Жребий брошен из серии Кинотеатр сумеречных снов

      Остановка на окраине города с чудаковатым названием «Космос» лениво погружалась в сумерки вечернего неба, густо затянутого серыми, пепельными тучами. В округе – несколько заброшенных, недостроенных дачных домиков – из жёлтой ракушки, – которые уже давно превратились в туалеты для туристов-автостопщиков, очень обширные виноградники, уплывающие за тёмный, необъятный горизонт, и мёртвая тишина, иногда нарушаемая гулом одиночных машин. Тёплое, душистое, крымское лето уже прошло… Прошло очень быстро и незаметно, словно детский сон, наполненный цветными, ослепительными красками… И осознание того, что это лето, наполненное амурными историями и бесшабашной молодой жизнью, уже никогда-никогда не вернуть, – не вернуть ни за какие деньги и средства – меланхолически томило сердце двадцатилетнего Эдуарда, жадно курящего горькую сигарету, как будто бы она была последней в его жизни, как и прошедшее лето. Он стоял на остановке один и часто всматривался в даль сумеречного пустого шоссе. С минуту на минуту к нему должен подъехать вишнёвый «Опель». А дальше… дальше его жизнь может опять вернутся в беспечное лето, когда он сорил деньгами в ресторанах, менял девчонок чуть ли не каждый день и много играл в карты и нарды. Впрочем, где-то в самых далёких, потаённых участках головного мозга он понимал, что «дело», на которое его приглашают друзья-товарищи, попахивает авантюрой. Даже не авантюрой, а риском – риском с угрозой жизни. Но разве молодое, резвое сердце будет прислушиваться к ворчливому разуму, который то и дело, что даёт только скучные, никчемные советы от которых люди взрослеют и становятся несчастными... Несчастными потому, что делают всё правильно и живут по расписанию…
      Над остановкой неожиданно вспыхнул, как сюрприз «свыше», жёлтый свет, – и рассуждения молодого человека резко оборвались. «Каким чудом этот уличный фонарь уцелел от прицельного глаза шпаны? – с недоумением посмотрел Эдик на тусклое, мерцающее сияние, неприятно режущее глаза. – А может это знак – знак с небес? – как то неуверенно произнёс он в голос своё предположение и полез в карман потёртых джинсов, чтобы получить совет от своего личного «оракула».
      Серебряный доллар с изображением Свободы во фракийском колпаке – на аверсе –  часто решал судьбу молодого парня. Главные вехи его жизни – идти в девятый класс или ПТУ, закосить от армии или нет, жениться на нелюбимой, но богатой девушке или спустя какое-то время встретить настоящую, без коммерческого интереса, любовь – были пройдены именно орлом или решкой потёртого временем доллара.
      История с «шаманством» у Эдика началась ещё в подростковом возрасте под впечатлением старенького американского вестерна. Главный герой чёрно-белого фильма, Джек, очень часто и виртуозно подбрасывал блестящую монету в воздух, и шутливо спрашивал фортуну, какую дорогу лучше всего пылить его резвому мустангу в необъятных прериях Америки. Это было старое, доброе кино. Такое сейчас не снимают. Поэтому если оно понравится зрителю, то запомнится на всю жизнь. А уж юному – особенно…
      Мастерски подброшенный вверх сребреник в тысячный раз проделал красивые зигзагообразные выкрутасы, мелькая в полумраке, словно призрак, и за десятые доли секунды был словлен быстрой рукой Эдуарда.
     «Решка, мать твою…» – вскрикнул он испуганным голосом, словно сам себе вынес смертельный приговор. Не прошло и несколько секунд, как извне стала слышаться драйвовая мелодия Depeche Mode «Policy Of Truth».  Плавно «подкрадываясь» к своему слушателю – звук от куда-то доносился, но откуда именно – этого Эдик понять не мог, – музыка стала подсознательным образом заглушать его сумбурные, тревожные думы, так как он был фанатом этой группы уже не один год…       
      Очертания тёмно-вишнёвого «Опеля», с выключенными фарами, нарисовались на сумеречном шоссе так неожиданно и непредсказуемо, словно «Летучий голландец» появился на Красной площади. И тут, находясь от Эдуарда на расстоянии, приблизительно, двадцать метров, – в кабине машины загорается блеклый, жёлтый свет… Картина получилась сверх сюрреалистичной: за рулём сидела маска кабана, а на соседнем кресле – лисицы. И вся эта феерия сопровождалась аккордами легендарной группы Depeche Mode…
      Машина плавно подъехала к испуганному фраеру, звук музыки сразу же убавился, из открытого окна неожиданно заговорила маска кабана:
      –  Монтана (прозвище Эдуарда, которое ему дали близкие друзья за его «любовь» к американизму), ты готов к релаксу перед делюгой? – В зубах у маски дымила неприятным, токсичным дымом длинная папироса.
      «Вот клоуны, – отлегло на сердце у Эдика, когда он узнал знакомый голос Саньки, – зачем весь этот маскарад? Наверное, по-привычке, накурились и решили перед делом сделать ,,театральную” репетицию…»
      – Твои закадычные друзья привезли тебе клубничный десерт – Светку-Чупа-чупс… – засипела на заднем сиденье маска Волка голосом Андрюхи-Селика. –  Хоть бы сказал спасибо… Или ты не рад?..
      «Клубничный десерт», о котором упомянул Селик, снял с себя зловещую маску лисы и показал своё настоящее личико: аккуратный носик, прямой лоб, подбородок с ямочкой, шаловливые, юные глазки. Но самое главное достоинство этой куртизанки – пухлые, чертовски сексуальные губки… Губки, которые сводили с ума многих мужиков-ловеласов, заставляя их рефлексно и подсознательно изменять своим «возлюбленным» пассиям и обращаться к услугам этой молоденькой бестии с мелированными волосами.
      Сейчас на этих обворожительных, сладких губках помада была уже стёрта, волосы потрёпаны, под глазами виднелась размытая тушь…
      – Садись, конфетка, на заднее сиденье, – произнёс сердитым голосом Эдик, открывая дверцу машины, – мой «бонус» охотно использует Селик.
      – Ты гонишь! Монтана, ты гонишь… – истерически, как невротик, завизжал Андрюха Селиков, нервозно снимая со своего лица маску Волка. 
      Светка возражать не стала. Она резво вскочила с переднего сиденья, мелькая своими кукольными, загорелыми ножками и белыми трусиками «Танго», которые спрятать было просто невозможно под коротенькой джинсовой мини-юбкой, и темпераментно – с обидой – хлопнула дверкою «Опеля». На задних сиденьях началась какая-то непонятная возня, послышались женские вопли с интонацией заразительного смеха, и белые, лёгкие трусики Светки шмякнулись прямо на торпеду.
      – Детвора, цыть!.. – громко завопила маска Кабана, импульсивно швыряя нижнее бельё назад к хозяйке.
      Женский, писклявый хохоток умолк, но копошение на задних сиденьях не прекратилось. Саня, по прозвищу Король, пригрозил «непоседам» большим кулаком и, струсив длинный шлейф пепла папиросы за  окно, деловым тоном обратился к Эдуарду: – План хорошо помнишь? – Он бережно передал ему тлеющий косяк и предупредительно добавил: – «ганджа» фирменная – Васи Шитова…
      Эдик сделал жадную, глубокую, затяжку (не смотря на предупреждение друга) и тут же сильно закашлял. Спустя минуту, усердно и мучительно прокашливаясь, он стал вспоминать  «криминальную пьесу» на этот вечер:
      – Мы подъезжаем к «Парусу», я захожу в игровой зал и сажусь за стол с рулеткой… – Эдик что-то хотел добавить, но почему-то резко умолк.
      – Дальше… Что дальше?.. Не тяни резину, Монтана, – разнервничался не на шутку Саня-кабан, бросив взгляд из под маски на свои швейцарские часы, которые он недавно выиграл в карты у знакомых москвичей.
      – А что дальше? – исступлённо повторил Эдик и продолжил уже гнусноватым голосом: – Я имитирую игру и в тоже время наблюдаю, когда толстолобики привезут наличку.
      – Допустим, толстолобики «банк» привезли – твой следующий шаг? – железным голосом киношного Терминатора спросил Саня Король.
      – Я выхожу, типа, покурить на балкон и тем самым даю вам условный знак, что толстолобики поехали на стрелку в бар «Звёздный»  к Серёге… Серёге Проходимцеву, – уточнил на всякий случай Эдик и, потирая свои холодные ладони, как маг-чародей, с  блефующей, лукавой физиономией, вставил глупую реплику для бравады: – Взять большой куш нам уже никто не помешает: кому придёт в голову, что крутых бандюков ( бандитов – Прим.) тоже могут выставить!
      – И последнее твоё действие какое? – без любезного сопричастия к его фальшивому ликованию спросил Король.   
      – Когда вы влетаете в масках, я сразу же начинаю вас умолять в игровом зале, что стрелять, мол не надо, так как жизнь мне дорога – и навзничь падаю на пол, подавая пример всем мажорам и жирным толстосумам, как драгоценно нужно относиться к жизни, когда находишься в компании джентльменов удачи… Затем вы идёте на кассу брать банк, а я тем временем незаметно выхожу через чёрный вход и завожу машину. 
      – Всё точно и по «расписанию», как тюремная баланда на ужин, неудачно пошутила маска Кабана.
      – Типун тебе на язык, Король! – подключился к разговору Андрей Селик.
      – Ты давай там, Казанова, быстрей пыжься – нам уже нужно торопиться!.. – иронично заворчал водитель Опеля.
      – Пацаны, дайте мне только три минуты – я уже почти что на «пике»… – запыханным голосом умолял «жеребец».
      – На сри-и-к-е… – передразнил Саня своего потешного дружка Селика и неожиданно повернул ключ зажигания.
      – Король, ты маску та сейчас сними: зачем нам лишний раз палево (ненужный компромат – Прим.), – впервые после встречи друзей оживился Эдик.
      Саня очень неохотно снял маску, как будто бы у ребёнка забрали любимую игрушку, –  и авто тронулось с места.

      Продолжение следует...