Глава 9. Украина - цэ Европа

 

«Около ста журналистов, среди которых были польские, нидерландские и российские, возле президентской резиденции Януковича «Межигорье» презентовали «Карту коррупции», составленную из девятнадцати  самых громких случаев коррупции, по которым украинские журналисты провели расследования, но так и не дождались реакции власти. Кроме резиденции «Межигорье», это вертолетная площадка, построенная для президента на территории, являющейся памятником ландшафтного типа и  историческим памятником…»
               
                (Из материалов УНИАН  от 06.06.2012)
 
       Над Киевом искрился солнцем месяц май.  Как всегда  благостный и неповторимый. 
       Могучий Славутич плавно катил  свои воды к Черному морю, тянущиеся по его берегам леса оделись в изумруд зелени, блестящие в небесной синеве золотые купола Софийского собора радовали сердца колокольным звоном.
Украина праздновала первую неделю Пасхи.
       В один из таких дней,  ранним утром,   по трассе Киев - Тернополь, ровно гудя мотором, несся  черный кроссовер   марки «Ssang Yong Rexton» с  тонированными, матово отсвечивающими  стеклами.
       На его переднем сидении, рядом с бойцом - водителем, в краповом берете на  голове и с дымящейся  сигаретой в зубах,  вдаль, прищурившись, глядел Сашка.
       Точнее майор спецназа  «Беркут»  и командир  одного из его  боевых подразделений - Александр Иванович  Шубин.
       Улетевшие назад годы  практически не оставили на нем следа, за исключением ранней  седины на висках, да  старого шрама на щеке от осколка гранаты. Майор был  таким же жилистым и крепким  как когда-то в дни молодости   в родном Донбассе.
       Из Луганского УВД  его перевели в Киев три года назад, отметив недюженные оперативные способности и хватку.
       Теперь семья Александра Ивановича жила  в Дарницком районе  столицы, в трехкомнатной  квартире новой высотки, увеличившись еще на двух Шубиных: шестиклассника - бузотера  Юрку и пятилетнюю, не по годам серьезную,  Аленку.  Жена Оксана  трудилась  в республиканской поликлинике МВД  и была надежной подругой мужу в его  опасной профессии.
       Сам же Александр  в службе  разочаровался и тянул  ставшей рутинной лямку,    по инерции.
       К тому были  веские причины. 
       Третий год Украиной  правил очередной президент по фамилии Янукович.
       Уроженец города Енакиево, в молодые годы он был мелкий урка и стукач, в бурные девяностые уже серьезный  «браток»  с погонялом* «Янек», а потом, по воле судьбы, стал  тем, кем хотел. Смотрящим «нэзалэжной».
       С собой на царство в  «Мать городов русских»,  новый президент, привел  весь свой бандитский донецкий клан  (плюс олигархов), отдав  тем на  кормление  Украину  вместе с народом.
       И хотя его предшественники  Кучма с  Ющенко, изрядно поднаторели в ограблении когда-то самой богатой в стране Советов республики,  Янукович дал тем изрядной форы.
       Да и куда против него бывшему «красному директору» и проамериканскому рафинированному интеллигенту?
       Виктор Федорович  прошел отличную бандитскую школу, стал  Кавалером орденов «За заслуги» 3-й, 2-й и 1-й степени, знаков «Шахтерская слава» и «Шахтерская доблесть», орденов Святого Преподобного Нестора-летописца Киево-Печерского, Святого князя Владимира и до купы Святого Даниила Московского.
       А еще он получил степени Академика Калифорнийской международной академии наук, образования, индустрии и искусств, члена-корреспондента Транспортной академии Украины и гордо указал в одной из президентских  анкет  - «проффэсор».            
       Но если Кучма с Ющенко, которых  в народе любовно называли «Чучма» и «Пчеловод», грабеж хоть как-то вуалировали, то Янукович вершил его нагло и открыто. По принципу беспредела.
       В государстве продавалось все. Начиная от  престижных  должностей и депутатских мест в Раде, до  министерских портфелей  в Кабмине  и вакансий в президентской  администрации
       То же вершилось и в силовых структурах.
       На закрытых «междусобойчиках»  в Межгирьи*, Януковичем выставлялись  претендентам  должности Министров обороны и  Внутренних дел, отраслевых ведомств, а заодно Председателя СБУ, Верховного судьи и Генерального прокурора.
       В результате   сын президента - бывший стоматолог, стал депутатом  Рады и  самым молодым из олигархов, а у самого  пана  Президента   образовались валютные счета в  лучших европейских банках.
Не отставали от своих покровителей в Киеве и руководители правоохранительных  органов на местах, превратив их   в  свои личные кормушки.
       Генералы областных УВД стали заключать договоры на охрану силами «Беркута»  местных олигархов, спецназ начали привлекать  для  рейдерских захватов  предприятий и активов    конкурентов.
       Во всем этом, против его воли, Шубину со своим подразделением  приходилось участвовать, а теперь столичный  «Беркут»  обеспечивал еще и политические мероприятия. Он стал основным козырем в руках  государственной  элиты.
       Началось  все с «Оранжевой революции», где спецназ охранял общественный порядок  и прессовал несогласных, а потом были разгоны  митингов сторонников оппозиции,  их шествий и демонстраций.      
       Особенно потрясла  Шубина (в ней он правда не участвовал)   акция в отношении представителей Конгресса Русских Общин Крыма и казаков из партии «Русское Единство».
       Те пытались восстановить поклонный крест под  Феодосией, на месте  захоронения участников Керченско - Феодосийского  десанта, за что  «Беркут» по приказу министра применил к ним силу,  и  все задержанные были  подвергнуты административному аресту.
       Нынешним же утром, получив приказ от своего  начальства, майор  с шестью   бойцами, в полной экипировке и с оружием, следовал  в западную часть страны -  город  Тернополь.
       Там, во взаимодействии с  сотрудниками  областного УВД, ему предстояло провести операцию по захвату содержателей  игрового казино, после чего вернуться на базу.
       Спецназ в управлении уже ждали.
       После короткого инструктажа у молодого спесивого  генерала, который был явно из «блатных»   и  в оперативной работе ничего не смыслил, группа  Шубина с сопровождающим выехала на место, где ее встретили местные розыскники, наблюдавшие за объектом.
       Казино находилось на одной из городских окраин  в небольшом двухэтажном особняке прошлого века, рядом со старым парком.
       У его боковой стены, под липами,  стояли несколько иномарок,  и внедорожник  прибывших  составил им  компанию.
       В  мигнувший фарами  «Rexton»   тут же нырнул возникший из кустов старший группы - коренастый крепыш в джинсовом костюме, толково изложивший   обстановку.
       Хозяин заведения - чеченец с братом,  находился   в баре на втором этаже, а на первом, под присмотром двух охранников, шла игра в покер и рулетку.
      - У  чехов*с охраной есть стволы? -  чуть повернул голову назад   Шубин.
      - Есть, - кивнул крепыш. - У братьев  имеются  «ТТ», оба быка* с травматикой.
      - БорзЫе?
      - Старший воевал во вторую чеченскую  у Басаева,  младший раньше занимался в Москве рэкетом.
      -  Хороша пара, баран да яра,- хмыкнул  Шубин. - Они вам нужны  живые?
      -  Лучше жмуры*, -   нахмурился капитан. - От суда  откупятся.  Так уже было.
      -   Ну что, ребята, все понятно? - обернулся к подчиненным Шубин.
      - Понятно, Иваныч, -  ответил сидевший всех  ближе. - Чехов валим, остальных воспитываем.
      - Ну-ну, - сняв берет, натянул на голову балаклаву* майор, вслед за чем поставил каждому задачу.
      Через пару минут оперативник  испарился, спустя еще три Шубин дал команду «пошел» и, передернув затвор «коротыша»,  первым выскользнул из машины.
       Местные опера, таившиеся в кустах,  тут же оцепили особняк по периметру, а спецназ цепочкой, порысил  к двери, где изготовился к штурму.
       - Работаем, - пробубнил Шубин, вдавив пальцем кнопку звонка, и за железной дверью тонко пропело.
       Через минуту она распахнулась,   в проеме возник охранник,  которого Шубин  вырубил  прикладом автомата.
       Вслед за этим  спецназовцы вломились внутрь (двое приказали посетителям лечь на пол), а остальные во главе с майором по-кошачьи метнулись наверх,   откуда лилась восточная музыка.
       Там, на высоком стуле  перед стойкой, восседал чернобородый толстяк, потягивая коньяк и о чем-то беседуя с барменом, а на одном из  кожаных диванов, тянущихся вдоль стен с висящими на них картинами,  развалился  с девицей на коленях  второй, - худой, с бритой головою.
       - Всем на пол! -  рявкнул майор стрекотнув короткой очередью в потолок, откуда посыпались осколки люстры.
       Толстяк, с воплем «аллах!» сразу же рухнул на ковер, обхватив голову руками, а второй, прикрывшись визжащей девицей, рванул из-за спины «ТТ»,  дважды выстрелил в спецназ и  прыгнул на подоконник.
       Его срезали сразу из двух  стволов и, руша зеркальное стекло, тело вывалилось наружу.
       - Это ты у нас рэкэтир? -  приказав девушке замолчать, проскрипел берцами к дрожащему толстяку Шубин.
       - Давно была камандыр, -  чуть поднял  тот  голову. - Давай дагаварымся.
       В ответ щелкнули два выстрела.
       Потом на лестнице застучали каблуки, и в бар   вошел старший из розыскников с двумя парнями. 
       - «Беркут» свое дело сделал капитан, -  вбросив в рот сигарету, прикурил от зажигалки  майор. -   Документируйте все. А мы поехали.
       Однако  группе пришлось немного задержаться. Отметиться на задержании приехал сам генерал, в сопровождении зама. Для послужного списка.
       -  Профисийно зроблэно, -  брезгливо косясь на окровавленный труп, подошел начальник к Шубину. - Я видправлю позыв вашему кэривныцтву на нагороду.
       - Как сочтете нужным, -  швырнул окурок в разбитое окно майор. - Счастливо оставаться. 
       - Хамло, -  процедил генерал, переглянувшись с замом, когда  бойцы спецназа исчезли внизу.
       - То так, - угодливо  изогнулся полковник. - Цэй майор москаль. - Трэба довэсти до пана Министра, що вы особысто кэрувалы опэрациею.
       Когда проезжали центр города, Александр Иванович приказал остановиться у супермаркета  и обернулся к молча сидевшим на своих местах спецназовцам.
       - Вы помните, какая сегодня дата?
       - Еще бы, товарищ майор -  ответили несколько голосов. - День Победы!
       - Держи Петро, - протянул Шубин  одному из прапорщиков  две радужных бумажки.
       - Возьми водки и закусить. Отъедем от города, отметим.
       - А ведь даже флагов нету, Александр Иванович, - пробасил самый рослый из парней, прапорщик Валера Шалимов.
       - Зато тут есть проспект Бандеры, - откликнулся второй.  Вон, на углу дома табличка.
       - Не город, а волчье  кубло, -  пробубнил кто-то из бойцов. - Пострелять бы их всех на хер.
       -  Отставить, - давнул пальцем  сенсор навигатора майор, выбирая место остановки. - Много болтаете.
       Вскоре  Петро вернулся с двумя объемистыми пакетами, и  «Rexton»   тронулся с места, взяв курс на Киев.
       Минут через пять на дороге показалась немногочисленная  колонна  демонстрантов с красными флагами и цветами. Шли в основном  старики с медалями на груди да средних лет люди. Женщины и мужчины.
       - Идут возлагать венки к Вечному огню, - сказал кто-то из спецназовцев.
       - Глядите, а навстречу другие, -  ткнул пльцем в стекло Шалимов. - Не иначе местные бандерлоги.
       - А ну- ка,  Костя  притормози, - бросил водителю Шубин. - Посмотрим.
Внедорожник притерся к обочине и встал. Как раз посередине.
       Между тем колонны сближались, вторая, шедшая от  центра, была значительно больше.
       Впереди рослый парубок с оселедцем на голове тащил  на палке портрет Бандеры, за ним несколько таких  же, вели под руки  тройку древних стариков в форме ОУН-УПА с многочисленными значками на френчах, а позади размахивала дрекольем и бесновалась  толпа, состоявшая в основном из молодежи.
       Когда меж колоннами (та, которая  была с красными флагами, продолжала  свой ход) оставалось метров пятьдесят, из  переулка выкатил  автобус, резко затормозил и из него стали выскакивать  милиционеры с дубинками.
       - Взвод ППС* -  сказал кто-то из бойцов. - Вовремя.
       Жидкая цепь милиции  встала живой стеной  меж остановившихся  друг против друга колонн  и из бандеровской  кто-то  прогавкал в  мегафон «бый зрадныкив!
       В колонну с флагами и  работников МВД  полетели   булыжники, в первых рядах завязалась драка.
       - Так, - выщелкнул из штатива у ног  «демократизатор» майор. - Оружие оставить в машине с Костей. Остальным надеть сферы* и  на выход!
       Спецназ появился на месте  вовремя. Один из сержантов уже валялся на земле и его пинали ногами несколько молодчиков, остальные с ревом напирали на стражей правопорядка.
       -  Цепь! - перекрывая шум, крикнул майор,   бойцы  протиснулись к коллегам и  дружно заработали дубинками.
       Первые ряды нападавших смешались, кто-то визгливо заорал «бэркут!», после чего обстановка резко изменилась.
       Увидев  спецназ, «пэпээсники» оживились, усилили напор,  и толпа националистов стала разбегаться.
       На руках самых активных, сваленных наземь  шубинскими бойцами, милиционеры защелкивали наручники и  препровождали тех в  автобус.
       -  Спасибо, тебе,  майор, - подошел к  Шубину  раскрасневшийся подполковник с рацией в руках. - А то я уже собирался вызывать подмогу.
       - И вид нас спасыби, - прихромал  со стороны  возмущенных ветеранов войны  щуплый старичок с двумя орденами «Славы» на потертом пиджаке, в сопровождении еще двух  ветеранов. - Гарно далы цим фашистам!
       -  С Праздником Вас отцы, - тепло пожал руки всем троим  Александр Иванович   (подполковник последовал его примеру) -  Можете следовать дальше.
       - И мы с вами, - добавил милицейский  начальник. - Теперь все будет нормально.
       Чуть позже, отъехав от Тернополя километров пятьдесят,  переваливаясь на колдобинах, внедорожник свернул  на грунтовку   и встал  на опушке векового леса.
       Когда бойцы вышли из  кабины, в уши  полилась тишина, перемежаемая стуком дятла, а груди задышали запахами цветов и  разнотравья.
       -  Хорошо - то как, -  восхищенно обозрел ландшафт майор. -  Всем накрывать на стол! Будем отмечать День Победы!
       Из багажника тут же извлекли, расстелив на земле  пятнистую плащ-палатку, на которой поочередно  появились  четыре бутылки  золотистого «Немирова» с перцем  (Шубин пил только такую), килограммовый брус розоватого, с запахом чеснока сала с прорезью, три оковалка  одесской колбасы,  буковинский сыр,  шпроты, а также пук зеленого лука  и четыре  пышных паляницы.
       Неподалеку обнаружился кристально чистый ручей, где все,  стянув камуфляж, смыли с торсов трудовой пот и хлебнули ледяной воды, после чего, весело переговариваясь, вернулись к  своему  «Рэкстону».
       Взявший на себя обязанности  хозяйки,  Шалимов быстро нарезал   финкой сало с колбасой и  хлеб крупными ломтями, свинтил пробки с горлышек  двух  перцовок  и наполнил  доверху семь пластиковых стаканчиков, тоже предупредительно захваченных в супермаркете.
       Бойцы чинно взяли их в руки, майор первым встал (то же проделали остальные)  и торжественно произнес  «С Днем Победы, ребята!  За всех, кто воевал!  За наших отцов и дедов!».
       Стаканы беззвучно сдвинулись, группа выпила стоя.
       -  А теперь прошу к столу, -  чуть улыбнулся Александр Иванович. - Самое время подкрепиться.
       Ели  молча и неторопливо.
       Время от времени Валера  подрезал еще сала с колбасой  и  мягкого, с хрустящей корочкой, удивительно вкусного хлеба. 
       -  Налей по второй, - убедившись, что парни хорошо закусили, кивнул прапорщику Шубин.
       Когда  тот  закружил бутылку над стаканами, кто-то из бойцов удивленно протянул  - глядите, беркут!
       В синем,  с росчерками облаков небе, гордо и величаво  парила птица,  зорко оглядывая землю.
       - Знаково, -  проводил ее взглядом майор. - Выпьем за него  (принял в руку стаканчик).
       - И за нас, тоже, -  обведя взглядом друзей, добавил  Петро.
Выпили. Закусили.
       Потом, как водится в такой день, парни стали вспоминать своих дедов (бойцы были намного моложе командира), которые  сражались в Великую Отечественную войну с фашизмом. Таких оказалось трое. У Виктора  Дорофеева, Петра Гузяка и Кости  Ярового.
       - А у вас Александр Иванович, кто-то воевал? - спросил  Гузяк,  все поглядели на майора.
       - Дед, отец и три моих дяди, - задумчиво ответил тот. -  С фронта вернулись только отец с дедом.
        А хотите историю тех лет? - блеснул глазами. - Она в унисон  тому, что здесь назревает  сейчас,  на Западной Украине. Мне рассказал ее отец. За пару лет до смерти.
        - Конечно хотим, - оживились  бойцы, придвинувшись ближе.
        - Ну, тогда слушайте, вынул из пачки сигарету  майор, прикурил ее  и окутался   дымом.               
        - Было это зимой  44 - го года,  когда освободив Киев, в числе других соединений, артиллерийский корпус, в котором служил мой отец, с боями вышел на Правобережную, или как ее тогда уже называли, Западную Украину.
        После одного из них, артдивизион отца, где он в то время был командиром огневого взвода, расположился на окраине только что освобожденного нашими войсками небольшого  украинского местечка, дотла сожженного отступающими немцами.
        Артиллеристы стали оборудовать огневые позиции, а ездовых  командир дивизиона отрядил разведать окрестности и по возможности достать продовольствия - с ним, как всегда, было туго.
        Выехали они на трофейной пароконной фуре, под началом старшины одной из батарей - уроженца тех мест.
        Перед отъездом командир проинструктировал его, приказав быть повежливее с местным населением.
        - Усэ будэ гаразд, товарыш капитан. Цэ ж наши браты, - ответил опытный сержант, воевавший в дивизионе с  июля 41-го.
        - Таких называли кадровиками, -  прогудел Петро. - Мне дед рассказывал.
        - Молчи ты, -  шикнули на него парни, а Шубин  продолжал  свое повествование.
        «Ни вечером  того дня, ни следующим утром бойцы в расположение части не вернулись. И только к обеду, на еле плетущейся кляче, появился старшина.
         У передового охранения он свалился с коня и потерял сознание. Вид у сержанта был страшный: лицо - сплошное месиво, на теле изодранное нижнее белье, руки и ноги обморожены.
         Когда с помощью фельдшера и спирта, вернувшегося привели в чувство, он рассказал следующее.
         Первые два села, которые   встретились на пути артиллеристам, были разграблены и сожжены. Они решили ехать дальше и в нескольких километрах к западу, в низине  за буковым лесом обнаружили небольшой хутор.               
         Хутор был цел. Из дымарей крытых гонтом добротных  хат вились струйки дыма,  в хлевах помыкивала скотина,  дед в кожухе поил у реки коней.
         Солдаты спустились с пологого холма и подъехали к крайнему дому. И тут из стоящей напротив стодолы  по ним ударил пулемет. Двое  были убиты наповал, а  сержант и ездовой, схвачены выскочившими из хаты вооруженными людьми. Все они были пьяными, в полувоенной форме и с трезубцами на околышах  немецких кепи.
        - Ну й далы воны нам,- рассказал сержант (перешел Шубин на украинский).
        Мэнэ николы так нэ былы. А писля роздягнулы и повэлы розстрилюваты. Там рядом нэвэлика ричка.  Поставылы на бэрэзи и вжарилы зи шмайсерив та гвынтивок. Стэпана вбылы, а я за мить до пострилив сам впав у воду. Тым и врятувався. Потим, колы бандыты пишлы до хутора, пэрэбрався на другый берег, у лиси надыбав на якусь коняку и добрався до вас…
        - Сколько их было? -   поинтересовался командир дивизиона.
После этих слов, майор ткнул окурок в траву и закурил вторую сигарету. Бойцы хмурились и молчали. Ждали продолжения.
        - Ну, так вот, - глубоко затянулся Шубин. - Посовещавшись с замполитом, капитан приказал отцу взять свой бывший расчет, отделение артразведки и уничтожить хутор.
        - Чтоб от него одни головешки остались! А ребят обязательно привези…
Уже в сумерках, студебеккер, к которому прицепили одну из уцелевших после боев за Киев сорокапяток,  тихо встал на опушке леса, в километре от хутора. Орудие отцепили и на руках втащили на поросший лесом холм.
Хутор был виден внизу как на ладони и тускло мерцал огоньками окон. Во дворах побрехивали собаки, а из крайней к лесу хаты доносилась сечевая песня о гетьмане Сагайдачном.

        Проминяв вин жинку,
        На табак, на люльку,
        Нэобачный!!!
 
       - Первыми залпами они разнесли стодолу, -  рассказывал отец, а затем перенесли огонь на дом, из окон  и чердака которого по артиллеристам  стали бить из МГ и шмайсеров.
       Выскочивших из горящей постройки вопящих «самостийников» уничтожили из зенитного пулемета, установленного на  студебеккере.
Через полчаса все было кончено. Подожженный снарядами хутор пылал, а между домами металась выскочившая из  хлева скотина.
       Оставив у орудия наводчика,  а у «спарки» еще одного, отец  повел цепь солдат к хутору. Из него  больше не стреляли.
       Обследовав коморы и погреба, они обнаружили там нескольких перепуганных дедов, женщин и детей, а из подпола крайней хаты извлекли - трех чубатых молодцов в немецкой форме.
       Для начала  солдаты отходили их прикладами, и отец не препятствовал. 
       Затем накоротке допросил бандитов и приказал расстрелять. Двое смерть приняли молча, а третий упал на колени и стал молить, «Нэ вбывайтэ, ми ж ваши браття!».
       Своих ребят артиллеристы отыскали на берегу реки. В одном белье они лежали вмерзшие в лед и мертвыми глазами смотрели в небо.
       Капитану же по возвращении отец доложил, что уничтожена группа бандеровцев. Пленных не было…»
       После завершения рассказа наступило тягостное молчание, а  не куривший Шалимов попросил у майора сигарету и тоже закурил. Неумело затягиваясь.
       - Давайте помянем тех ребят? - обведя всех глазами, предложил самый молодой из спецназовцев  Митя  Власенко.
       - Давайте, - сказал майор.
       Налили. Молча выпили.
       - Так, а теперь всем отдыхать до 18.00  - взглянул на наручные часы Шубин.
       Когда  солнце  зависло над кромкой синих лесов, внедорожник  метеором  несся по пустынной трассе.
       Бойцы сонно дремали на своих местах, из динамиков лилась музыка Поля Мориа, Шубину грезился мост над тихими водами...