Призма

  Швейная машинка играет простой ритмический рисунок: ту-ту-ту-ту-ту - под аккомпанемент упрямого безмолвного ока настольной лампы. Сериал, заученный до слов, сегодня на вокале. Волосы моей музы - горнолыжные спуски курортов невидимой постороннему интересу страны, поместившей свой филиал на копне волос моей девушки. Она что-то шьет, сериал живет своей жизнью для фона. Моя муза, моя кошачая фея.
       У нее изящный стан, у нее вызывает удивление этот комплимент, у нее ведьмины глаза, у нее серьезная страсть ко всем кошкам на планете.
       У меня новоиспеченный пирог придуманного мира, пока стерильного и геометрически выверенного в своей примитивной простоте, у меня в горле пересохло, у меня очки на носу, у меня простор внутренних образов начинает принимать черты новейших каменных отложений, и долгожданное обновление в шкатулке, моей личной сокровищнице, принимающей тару только в виде вдохновения: новая музыка - новые впечатления от жизни, начало которой положено при включении кнопки воспроизведения.
        Репродуктор вещает что-то давно позабытое. Мне  около семнадцати- девятнадцати лет от события, о котором осталось упоминание в виде ярких и коротких вспышек света конца восемьдесятых годов прошлого века. Настроение как раз такое, типа: готов ловить мистическую волну, унеси меня, волшебник Ямаока-сан. Как и тогда привычное положение вещей, понимаемое как быт, переворачивается вверх ногами и лишь иногда набок, и то ненадолго. Как и там, здесь отражается через призму какого-то иного измерения, только и успевай ухватываться за поручень поезда, отправляющего пассажиров - редких счастливчиков - в дивную страну под названием Суть.
      У меня оказался билет на этот рейс. У меня встреча с музой проходит удачно: она творит одеяние - я наблюдаю за ней. Она где-то там, у нее встреча с обществом любимых персонажей сериала, просмотренного не раз и (уверен)  не два.  Порхнул мимо меня по направлению движения рейса "Кровать - Ванна" ее изящный стан. Лыжники невидимой страны прыгают с трамплина ее мягких волос и теряются там, откуда мой внутренний взор их уже не достанет.
       Дальнейшее их местонахождение меня больше не интересует. Меня интересует, зажглись ли фонари в ночном парке стерильного геометрически правильного города: шов объектов трещит, нечто невообразимое пробирается ко мне из глубин, которых обычно не достать, если даже и подать руку далеко-далеко в глубь воображаемой реки. Город каменеет старой башней, расположенной от ратуши ровно справа от той точки, на которой стоят стопы моего друга. Он - давний обитатель здешних мест. Как и тогда, когда быт обнажал своих мистически настроенных, полных странной романтики, обитателей до звуков Тихого Холма, куда мы с другом отправлялись за острыми ощущениями и эстетическими переживаниями, наполнявшими мое интровертивное подростковье, я смотрю на Макса, смотрящего на меня, смотрящего на Макса. Он расскажет, как прошел его день, что новый день - это новые открытия, что он занят изучением древнего артефакта и не может его описать; речи в духе "ты втираешь мне какую-то дичь, старина" - оказались таковым только от небрежного слушания, Макс не обижается, он привык к такой реакции. Сейчас он не может оставаться со мной дольше, чем на минуту. Его ждет ее изящный стан, она свернулась калачиком и ждет. Маленький котенок дымчатой наружности, весьма милый. Да, Макс, давай, до завтра, ты обещал мне рассказать про ту призму, которую невозможно вообразить, но которая, конечно же, хранится в храмовой библиотеке, там для нее устроили что-то наподобие ритуального местечка, алтаря, святилища. Я помню эту библиотеку, ее расположение указано на карте. Карта в шкатулочке. Шкатулочку ждет посещение специально отведенного для нее заведения. Гостиница "Карман Внутренней Поверхности", что в моей сумке, открыта круглосуточно, заходите, только для вас удобный спальный чехол, вашим друзьям из "Сфер Музыки" мы предложим комплект из новой коллекции "Кожзам из Китая" зима-осень-весна-лето - вижу вы устали накрывать чьи-то уши днями напролет.
       Пора спать. Копна мягких волос дышит, должно быть, ровно, глубоко и видит сны. Или ждет меня для сладкого с глазу на глаз,  назначеного еще днем. И только призма, на которую можно лишь указать, и которую каждый видит иначе, чем иной каждый, в храмовой библиотеке ждет своих наблюдателей. Ее расположение указано на карте, я помню эту библиотеку. Ключ - я сам.