, да тройку безобидных диалогов. Нельзя же это воспринимать всерьез!..

  Гавриил подсунул мне под зад тяжелую солдатскую табуретку. Сквозь штаны я почувствовал холод мореного кипариса. Я осторожно огляделся.
  Нет, окрестности ничем не напоминали райских кущ. И вид этих окрестностей говорил, что мой же сюжет выходит из под моей воли. Все вокруг являло собой некое дежавю с элементами фантасмагории. И как только я начинал мысленно описывать картинки увиденного, тут же вспоминал, что уже читал эти описания. Только в совершенно гениальной форме. А Сидящий предо мною на троне тяжело ронял слова, как пудовые гири, и голос, как бы трубный, говорил:
  -Я есмь Алфа и Омега, Первый и Последний. То, что видишь, напиши в книгу, и  пошли церквам в Асии и Эвропии…

   И тут я вспомнил! Это же первые главы Апокалипсиса, Книги Откровения Иоаннова! Сейчас меня или засосет в тенета Евангелия, или надо быстренько останавливать  кино, пока не растоптали четыре всадника Светопреставления.

  Я поднял руку. Я попросил слова. Сидящий напротив милостиво разгладил бороду:
  -Говори
 И я сказал. Я сказал, что ничего не хотел сказать своим рассказом, что нет мне дела ни до Уриила, ни до Федора Секиры, и что я один из тех долларопоклонников, чьи трусливые отцы выжили в мясорубке ХХ века. С меня и взятки гладки. Ибо просто хотел заработать гонорар, и тут все средства хороши.
  -Ты циник? – вопросил Бог.
 -Да, - почти радостно признался я.
 -Тогда и писал бы, про что все пишут. Про кровосмешение, к примеру, или там про гуманоидов. Меня-то зачем задел?
  -Если честно, то захотелось поразмыслить – куда мы всем миром катимся по нашей циничной дорожке? И нужен ли Ты нам вообще, Господи, если то же самое кровосмешение стало доблестью, а гуманоиды сыплются из телевизионных ящиков, как горох из дырявого мешка.
  -Ну и  как – нужен Я?
  -До зарезу! Но Тебя нигде нет. Какой-то Ты застенчивый Бог. Вот Нечистый открыто жирует у всех на виду – этот точно занимает активную жизненную позицию, как недавно еще писали в  советских газетах. А Ты все где-то за иконами да за Царскими вратами. Зовешь Тебя, зовешь – как об стенку горохом.
  Бог даже слегка обиделся:
 -Ну ты все-таки полегче… Ты вот с супругами Секирой заварил кашу – и что Мне прикажешь теперь делать? Спасу их младенца – вмешаюсь в  жизнь, а это уже лишение права выбора. Не спасу младенца – цивилизация покатится по неописуемой кривой. И так Я плохой – и этак нехороший. Лучше б Меня из отпуска не срывали! Мне еще к аттестации архангелов готовить…
  -Так мне что делать? – я уже не понимал, зачем меня пригласили.
Бог подумал и сказал:
 -Ну…по сюжету тебе теперь Федьку надо убрать. Нехай ему кирпич на голову упадет.
 -Чем Федька-то не угодил?
-Он стал лишний, - Бог назидательно поднял палец.
 - А дальше что?
 -Не знаю! - отрезал Бог. –Твой сюжет – ты и выкручивайся.
 И кино Апокалипсиса выключилось.

И вот я сижу у монитора и раздумываю – чем закончить нашу сказочку? И задача передо мной посложнее, чем перед Великим Отсутствующим . Это на первый взгляд просто – подвести Марию под старую кладку – а уж кирпич сам как ни будь ей на голову свалится. Или напротив – поселить в деревянную времянку под крепкие задвижки плотника и не выпускать до самых родов. Вот ведь момент истины! Как сам Господь,  могу две вероятности сотворить.
  Только с Господа не спросишь за результат. А мне непременно  ответ еще  держать.
   Отцы наши убиты ХХ веком. Но в нас все же что-то осталось . И ни за какие деньги я не подниму руку на ребенка даже в книжке, даже в сказочке.
  Я вижу,  как бежит по улице радостный и нищий Федор Секира -  и тоже хочу к нему,  в Рассею, к паутине перед Неупиваемой Чашей.  Это ведь и моя деревня. И ваша тоже.
   И никто не ведает, кем возрастут  здешние  младенцы.
   Если вообще родятся…