Мышление. Псевдофилософские зарисовки

(Черновик. Сборник мыслей и попыток. Продолжение "Манифеста безумия")

1. Введение.

Сущность человеческой психики показывается в том, что ее носитель воспринимает в себя отдельные черты внешнего мира как свои (имея ввиду и то, что он буквально понимает внешний мир как часть себя (неосознанно; отсюда и, в каком-то смысле, идея "архетипов")), ибо кроме как с непосредственным, ему не с чем сравнивать (это не солипсизм), он ничего более никогда не познавал; к внешнему миру относится и его собственное тело(так ненависть к другому - мисинтерпретированные негативные эмоции к себе. Для ненависти или гордыни никогда нет объективных причин, они внутреннее. Нет ничего, чем можно было бы гордиться, потому что нет способа оценивания ценности человеческого существа.)
Он имитирует логику явлений в своем мышлении в зависимости от своего индивидуального способа восприятия (отдельный вопрос - соотношение внешнего мира и индивида; современный индивид еще не познал внешний мир, как опыт отдельный от его непосредственного (драма, разыгрывающаяся между механизмами психе человека вдохновили его некогда на создание античного театра. Человек проецирует на себя мир, проецирует себя в мир - происходит повторение человеком мира и миром человека - он отвечает человеку в его психе, подстраиваясь к его индивидуальному виденью); современный индивид основывается в своем взаимодействии с внешним миром на предсознательной вере в то, что воспринятое им единожды так или иначе таким по большей части и останется (правда, есть исключения; индивидуум таким образом склонен к полаганию бытийствующего, субстанции, а не становящегося); новорожденный сталкивается с теми или иными опытами восприятия впервые (опыт восприятия - обусловленная индивидуальными чертами чувственная, сознательная и психическая реакция на те или иные совокупности проявлений внешнего мира: опыт психической реакции на возникновение страха перед конкретной, воспринимаемой индивидуально собакой) только единожды это может случиться и далее последует лишь повторение одного и того же; каждый индивидуум имеет свои собственные любимые восприятия, он ищет их в совокупности явлений, пытаясь повторить).
(Здесь и далее - "утверждая" нечто, я не забочусь об истинности, но лишь привожу в осознание возможности, хотя не следует привязываться к слову "возможности")
Не только отец и мать могут фундаментально влиять на ребенка, но и бабушка, дедушка, животное, дерево. Отец и мать - переменные, которые обожествляются в рамках семейного общества. Сегодня слишком много богов.

Мышление - это извращение объектов и явлений внешнего мира, не более.
Это подмена восприятий на слова, их разрезающие, трансформирующие.
Человеческое тело - это первый язык человека, (без которого невозможен второй) залог его взаимопонимания с другими людьми. Человеческое тело вторично - это второе психическое тело, первое психическое тело - тело матери, формирующее психе в период предрождения, доосознанного пребывания ожившего плода в утробе. Нам пристало найти новый язык, который станет языком вне утробы, вне тела, вне психе. Через новое восприятие, новые метафоры, новые связи образов и мыслей (не-мыслей) лежит путь дальнейший.
Эмоции - основа мышления, изначальное. Из эмоций (слабых) появляются мысли. Из мыслей - новые эмоции. Сильные эмоции могут перевести мышление и восприятие на новый уровень, свести с ума.

Пока субъект существует как homo sapiens, ему никогда не придется познать восприятие вне телесных связей (его определяет даже то, что он пьет воду, ест пищу, живет среди растительности и животных, себе подобных). Пока субъект пребывает в рамках законности (Логоса) этой вселенной, ему никогда не придется познать Абсолют (хотя и микроскопы, коллайдеры, безумие приоткрывают двери к новому виденью, к миру невидимому, который, впрочем, еще не совсем то). (Исходя из старого мышления, мы считаем, что у субъекта есть границы, есть границы у вселенной и ее законов, есть познание такое, каким мы его знаем; про старое и другое мышление см. далее) Логос задает нашу конкретную форму в рамках жизни, вселенной, он задает сам закон формы, формирует законы связанности и взаимодействия внешнего (физические законы), реакцию всего на вся. Мы должны окрашиваться и окрашивать, отражаться и отражать. Но этот мир не сводится к ограничению. Хотя ограничение, выбор - есть в какой-то мере основа Логоса.
Существовать значит погружаться, значит подключаться к связям и связываться правилами (не только продиктованными функционирующим сознанием, но и животной природой человека), значит застывать по отношению к иному (отрезая альтернативы), обретая форму (мысля так, я верю в то, что невозможно будучи в теле существовать не по законам тела; кажущееся исключение - просветленный, буддистский ли, гностический, но и он умирает; впрочем, возможно опровержение в том числе с отсылкой к аргументу качественной отличности трансцедентирующего индивида).
Все человеческие концепты предельно человекоподобны. Идея "Бога", даже того Бога, что ни на каплю не антропоморфен (как греческие или скандинавские боги) еще остается пропитанной насквозь запахом человеческого тела. Религии порождены антропоцентризмом. Религия (на определенном этапе понимания) - это чувство, которое присуще человеческому роду. Результат восприятия человеком себя во внешнем, его неискушенного взгляда во внутреннее. И мир веры бесконечно сложен, глубок и прекрасен - это отдельный мир внутри плеяды миров, нас пронизывающих.
И всего одно новое чувство в человеке, некий новый орган, могли бы опрокинуть всю его прежнюю картину мира. Потому что тогда он перестал бы быть человеком (хотя это зависит от подхода к различению).

Погружение в мир (индивидуально воспринимаемый; психическое погружение), присущее человеку, заставляет его быть тем или иным. Оно порождено его восприятием. Но там, где нет восприятия, направленного во вне,  исчезает и погружение - некоторые безумные не реагируют на болевое воздействие, на все, что происходит по ту сторону их телесной оболочки (несмотря на природный рефлекс; при этом удары по нервным узлам могут возыметь реакцию). В таких случаях можно предполагать погружение субъекта в себя - память, фантазию, ощущения, оторванные от всех связей (он может чувствовать причиняемую боль, но смотреть на нее со стороны, не реагировать, ему может казаться, что она заключена в самом теле (или нигде) и нет у нее источника во вне; потому как он может быть не способен мыслительно связывать).  Именно благодаря эффекту погружения человек может в один момент отказываться от всех своих принципов, от жизни тогда, когда обременен глубокой душевной или физической болью (поверхностная мысль; слишком однозначная; все сложнее). Он погружается в ненависть, в любовь. И делает это прежде всего по законам тела (потому что он не способен перестать воспринимать (бессознательно, как управитель механизма тела) отношение своей левой руки к правой, расстояние от глаз до земли, дальность зрения, индивидуальные особенности строения нервной системы и коры головного мозга.
Именно погружение связывает Я-существующее (если разделять) с элементами, составляющими  личность (теми, что определяют его роль): в каждый момент времени индивиду подсознательно (в потенции) доступны все его рациональные связи - все существенные  жизненные принципы, выводы, прошлые решения, прозрения, знания о причинах и следствиях; каждый момент времени подсознательно индивид ассоциирует себя с конкретным собой - он удерживает связи, которые делают его таким, а не иным (иначе он стал бы безличностным, пустым Я без impetus). При частичном осознании субъектом своего индивидуального погружения (не единичного, а сохраняющегося на задворках разума и далее, что навязчивая идея), он способен перестать в него верить и тем самым оказаться в бездне ничто, теряющим рассудок или, по крайней мере, стандартный интерес к существованию или отдельным его аспектам. Та разница, что разделяет неверие в бога и осознание его абсолютного отсутствия неописуема чем-либо кроме непосредственного опыта.
Чем дольше погружение, контакт с той или иной атмосферой, тем сильнее окрашивание, привязанность, включение в рамки.
Люди отличаются по своей способности погружения. Некоторые не умеют всплывать, иные - даже менять глубину. В океане бытия так много течений. Погружение отбирает у нас время и выбор, оно предлагает нам ложную рациональность вместо настоящей.

В зависимости от степени погружения в мир, чувство, объект, они могут казаться индивидууму менее или более реальными. Большую часть времени реальность - скорее ясная полудрема. Субъект с открытыми глазами видит, слышит, мыслит. Но реальность не цепляет его, не дергает за ноги и руки, встряхивая все его фибры. Он отчужден, замкнут в себе - в восприятии голоса своих мыслей, эмоций, новорожденных желаний(т.е. это относится как к отчужденному интроверту, так и к активному экстраверту, последнего с первым отличает лишь разновидность рационализации воспринимаемого, сущностное соотношение с миром. Экстраверт лишь обычно внимателен скорее к внешнему, а не внутреннему; его способность к суждениям о себе и фантазия не так сильны - хотя это лишь приблизительное понимание. Разница между экстраверсивным и интроверсивным восприятиями настолько велика, что можно говорить о качественно иной степени погружении в жизнь (при этом можно говорить и о том, что само разделение ошибочно, что они слишком похожи) - для первых она есть единая реальность, физическая, обитаемая, практичная, логичная, для вторых фон и туман, всего лишь переживание). Со временем восприятие реальности, отношение к ней и ее объектам может меняться качественно (особенно это отчетливо прослеживается у подверженных психозу личностей). Восприятие реальности психически напрямую связано с основной концепцией индивида - тем главным методом, набором критериев, при помощи которого(ых) он оценивает и систематизирует себя и реальность для себя (так для религиозного человека свойственна религиозная концепция, религиозное сознание, хотя сфера понятия концепция этим не ограничивается - к религиозности могут прибавляться и иные ценностные элементы; при этом сама эта религиозность для каждого отдельного человека приобретает те или иные индивидуальные особенности вследствие трактовок и вписывания ее в предыдущий опыт понимания, пребывания в мире). Иллюзия (творение которой вошло в привычку и повсеместно), накладываемая индивидуумом поверх реальности расширяется, меняет форму постоянно, она должна учитываться, постоянно осознаваться и изучаться. Осознание - это форма познания, отличная от логического, она ближе к интуитивному, это понимание "как есть", момент просветления, когда нечто осознается во всей полноте и представляется, что не может быть иначе. Осознание преобладает в отношениях ребенка с миром, ему не нужен столь обширный мыслительный аппарат, для него осознанное ясно как реальные предметы мира.
Мышление человека, восприятие(эмоционирование) двоичны. Сознание создает раздвоение - мы мыслим о мышлении, мы вчувствуемся в наши чувства - удваиваем их силу. Рефлексия (сознание) позволяет нам наблюдать и тем самым удваивать. Именно в удваивание реализуется погружение в поток. Впрочем, такое связывание феномена удваивание и феномена погружения (которые сами по себе каждый - шизофреническая логическая иллюзия) как двух фактов - поспешный синтез, так часто допускаемый старым мышлением. В новом мышлении факты существует параллельно (к примеру) и не вступают в синтез. То, что А больше В, а В больше С вовсе не означает, что А больше С.
В досознательном состоянии (ребенок, животное) нет удваивание даже там, где есть мышление (до-мышление) и чувствование (до-чувствование), но то, что в сознании становится двумя в досознательном состоянии едино, усилено (вспомним черты языка И-цзынь - инь и янь - целое и раздваивающееся).
 
Нахождение в теле обуславливает некоторую общность людских реакций, восприятия мира и характера устанавливаемых причинно-следственных связей - именно последнее обуславливает то, что ненавидящий иной раз стремится причинить боль или сокрушить объект своей ненависти физически, как тело, вместо того, чтобы ненависть направить, например, на купание в холодной реке до наступления пневмонии. У безумных реакция часто как раз-таки не соответствует рациональности. В ответ на вспышку радости делириозный способен на попытку суицида. 

Для мышления конкретного индивидуума характерен свой ограниченный набор мыслительных интересов (способный пополняться или мелеть) - тех концепций и объектов, объектных связей, о которых он мыслит чаще, чем об ином.
То, что в данный момент находится в полуосознанности (касательно умозаключений, пониманий, личных важных наблюдений, вер, принципов) индивида определяет его восприятие. Мы еще слишком малым интересуемся.
Неверно разделять в момент бытия индивида его мышление и его восприятие реальности - они неразрывны, именно наложение мышления (как объекта) на видимые объекты реального мира, на совокупность испытываемых эмоциональных переживаний творит уникальность каждого момента. В том числе поэтому индивидууму не дано увидеть дважды одинаковый силуэт города.
Восприятие (та его часть, что в большей степени постоянна) меняется тогда, когда воспоминания о значительных в эмоциональном, миропознавательном смысле важные восприятия прошлого забываются.
Осознанность того или иного определяет отношение человека с конкретным объектом. Он осознает, что бессмысленно делать что-либо, поскольку наступит смерть.

По мере удаления объекта (то может быть и чувство, удаляющееся в затухание) от тела субъекта сиеминутный интерес восприятия (и влияние на него) уменьшается (как привило, но не всегда; так, в рамках дуальности "дальности"-"близости" расставляет индивидуум свое отношение к другим индивидуумам). В зависимости от психического и фактического расстояния от субъекта до объекта, объект принимает иную трактовку в психическом мире индивида.


Мысли, как атомарные сущности (мысль здесь - суждение), составляют систему. Отдельные умозаключения, знания (также являются некими выводами, но не логической природы, а скорее, как бы это ни звучало противоречиво, иррациональной) соединены между собой некими логическими цепочками, что выражается в явлении ассоциации. При изменении мысли (умозаключения) по одному вопросу, как переменной, которой соответствует некая данность,  образуются неопределенности в целом ряде ассоциированных и логически-сопряженных мыслей, которые теряют свою доказательную опору и подвергаются сомнению, то есть нуждаются в до-мышлении. При этом ячейки, содержащие в себе ту или иную мысль имеют некую психологическую ценность, влияние на психологическое состояние индивида, которое определяет его имманентное восприятие.
Существуют пустые мыслительные цепочки: "Например, я думаю, что...". Здесь "например", "что" - языковое явление и хотя они выражают некую данность и отношение индивида, выражающее состояние внутри его мышления, сами по себе непосредственно не участвуют в формировании умозаключений.
А умозаключения формируются и не осознанно, например, когда в одном предложении находят выражение две мысли, которые ранее не сопоставляли, которые представляют некий психологический интерес (в ходе этого процесса выясняется отношение одной мысли к другой, характер их будущей ассоциативной связи), но при этом внимание на них не направлено ( более того, я полагаю возможным, что мышление развертывается на протяжении всей жизнедеятельности человека (чаще, как раз-таки, там, где нет осознанности), потому являются сны и неожиданно меняется настроение (хотя на него, безусловно, немало влияют и ощущения, получаемые отдельными частями тела). Мышление неосознанное  - это не только приведение старых мыслей в соответствие с новыми, но и, как бы эхо, получаемое вследствие взаимодействия различных органов психического аппарата индивида. Безумец тем и отличается от обычного человека, что он видит изнанку своей психики - сами механизмы ее работы без наслоений и покровов, формирующих привычную нам языковую-эмоциональную-материальную реальность). Умозаключение может обнаружиться и осознаться, то есть включиться в общую систему позднее, но даже не осознанное, оно влияет.
Каждое слово предложения несет некую индивидуальную ценность, отражая больше, чем просто объекты внешнего мира и отношения к ним, их индивидуальное восприятие - каждая мысль проассоциирована с некими эмоциями, но процесс реакции сам по себе не осознается. (Это предположения, как и многое иное. Учимся мыслить предположениями и по-будистски видить во всем поток, тленность, хрупкость)

Мы повторяем мир следующим образом: в нем есть некий вселенский порядок, законы  - мы создаем законы человека. Но порядок в мире существует только для человека, для него же он может обратиться в хаос. Мышление нестабильно, нелинейно по сути, оно не может быть правым, поскольку оно изначально не имеет такой функции, оно лишь описывает впечатление. Оно более всего отражение, реакция, сравнение, повторение.


Мышление людей отличается в зависимости от их психологических характеристик (определяет, какие суждения полезны (функция, определяющая полезность может быть сдвинута по отношению к реальной полезности) для выживания личности (полезность определяется из потребностей и индивидуального способа их восполнения, будь то потребность в счастье или в боли, приносящей счастье; для здорового соотношения с материальным миром в психическом мире индивида должна как-то выражаться вся палитра присущих ему потребностей в тех или иных чувствах и реакциях ( хотя понятие потребность, вероятно, недостаточно точно отражает суть механизма); одну и ту же потребность можно восполнить как видом умирающей пташки, так и прибыванием на дне социальной лестницы) ---> складывается тот образ восприятия, интерпретации, реакции, при помощи которого индивид в рамках данного тела соотносится с внешним миром) и изначальных умозаключений (они - вера индивида, которую он не может отвергнуть, которые были доказаны еще в детстве; на них он строит будущие суждения сознательно или бессознательно (правда, язык, на котором они произносятся, как и пути доказательства, могут меняться); в раннем детстве же, еще когда он не может говорить, индивид учится нащупывать в своем взаимодействии с внешним миром способы, какими он может пережить чувственные и психические опыты, восполняющие его психические потребности).
Любое соотношение с внешним миром - мышление, умозаключение. Мышление основано на инстинкте реакции. Человек из психологической потребности (возникающей как ментальная трактовка телесного отношения с миром) реагирует на внешний мир, но особым способом - формируя новые мысли (обусловленные логикой сложившейся динамичной системы, своими психологическими потребностями, образом реакции на внешний мир). Для каждого человека характерен также свой предел количества реакций в тот или иной промежуток времени, свой предел психической силы, которая расходуясь приводит к тем или иным негативным переживаниям.
Пример психологической идеи-реакции: во время состояния аффекта психологическое состояние требует обоснования эмоциональной реакции субъекта и его желания - строится ложная мыслительная цепочка, но субъект в нее верит (возможно, потому что блокируются пути к мыслям ее опровергающим и ограничивается сама мыслительная способность для защиты изначальных умозаключений, для устранения препятствий сиюминутному получению опыта восприятия, диктуемого потребностью). Напротив, во время сновидения некоторые блоки снимаются, поскольку более не могут помешать существованию, и оттого могут возникать во время сна логические цепочки (воспринимаемые как образы, составляющие элементы снов, особой трактовки), которые не возникли бы в бодрствовании (но тут вновь в основе выводов лежат те или иные старые стереотипные теории (которые следует преодолеть для более точного понимания), в данном случае - Фрейда).
Мышление человека пропитывается его пониманием и восприятием тех предметов, явлений, событий, среди которых он пребывает.
Многим событиям соответствует единая величина восприятия ( т.е. для субъекта логика их развертывания, их суть, образ (архетипичный символ) равнозначны - отсюда, например, еще одно объяснение явление de javu (или близких к нему по интенсивности и оттенку состояний) - события разные, но эмоции, мышления, восприятие как реакции на них равны; либо равно нечто иное, тонкое и неизвестное; либо нужно мыслить по-иному, чтобы понять). Но при этом они могут иметь разную психологическую ценность, нагрузку и влекомые последствия. Для каждого человека существует свое количество известных ему архетипичных единиц - они рождаются через новый опыт. Если воспринимаемое в данный момент индивид подсознательно относит к уже испытываемому им в прошлом, приравнивает округленное, то новый индивидуальный архетипичный образ не создается (так, все опыты разочарования подобны для данного индивида, ссылаются на один (из прошлого), преобладающий - он и считается определяющим, но при этом влияния оказывают и иные, которые, впрочем, включены в определяющий). Неразличение доходит до того, что новых знакомых человек может приравнивать в восприятии со старыми (сколько всего архетипов различных человеческих личностей сформируется у индивида будет зависеть от присущей ему степени развития способности различения и от внимания к деталям, отношения к различию), видеть в них других.
Ни одна мысль по определению не истинна, поскольку она является лишь производной индивидуальной системы мыслей, психологически обусловленной с начала и до конца (которая основана на свободно трактуемых чужих системах мысли, общественно-распространенных, покоящихся на ряде ошибок). Тем не менее, возможны совпадения с истиной, хотя даже "трава-зеленая" лишь следствие индивидуального восприятия и не должно пониматься как истина. Язык в принципе пуст, об этом было говорено мыслителями много раз.
Мы окружены ложными умозаключениями и предрассудками общества. Другое дело, что все же консенсус дает право существовать некой стабильности, вынуждая при этом мириться с периодическими эксцессами.

Когда мы в данный момент чувствуем потребность быть правыми (происходящую в какой-то мере от потребности в признании, в выражении индивидуальности, порождаемыми в том числе сущностью общества постмодерна), мы творим свою истину (трактуя нечто наличное), мы вступаем в контакт с внешним миром и спорим.

Все есть выражение потребности и индивидуального восприятия (Индивидуальное оно еще потому, что реальность бывает такой, а не иной только единожды в одном месте и в один момент времени, трактуемое особым восприятием (особенность трактовки еще и в том, что каждое индивидуальное восприятие способно/успевает ухватывать/обращает внимание на те, или иные детали, феномены реальности (деревья слева, взметнувшуюся  разноцветную листву, запах сырой рыбы)). Индивидуальное восприятие или настроение определяет очертания духовной фигуры человека, количество деталей, которые он воспринимает во внешнем мире и то, как он их воспринимает именно сейчас, с какими чувствами ( чувства каждого отдельного индивида феноменально отличны, как животные, принадлежащие к одному виду, а также отличны по своему воздействию на психический аппарат); определяет, до каких пределов человек способен в данный момент развертывания реальности дойти в своем мышлении и какая логика ему в данный момент характерна, какой настрой - злиться ли или быть счастливым. Настроения - как погода, они приходят и во сне. Пока еще используется термин "подсознание", можно сказать, что настроения - видимый результат подсознательного мышления, разворачивающегося вечно. Современные понятия кажутся истинными в рамках созданной ими стабильной системы, и они в действительности проникают в мир истины, цепляют эту сферу по краям, но не проникают внутрь. Мир истины объемен, но к нему нельзя применять понятия привычные (Так, сама истина необязательно одна, она не выражается в слове, она также не выражается во множественности и единстве. Постижение истины разрушает само понятия. Ее следует понимать, как и весь процесс познания при помощи ассоциации с движением. Познавая, мы движемся в иной реальности). То, что мы воспринимаем как временное течение, цвета, чувство свободы - лишь выражение, неверная трактовка. Как символ, появившийся во сне и являющийся индивидуальной трактовкой некоего реального объекта.
Мыслящий, создавая свою логическую реальность, индивидуально заряженную систему, будет далее мыслить в ее рамках (хоть она изначально и основана на ошибке). Система Ницше верна для Ницше, Канта - для Канта, но там, где заканчивается тело Канта, кончается верность его суждений (которая, впрочем, как взятая в целом система может с пользой вписаться в общечеловеческий мир идей, психическое, развивающееся коллективное сознание). Идеи, хоть и ложные, находят свою легитимацию и власть в том, что новые поколения философов их подмечают, начинают в них верить, продолжать и популеризировать - это своеобразная борьба за существование среди идей человечества (именно победители определяют мировое устройство во всех аспектах). Отметим здесь, что борьба за существование - сомнительная концепция, широко эксплуатируемая в современном мире. Бесспорно, тем не менее, что в природе она превалирует. Всю формацию действительности разумно рассматривать в исторической перспективе эволюции и борьбы идей (которые создают во взаимодействии между собой, замкнутое пространство мышления, проецируемое на действительность в форме материальных институтов и других рукотворных явлений; объемное пространство мышления такое, с которым трудно логически, конструктивно поспорить, находясь в нем, не имея колоссального объема информации, которую человек не способен усвоить за период одной человеческой жизни; хотя буддизм это отрицает, говоря, что, дескать, спорить можно).

Мышление устроено таким образом, что в качестве реакции на нечто, оно вырабатывает мысль в определенном ключе, основываясь на определенной предпосылке, опыте, тем самым отрезая возможность для рождения всем иным возможным альтернативам как предпосылок и дальнейшего хода мысли, так и самого подхода. Но возможно научиться мыслить иначе. 

Восприятие. Воспринимает ли человек мир как целое сознательно, подсознательно, либо же только в качестве набора образов, ощущений, отдельных друг от друга, несвязанных? Либо бывает два варианта, их сочетание? (Делая такие предположения, мы мыслим в рамках старых мыслительных стереотипов, предполагающих систематизацию, предположение альтернатив, апофансис, ориентацию на социальные архетипы, отмечаем этот вопрос как значащий)  То, что мы имеем на выходе - результат фильтрации, обеспечиваемой природной конституцией, потому ответ нелегко дать.
Мы считаем, что один ответ позволяет нам выйти на другие в качестве первого как аргументационной опоры, но все не так просто. Не существует прямых и однозначных выводов, логических цепочек в принципе, дающих объективный, стабильный результат.  Все сложнее. Реальность мышления многомерна, подходы многомерны, мир каждого мыслительного процесса (если мыслить аналогиями) объемен.


Выделение определенных образов из многообразия (во снах в том числе), развертывание тех или иных событий так или иначе для индивидуума, выбор реакций случайны, как и все прочее в мире. Они (и сама возможность случайности всего) не имеют значения, но имеют нечто неназванное.

2.

Ядром человеческого мышления и отношения к окружающему миру является его вверенная идея. Существование вверенной идеи конституируется необходимостью человека во что-то верить, без веры, без установок на "ложь", "истину" и схожее (вопрос схожести, подмены одного другим будет рассмотрен позднее) невозможна личность, невозможна реакция, определенная одним и тем же "жизненным принципом" (в противном случае в каждой аналогичной ситуации человек бы реагировал по-разному, потому что чаще нормального менял бы "мнение"). Но жизненные принципы не есть суть вверенной идеи. Вверенная идея - это не просто идея, в которую человек верит, дабы быть тем-то и тем-то, дабы из нее делать выводы, из нее соотноситься с окружающим миром. Вверенная идея - это некая истина для данного конкретного индивида, которая была рождена в нем из психологической необходимости, к которой его подтолкнула жизнь, усвоена им таковой (вверенная идея рождается уже там, где в детстве ребенок начинает соотносить конкретное живое существо с "теплыми эмоциями" и ассоциировать со словом "мать". Отвергнуть вверенную идею - значит отвергнуть весь психический и мыслительный путь, пройденные от самого рождения - отказаться воспринимать мать привычной матерью, а этические и моральные нормы - чем-то, в чем есть хоть крупица смысла ). Она открывает определенный, конкретный путь дальнейшего мышления, ответвления от которого возможны вследствие нестабильности вверенной идеи, вследствие ряда факторов, которые помимо нее определяют психическую и материальную активность человека. Из первой вверенной идеи могут появиться новые, но все они будут иметь первую своим логическим, диалектическим (преодолеваемым в интроспективных беседах с самим собой) предком.
Вера в то или иное определяет восприятие индивидуума (это отнюдь не только религиозная вера) - я верю, что этот человек мой брат, и я верю, что я люблю его, я верю, что я злой, я одинокий.

При этом то, что есть иное (помимо так называемой "вверенной идеи") "конкретное индивидуальное истинное суждение" меняется в зависимости от количества информации (и конкретного порядка ее приобретения, конкретных имеющихся в наличии сознания (понимаемого в рамках понятий "место", "информация", "система", "психика") познанных фактов (единиц информации), а также их связей после трактовки), от которой отталкивалось мышление, логичности продумывания, своего  психологического отношения к тем или иным возможным альтернативным выборам и иных факторов.


3.

Психологические потребности современного человека развиваются в нем в так называемом процессе социализации. Вне него (процесса) они бы принимали другую, животную форму. Погоня за новым, дарящим наслаждение, любовь к ощущению силы, тяга к соперничеству и власти, та сфера, что обобщенно описывается словом "индивидуализм" - это лишь формы потребности, как следствия воспитания в среде современного общества. В диком мире потребности находят простое выражение - убийство, питание, сношение и поиск стада. Там нет места сублимации и общению, нет места этике, эстетике и праву.

Представления людей о смерти - обширные, но все они по сути своей мифы. Ассоциации - переход, затухание, другой мир, перерождение, изменение, исчезновение, уход, утрата, закат, тьма, разрушение, разложение. Такова наша реакция на театральную драму. Все вокруг окутано мифами, но миф сам по себе уже миф. Возможно, что человек в каждый момент времени мертв: только по законам посюстороннего должно ему быть в одном месте, в одном времени - его сознающее тело здесь, но то, что не есть индивидуальный человек, то, что не есть сущее, принадлежащее бытию - оно мертво, оно не подчинено здешним законам (но, впрочем, его и невозможно рационализировать, описать, запомнить, осознать, ощутить).

Современный человек не ставит под сомнение, что то, что он воспринимает как материальный мир, является таковым и вообще существует.

Когда ментальный взор бросает индивид на предмет, он не останавливается, потому что через предмет на него смотрят глаза других объектов, других мыслей. Предмет становится организмом, из которого вырастают руки и ноги, который трансформируется и исчезает.

Чтобы лучше понять, как можно было прийти к той или иной абстрактной идее, к примеру, идее "свободы" в той или иной ее индивидуальной трактовке, представим, что у мыслей-слов (несущих некоторую дополнительную смысловую нагрузку) есть цвет. Когда мы думаем об одной вещи, то  в подсознании одновременно мы думаем обо всех вещах, чей цвет  совпадает с данной, либо о всех, которые мы ассоциируем с данной. У вещей также есть внутренний цвет. У каждого человека есть свои цветовые предпочтения, следовательно свои способы и силы притяжения внимания к предметам, к определенным цветам мыслей о них.
Свобода обнаруживается человеком при анализе связей между предметами, законов, их обрамляющих, при полагании себя по отношению к ним.

<...>
На протяжении жизни все встреченные образы, ощущения, идеи обликаются в мысли. В каждый данный момент все встреченное ранее с той или иной силой влияет на формирование новых мыслей. У каждого человека в результате опыта формируется и расширяется индивидуальный набор и характерные черты (переданные мыслям его индивидуальным восприятием, характером, сформировавшейся ранее логически-связанной мыслительной конструкцией)потенциальных суждений. К ним прибегает сознание, строя новые логические цепочки.   
Таким образом, ни одно деяние, мысль, эмоция не принадлежит человеку, не является результатом его свободной мысли, как это принято считать (все потреблено из общественного банка помысленного, из предоставленного природой необъятного объема потенциальных образов, восприятий, мотивов для появления той или иной мысли, цветов мыслей). Человеческое существо  - - обусловленная, ограниченная система (если говорить извращающими реальность терминами-детьми западной метафизики), потому ни заслуга, ни вина не должны к нему применяться. Система вины, наказания действенна в существующей социальной культуре, но не верна в корне. Нет оригинальных мыслей, индивидуальных в абсолютном смысле, но есть проявленные мысли, сотканные нечистым мышлением и воображением при помощи памяти. Мысля так, важно помнить (если будем по бытовой (да и научной) привычке выделять нечто как важное по сравнению со всем остальным, выделять границы), что память (содержание которой меняется вне зависимости от нашей воли - наши воспоминания; запомнить легче то, во что веришь, что отличается от прочего или что связано с особым восприятийным опытом) необязательно существует так, как мы ее мыслим и существует в принципе.   
Есть различного рода заимствования из существующих мыслей для порождения "якобы" новых - аналогия, индивидуальная трактовка, продолжение мысли, использование ее как метода, оспаривание и т.д. Новизна - еще одно понятие, созданное общественным договором, вписывающееся в капиталистическое общество и предметное мышление.


<...>

4.

Мышление и восприятие - это возможность опыта, путешествие в открываемые ими миры  - иной способ существования.  Любой выбор верен как возможность индивидуального опыта восприятия (включая те, что опротестовываются моралью).  Важно не знать, но осознавать то или иное ( осознавать не значит непременно считать истиной, но полагать как нечто являющееся как "картина", нарисованная Лоркой ) - тогда меняется восприятие, и продолжается путешествие.  Иррациональное мышление, мышление безумное, алогичное.

Мышление предметное (скорее структурное - оно схватывает структуры, не сами предметы, на язык структур переводит воспринятое. Структура - переменная, она - представление о предмете со снятой кожей, ничего не говорящее о самом предмете, поскольку сам предмет не имеет никакого значения для воспринимающего. Этот предмет может быть в индивидуальном мышлении равным многим другим), эгоцентричное, оно же рациональное - старое мышление, оно не имеет значения большего, чем фоновый звук, будучи сугубо функциональным. Как мы не обращаем внимание на процесс дыхания, так возможно не обращать внимание на функциональное предметное мышление (оно - совокупность рационализаций, игра логики, перевода предметной реальности в языковую, способ выживания, нахождения контакта со средним индивидуумом, лишнее усложнение простого во имя ложных потребностей (самоуважение)).

Понятие структура в этой конкретной (шизофренической, замкнутой на себе) системе мышления находит себе место. Структура - то, что выхватывается воспринимающим из реального мира (интенсивность реальности может разниться, сам факт реальности-ирреальности мира не имеет значения, как не имеет значения существование божества вне контекста влияния веры в него(прагматический подход)) в акте восприятия, то, что в мире пребывает изначально. Оно открытое, оно не сводится к тому, что мы обычно понимаем под воспринятым, познанием. Структура шире границ предмета (ей может быть не интересен отдельный предмет), но и в предмет она проникает только по нескольким направлениям, в нескольких местах. Она порождает (лучше так - в ней находит себя) уникальность, неповторимость каждого опыта предметного восприятия (если мыслить о названном, выискивая его функции, если снова делить), она всегда - кусочек восприятия, не останавливающегося на едином объекте.   
<...>

Буддист, равно как и следующий пути Дао, это иной способ жизни, опыта, бытия, иная сфера влияния и подхода. Верно то, что нужно прилагать больше внимания там, где нет дорог словесности и привычного, где написанное стирается вневременной водой (верное - это только определенный слой, который преодолевают - не потому, что оно становится неверным, а потому что "истинность" присуща лишь определенным слоям мышления). 

Помыслив так или иначе, подействовав, мы уже совершаем ошибку, поскольку разрушили возможность появления мириадам альтернатив.

Старое мышление: О чем говорят агностики? О том, в том числе, что вступая в мышление, мы не знаем (и не можем знать) всего, всей сущности предмета мысли, всего контекста (связей его с другими предметными обстоятельствами, его внутренних связей, конкретной сиюмоментной индивидуально-восприятийной ситуации), а потому мы не можем помыслить верно, сделать вывод, выходящий за рамки утверждения видимых качеств предмета, его полезности, некоторых причинно-следственных связей (отсюда ценность эмпирического познания, с другой стороны оказывающаяся иллюзорной, поскольку открывает только законы материи, альтернативный путь развития интереса, понимания мира, мышления - пока мы, современные, сосредоточены на изучении его ногтей). В абстрактном мышлении (мышлении о свободе, смерти, бытие) человек тем более не может прийти к чему-либо, кроме пустоты, поскольку ему всегда будет не хватать знаний, и каждый раз, узнавая больше, он будет разубеждаться в своих прежних изысканиях. Имеют ли вообще значение (старый термин, как и все прочие) споры о возможности и невозможности субъекта ухватить сущность? Мы даже не знаем, что такое мышление, существует ли оно, не обманывает ли в принципе нас наша познавательная способность, не ведаем, что есть законы физики и есть ли они.
Написанное о познании выше оказывается примером психопатологического бреда там, где помыслено иначе,  исходя из другой мыслительной системы (другой трактовки понятий).
Если говорить о старом мышлении, то нельзя все сводить к одному или к ряду. Утверждая, возможно опровергать и двигаться дальше по новому пути мышления с новыми трактовками понятий, мыслей, новыми подходами к объекту мышления. 

Фантазия - это не более чем пропущенная через сознание (и индивидуально переваренная), проецирующее на внимание восприятия как на мембрану, схваченная непосредственно некая вселенская связь, с которой человеческое тело, его элементы со-проникнуты. Она реализуется через биологические возможности человеческого мозга (всего лишь ситуативная трактовка) как ступень развития способности устанавливать причинно-следственные связи объектного в процессе ассоциации и складывания фрагментов, образованных в результате индивидуального деления реальности.
Фантазия (Воображение) - это такая же пассивно-действующая постоянно способность человеческого существа, как мышление (обе способности могут быть и активными, в этом случае их глубина меняется); сущность индивидуальной фантазии определяет восприятие. Все, что воспринимается оказывается окруженным искажающей индивидуальной пленкой фантазии. Воспринимая объект, объект, на который мы смотрим, мы невольно фантазируем, приписывая ему изобретенное нами его воспринимаемое (основанное в том числе на нашем прошлом мышлении о подобных объектах). Только объект, воспринимаемый вне мышления (восприятие будистского монаха) чист от воображения.

Нас путает в процессе мышления порой неосознаваемый инстинкт упрощения, округления.
Так, вводят в заблуждение прививаемые обществом принципы, налагаемые на мышление - принцип утилитарности порой грозит отсеить непрактичную истину и мысль, а порой приводит к поспешности.

Что к давно знакомой горе прихожу я к одной и той же мысли, что мне не ясна, снова и снова хожу я вокруг, вглядываясь в ее лицо, ее знакомства, ища подсказку.

Когда нами овладевает та или иная мысль, как обретающая над нами сильное влияние, как мысль, в которую мы начинаем верить, которая с этого момента конструирует (на время) нашу психику - эту мысль можно сопоставить с навязчивой идеей безумца. Любая мысль, мнение - навязчивая идея безумца. (Этот абзац не передает диктуемого ему смысла, более того, даже если бы он передал, он не имеет значения)

Интенсивные эмоции вводят субъект в состояние психического дисбаланса, позволяют ему создавать такие мысли, которые способны перестроить его психическую структуру.
 

5.
Мы подходим к предметному и абстрактному (которое по сути отраженное предметное) в рамках каких-либо мыслительных-эмоциональных-восприятийных установок, и тогда мы открываем тот или иной конкретный цвет радуги предметного или абстрактного, которое мыслится, воспринимается, чувствуется. Мы не можем мыслить нечто через ничто, мы редко обходимся без оценивания и полагания мыслимого по отношению к своему эго. Современный тип мышления - эгоцентричный (если мысля эгоцентрично всему давать имена, дабы еще раз подчеркнуть своё имя).
При этом стоит вспомнить, что в сущности развертывание не только физиологических процессов человека есть цикл, но и психических. Опыт повторяется, меняются только источники опыта и порядок отдельных опытов. От не уходящей осознанности циклов человека спасает его забвение (как свойство памяти), его забвение ограничивает.

Исходя из предположения неверности подхода, согласно которому позволительно сравнивать то или иное, поскольку каждое абсолютно уникально, возможно также тенденцию систематизации известного мира направить в обратную сторону - к рассистематизации, разделению связей между познаваемыми объектами и абстрактными единицами (свобода, разум), к разрушению мышления в понятийности.
Поскольку нам известно, что понятийность - это, кроме всего прочего, искусственность, продукт (говоря капиталистически) воображения, то все вдруг теряет смысл, мышление освобождается от еще одной цепи.
На место тех или иных бесконечно тянущихся внутренних цепочек мыслей приходят осознанности. Осознанность меняет субъекта качественно, даже незначительное изменение есть совершенно новое. Я, осознающее незначительность своей жизни в реальности (и смерти; сказано в традициях индуисткой философии и Шопенгауэра, перелагающего ее на язык европейского мышления в рамках концепции Воли), пусть даже продолжающее привычное существование внешне, иное. 

Эмоции, известные нам - любовь, тревога, страх, ненависть, скука, стыд и др. - являются условностью в их разделенности. Их разделенность - это то наследие, которое было воспринято нами от прошлых поколений, ибо человек многие эпохи не развивал и не изучал восприятие, познавательную способность человека в ее особенности, иррациональную часть себя. Еще много эмоциональных оттенков нами не названы, многие эмоциональные оттенки мы путаем (из-за привитых нам ложных верований и логических цепочек, универсальных эмоциональных и мыслительных реакций на то или иное событие), а иные даже не способны испытать вовсе. Мы ограничены.

Что касается способности воображения (которая, как принято считать, появляется вместе со способностью планирования), то большую часть времени она скована нашей привязанностью к опытам воображения людей, живших до нас, либо живущих с нами одновременно. Мы не преодолеем границы, очерченные для воображения еще в Древнем мире, если будем мыслить в рамках наследия Западной или же Восточной цивилизации (хотя Восточная философия еще скрывает в себе глубинный потенциал для будущего человечества и мышления), использовать созданные ими методики, привычные схемы, парадигмы и образы. Каждый человек должен заново проходить всю эволюцию, отрезая все свои связи с уже познанным.
И воображая, он может позволить себе воображать сразу множественное число вариантов. В школах следует ввести уроки воображения.

Занимателен тот принцип, по которому индивид выбирает ежесекундно те или иные объекты для размышлений. Он базируется, с первого взгляда, на интересах (не хобби, но на личностнообразующих интересах).
Думая, мы всегда проговариваем про себя предложения из слов, но это предложение, то есть суждение/умозаключение, закончено еще до его произнесения ''вслух'' в своем мышлении. А согласно убеждениям нейробиологии, еще раньше суждения детерменируются на уровне нейронов, кусочков коры головного мозга.

Иллюзия

Не в индусском смысле, но в перцептивном, иллюзия является перманентным принципом любого акта соотношения субъекта с чем-либо. В основе мышления, зрения, слуха - искажения, недоговорки, мисинтерпретации, упущения. Базис человеческого общества, культуры развлечений - иллюзия, искажение, забвение.

Сны

Во сне я перестаю быть человеком в привычном его понимании. От моей личности остается только ее давний (ключевой, личностнообразующий) и недавний опыт восприятия и мышления. Разорванные образы пользуются особенностями моей логики, чтобы построить миры, которые не являются мирами. Находясь в них, но не являясь их частью (ибо каждый раз это новый мир), я не мыслю, не сознаю мышление, но мое тело, дремлющее в реальном мире, мыслит, оттого (в том числе; мышление и восприятие неразрывны для привычного бытия человека) мне является сон. Не мыслящий, остаточный Я во сне, сознающий себя собой лишь словно по привычке, по нужде, но не концентрирующийся на этой осознанности, воспринимает наборы образов, которые варьируются в своей четкости и связанности. Меня здесь не интересуют время, пространство, для меня не существует ничего привычного. Есть нечто подобное мышлению, остаточное (обуславливается телесным происхождением, связанностью с реальным миром), но оно интуитивно скорее, чем логично. Логика во сне - основа законности самой вселенной сновидения, даже тех ее частей, которые иррациональны.
В рамках непрерывного творения мира сновидения, прежде чем пережить нечто во сне, сначала мы об этом ”думаем” (мышлением, которое вне сна, которое творит сон; но практически, наверное, нет промежутка между мыслью и порождаемым ей, возможно, тут это происходит синхронно; хотя ведь, пожалуй, и реальный мир мы воспринимаем с некоторым "опозданием"). Также и при повседневном мышлении, всегда прежде чем мысль выстраивается в логическое (необязательно по структуре, ибо чтобы построить бессвязное предложение, все равно придется применить логику) предложение, мы уже продумываем ее мгновением раньше.
Что занимательно, во время сновидения, особенно ближе к тому моменту, когда человек высыпается, если невольно попытаться мыслить, мы прерываем творящее сон первое мышление, оттого мы и пробуждаемся. Аналогично, если почувствовать сильную эмоцию, реакцией будет пробуждение (возможно, потому что инстинктивно в ответ на сильную эмоцию, особенно страх, по привычке борясь за существование, мозг прибегает к мышлению).
Интересно и то, как можно объяснить наблюдение в нескольких своих сновидениях одних и тех же мест, схожих логических схем, находящихся в основе законов функционирования данных снов, разворачивания их сюжета, одних и тех же образов. Скорее всего, все потому, что человек в своем мышлении бодрствования применял именно такой оттенок логики, связанные со сновиденческими оттенком образы (вызывающие одинаковую психическую реакцию, ассоциирующиеся).
Иногда мы просыпаемся тогда, когда сновидение заканчивается, и наша фантазия неспособна придумать продолжение, сновидение к этому моменту уже израсходовало энергию и интерес к себе.
Яркость иных сновидений поражает, а именно поражает способность мозга по памяти восстанавливать столь четкие образы, ощущения, причем только лишь на основе течения потока снотворящих мыслей.
Это то же самое мышление, что и наяву. Бывает, наяву мы настолько увлекаемся происходящим в голове, что не замечаем происходящего снаружи. Мы привыкли воспринимать мир в виде зрительно-звуковых образов, запахов, тактильных ощущений. Во сне за неимением внешнего мира, мы по привычке переводим в знакомый нам язык свой внутренний мир мыслей. Только тут внешний мир нас больше не отвлекает, и мы полностью посвящаем себя себе.

В сновидениях эмоционально мы более восприимчивы. Один сон может изменить всю жизнь.
Возможны и такие состояния, когда сон проникает в жизнь. Когда все, что мы мыслим и воспринимаем для нас становится сильным эмоциональным потрясением (словно с нашей психе снимается некая защитная пленка), каждая мысль кажется непреложной истиной, словно она творит реальность, все складывается в некое единство, либо напротив все рассекается на части и превращается в ложь. И т.д.
Во сне нам являются странные порой образы (которые не всегда метафоры наших забот при бодрствовании), едва ли пришли б они нам на ум в рамках повседневности. Психологи говорили о снятии нравственных барьеров на время сна, но снимается так же еще нечто, что позволяет нам думать о том, о чем мы никогда не подумали б проснувшись. Увеличение креативности прослеживается во сне. В этом скрыт ответ на проблему сущности человеческого вдохновения, "оригинальности", творчества.

О границах

Наша проблема (что вообще есть проблема? понятие рассыпается)  - внимание. Оно психологически и биологически подавлено. Само понятие внимания, как и то, что оно выражает, хотя и самодостаточно, но.
Биологическая, психологическая логика загоняет нас в рамки, мы не можем мыслить обо всем сразу, преодолеть не-дуальность. Не можем воспринимать мир со всей силой мышления или же иными способами по ту сторону мышления. Пока еще мы воспринимаем и то, что есть желания, одномерно - только как нечто биологическо-психологическое, причем узко нами понятое.


Слова и смыслы

Существует нормальное и безумное восприятие слов. Вопрос "Почему ты здесь?" обычно получает логичный ответ, объясняющий причины нахождения объекта вопроса в этом месте. Но у человека иррациональности этот вопрос, эти три слова приобретают новые слои и реальности. В частности, он может оказаться прикованным вниманием к слову "почему"  и в ответ на вопрос вопросить - "Почему ты выбрал именно это слово, этот вопрос?". Он может так же оказаться пораженным тем, что некто поставил эти три слова вместе, воспринять их сугубо индивидуально, как некие яркие образы, или же погрязнуть в молчаливых размышлениях о том, что имеет ввиду собеседник под словом "здесь".  Но даже такие реакции на вопрос предполагают некоторую систематичность, рациональность, логичность мышления.
Именно безумное восприятие слов и смыслов может стать основой полубезумного понимания мира. Когда рассматривая предложение, ты не понимаешь, к какому именно смыслу оно тебя отсылает, но при этом ты видишь их как будто бы все. Это постоянное состояние, отношение к речи.
Мы не обязаны оценивать - но пока вся наша речь и мышление сводятся к этому. Если нет, то они лишены эмоций. Опыт неоценивания интересен, он дарует определенную свободу и смех (но уже это предложение - оценочное). Как любим мы, кроме всего прочего, давать всему категорию (системность, о которой уже говорилось выше) - что-то есть сюрреализм, что-то относится к сознание, что-то к лжи, что-то к мышлению. А если без этого? Но мы только и можем, что отрицать (категория!). Что такое "идти"?

Современность

Многие философы писали и пишут о том, что современное общество пребывает в стадии упадка. Виной тому индивидуализм и рационализм. Индивидуализм, абсолютизируясь с ходом времени, сегодня приобретает отчаянные, экстремальные формы, выражающиеся, к примеру, в отношении человека к человеку (в вещном мышлении, которое подмечает Эрих Фромм), в искусстве (которое сегодня является лишь выразителем потребности наделенных некоторыми талантами и ангажированностью индивидуумов заявить о себе, заинтересовать, играя на потребностях (рыночное мышление), и удивить). Современные формы либеральных, демократических идей, базирующиеся на них правовые системы, которые считаются единственно верными, на деле холодны и полны недостатков (отсюда и фроммовское больное общество), к которым мы так привыкли, которым одновременно не можем вообразить альтернативу, как всему миропорядку. Пока мы продолжим мыслить в рамках сложившегося за тысячелетия мирового мышления (ведь все философы были не правы (восточные в том числе); в то же время правота, истинность - всего лишь категории современного рационалистического человека), пока не отбросим рационализм, все идеи и идеалы, сотворенные когда-либо человеком, пока не преодолеем язык, старое искусство, мы станем дальше гнить.
Мы слишком любим себя и мало видим других. Даже те, кто ранее кричал из Франции о необходимости нового языка и новой философии, говорили не о том. Даже сейчас речь все еще не о том.
Почему греки, древние индусы пришли к философии, к своим великим мифологиям? Почему наше воображение больше не творит такую колоссальность? Потому что мы зациклены, потому что погрязли в игре слов, в готовых религиях. Наша преданность уже отдана, как и наша невинность, как и наша воля.
Вся наша история - это любовь к представлениям, к смотрению на события. Мы участвуем и наблюдаем. Только эта наша тяга к действу, а также вечная погоня за ощущениям движет человеческий мир. Создает ужасающие химеры, уродства человеческого мира, которые изящно скрыты структурой общества, замалчиваются, выводятся за скобки. Придет время, и все, наконец, увидят настоящего человека. Человека-урода.
Но его не стоит корить. Он урод только в рамках старой морали и мышления. Уродству нет места за новыми пределами.

О человеке

Такая точка зрения может существовать о человеческом существе: он в сущности ничем не отличается от животного. Некоторые животные выделяются среди других определенным талантом, так и человек имеет талант глубже мыслить и говорить, он осознан (хотя о животных в отношении этих аспектов еще не все достаточно изучено). Это ничем не делает его лучше их, его гордость и самопревознесение по отношению к прочим животным - искусственная конструкция, вера, обусловленная его эгоизмом. Иные люди (большинство) недалеко ушли от животных в своем мышлении, подавляющая масса человечества не имеет самостоятельного мышления, но лишь ретранслирует общие мысли, лишенные индивидуальности и продуманности с их стороны. Человек ничуть не ценнее животного. Даже те люди, которые выделяются среди прочих своим выдающимся умом, обширностью познания, мудростью, духовностью, манерами, креативностью пусты, ничем не лучше животных. Ни одно человеческое качество не делает его лучше животных, сколь бы оно ни было превосходно. Вся наша литература, искусство человекоцентричны. Это можно назвать расизмом. Хотя мы не применяем слово раса к не-гуманоидам.
Люди заботятся только о себе самих. "Доброты" просто не бывает, у нее всегда есть некие психические причины. Мы называем "добротой" условно то, что есть акт, совершаемый по отношению к другому и является благом для другого. Но нет никаких причин считать (кроме устоявшегося морального кодекса и устоявшегося мышления), что даже "добрые" поступки имеют смысл, что они не влекут за собой в конечном счете непоправимые последствия для индивидуума-объекта. Впрочем, влекут или не влекут, при определенном рассмотрении это тоже не имеет смысла (кстати - сие есть внеочередной пример ретрансляции чужих путей мышления, это уже было помыслено другими множество раз. Потому что к этому позволяет прийти тривиальная логика).    
Когда ты говоришь с человеческим существом, ты говоришь с набором прочитанных им слов, пережитых им мгновений. Они не принадлежат ему, являются его частью лишь условно. Но так можно сказать обо всем в этом мире, принадлежность - иллюзия. Ты общаешься с психикой при помощи психики. А кроме того, существует ограниченное число типов людей, различия в мелочах не имеют значение. Все персоны сливаются, растворяются. Я не имею ценности, но могу ее себе выдумать, в нее поверить.
И всю мою жизнь меня окружают повторения. Потому что нужны усилия, чтобы не повторяться. Наблюдение за повторяющимся - это особый вид медитации.

Я, ты, он, она - все мы подобны растениям, мы как они направляемы неведомым, разрастаемся, являясь домом для тысяч и тысяч микроорганизмов, поколений клеток, для волос, для конечностей. Мы питаемся, испражняемся, размножаемся, выживаем, спим. Во сне так часто мы не понимаем смысла и цели происходящего, так и здесь - в нашем существовании мало смысла, его невозможно понять, можно только придумать. И здесь нам не хватает знания, мы, что во сне, куда-то плетемся с полузакрытыми глазами, не знающие слишком многого. Суть человека в незнании. Именно то, чего мы не знаем определяет нас. Хотя порой даже знание не дает нам власти что-то изменить в себе и своих действиях. Ученые говорят, что мы - электрические импульсы мозга, звуковая частота колебания. Но мы мыслим, мы испускаем эмоции, нам кажется, что растения - это другое, что мы глубже и значительнее их. Но каждое утро мы, подобно им, поднимаем взоры к солнцу.

Все беды мира - это не его недостатки, возможно, только в нем их можно вкусить, как некий изыск, величайший деликатес - боль, незнание, бытие. Людям можно попытаться отвергнуть всякую сублимацию, всякую компенсацию психических потребностей, всякое самооправдание - признать свою ничтожность,постоянно осознавать ее и сходить с ума.

Современное общество и философии, научные концепции слишком идеалистичны, они не учитывают переменчивость человека, его настроений. Они должны быть более вариативными, гибкими.

Интерес к кино, к архитектуре, к истории, к литературе, музыке уже есть интерес к человеку, всегда связан с интересом к человеку. Все эти направления интереса человеко-центричны.

Не все люди понимают, что такое объективное, субъективное, позитивное, реальное, свобода, равенство -все совершенно по-разному трактуют абсолютно каждое слово. И это только единичный пример. Еще только предстоит познать расстояние от человека до человека (нам априорно кажется, что все подобны нам). Хотя ученые и любят вводить других в заблуждение, приводя все к общему знаменателю, такое действо подходит только для пропагандистских целей - чтобы навязать кому-либо свою бредовую идею, теорию. Что удивительно, это веками работает без осечек.
Мы так боимся перемен, потому что в нашем символическом восприятии они равны смерти. Только смерть - это уже великая перемена, к которой следует готовиться малыми.

Об искусстве и сексе

Можно подумать об искусстве, красоте, науке так - они имеют ничуть не больше смысла, ценности, чем секс. Но о сексе нужно мыслить так же вне биологической необходимости. В конечном счете, литература, философия, психология - ничем не лучше секса. Это пустое придание смысла. Считается, что распутный секс - это нечто непозволительное. Но это самообман считать, что философия или что-то еще лучше распутного секса. Это всё всего лишь общественные установки, стереотипы, ничего более. Искусство так же пусто, постыдно, грязно. Как и все в этом мире при определенном рассмотрении. При определенном рассмотрении это не так - но тогда и распутный секс становится идеалом порядочности, идеалом прекрасного.
Умные люди ничем не лучше глупых, богатые - бедных, сильные - слабых. Обратное могут утверждать только фанатики тех или иных теорий, режимов. Все зависит от наблюдателя, от смыслов, за которые он цепляется. Его действия и события определяют те пути смыслов, которые он выберет. Умные, глупые - это не показатели чего-то, эта характеристика значима лишь в рамках капитализма, информационного общества, на деле это всего лишь две разные "расы" (слово воспринимается, разумеется, вне рамок расовых теорий). Им никогда не понять друг друга (почти), но этого и не нужно.
Можно мыслить и так.

Способны ли деятели современного искусства еще создать такую идею, которая разрушит мир, окажется слишком опасной? Какая разница.

Связь

В этом существовании (назовем это так) важно найти связь. Мы прибегаем к мышлению, к рационализациям там, где связи нет. Если мы находим связь, мы становимся естественными, все идет своим путем, объяснения излишни, связь иррациональна. Мы находим себя. Это бесспорно трудно, но нужно со всем искать связь. Мы предназначены в каждый момент лишь только определенным предметам, определенным местам, людям, профессиям. Важно находить правильную связь. Можно сказать и так - связь  - это судьба.

Зависимость и эго

Можно мыслить так  - все, что происходит, связано со мной. Если кто-то другой совершает нечто предосудительное вне зависимости от моей воли, то я все равно виноват. Если где-то вырастает дерево на месте плода, то это так же результат моей жизнедеятельности. Это я косвенно вызвал этот результат. Цепочки связей причин-следствий неразрывны и тянутся в бесконечность, сами понятия причина-следствие в таком случае теряют смысл, ибо замкнутое кольцо не стоит измерять линейкой и на нем размечать точки, отрезки. Или стоит. (Можно к той же самой мысли прийти из других предположений, не из причино-следственности)
Что такое эго? Откуда берет начало эгоизм? Как к нему относиться? Старые вопросы.

Целостность

Ощущения целостности, возможно, еще одна иллюзия. Насколько целостен индивид, насколько он является устойчивым неизменным Эго, бытием, вокруг которого вращаются переменные? Очень маловероятно, что ему вообще можно приписывать хоть какую-то целостность, если отбросить стереотипы психологии. С каждой новой мыслью он дробится, рассеивается. Возможно, сущность субъекта в том, чтобы распасться. Этот акт находит свое логическое завершение в событии смерти или в событии схождения с ума. Причем схождение с ума, если оно достаточно серьезное, мы уже привыкли приравнивать к смерти, потому что в безумце трудно отыскать уже человека, нечто живое. Он - иное.
Но что тогда считать ядром человека, есть ли такое ядро или ядер несколько? А это уже вопросы, которые нам подсказывает само устройство логики, понятие "системы", "механизма", уверенность в том, что все должно иметь скрепляющий центр. А почему нет? То же самое нам подсказывают науки - биология, химия, физика. Как бы не так. Но если захочется все-таки искусственно вывести центр человека, то его выражением будет только "вспышка" - моменты в жизни этого человека, когда он становится "будто не собой", но в это же время он более всего похож на себя настоящего. Моменты "прозрения", потустороннего света в глазах (здесь речь идет ни о каких-то особенных состояниях, творческом или аффектном). Такое обычно не становится предметом размышления психологов, потому что феномен "потустороннего света в глазах", "инаковости" можно наблюдать довольно редко. А наука и размышления не настолько тонки, чтобы фиксировать редкое, едва различимое. Их внимание направлено на другие области. Но, наверное, возможно прожить и целую жизнь, ни разу не испустив этого "света" и "инаковости". И они будут дремать (если можно уподобить человеческой природе это явление).
Человек - это состояние. Жизнь - это состояние, не нахождение в реальности. Как сон - это состояние, отдельное, особое состояние, находящееся, как в скорлупе, внутри состояния жизни.
Мы будто желаем целостности, системности.
Целостность - модус человеческого бытия.


Ребенок

Чем отличается в принципе взрослый человек от ребенка? Во-первых, ребенок еще не включен в общечеловеческое взрослое восприятие, ключевым аспектом которого является "время". Ребенок не живет по часам, для него нет времени. Он не знает времени, а оно не знает его. Нет сегодня, вчера и завтра, потому как память, еще одна взрослая вещь, не настолько его увлекает. Именно память делает состояние человека особенным. Сон отличается от остальной жизни только тем, что здесь так же рассеивается память, рассеивается логика (за границей снотворящей, индивидуальной логики), растворяется время. Память собирает индивидуума. Иные аспекты, конечно, тоже важны, но важна и она.
Существует такая теория, согласно которой народы, в языке которых нет определенных понятий, привычных большей части человечества, воспринимают мир соответственно по-иному. Есть племена, коим не свойственно восприятие некоторых цветов, не свойственно восприятие времени. Так, возможно, и в целом, коль человек отбросит все понятия, он освободится от гнета общего восприятия.
От осмысления многое зависит. Если знать, что ты только что съел мясо крысы, тебя начнет тошнить. Но ребенок так не осмысляет, он от этого своден, для него огонь часто не горяч, хотя и при контакте, он, вероятно, обожжется. Для него есть слова, но слова не играют такой роли, какую они играют для взрослого. Для него они просто играют, являются игрушками. Он их воспринимает по-иному, как и безумцы (через эту мысль проще понять другого человека в целом). Для него весь мир - тайна, все вокруг - сказка. Не намного больше знает взрослый человек о мире, но в сформированной психике имеет место и сформированная иллюзия о знании вещей, есть более прочная система-связь знаний (знания так же сами по себе менее аморфные, более твердые по влиянию).
Оттого ребенок и безумец свободнее, что для них еще нет тех искусственных рамок, которые накладываются на взрослого (вроде, это очевидно, но к месту эту осознанность здесь припомнить). Они вольны сказать что угодно и как угодно, не боясь последствий (за скобками оставляем запреты-установки родителей).

Ребенок очень важен для понимания мыслительной-восприятийной ситуации человека. При рассмотрении ребенка как фактора, многие теории обращаются в пыль. Через явление наложения ребенка на определенный язык, через имеющий место в ряде случаев сбой, называемый дислексией (когда не удается связать знак и смысл), через формирование границ памяти можно многое просмотреть. Возможно, что и границы памяти, и границы всего остального закладываются в детстве, а не на генном уровне, хоть это и противоречит здравому смыслу, законам биологии (бред - снова привычки старого мышления).
Когда мы пьем алкоголь или принимаем наркотики, мы, наконец-то, хоть немного освобождаемся от границ-запретов. Величайшая трагедия человека и общества в том, что никто не делает того, что хочет на самом деле, а, кроме того, никто не умеет хотеть.
Работа, необходимость думать о своем выживании, изощряться в своем мышлении и желаниях ради самооценки, мнения других... Наш мир стал и был слишком серьезным, прагматичным - все работают. Но ребенок не работает - нужно забыть время, отдаться глупости, игре, мыслям не о практичном, а о пустом - о предметах, нас окружающих, о состояниях, в нас проникающих, о неназванном.
Ребенок не может мыслить, он не умеет концентрироваться на своем мышлении, его больше интересует внешнее, но не как предметы, а как опыт, как то, что с ним происходит, как состояние. Противоречие. Для него все протяженнее и значительнее. Каждый предмет и событие. Их вес заменяет в его психике вес мышления. 
Итак, внимание человека в детстве, в юности и взрослом возрасте направлено совершенно на разные вещи, оттого совершенно иные его мышление и система восприятия, он видит мир под разными углами. Когда мы растем, общество направляет наше внимание на определенные вещи и тем самым раз и навсегда ограничивает нас, приучая к безальтернативности. Нам постоянно повторяют (чаще молчаливо), что можно только ТАК, а не иначе.

Биология

До настоящего момента многие философские мысли брали свое начало, имели в качестве первопредка, первопричины и предела биологию, любая теория находила свою конечную легитимацию в биологической обусловленности. Открытия в нейробиологии в том числе приводят нас еще в большую уверенность по поводу биологической обусловленности психики человека, его восприятия мира. Биология таким образом является самой страшной и сильной преградой на пути к новому мышлению. Если эту преграду не удастся преодолеть, если она, тем не менее, откроет себя, нам станет ясно, что биология - настоящий бессмертный бог.

Вхождение

Человеку необходим пройти определённый путь, чтобы стать тем или иным, прийти к возможности того или иного опыта, он постоянно открывает новые границы (хотя по большей части замкнут в старых). Ни одну мысль или желание чаще всего нельзя навязать в определенном смысле. Нельзя в один день заставить человека полюбить спорт или переехать в Австралию. Он сам должен в это войти, хотя, возможно, это вовсе не его путь.
Истина - это прежде всего производная эмоций, все наши маленькие веры основаны на их приятности нашей психе. В этом ограниченность человечества. Учёный не может в один день отвергнуть все свои предыдущие выводы и работу 40 лет (по крайней мере, не сразу). Учёный не может вдруг все бросить и стать врачом или юристом. Он связан прошлым путём и его истинами.
Такако Кониши (не настоящая, но как легенда) пришла к гибели, потому что она играла. Она не различала иллюзию и реальность. Для нее они - одно.

Жизнь в удовольствии

Наверное, многие люди однажды сталкивались с таким противоречием: жить ли в свое удовольствие или каждое действие совершать во имя чего-то - блага, личностного развития, пользы (другого человека из этого вопроса исключаем). Можно целыми днями только читать полезные книги, всю жизнь заставить себя только действовать ради некоей цели. Но правильно ли это? Если бы человек обладал предельной волей, позволяющей ему вечность развиваться, хорошо бы это было? Я полагаю, что это было бы вредоносно для природы человеческой, ибо тогда этим самым такая личность отрицала бы жизнь с ее удовольствиями (это не гедонизм, следует различать оттенки). Она бы стала подобна машине (старая, столь актуальная мысль и логика). Нужно уметь и развлекаться, отдыхать, тратить время впустую. Быть и высшим и низшим, самым грязным, неправильным, презренным. Некоторые разговоры, действия, мысли должны быть пустыми. Но, конечно, возможно и машинное существование, его так же нет причин осуждать. Это возможность.
Но удовольствие чувствуется по-разному: если изменить природу своего чувствования удовольствия, то все старые удовольствия превратятся в нечто иное.
Различна глубина всего и вся - ощущения человеком своего тела, погружение человека в мир мыслей, умение схватывать текст. И все эти атрибуты человеческого существа варьируются не только со временем, но и в принципе от человека к человеку. Тело одного - это один большой орган удовольствия, тело другого - камень, несущий океан мыслей.

Хаос

В конечном счете все в мире пребывает в состоянии хаоса, к нему стремится. Там, где пытаются навязать хоть какой-то порядок, построить хоть какую-то систему, создают лишь видимость. Ослепленный человек - такое существо проживает в оке бури, в центре шторма хаотичного бытия. Несвязанное, которое связывают, связанное, которое разрывают - вот, что такое отдельные сущности. Все игра - слова, предметы можно подменять практически как угодно - смысла не прибавится, если не делать вид.
Что может быть мерилом ценности? Как подходить к мысли, как оценивать истинность, пригодность, выборы? Как выбирать? Справедливость, красота, добродетельность - все эти критерии растворяются и проходят смотрящего насквозь. Они ничто. Они тоже жаждут оценки, жаждут своих критериев, своих объяснений.
Любопытно сейчас вспомнить предисловие к русскому переводу древнего трактата "36 стратагем". Автор делает акцент на отличности мышления китайцев (особенно древних), заключающегося в их полагании мира в качестве а) игры и иллюзии б) переменного, хаотичного. Так, мы видим возможность для иной исходной точки мировосприятия и мышления колоссально далёкой от античной.

Протоязык

Но существует нечто во вселенной, что можно интерпретировать как протоязык - то, как переговариваются части реальности друг с другом, как падающий лист сообщает земле о своем приближении, а земля, проинформированная о своем качестве твердости, качестве статичности, готова породить жизнь. Жизнь - лишь одна из манифестаций протоязыка, через нее он становится более явственным, через человека он обретает форму языка. Протоязык меняет свои лики, меняет свою грамматику, голос, глубину. Это иероглиф, который не имеет смысла, но способен смысл порождать - как иллюзию для воспринимающего. Жизнь сама по себе это есть говорение с протоязыком, бытие в протоязыке. Каждое движение есть протослово.

По ту сторону вуали

В незапамятные времена изобрели ассоциацию истинности с театральной шторой. Мы до сих пор в коей-то мере мыслим истинное как "сокрытое по ту сторону" (см. анализ Хайдеггера). Но следует понимать, что любая ассоциация есть привычка, навеянная иррациональным (привычка и все ставить под сомнение).
Тем не менее, прибегая к данной ассоциации, можно сказать так: есть те, кто живет по ту сторону ширмы и те, (другие) кто смотрит представление. При этом по ту сторону ширмы (вуали) вовсе не истина. И тот, кто по ту сторону может оставаться и зрителем (он также может терять свою связь с другой стороной). Многие мыслящие люди видят вторые лица всех предметов и вещей (и третьи, и четвертые, и тело). Они видят подвох. Как режиссер или оператор уже не сможет смотреть фильм так, как его смотрит зритель. Ему будет интересен (необязательно) только технический аспект фильма. Это совершенно другое бытие - бытие-на-изнанке. Бытие, при котором уже невозможно просто жить. Все становится сложным, даже язык, проговаривающий мысли, оставаясь все тем же, меняется в глубине - приходит в беспорядок. Люди, пребывающие за вуалью видят десятки цветов там, где все остальные видят один. 

У безумных смещено положение вещей. Там, где другие видят голову, они видят пустоту - Ацефаля. Где должна быть левая рука - для них там находится правая нога. Глаза становятся стеклом, а органов вовсе нет, как и головы (это отражает их психику в целом, она смещена, восприятие смещено, вся система - там, где нужно видеть, они слышат. Они могут подумать о смерти и умереть).

Ассоциации

Чем крепче ассоциативные связи, чем их больше, тем сильнее эмоциональное переживание. Ассоциации, как уже говорилось, основа человеческого мышления.

Логика старого мышления

Они читают ответы на все в научных книгах, либо воспринимают их из уст других. Чужие слова они оценивают, опираясь на авторитет уже прочитанного, ставшего и их мнением. Если ты говоришь о себе, значит, ты эгоист. Если что-то доказываешь, споря, значит ты споришь. Но в новом мышлении нет места никаким старым логическим выводам. Ничего не является выводом правильным или неправильным. Можно называть вещь любым именем, наплевав на любые правила. И это не будет сюрреализмом. Это другое. И это не вывод, это не спор, не шутка, не новая логика, не ничто.
Будда неполноценен, даже он слишком обычен, не смог пробудить мир, разработать более независимое от индуизма учение. Но обычен и тот, кто станет от Будды этого ждать. Как говорить, если заставить говорящего на ходу переопределять все понятия, если его уверить, что речи, сознания, противоположностей, грамматики нет?

Хорошо было бы научиться мыслить вне морали, критериев добра-зла, хорошего-плохого, отвратительного-приятного (странная пара). Что тогда остается? Полезное-бесполезное, логичное-нелогичное?

Объективность, субъективность, идеализм, материализм порождаемы, в конечном счете, разными степенями романтизма и склонности мышления конкретного индивидуума к абстрагированию, фантазированию, размыванию границ.Романтики и субъективные люди часто просто-напросто слабы в логическом мышлении, они делают выводы из тех посылок, которых для выводов явно недостаточно. Они изначально до какой-то степени иррациональны в своем мышлении, принятии решений.

Любопытно воспринимать мысли как нечто более плотное, более опредмеченное. Чувствовать их перемещение, их перерождение, перетекание, все их множественные состояния. Видеть, как они говорят с нами. Мы должны научиться глубже проникать в реальность мира мыслей (которой не существует, которая фантасмагория).

Нужно учиться познавать свою психику (чтобы она перестала быть психикой), восприятие как познают лесные люди растения, животных с их функциями, именами, местоположением. Это только начало.

Новая понятийность в рамках старого мышления

Рамки понятий, их индивидуальное понимание - рамки мышления осознанного (но есть и беспонятийное мышление, бессловесное). Понятия являются критериями оценивания мира. Если изменить понятия, изменится и податливый мир, который есть пластилин. Но понятия основываются на сравнениях, от того как широк наш "банк сравнений" зависит глубина понимания, глубина и многоликость понятий. Для дальнейшего развития человеку нужны новые образы, новые опыты - для новых метафор и пониманий. Инопланетные, нечеловеческие, безумные опыты.

Предрасположенность

То, что мы, изучая себя и через себя внешнее, определяем как 'предрасположенность' есть ключ к пониманию 'человека в мире'. Если я предрасположен к определенному искусству, определенному цвету или определенному человеку, моя жизнь примет такую направленность, что меня будут окружать восприятия, порождаемые стремлением к предрасположенному мне. Предрасположенность становится неизбежной судьбой, узкой тропой, срезом выдыхов реальности, предназначенных только мне. Необязательно она диктуется сопутствующим талантом, но порой она действует вопреки нему (само бытие будто подталкивает индивида на определенный путь). Если мне хочется быть таким, а не иным это тоже можно ввести в понятие 'предрасположенность', ровно и как желание в данный конкретный момент делать и желать то или иное. Любовь - предрасположенность, желание - предрасположенность.  И все это обретает смысл, когда становится нашей верой. Тогда объект обрастает некой уникальностью (термин "уникальность" можно вывести из психологического восприятия субъектом самого себя как индивидуальности. Где еще человек мог подсмотреть такое явление для создания понятия?).

Событие

Та объемная площадь, в рамках которой оттачивается аппарат связей-отношений человека с внешним. Стул сам по себе не событие, упавший стул тоже вряд ли станет событием, но стул, с которого падает индивид уже значит больше. Событие - это воспринимаемое (опыт), отличающееся своей интенсивностью по сравнению с остальной частью воспринимаемого, оно будто более реально, оно дольше растворяется в памяти - это моменты, когда сама реальность вовлекает индивидуума во что-то кажущееся ему значительным. Человек привык обналичивать события, он говорит, что то или иное произошло с ним (самому себе или другим). В рамках бытия событий определяются отношения индивидуума с объектами, поскольку в этот момент эмоциональность способна устанавливать узы прочнее.
Именно последовательность событий определяет временную предрасположенность человека (которая может перерасти в длительную) - вследствие неких событий (но тут играют значения и под-события) он выбирает ту или иную книгу, тот или иной фильм (само появление возможности начать выбирать книгу, попадание в осознанность конкретной книги как варианта - уже событие, которое замыкает индивидуума на выборе именно ее). Так же выбирается и объект любви, хобби, жизненный путь.
Важно еще понять связь события со случайностью.

Не-сознание

Не-сознание есть то неназванное, что подменяет собой в моей индивидуальной системе мышления сознание, Я, подсознательное, психическое в целом. Не-сознание трансцедентирует, оно погружено в реальность, но соотносится и с тем, что есть вне реальности, тем, что не познаваемо и не законно. О нем можно сказать, что оно воспринимает, оно мыслит, оно порождено телом, к нему прилагаются сознание и подсознание, но при этом о нем ничего не будет сказано, поэтому само понятие можно зачеркнуть, будто его никогда и не было. Ибо это вымысел, идеализм.

Внимание

Та направленность, которая делает нас теми, кто мы есть. Внимание, отрешенное от нас, направлено на нас, на наше конкретное тело, потому мы проживаем нашу жизнь в нем, через него, а не в каком-то другом теле. Пережитые нами события, восприятия становятся причиной нашего повышенного внимания к той или иной маске себя. Личность - всегда маска, она всегда условна и, если это достаточно хорошо осмыслить, временна. Хотя в ней, вроде бы, и есть нечто статичное, стержневое.
Интересна концепция, воскрешаемая Гессе в Степном Волке (концепция индусов) - концепция, назовем ее, "мультиличности". Внутри человека обитает не одно Я, а мириады.
Но деление на уровни или складывание в нечто целое - это так же пережитки старого образа мысли. Повторяя старые подходы в рамках всего этого текста мы сами же пародоксально воскрешаем и увековечиваем старое мышление. Оно не умрет, пока о нем не перестанут говорить даже косвенно.
Когда мы о чем-то уже подумали, сформировали мысль, мы теряем к этому внимание. Так же с объектами. Посмотрев на что-то, увидев его, мы переводим взгляд. Теряем интерес, теряем внимание к тому объекту. Сформировав так же стереотип о человеке, мнение, мы так же уже как минимум долгое время не возвращаемся к его переосмыслению. Мы постоянно формируем статичные образы мира реального, статичные образы мысли, выводы.
Возможно, внимание - ключ к пониманию пост-мортального бытия. Мы воспринимаем сознание (хотя термин тут уже не столь релевантен, причем каждый раз приходится его пояснять)как нечто привязанное к телу. Отчасти так и есть. Сознание является результатом внимания к телу. Внимание к телу реализуется через некий механизм в мозге. Мозг привязывает, ограничивает сознание телом. Но по сути возможно, что надсознание охватывает собой всю реальность, оно нитями отходит от конкретного тела, связывает все тела, все, что есть (хотя это все еще старое мышление - то, что есть сознание здесь, не есть нечто в принципе связанное с сознанием вне тела).  Иллюзия Я создается сознанием, создается мозгом, привязывающим внимание к конкретному телу. Но по сути мы вплетены в мир. Мы есть все. Все другие люди есть мы. После смерти мы по-прежнему не пересечем грань этой реальности, но станем ненаправленным вниманием. Жизнь, таким образом, это всегда внимание направленное, расколотое надсознание (эмоциональные, глупые утверждения, в которые приятно верить).
Поток настроения определяет мышление, совокупность множества потоков, сменяющих друг друга - важна.

Возможно и так рассмотреть эволюцию - от звездной пыли, минералов до растений и животных - это переход от причины к причине по ниточкам Логоса, дабы вселенная могла в большей степени себя отразить (необязательно в большей, возможно, ключевое здесь - различными способами), увидеть, самоактуализироваться (Гегель говорил не нечто ли подобное? Но вселенной не нужно при этом самоактуализироваться, она не живой организм, она не бог, не закон). Эволюция - это развитие разных способов отражения вселенной (хотя то, что мы видим как отражение, как вселенную не есть то, что мы называем. Мы не видим связанность вещей. Хочется сказать, что мы не видим истинную их природу, как в мифе Платона о пещере, но это опять же старый язык деления, выделения мира идей, истины), один из этих способов - осознанность и память, появление которых, возможно, предшествовало появлению мозга и определило его структуру, сделав ее таковой, чтобы он мог реализовать их потенциал.


Сцепленность

Можно воспринимать сказанное (как начатую и завершенную речь одного говорившего) в сцеплении с мыслями это сказанное предворяющими и мыслями, возникающими после сказывания. Нет сказывания, независимого от сцепленности как целого. Речь это еще и слушание, наблюдение. Но все это склеено в единство. Можно и так воспринимать реальность сказываемого, речи. 

Важность

То, что привлекает внимание к тому или иному объекту восприятия (и снова мы мыслим субъектно-объектно). Важность это в принципе основа жизнедеятельности человека. Если объекты не наполняются важностью, субъект не будет совершать действий. Важность - это индивидуальная иллюзия, условность, творение воображения. Мы можем в листке со случайно выбранного восприятием дереве увидеть Бога, вселенную, а в ни чем непримечательном человеке отыскать свою влюбленность. Мы можем ощущать себя неимоверно важными, свою жизнь, свои отношения, можем ситуацию принимать за нечто значительное.
Только определенные мысли обладают важностью (привлекают "важность"), они меняют восприятие, мышление. Большинство мыслей имеют какое-то влияние, но оно не критично.
Уже ранее отмечалось, что мысли могут иметь разный ментальный вес. Какая-то незначительная, вроде бы, идея может показаться невероятно важной. И она, ничего по сути своей не значащая, способна перевернуть весь эмоциональный мир, привлечь к себе всю эмоциональную энергию.
Важность ли вдохновлена эго или эго важностью как чем-то независимым? А важно ли это? Может быть ведь, что ничто не связано.
Идея ли бога вдохновлена ощущением могущества эго или напротив, могущество эго сегодня может трактоваться только через ницшеанское ощущение себя богом? Но если значение слова "бог" позабыто, то идеал самопоклонения, вроде бы, исчезает. Исчезнет ли оно само?  Но "эго" нет. Эго находит своего слушателя только в рамках старой психологии, исходящей из существовавших до сих пор обществ, социологий.
Еще раз, бог вселенной не нужен, необходимость начала и конца - всего лишь особенность человеческой психики. Нам кажется, что у вселенной есть законы, есть логика. Но это не так - так только мы можем воспринимать.
Иногда мы становимся центром внимания событийности, центром внимания важностей. Случайности св язывают нас с тем, с чем мы должны быть связаны - мы находим новое, мы находим интересное. От одного имени идем к другому, словно этот путь проложен специально для нас (но это не так).

Обычно наше чувство важности по отношению внешнего мира ограничено тем, что связано эго, только эго его и порождает таковым, какое оно есть. Только связанные с эго предметы вызывают мощнейшие эмоции. Но при определенных состояниях сознания (близких к безумию) и мелочь может стать важностью - то, чему мы даже не даем названия (диван под определенным углом обзора может привести в экстаз, к ментальному открытию глобального масштаба).

Спрашивание (шизофренические мысли)

Спрашивание как акт мыслительного процесса кажется устремленным в бесконечность. Спрашивая о мире, оно пронизывает его насквозь, по факту ничего не находит, а только открывает новые слои, новые иллюзии. Можно бесконечно углубляться в причинно-следственность реальности, переходя от одного "почему-потому" к другому (ассоциация - поток). Чувствуется это словно через новый орган, который зарождается - он воспринимает бесконечность спрашивания (сущность мышления и восприятия как целостного нескончаемого потока, имеющего глубину, определенную ширину и длину. Мысля в этом потоке, мы можем видеть, как абсолютно все связано), бесконечность глубины проникновения в сущность мира путем ментальным. Ментальность ведет к зацикленности (кажется, что здесь, как и везде, я совершаю мыслительно-логическую ошибку, акт мисинтерпритации).

Осмысление

Мышление так же верно было бы называть осмыслением, поскольку его сущность в придании больших и меньших смыслов, выделении смыслов среди бессмысленного, придании старым смыслам новых смыслов, избрании на трон внимания и изгнании с него смыслов.
Мысля, мы создаем не мысли, которые непосредственно открывают нам аспекты бытия, мы совершаем акт фантазии, мы изобретаем некий смысл. Затем мы верим в этот смысл, углубляемся в него. Мы различаем в ворохах того, что поддается мышлению-осмыслению (в рамках понятийного словаря и нашего его восприятия) то, что имеет смысл для нас, что становится объектом наших раздумий. У каждого человека свой смысл, который тем не менее отсылает к общей иллюзии, общечеловеческому набору смыслов и механизмов осмысления.
В увлечении смыслами, а также смыслотворчеством мы проводим жизнь. Каждый смысл в свою очередь становится нашей верой (опять это слово!), иначе мы его будем вынуждены попросту забыть (но, вероятно, верить можно и в забытое). Написывая эти строки, я вынужден быть ограниченным моей верой в определенные вещи, концепции. Вера заглатывает нас и ограничивает, пускает по кругу и подолгу может не выпускать. Даже до скончания жизни.
И надо всем этим стоит неведение - мы много не знаем, а потому ходим в пустоте. Но знание и неважно, его так же не существует при определенном наклоне угла взгляда, как и многого другого.
Осмысление "работает" через связи. Мы связываем мысль о бессмертии с образом тучи и тем самым открываем новый поток мыслей, новый путь. Или же связываем мысль о любви с атмосферой детства. Только на связывание и осмысление связывания мы и способны. Связывать опыты, мысли, образы.
 
Окрашивание

Иногда вещи или эмоции окрашивают весь окружающий мир в свои цвета. Это могут быть так же совокупности вещей или эмоций. Пример: после съедения йогурта весь мир кажется таким же текучим, при этом устойчивым, мягким, при этом достаточно плотным (но недостаточно, чтобы сквозь него не смогла пройти ложка). Весь мир растекается.
Порой мир становится печалью, порой иллюзией, порой счастьем, порой чем-то твердым. Мы можем уподобить его (не по своей воле) как сложной конструкции мыслей, так и чему-то такому, как иллюзия. Тогда покажется странным то, что до этого казалось нормальным - наличие тела, наличие сновидений, наличие реальности, наличие мышления. Иллюзия - вроде бы, знакомое из жизни слово, но тут сталкиваешься  с ним и понимаешь, что впервые его видишь, что тебе абсолютно ничего неизвестно об иллюзии. Окрашивание, бывает, переворачивает все с ног на голову на определенное время, оно словно переносит нас в параллельную вселенную, где вещи вроде бы те же, но являются они по иному.
Окрашивание есть ядро пессимистичного и оптимистичного мышлений. Оно либо разрушает нас изнутри, либо делает нас навек счастливыми и непобедимыми. Но и то, и другое в конечном счете иллюзии. Хоть многие и насмехаются над властью случайностей, считают, что можно все преодолеть силой воли, тем не менее, случайности - те переменные, которые ежесекундно определяют наше настоящее. Впрочем, на их бытии мы властны построить любые иллюзии.

Уровни мышления

Можно выделить различные уровни мышления и восприятия. Возьмем для примера категорию истины. На определенном уровне можно спорить о том, что является истиной, а что ей не является (либо же мыслить в рамках дуальности истина-ложь,  в усложненной дуальности истина-ложь-среднее и т.д.). На другом уровне можно говорить о том, что все является истиной. На еще одном - что все является ложью. На четвертом разыгрывать ситуацию из притчи о встрече Будды с разными людьми, где он отвечал в зависимости от уровня их собственного понимания. На пятом уровни растворяются, не существуют. На шестом растворяется  понятие истинность. И так далее.
Возможно, сама реальность многоуровнева. И при этом нет некой постоянности, коею мы имеем право называть реальностью (мыслить через "многоуровненность" узко, поскольку это понятие слишком зависимо и узко).
Концепция божества релевантна только в рамках данного уровня мышления, в рамках данной вселенной. По эту сторону она кажется одним из возможных решений уравнения о смысле и конце. Но на деле, никаких других сторон нет.

Отношение к мыслям

Важны не столько даже сами мысли, сколько наше отношение к той или иной мысли, к тому или иному восприятию. При одном и том же наборе восприятий и мыслей, манипулируя своим отношением, положением в мышлении, мы можем открывать новые грани жизни, восприятия, мышления, Я. Творить новые личности из себя.

Мысля мы оперируем несколькими субмыслями и одной-двумя основными, ради которых и формируем все субмысли. Мы всегда полагаем меньшинство мыслей (основные мысли) важнее, чем большинство (субмысли).

Мир различения

В рамках бытия человеком мы устроены так, что способны разделять мир на кусочки, различать. И для нас, в нашем восприятии и мышлении, различия важнее сходств. Но это не означает, что реальность изначально предполагает различие объектов. Ее можно уподобить скорее податливой массе, которая принимает форму смотрящего в нее. Если представить себе существ, в основании мышления-восприятия у которых не различия, а сходства частей вселенной, то мир приобретает совсем иные качества, как и мышление.
Но и это рассуждение еще включено в бытийное восприятие человека. Реальность, какой мы ее знаем, какой воспринимаем только вследствие нашего восприятия может быть уподоблена подстраивающейся массе. На самом деле, все гораздо сложнее, но пока не подлежит познанию ( как же мне не нравится язык! Слова "пока", его исключающие иное пропозиции - они просто не способны выразить то, что имеется ввиду).
Все, что мы можем помыслить, мы мыслим в очень узких рамках. Потому любая концепция, в частности, концепция Бога, нирваны, перерождения, вселенной, параллельных вселенных, многомерного пространства, Dasein и т.д. наивны.
Мир вчерашнего человека и мир человека безумного - два разных мира. Первый - считается во многом познанным (хотя, на самом деле, едва ли), познаваемым, второй - непознанный, непознаваемый мир (и одновременно это неверно), мир за гранью познания и всего, отколовшийся мир, которого не существует.


Границы

Важно непрерывно осознавать, что границ не существует, они искусственны. Даже действие в рамках данного суждения - это, вроде бы, граница. Ее нужно разорвать, но ее и нет. Принцип разрушения границ - очень важен. Мысля, нужно разрушать все границы между понятиями, между образами мысли, взглядами, нужно ломать края этих тарелок, чтобы содержание их растекалось во все стороны. Одни образы должны смешиваться с другими. Прошлое, настоящее, будущее не имеют границ между собой, они едины. Но при этом единства так же нет. В определенном смысле время - всего лишь результат химической реакции (но только лишь в определенном, потому что объяснять время через химическую реакцию это значит снова попадаться в ловушку).
Мышление этого отрывка непроизвольно диалектичное, его нужно стереть, ибо это не имеет значения. Нет двух, нет единства, нет логики, диалектики. Мышление через отрицание так же подлежит стиранию.
Мы так привыкли сводить все к чему-то одному или что-то ставить в абсолют. Например, говоря, что все есть материя. Или что жизнь приносит только боль. Или что суть человеческих отношений и экономики - погоня за самоутверждением и женщинами. Или что реальность - иллюзия. Это особенность человека (но констатировать так значит тоже ошибаться).
Мышление не должно развиваться, мышление - вовсе не достоинство человека. Нет прогресса (ошибка), а потому не следует восторгаться находками человеческой мысли, науки. Глупо ждать поколения мыслящих людей, мудрецов. В этом просто нет смысла (не потому, что это невозможно). 
Мы разрушаем старые границы и мир становится хаосом для познания, ведь тогда оно невозможно больше.

Захватывание

Мы не можем познать (возможно), но мы можем "захватить". Но захватить нечто достаточно непросто. Непросто осознать сущность чего-то иного. Люди могут быть нашими друзьями на протяжении десятилетий, они могут быть нашими мужьями, женами, детьми, но при этом оставаться совершенно не-захваченными нами. Следовало бы чаще это осознавать. В квартирах всегда находится множество вещей, но мы не знаем их, мы их даже не замечаем. Мы не захватываем себя. Просто видим, просто что-то мыслим. Подмечаем нечто, что находим истиной.
Физики не захватывают ничего. Они проходят по касательной видимость и открывают нечто любопытное. Они сами не понимают, что они открывают. На каком языке.
Захватывание отличается от типичного понимания познания еще тем, что оно происходит скорее за счет иррациональной части человека - его чувств и интуиции. Интуиции и чувств, которые на самом деле, всегда руководят направлением рационального мышления.
Разные люди не только говорят на совершенно разных языках, но и...

Алхимия (бред)

Алхимию можно и так трактовать - это поиск золотой середины. Уметь находить золотую середину всего в мире, значит обладать великой тайной трансмутации металлов. Воистину, реальность неподатлива  как подверженные законам химических взаимодействий металлы. Золотая середина же позволяет трансформировать реальность, входя в поток ее случайных превращений, научаясь слушать его - голос случайности.
Еще алхимия - это изменение, превращение одного в другое. В мире все превращается. Нужно изобрести мышление превращения, восприятие превращения. Где происходят постоянные перевороты. Камень может превратиться в древо, вода в вино, смерть в жизнь.

Оно

Концепция Фрейда "Оно" - всего лишь еще одна иллюзия времени. Индусы подсказывают нам еще один вариант использования "Оно". Оно - то, что есть до Я, то, что бесформенно, что содержит только потенции. За Я всегда скрывается Оно, пустота. Порождаемое Оно Я становится тем или иным в зависимости от долговременного настроения (появляется та или иная восстанавливающая, удерживающая себя идентичность) и кратковременного. Вера в то или иное придает ему тот или иной вид.

Видеть и смотреть, слышать и слушать

Мы привыкли полагать, что мы видим всегда. На самом деле, хотя наши глаза и открыты, их наблюдения второстепенны для нашего восприятия, зрение лишь скользит по предметам, является фоном наших мыслей, желаний, эмоций, действий. Мы действуем в том, что видим. Мы просто смотрим.
Видеть можно лишь тогда, когда человек не занят больше ничем. Он созерцает происходящее за окном, он понимает, что уже год просто так не смотрел за прохожими. Не видел их лица. Он фиксирует каждое лицо, изучает его. Видеть можно только целенаправленно, видеть можно нечто новое - такое, что западает в память навечно, как яркое, влиятельное.
То же самое происходит со слухом. Слышать - прекрасно.
Видение и слышание приводят человека в гармонию с миром - он просто наслаждается существованием, способен на изменения внутренние, на понимания, на яркие переживания. В такие моменты океан его психе выровнен, а оттого больше чем никогда потенциален.

Настроение

Настроения приходят и уходят как сезоны года психики. Но что мы знаем о них, кроме того, что называем какие-то плохими, какие-то хорошими, иные именуем грустными, злыми, веселыми, раздражительными, безразличными.  Настроения отвечают за раскрытие многоликости мира. Они позволяют нам видеть разные воплощения одних и тех же вещей. Один и тот же камень, одно и то же поле в зависимости от настроения меняет обличия, оно будто каждый раз выглядит по-новому. Раскрывается нашему познанию со всех углов сразу.
Некогда мое внимание еще не наблюдало за настроениями и тогда их будто не было.
Предстоит еще понять, насколько настроение формирует поток мышления (может быть, последнее всего лишь надстройка - оправдание настроению). Нелегко уяснить, что изначально - настроение или поток мышления (в том числе неосознанного), может быть, они друг друга непрерывно подталкивают на смену курса.
Широкое мышление порождает и является причиной сильных эмоций. Те люди пускаются в размышления, для которых мышление - врожденный способ добывания эмоций. Чем сильнее эмоции, тем более невероятные мысли они способны породить.

Настроение окрашивает. Пребывающий в страхе в каждой вещи сможет найти повод для страха, грустящий - для грусти и т.д.

Повторение

Можно и нужно сказать, что повторение - важная характеристика человека, он слишком склонен к повторению, увязанию в одном и том же. Из-за этого он может строить более-менее статичные общества, системы, семьи, может мыслить.

Язык-символ

Для человека, пользующегося языком, язык становится всем, все обращается в символ, вся его реальность состоит из ниточек, ведущих от одного символа к другому. Отношение к одному человеку становится символом отношения к другому. Он сам всего лишь символ, но уже не язык, не слово. Всего лишь связь, ассоциация. Связанный мир символов течет как поток, един в своей реакции как пчелиный улей.
Ассоциация и символы человека - основа структуры его психики. Если мы раскрываем значение для человека символа - его любви к черно-белым фильмам - мы можем далее понять все его потенции дальнейшего развития и наклонности, приведшие его к этой любви (тоска по прошлому).

Необязательно создавать новый язык, чтобы по-новому воспринимать мир, достаточно расширять глубину связи с самим миром, широту понимания одного и того же (чтобы это понимание простиралось дальше символов, в мир эмоций и восприятий, непосредственного опыта и связей). Я читаю некое высказывание Сократа и вижу его будто впервые, оно больше не принадлежит для меня языку, старой системе оценок всего и вся (систематизации. Ключ в том, чтобы отказаться от старых мер, старых оценок, логики, которая заведомо приводит в тупик), оно ровно на секунду становится истиной, воздействует на меня, но после перестает быть правдивым, при этом не переходя в противоположность - неистинность. Оно становится непосредственным уникальным реальным объектом, который лишь связан Сократом дальними узами. Оно может стать чем угодно.


Шизофреническая система, вера

В основе восприятия миром человека различные веры. Вера в то или иное определяет его восприятие и мышление (верой уже пора заменить понятие истина, человек еще слишком религиозен). Так, например, система, разработанная Фрейдом, вне зависимости от своей истинности стала верой огромной массы людей. Именно благодаря вере в нее, благодаря мышлению в рамках ее шизофренической замкнутости, она так хорошо находила свои подтверждения в действительности. Вера в эту теорию создала психоанализ и современное человечество.
Так же сегодня многие слепо верят в чудесный мир традиции или в истинную философию греков по сравнению с не-истиной сегодняшней.
Верой является и мое сомнение во всем - в той же теории Фрейда (обобщать - значит все подвергать одному и тому же сомнению, одному и тому же методу или множеству одних и тех же методов, это неминуемый редукционизм). На сомнении тоже нельзя зацикливаться. Тот же Бернейс прекрасно доказал на практике, что открытия Фрейда можно использовать в целях пропаганды в рамках капитализма (я все еще связан логикой и потребностью доказывать).
Самый наглядный пример шизофренического мышления - Шребер. Но любое широкое по охвату мышление, строящееся на множестве переменных шизофренично, только вот порой это не так ясно можно увидеть.
Иллюстрация. Когда-то лечили кровопусканием, магическими травами и заклинаниями, потом - таблетками, сегодня - психиатрией. Все эти методы по-своему верны, но не идеальны, они преодолеваются в ходе человеческой истории. Все относительно.
Правда определяется всего лишь важностью эмоций и глубиной физиологических впечатлений - запахом, вкусом, образами.

Эмоции

То, что мы называем эмоциями (но что мы понимаем весьма однобоко, заключая данное явление в данный термин), важны. Они ведут человека, в его эмоциональности - его дух. Разное эмоционирование (преобладание тех или иных эмоциональных состояний, способа связи их с причиной, способа перехода из одного в другое, предпочтение его к тем или иным) порождает разные типы людей, причем, как мне кажется, каждый человек в своем эмоционировании (через него он связан с миром, порождает волю и желания, эго) уникален. Пиковые эмоции влекут за собой пиковые мысли - в момент пика отсеивается все лишнее, все рамки - то есть, происходит размывание определенных (только лишь определенных) границ. Есть такой тип людей, которые получают свои пиковые эмоции чаще всего от уединенного мышления - то философы (привычка эгоцентрического мышления заставляет говорить так, об этом).
Закон разнообразия - живые существа (и человек) в основе своего построения имеют "волю к разнообразию". Эмоции - основа движения человека к разнообразию, чем они сильнее, тем больше шанс, что он преодолеет орбиту привычного (хотя иные сильные эмоции напротив способны неизмеримо долго его удерживать. Пример тому "замкнутость" - эмоциональное зацикливание, которое туманит мышление, проявляется, например, при смерти возлюбленного. Замкнуто в какой-то степени и само мышление - докапываясь до истины, мы вдруг останавливаемся, словно от усталости - мы спешим наречь то или иной "истиной в последней инстанции"). Передвижение живых существ, всего в мире - проявления (эта кажимость интересна, может быть оспорена, но это неважно, она все равно будет озвучена) той же тяги к разнообразию.
Каждая мысль оказывается окрашена в ту или иную эмоциональность (которая есть не только настоящее эмоциональное состояние, но и прошедшие), без наличия оной ничего бы не писалось и не говорилось.
Эмоции живут гораздо дольше идей, мыслей.
Эмоции - ключ к людям. Поймай их с нужной эмоцией в глубинах их и сможешь с ними найти общий язык.

О причинности, логике

Причинность существует только для человека, логика - только для человека, это есть человекообразная интерпретация мира. Когда для человека от удара его рукой по закону причинно-следственной связи ("закону вселенной") раздается звук удара, а предмет деформируется. Но это верно только для человека, для наблюдателя. Для вселенной ничего не меняется, для нее не существует звука (она лишь порождает потенцию звучания). Для нее не существует линейного времени, законов физики.
Человек мыслит по закону причинности, логики (в том числе для него важна в гносеологическом смысле оппозиция духовного и материального), но при этом он и случаен. Тем не менее, он всегда мыслит только о том, что связано с ним, что он ассоциирует с собой, ему неинтересно видеть то, что ему чуждо, делать то, что к нему не относится. Противоречие человека в том, что он способен захотеть не быть собой, при этом все его естество удерживает его в качестве себя (вероятно, это желание может оказаться лицемерным).
Мы привыкаем к определенным цепочкам причинности. Например, эта: приятное чувство, вызываемое другим человеком - влюбленность, за ней следует отношения, либо молчание, далее - свадьба, либо страдания. Не-человеку сложно было бы понять эту последовательность, как и многие другие. Например, страдания по умершим, желание заработать деньги, работать в принципе, творить.
Не-человек может не обладать сознанием, разумом, может воспринимать мир совершенно иначе. Не-спать. Возможно, он непосредственно связан с миром суперсознанием (условное название, ограниченно содержанием понятия сознание - следующий возможный этап его эволюции) - способностью влиять своей волей на вселенную, воспринимать любой ее уголок непосредственно - быть им, чувствовать им (например, переживать бытие стола, птицы, цветка). Переходить с одного уровня восприятия на иной - когда органы становятся органами (привычный для человека уровень), когда пространство - трехмерно и существует. Он можем управлять органами.
Познавая новый язык, мы научаемся его логике (хотя в сущности логика любого человеческого языка - подкласс общечеловеческой логики) и можем с определенного момента легче фиксировать его слова и дорисовывать смыслы, там, где видим только их половинки. Так и в повседневном существовании мы могли бы вторгнуться своим интересом в новые слои бытия, раскрыть их логику и научиться фиксировать их части (но задача здесь сложнее, так как к этому "языку" нет ключа, здесь мы первооткрыватели. Изобретение и узнавание новых слов расширяет охват познания (не всегда), для проникновения в новые слои нужно либо подбирать новые слова и невиданные ассоциации (к некоторому таковых не найдется), либо искать новые бессловесные пути). Так мы откроем и новые уголки восприятия, и новое бытие, новое эмоционировании (мне кажется, не во все времена люди умели и грустили по усопшим. А тоска по умершему - это, по мне, особый оттенок. Не во все времена гневались - для гнева нужно было еще стать эгоистами(хотя, возможно, эгоистичный гнев - сын гнева иного. Хотя такая мысль порождена старой логикой)).
Пока мы безумны, даже самое малое событие может показаться нам грандиозном (в ментальности искажение "размеров" воспринимаемого происходит очень часто. То - приувелечение и приуменьшение).

Причинность можно сравнить вот с чем: человеческий язык распознает лишь только несколько основных вкусовых оттенков (соленый, сладкий, горький), а кроме того он способен распознать составляющие блюда и передать его приятность как целостности, игры вкусовых аккордов - т.е. он не только распознает соленость, сладость, горькость, но и мириады вкусов блюд (последнее оставим за скобками, нас интересуют именно основные вкусовые оттенки).  Только вот все равно строение языка не позволяет человеку мыслить о вкусах за границей данного ему - не все в мире обязано быть соленым, горьким, сладким и т.д. Познание человека здесь ограничено. Так и с причинностью (и с ассоциативностью - она заставляет нас сравнивать, чтобы понять, чтобы подстроить. То есть если есть такие вещи в ментальной реальности познания, которые мы никак не познаем через ассоциативность с реальными предметами, поскольку нет похожих явлений в физическом мире, то и есть вещи по-старому не познаваемые). Он мыслит через причинность только потому, что ему дан такой орган, который воспринимает только один из возможных слоев мира, язык причинности - это только один из языков, на которых мир говорит с пребывающими в нем (расстояние, положение в пространстве - так же лишь один из языков). На самом деле, предмет реального мира (тоже термины одного из языков мира) вполне может быть намного глубже в плане вкуса (да и вообще - вкус, это неполноценная версия чего-то иного, что позволило бы глубже проникнуть в характерную сферу предмета. Кроме того, наш вкус разделен со зрением, слухом и т.д., одновременно связан с ними - а значит наша реальность определена этим разрывом, связанностью. А еще - вкус, каким мы его знаем, это часть аппарата эго, эмоциональности).

Вся теория причинности - странна. Мы полагаем, что есть некая последовательность, в которой у всего есть предыдущая причина, причем последняя из них по отношению к событию - самая главная. Настолько же главная, насколько нам важна первопричина всех причин, которую мы просто открыть не в силах. Но так ли это? Или же все причины являются равными между собой в качестве таковых?
Очень часто к тому же мы неправильно связываем причинность и следствие, особенно в психе. Законы причинности работают не повсюду, они всего лишь часть природы человека.
Например, часто кажется, что нам что-то нравится. Мы исходим при этом из причин. Но то, что нам нравится - кажимость.

Сознание - это (в старой трактовке. Но я ее использую для наглядности, говорения в рамках языка старой трактовки) отражение. Но оно способно будто и на отражение отражения (анализ отражения). Мир будто прогрессирует в своем явлении и реальности. Для растения (насколько нам кажется) реальность только проявлялась (растение можно уподобить нерожденному младенцу, который как и растение, имеет оболочку(все в мире (так говорить мы привыкли, но то может привести к ошибке) имеет оболочку, так нам кажется - под ней всегда скрыты новые слои), полусуществует, почти уже слышит мир, почти чувствует). Для животного и человека мир стал еще чуточку яснее (в человеке реализуется мозг, система восприятия, осознания себя - эго-система), ему уже практически удалось найти идеального носителя, который сам по себе станет больше, чем мир, больше, чем только отражение. Мир родится, воплотится (и то не метафора Бога и его сына, в котором был воплощен Бог, но внеэгоистичное явление иного порядка, не имеющее с человеческим ничего общего. Не имеет оно ничего общего, вероятно, и с рождением, присущим животному миру).

Мы называем вещью, реальностью только то, что ощущаем снаружи тела и само тело (в известном смысле и его ментальные состояния). Но, во-первых, ментальное порой затмевает внешнее (легкий пример - мы глубоко задумываемся и уже не видим, не слышим вокруг себя, но, бывает, даже порождаем собственные яркие образы, затмевающие все эмоции). На самом деле, наше определение реальности (само его существование - результат однобокости нашего мышления) нечестно - мы многое из него незаслуженно вычеркиваем.

Познавая мир мы не учитываем, что познание открывает нам только один из его уровней (да и оно само не ограничено одним).

Знание

Вот почему (кроме всего прочего) у некоторых людей лучше способность усвоения знания - потому, что их восприятие знания совсем иное, они сталкиваются с меньшим числом психологических преград.

О философии

Несмотря на видимую глубину, даже несмотря на свой колоссальный потенциал, эта наука является слишком узконаправленной. Если человек слишком философ (а часто одновременно с этим и слишком ценитель необычного, одиночества, авангардного и не только искусства), то его мышление и жизнь весьма ограничены, он не реализует свой потенциал. Нужно пробовать разные способы бытия. Общение, развлечения, глупость, иное.
Более того, тот, кто становится философом очень часто выводит свою "гениальную теорию" из себя самого. Шопенгауэр, Ницше, Кант - то, что они пишут это то, чем они были с самого начала. Своими трудами они лишь пытались оправдать свое существование, рационализировать свою сущность (импульс рождения несменяемо вел их по пути повторения с незначительными сдвигами, определяемыми самой закономерностью этого повторения). Потому они узки в своем мышлении, а их теорию ограничены широтой не их индивидуальности, а их тела.
А еще едва ли есть такой философ, который движим позитивным ментальным состоянием. Если же это так, я не знаю случаи того, что философия таких людей глубока. Поспешно было бы вопрошать "Разве может привести к чему-то позитивному столь темная наука, подкрепляемая низшими порывами человеческой сущности?". Такой вопрос не ведал бы относительности всего. И все же, философия - это слишком мудрое зло, она представляет из себя то же самое "физическое насилие", только скрытое за маской словесности.
В конце концов, она нас так часто обманывает, философы нас невольно дурманят. При помощи умных слов они заставляют нас поверить в то, что, будь это написано в некрасивом стиле и звучало поверхностно, мы со скоростью бы отвергли. Они провозглашают то или иное истиной. Но не понимают, что миллионы и миллионы людей мыслят совершенно иначе - для нех нет истины, они не мыслят в рамках субъективности-объективности. Если что-то в мире кажется закономерностью, не значит, что эта закономерность будет применима ко всему и в каждом случае - это понятно.

Ассоциативные связи вещей так же подавляют широту мышления и действия (стремление к широте - так же узость. Нужно чаще пытаться представить, как на это все посмотрел бы другой человек. Может быть, он вовсе не стал бы на это смотреть). Если человек либерален в своем мышлении, то он часто оказывается либералом и в политике, и в искусстве, и в общении, и в построении семьи. Обратный случай - авторитарный человек, его выборы не менее закономерны.

Эмоции и логика

Все-таки изначальная сущность человека, его эмоциональность (иррациональность) определяет его логические построения и решения в большинстве случаев. Но было бы ошибочным утверждать беспрекословную верность сего утверждения. Только на одном уровне оно верно относительно


Слабость к способности различения

Слабость к способности различения делает наше мышление системным. Мы систематизируем, чтобы не было слишком много новых классов явлений. Наши языки вмещают слишком мало слов для описания того или иного, но даже объем одного человеческого языка мы часто не в силах освоить полностью, поскольку наша память так же скована слабостью способности к различению. Являйся каждое новое для нас уникальным, запоминать было бы легче, а стадия "ребенка, впервые видящего мир" никогда б не закончилась. Каждый человек представал бы высшей универсальностью и тогда бы мы лучше смогли оценить творческие способности природы
Еще пример: люди говорят о вдохновении. Что они нечто написали, нарисовали в этом состоянии. Но они не выделяют сверх-вдохновение и более высокие, низкие его оттенки, когда творится лучше или хуже, по-иному.

О вере

Базис человека - вера. Неверие ведет к затуханию. Ницше, Чоран - нигилисты и пессимисты. В своем последнем броске из бездны, лишенный воли, а оттого более всего мечтающий о воле слабый Ницше не создал ничего, кроме концепции воли к власти. Нужно верить, вера дает энергию. Прежде всего, в мир, в смысл жизни, в будущее, себя. Где нет веры в себя, там, согласно мудрости Эриха Фромма, эгоизм, пустота, самоуничтожение. Верить необязательно в религию, но в некие константы, которые помогут двигаться вперед.
Например, я верю, что негативное мышление - это всего лишь привычка, как и ленность. Их можно переломить. И, конечно же, будет наступать время искушения, время слабости, ибо все непостоянно. Возможны поражения, но каждый раз нужно возвращаться стойко на прежнюю тропу построения привычки. Такова и мудрость медитирующего монаха.
Нужно не забывать о своем решении и его причинах, превратить маленькую веру, придуманную веру, в религию. Написать ей Библию
Я хочу создать себе Позитивного Бога. Мой Бог - свет, позитивность, биение жизни. Я стану пытаться обрести верность позитивности до конца своих дней (так как мне ее не хватает. Как Будда  (примечательно, как часто в  своей ассоциативности я обращаюсь к этой фигуре, как, значит, сильно она влияет на мое мышление), коему не хватало избавления от боли всю свою жизнь искал ключ к избавлению от нее. Так мы мыслим - стремимся к противоположности. Нам ее больше всего не хватает. Инь и янь должны быть в единстве, гармонии
Меня ограничивает то, что делает мне больно- болезненные воспоминания. Мой единственный враг. Много думая о прошлом, я увязаю в нем, делаю его еще сильнее и опаснее. Замкнутый круг - следует разорвать. Кольцо - позитив (крест")
Написать это все как заповеди, добавлять еще. Не сдаваться
Вместо ритуала мытья рук, бритья, сделать ритуалом повторение в голове этих заповедей (шествовать между ними в воображении. думая обо всем этом, я будто нахожусь в ином восприятии, порождающем во мне на время иной язык мышления, логику, чувствование)
Но Вера в позитивного Бога это преддверие еще более сильной веры. Ведь не может всегда вести вера в то, что основано на эмоциях. Тогда если будут эмоции отрицательны, то можно ослабнуть

Вера в биологию приковывает нас к Биологии, биологической сфере метафор и доказательств

Мы должны верить в эволюцию. Неважно, насколько сама идея истинна. Важно - тот свет, что несет эта идея. Мы станем верить, что уже в нас самих мы сможем проявить следующий этап развития человека. Нет, мы не станем умнее, мы станем мудрее, глубже, наша эмоциональность и восприятийность шире. Настолько, что новый язык станет нам опорой в освоении расширившихся пространств нашего психе (ведь эволюция проистекает от потребности выжить. Будду сподвигла потребность выжить. Новая эпоха, тяжелая эпоха, создает новое человечество своим накопленным коллективным бессознательным)

Я не люблю диктаторов, но сам стал себе диктатором (постоянный контроль, выставление задач, порицание, страх перед собой - своим настроением) - оттого трудно выполнять поставленные задачи.
На сегодняшний день уже трудно придумать новые мудрости, этого и не нужно - в памяти человечества предостаточно мудростей на все случаи жизни. Нам пора учиться больше помнить, лучше применять их к месту. "Самый темный час - перед рассветом", по Ньютону, чем больше приложенная сила, тем больше противодействие.

Ощущение открытия истины

Ощущение "А, я понял! Почему я раньше не догадался, это, безусловно, истина" - ложное, психологическое явление, подобное туману. Но оно заставляет нас формировать окончательные выводы, от которых потом отталкиваемся (но иногда забываем)
Изначальная сущность человека формирует все будущее мышление. Мышление (как образ мышления человека) - это всего лишь дискурс (сложившаяся связанная система), в котором можно что угодно попытаться опровергнуть. Хотя кое-что опровергнуть трудно, поскольку человек держится за это, эта привязанность к заблуждениям - иррациональна, проистекает из связанности этих заблуждений с изначальной сущностью

Понятие Тумана

Отношение к человеку, к стране, вообще к чему-либо нужно называть "туманом" (и воспринимать как оное). Оно - явление погоды, искажение видимости. На него влияет наше настроение и иррациональные позывы, сентиментальность. Нужно научиться видеть людей и действия "вне тумана". Наша проблема в том, что не видя этот "туман" в реальном мире, мы забываем про него. Если б только мы могли сойти с ума так;чтобы рядом с людьми нам чаще мерещился напоминающий о наших предрассудках "туман"
Не спешите понять людей с наскока, поскорее упрекнуть их в их неполноценности. Смотрите глубже, дольше, ищите их достоинства веками!
Когда я это пишу, мне открылось некое "вИденье": например, понятия я вижу и чувствую как объемные сущности, которые не охватывают положенное, которые временно на своем троне. Например, "душа" - есть нечто, к чему оно отсылает, но все старые трактовки безмерно узки, оттого безмерно ошибочны
Человечество прозреет тогда, когда видя "туман", будет каждый раз как в первый смотреть на каждую вещь. Да, оно, возможно, станет медлительнее, но. Оно второй раз изобретет "колесо", забыв о старом, и поймет, что новое - другое (не только из-за новизны в каждом новом взгляде, но и по факту)

Нас должны учить строить себя изнутри, психически. Например, чтобы мы привыкли, приучив себя, видеть "туман"

Метафора "шутки"

Иногда мы произносим длинную речь, а в конце говорим одно слово - "шутка", и весь смысл сказанного разом меняется. Мне кажется, в этом открывается аспект явления мироздания, миропостроения миром самого себя перед нашими глазами.

Случайно предположенный порядок становления индивида

Три этапа. Изначальная структура индивида (которая порождается ДНК, его внутриутробным периодом, опытами детства), затем действия, после - осмысления действий и изначальной структуры. Осмысление порождает убежденность, связанность всех трех этапов. Но убеждения ошибочны, тем не менее, едва ли опровержимы.

Чувства и привязанности

Нам дОлжно понять причину человеческих страданий (не конечную, но некоторую), привязанностей. Она состоит в нашей мисинтерпретации мира, в действующей в нас детерминируемой тысячелетиями человеческой истории логике, которая то или иное по тем или иным причинам представляет нам таким, что оно способно вызвать в нас те или иные эмоции.
Но будь у нас другое мышление, которое не только доказывало, что, например, в смерти ближнего нет ничего грустного (это бы ничего не изменило), но и было таковым, что в такой ситуации вовсе грусть не могла быть сформирована....
Изначальна ли грусть, плохое настроение? Или они навеяны человеческой логикой, его ограниченным обществом восприятием мира

Мышление как река

Мышление мы воспринимаем порой как голос в голове. Но если сравнить мышление не с голосом (мне кажется, что такое устойчивое сравнение ведет лишь к заблуждениям), а с рекой, проистекающей в темной пещере, то можно кое-что для себя открыть (во истину, сравнивая при помощи способности к ассоциированию, мы открываем будто тайные закономерности реальности) - мы, находящиеся в одной пещере с рекой смотрим на ее поток и действуем согласно его форме. Но направление потока, образы, формирующиеся в нем обуславливаются изгибами пещеры, в которой поток протекает. Эта пещера - язык. Язык задает форму реки мышления, то, как мы видим ее поток. Пещеру формирует человеческое общество, оно сковывает реку при помощи константных метафор

Мышление как фигура

Мышление может быть как линия, может быть как круг, как квадрат, треугольник, оно может оказаться вдруг бесформенным, лопнув, что воздушный шар. Обычно мы мыслим линиями, двоично. Редко - треугольниками, троично. Другие виды мышления мы можем с трудом фиксировать, еще не обучены, да и вряд ли такому можно еще научиться.


Упущенные промежутки

Различение – это еще и нахождение расстояний между понятиями и заполнения его промежуточными степенями определений окружающего мира. На самом деле, между понятиями существующими еще катастрофических размеров пустоты, вакуум.

Новые характеристики явлений

Кажется, что описывая и анализируя свое вспоминание и эмоционирование мы упускаем множество слоев. Глубина, широта, длина - это далеко не все характеристики, через которые можно воспринимать сущность своих эмоций и вспоминательного процесса. Они - оборотни, они нечто другое, неназванное.

Сцепленность групп

Можно выдумывать сколько угодно слов, наслаивать их понятия поверх уже существующих. Так, можно изобрести явление "сцепленности групп". Явление сцепленности - это то, что объединяет семью, возлюбленных, школьный класс, музыкальную группу. Это притяжение, это случайность, это жизненные обстоятельства, эмоционирование и память. Группы навсегда включены в нас, они влияют на наше мышление и восприятие чрезвычайно сильно (каждая новая группа - новой становление личности. Привязанность к группам может быть колоссальной). Мы погружаемся в группы, мы с ними связываемся.

Память - враг

Память делает нас нами. Но она непредсказуема, мы лишь в малой части можем выбирать воспоминаниями, как правило, они выбирают нас. Память связывает нас в рамках определенной личности, определяет наши мечты и желания, действия, интересы. Это ограничение. Вся жизнь наша - это попытка игры в драму с памятью. Попытка свести с ней счеты. Оправдаться перед ней. Повторить, переиграть, поменять.

Важность настроений

Только взгляните, какие разные мысли рождают разные настроения (но все же, эти новые мысли еще недостаточно далеки от старых, из них произрастают, а потому скованы). Они словно открывают новые неизведанные чертоги для исканий, где спрятано множество (в каждом характерные только для него, отличные от других, как отличны друг от друга животные и фауна разных континентов) характЕрных тайн.
Любовное настроение, горделивое, позитивное, одинокое - они как сферы, обволакивающие и задающие цвет мышлению.
Настроение опасно - оно может нас уничтожить.

О наслаждении и неправильной логике

Создается впечатление, что наслаждение играет важную роль в функционированию живых существ. Инстинкт выживания всякий раз подкрепляется наслаждением - когда существо питается, когда оно испражняется или совокупляется. Интересно было бы здесь выяснить причину такой связанности. Неужели одного инстинкта к выживанию недостаточно, чтобы существо сохраняло жизнь, тянулось к ней? Жизнь должна быть еще и приятной? Неудивительно, что склонные к страданиям существа нередко самоуничтожаются. Еще любопытнее было бы раскрыть "меновую стоимость" наслаждения, его отличие в каждом отдельном индивиде, разницу наслаждения животного и человека. Ведь каждый раз это другое наслаждение, даже если это касается отдельных его источников - ротового, анального или других отверстий. Интересно, что высшим животным будто нужны еще отверстия, чтобы сцепляться плотнее с внешним миром, одной кожной, волосяной поверхности оказывается недостаточно.
Все эти рассуждения ничего не значат, ибо они начинаются из пустоты и заканчиваются пустотой.
Неправильная логика начинается там, где мы пытаемся сопоставлять несопоставимое. Например, мы эмпирически познаем, что действие огня на предметы всегда одно и то же. Они в конечном счете сгорают. Но при этом наше умозаключение поверхностно, поспешно. Химик бы тут добавил, что процесс горения различен в зависимости от материала. По-разному горит животное, человек, растение, минерал. Потому как тут примешивается еще глубинный, внутренний опыт вещи. Мы еще не умеем различать, потому как считаем в массе своей, что есть цвет "зеленый", есть "голубое" небо.


***

Двойственность восприятия (или же тройственность, множественность)

Чувство жалости или не-жалости по отношению к другому человеку (как и множество других чувств) могут, не исключая друг друга, сожительствовать в восприятии. Но при этом, рефлексируя, мы улавливаем лучше что-то одно из наших двух отношений, отталкиваясь от него и мыслим. Второе остается в глубинах психе, нераскрытое, тень.

Мораль

Подойдем с типичной стороны к вопросу о морали (пока я не могу отыскать другие к ней пути). Зачем нужна мораль, на чем она базируется? (спросим мы, как это водится при подходе с этой стороны). Мораль базируется на пустоте, на вере и неких психических причинах+логических доводах прошлого. Но все они не имеют опоры. Но мораль нужна - иначе. человеческий род уничтожит себя. Но. Ему нужно создать мораль, не основанную на логике и религии/вере. Мораль в нем самом, основанную на решении.
Либо найти новую логику, дающую почву старой морали
Мораль все-таки - порождение сегодняшней природы человека (в некотором смысле, но это можно оспорить). И то, что порой он от нее отступается, вовсе не значит (не так все просто), что это противоречит тому, что она - его природа. Просто природа здесь - не совсем верное слово, оно вводит в заблуждение, ведь у природы не бывает исключений. Хотя бывают отклонения...

Логическое и иррациональное

Победа логического не всегда означает победу окончательную. Например, я всегда считал, что не верю в Бога, рай, ад. Но, тем не менее, только сейчас я, наконец, признал, что эти понятия и явления все равно подсознательно довлеют надо мной, несмотря на все логические построения. Они влияют на мои решения, пугают (оттого, что они вызывают во мне скорее негативные эмоции, рождается, пожалуй, возможность во мне их пытаться отринуть. Негативность, скорее всего, связана в моем восприятии с негативным восприятием деспота, наказания, не веры в поощрение, что, скорее всего, проистекает из фигуры отца, детства)

Расстояния между понятиями и образами

Нам еще только предстоит научиться воспринимать всю колоссальность расстояний между тем, что кажется нам близким. В мышлении мы должны открыть вселенную глубины. Так нам будет легче однажды понять колоссальность расстояния между нашим способом соотношения с реальностью (мышление, восприятие, эго, язык) и таковым у пришельцев. Мы должны научиться однажды видя расстояние, сразу понимать его объем, не называя чисел
Безумная мысль о пришельцах: если пришельцы все же построили пирамиды, возможно, они - слово универсального языка, которое нужно расшифровать. Но расшифровывать следует не логикой и исследованиями археологов, но созерцанием. Схватить ее сущность, как в примере выше показывалась возможность схватывания расстояния
Возможно ввести язык физики/биологии/химии в язык повседневности. Тогда весь мир будет восприниматься через призму их образов, метафор, связанных с ними, их логики, их закономерностей и ошибок, слепых зон. У каждой науки есть колоссальных размеров слепая зона. Как и у каждого утверждения
После путешествия в мир иррационального мышления ты возвращаешься к словам (при помощи них описывая увиденное, пытаясь перевести на их язык) и понимаешь, сколь малую часть они на самом деле занимают, преувеличивающие свое значение. Они - только одна из условных четырех стен нашего пространства существования. Большая условность, к которой слишком привыкли, альтернативы которой не можем и вообразить
Еще иногда вещи названы разными именами, но если забыть про язык, то они снова одно.
Старое мышление не дает объяснения слишком многому (хотя если выйти из него, то может и нужда в объяснениях остаться позади)
Восприятие - это миксер. Оно может смешать любые впечатления в ком чего-то субстанционально иного. При этом оно часто разделяет единое (явление синестезии пример соединения, явление сосредоточения внимания - разделения)

Аппарат психики: Устанавливающий границы

Бесспорно, что в нашей психике, в том, что мы называем таковой, есть нечто, что задает пределы и законы. В нашем мышлении мы постоянно замкнуты, течем только по определенным протокам, чаще по одним и тем же, либо смежным. Мы не можем перепрыгнуть на далекие острова, нам тяжело выйти за пределы.

Речь мышления

Речь мышления свободна, ей неважно о чем говорить, истинно ли то, что она доказывает. Она абсолютно шизофренична. По факту, любой разговор заведомо обречен на узкий охват, на упущение целостного (ибо слишком многого мы не знаем, слишком во многом заблуждаемся) - будь то разговор о политике или же разговор о сущности человека. Пытаясь своей мыслью ухватить что-то рациональное в поле этих двух областей (как и всех других), мы лишь пропускаем сквозь пальцы "воду". Мысли не за что зацепиться. Она только и может, что производить логически верные (гадая на кофейной гуще) но далекие от истины заблуждения.

Без языка

В своем мышлении хотя и люди пользуются словами, однако же у них обычно нет языка для анализа, который бы направлял их обзор. Они смотрят на все сразу, не давая имена обширным пространствам, пространствам более узким. Человеку должен быть дан язык для анализа. Причем для каждого анализа, для каждого направления нужен отдельный язык. И человек будет видеть множество миров, каждый из которых будет начинать все с самого начала.
Мышление без языка - это, например, мышление от восприятия к восприятию - от объекта к объекту. Грусть превращается в свет, свет в кольцо, кольцо в шар, шар в зеленый цвет, зеленый цвет в чихание и т.д. Бесконечное превращение объектов друг в друга.
При этом очень часто человек пропитывается различными вещами, пониманиями (философией Беркли, философией Дао), и начинает видеть только в рамках этой пропитанности. Нужно быть осторожнее.
Мы неправильно анализируем философов, потому что используем привычный нам язык. Мы выделяем их идеи, размышляем о каждой из них по отдельности, но иногда в совокупности. Вспоминаем при этом предтеч этого философа, их идеи и совокупности идей. Но чтобы ухватить то, что дает философ, нужно разом броситься на все его труды, на каждое сказанное им слово. На те слова, которые даже не написаны, а, кроме того, на его заблуждения. Ведь одно слово может изменить все. А смыслы в произведениях философов не являются константами - они перетекают. Важно видеть самого философа, его личность и его жизнь. Только тогда можно хоть что-то воспринять (но не помыслить). Каждой мысли посвящать одну маленькую жизнь.

Индивидократия

Индивидократия - это форма правления, при которой учитывается каждый индивид, а не группы. Особенности каждого индивида должны быть поняты. Будь он убийцей, глупцом, психопатом, романтиком, реалистом, пессимистом, инопланетянином.
Человеческое общество обречено (в определенном понимании), поскольку оно плохо умеет (или не так, как было бы лучше для него) различать и сравнивать. Для него слишком много вещей является одним и тем же (хотя они слишком разные. Признание их разными изменило бы всю историю, все человеческое мышление), а другие, напротив, кажутся ему слишком разными (например, разные государства, разные психотипы). Но то, что различно, может одновременно быть и одинаковым. Это не менее важно смочь представить.
Каждому свою собственную религию, историю, искусство, мораль, науку.
Но лучше индивидократии только анти-индивидократия. Общество, где больше нет индивидуальности, человечества, поглощенного созерцанием себя - своего мышления и аффектов. Когда эмоционирующий человек отойдет на второй или третий план, мир станет совершенно другим. Эмоции - интересное явление, это погода внутри нашей внутренней вселенной.

О первоначалах

Разгадка первоначал этой вселенной, этой реальности находится по ту сторону вселенной, по ту сторону реальности. Вероятно, у этой вселенной есть начало, есть причина возникновения, но она вне нее. Там, где уже нет ни времени, ни причины. В том, что можно назвать мультивселенной (но при этом лишь зацепить "сущность", "ответ"). По ту сторону множественных измерений, где нет сознания, нет причинно-следственности, времени, пространства.

***

Можно представить всю историю человеческого мышления, философствования как начертание границ на глобальной карте психического мира. Но при ближайшем рассмотрении оказывается, что границы, начертанные нами за тысячелетия неверны. Нужно заново открыть всю карту мира

Метафора Рая

Врата Рая столь прекрасны, что почти каждый, кто их видел, не в силах двигаться вглубь. Находиться рядом с ними уже - высшее счастье, предел человеческих эмоциональных мечтаний.
Все мы живем, не готовые к движению дальше. Останавливаемся у первого же удовольствия, вместо того, чтобы искать нечто гораздо большее.

Впечатления восприятия

Бесспорно, что есть нечто, что мы зовет "психическим" в известном нам человеке. Что есть психологическое страдание? Как можно страдать психически, от впечатлений? Как можно переводить образы внешнего мира - слуховые, зрительные, логические (событийные) на язык боли (=психических ощущений, которые есть не только боль, но и тот или иной вид беспокойства)? Воспринимая мир мы запечатлеваем его части в своей психе. Позже переводим эти впечатления на язык человеческий, тем самым обдирая первоначальные впечатления до основания. Эмоции - результат поверхностного впечатления от мира, мышление - поверхностная реакция на то, что не можем быть нами познано на более высоком (или просто ином) уровне.
Мы воспринимаем мир двояко. До-психически (физически) и пост-психически (после осознания физических ощущений). Гравитация не существует еще для тех, кто не воспринимает ее пост-психически, на пост-психическом этапе восприятия гравитация может оказаться как и таковой, какую демонстрируют психические законы, так и иной, извращенной психическим трактующим восприятием (гравитация - лишь единый пример, демонстрирующий весь аппарат). Физическое не воспринимается человеком без пост-психического так интенсивно, как могло бы.

Рационализация ошибок и рационализация контроля

Наше повседневное мышление беспрестанно вводит нас в заблуждение (и хотя бы похожие на истину мысли являются нам достаточно редко (если, конечно, они не приходят к нам от других - но мысли других, тем не менее, всего лишь другой вид иллюзии, менее иллюзорный)). Механизм рационализации - причина ошибок. Но его можно использовать и во благо - если с его помощью заставлять себя верить в заведомо ложные мысли, вера в которые, тем не менее, оказывается полезной для конструирования эссенции (сущности) индивидуума. Рационализация - может стать механизмом самообмана, обеспечивающего перестроение личности и эмоционирования по своему желанию (для этого нужно несколько вер).

Мир человечества, выстроенный на рациональности, должен уйти, оказаться забытым. Мышление - это первая попавшаяся человеку рыба в океане психе, он по привычке слишком за нее цепляется (вот уже тысячи лет). Но океан еще полон неназванного, открыть которое теперь уже, видимо, возможно только через ratio.
Мы привыкли воспринимать Я таким, какое оно есть. Но Я нужно воспринимать таким, какое оно может быть в потенции. А оно может быть многим. Нужно беспрестанно меняться глобально - в изменениях смысл.

Когда будет понято повсеместно (это, впрочем, давно уже очевидно мыслителям), что речь не может передать содержимое восприятия, язык будет оставлен. И люди будут только переживать бытие, меньше говорить, больше вызывать друг в друге разнопорядковые эмоции, они станут воистину иррациональными существами (иррациональность тогда не будет ругательством, не будет ассоциироваться с подсознанием и животным, потому что это немного иное). В конце концов сильная позитивная эмоция и сильная негативная в определенном понимании - одно и то же. Все это бытие человека. Не инопланетянина.


Недостаточность мышления

Наше мышление нас делает ограниченными. К примеру, если бы только мы познали инопланетян как совершенно иное, мы бы не чувствовали такую уж разницу между белым и чёрным, между азиатской расой, негроидной и европеоидной. Ненависть, гордыня, страсть к женщинам так же являются частью лишь одного плана бытия. Они лишаются всякого смысла на других, причём это не обусловлено моралью. Когда граждане государства начинают ощущать гордость за свою нацию это первый признак конца государства.
Я чувствую, что у восприятия есть разная глубина. В зависимости от глубины я могу не понять фразу, либо понять ее лишь такой, какой она мне предстает. При должной глубине фраза станет для меня фигурой, сложным. И "фраза" здесь лишь переменная. Это относится ко многому.

Дерево

Метафора дерева при определенном рассмотрении объясняет мир, видимый человеку. Ветви дерева, происходящие от семени формируются друг из друга, на концах их появляется листва. Кроме того, все деревья в чем-то подобны.
Многое во вселенной можно уподобить дереву. Все есть подобное, усложнение и повторение. Только оно предстает порой в столь разных формах, что подобие трудно уловить.
Нам кажется, что эмоции - страх, любовь или состояния - голод, мышление, сознание присущи только homo sapiens, но вполне вероятно, что это человеческая разновидность того, что лишь по-другому предстает в природе. Человек - не нечто определенно новое, но тот же атом. И атому могут быть присущи определенные выражения эмоций, состояний. Но это все же не те эмоции и состояния.



Комментарии к тексту
1. Особенно спорен вопрос о непрерывности мышления (впрочем, в рамках моей кажимости я испытал его как непосредственный опыт; стоит иметь ввиду возможную релевантность; но не забываем, что непрерывное мышление не всегда проходит в поле зрения осознанного внимания), возможно, во время самоанализа было совершено искажение: качество восприятия, сознания (понятие, как и прочие, в индивидуальной интерпретации, приблизительное) было перенесено на мышление. Буддистская философия имеет ввиду именно непрерывности сознания, прервать мышление же - цель медитативных практик.
Но ошибка и однобокость, их критика, боязнь - еще одни пережитки старых эпох.
2. Текст представляет, кроме всего прочего, сборник из некоторых идей,  определяющих индивидуально мое мышление. Только так можно мыслить относительно честно - мысля про себя. Каждая мысль - это результат эволюции моего индивидуального опыта жизни, бытия мной. В этом огромное ограничение всего текста. Он окрашивает мир только в один цвет.
3. Можно заметить, что многие мысли в тексте в принципе не новы (но, возвращаясь к теперь уже древнему вопросу, какие новы? Какие не являются переложением?), но разница здесь заключается в том, что они являются в рамках текста не просто мыслями, а "осознанностями", непосредственными опытами восприятия мира. И интересны дороги, ведущие каждого мыслящего человека к этим мыслям, а не их наличие, как пункт назначения (оправдания).
4. Я говорю о возможности любого действия или мысли, вне зависимости от морали.
Человек - это не только ангел, но и демон, но и еще целая мириада ликов - все они возможны, возможны и в рамках одного и того же индивида.
5. Первостепенная задача человека, стремящегося к познанию всего, к опыту всего - вобрать в себя как можно больше человечества. Его культуру, историю, искусство, мышление, его эмоции, мысли, мечты. Мысль, восприятие, чувствование жаждут расширения.
6. Моя мысль предельно поверхностна, наивна, неоригинальна, узконаправленна, она к тому же и вечное самооправдание
7. Все изложенные выше мысли существуют по законам логики (даже там, где логика нарушается, она все еще существует). Она определяется структурой мозга человека: его забывчивостью (а значит склонностью к повтору), а также его впечатлительностью - он запоминает значительное, систематизирует, тем самым формируя настоящее, прошлое и будущее. Представим человека-животное: без памяти, без времени.
8. Еще ни одну свою (впрочем, принадлежность - это не их атрибут) не-мысль я не могу произвести на свет (потому как они боятся света, этой реальности, потому что в отличие от "мыслей" они не "производятся"). Весь текст, предложенный выше можно уподобить разгону спутника по орбите. Нужно преодолеть орбиту. Нужно преодолеть сингулярность, горизонт событий.
9. Каждая фраза мной написанная, каждая высказанная мысль кажется мне бредом, в той мере, в какой ее нельзя никак доказать сполна. Но то можно сказать о любой мысли, догме