Почему я пишу стихи. Эссе

Почему я пишу стихи. Эссе

Когда то судьба дала мне счастье быть соседом, приятелем и собеседником удивительной женщины, филолога, слависта, ессеиста, знатока творчества Чехова, Булгакова, Достоевского, Мандельштама, других классиков русской чешской и польской литературы, Майи Лазаревны (М.Л.) Каганской. После эмиграции в Израиль в 1976г, она стала всемирно известным литературным критиком. Наши беседы переростали в полемику, т.к. мы оба обладали парадоксальным мышлением и упрямством. В ход шли цитаты из книг и журналов, в конце концов я всегда был бит и уползал зализывать раны. Кроме одного: М.Л., будучи тонким и глубоким исследователем творчества О.Мандельштама, А. Ахматовой, М.Цветаевой, Ф.Сологуба, категорически не принимала массового стихотворчества. Она говорила, что всех, кто начинает писать стихи, следует убивать из рогатки. Когда я возражал, что состав преступления не соответствует наказанию, она говорила:
-Ничего, настоящий поэт выживет. Поэтом человек рождается. Он, как псих, не чувствует боли, живет между небом и землей, его поступками управляет Б-г. Отсюда происходят поэтические пророчества. Поэт готов на самоубийство. Ведь Мандельштамовское "Мы живем, под собою не чуя страны", это натуральный акт самоубийства. Все остальное- рифмачество, сродни графомании.
-Я думаю, ты не права, а как же детская поэзия, Барто, Чуковский, юмор, басни, как же дедушка Крылов, а песни?
-Это совсем другое дело. В этих направлениях литературного творчества используется свойство рифмованных ритмических структур легко запоминаться. Песенные стихи даже песнями не называются, а текстами. Оперные тексты- либретто. В текстах используется слоговый ритм, Иногда текст, при отсутствии точной рифмы, по ритму является готовым музыкальным произведением. В детских стихах используется только точная рифма. Гладкий ритм. В баснях, при не очень высоким требованиям к рифме и ритму, требуется афористичность языка, близкого к пословицам и поговоркам. Ты должен понять, что массовые попытки стихосложения, когда любой ценой хотят зарифмовать какую нибудь пошлость, страдает язык, он становится покалеченным и обедненным. Т.н. стихотворцы стараются применять штампы, кровь-любовь, розы- слезы. И опереточные страсти!"
И хоть Майя Лазаревна меня удавила своим несомненным превосходством, я остался при своем мнении. И сегодня, отдавая дань её светлой памяти, я время от времени продолжаю писать стихи.

Светлой памяти Майи Каганской

Когда друзей по миру разнесло
А мысли разрывают душу
Моих стихов взрывное колдовство,
Оно лишь может этот мир разрушить

Мой скрытый мир, тебя мне не унять
Живешь ты по своим законам
Фантазии и память, мне твердят опять
Что заколдован круг и в грудь закован.

Но стих кресалом пробивает круг
О чем поет сперва и сам не знает,
Увидев свет, преодолев испуг
К компютеру спешит, на диске оседает.

Я вглядываюсь в буквы на экране,
Знакомы с детства мне ученья знаки
Слова и мысли заклинаний
Как гренадеров ряд, готов к атаке.

И напряжение уходит в память мира
Пройдет волна другая подоспеет
А стих случайный, стих задира
Так никогда во мне и не истлеет.

Да, я согласен с Майей Лазаревной, поэтом человек должен родиться, и, конечно, иметь достаточный уровень внутренней организации, чтобы уметь оценить свое творение и бесжалостно стереть его, если он сам посчитает , что оно не достойно публикации:

"Что хорошо, что плохо сам реши, пиит,
Твои страданья, мысли и поступки,
И дар пророчества "толпа" не оценИт
И даже не прочтет, о друг мой хрупкий!

Так береги свой редкий дар
И пусть толпа проходит мимо
Ведь ей не оценить страстей пожар,
И то что, что зримо".

Прошли времена, когда выступления поэтов собирали стадионы. Такие времена наступают, когда можно беседовать с "толпой" только тайно, иносказательно. Сейчас все можно публиковать, и, как я подозреваю, больше желающих писать, чем читать стихи. Приходит приятель:
"Говорят, ты пишешь стихи?"
"Да, пишу и публикуюсь. Вот интернет адрес"
"Давай, но я по другому поводу, я тоже пишу и посмотри, пожалуйста."
Посмотрел. Хорошие стихи. Ура, нашего полку прибыло!
Поэты есть, где взять массового чмтателя?

"Спасибо, добрые друзья,
Вообще-то, издаюся я.
Я запишу вам адрес интернета
Здесь все мое от скетча до сонета!"
Все адрес дружно записали,
Но, не пришли и не читали.
О, мой поэт, ты пишешь для себя
И счастлив тем, что мир любя,
Ты страсти можешь заковать
И людям дар свой передать.

Но бывает и по другому. Подходит ко мне сослуживец и спрашивает:
"Говорят, ты пишешь стихи?"
 "Да, пишу а что?"
"Да. нет ничего. Просто у меня есть знакомый, дворник, дядя Федя. Он тоже пишет стихи. Хочешь, познакомлю?"

"Ты что, поэт, смеешься надо мной?
Тебя я не люблю? Я не люблю вас всех
Туда, сюда мечуся, как чумной
И где удача, где успех?
Тебя я, впрочем, и не знаю,
И если правду говорить,
То Пушкина я тоже не читаю!"

Но, конечно, есть родственные души, есть:

"Я кожей чувствую движенье
Своих собратьев вдохновенных
Читаю новые творенья
Произведений их нетленных!
В меня вселяется любовь
Натуры тонкой, деликатной.
Затем мою волнует кровь
Профессор шуткою занятной.
О, ты, поэзия, нирвана,
Тебе обязан я дурманом пьяным!
 
Иногда хочется пошутить:

"Вот так, мой друг, брось вожжи!
Хлестни талант, не лезь из кожи
Талант тебя к Пегасу подведет
Его взнуздает и вперед!"

Иногда похулиганить:

"Спросил редактор у поэта:
Кому нибудь читали это?
Нет, не читал,
А что, спросил пиит.
Да просто глаз у вас подбит".

Иногда поэкспериментироваь с рифмой или ритмом:
Но самое большое счастье, когда рождается музыка стиха:

"В стихах услышишь марша гром
Полков чеканный, грозный шаг
Напев с гитарой под окном
Ноктюрн, что придумал маг.
Частушку ёрную, лихую
Балладу древнюю и гимн
И где нам взять поэзию такую,
Чтоб нам понравилась самим".

На этом я и кончаю рассказ о моих непростых отношениях с поэзией и читателями.