От рожденья до смерти свободный...

Шпажник



Тёплые дни умываются щедро дождями,
будет смородины - вволю, малины - на диво!
Но почему-то июньскими этими днями
шпажника жду я особенно нетерпеливо.

Встань во весь рост гладиаторский,
встань, гладиолус!
Шпажный клинок,
от рожденья до смерти свободный!
Алого цвета
бесстрашный и искренний голос,
"ствол кипариса,
прямой и простой - благородный"...




День рождения



И всегда гладиолусы в праздничный день -
то лиловое, то нежно-алое пламя.
Отзвенит и удвоится дня дребедень,
и, вечерние гости, я сызнова с вами.
Всё - знакомые лица, всё те же глаза,
что не радостней, нет, не смелей, не моложе.
И уже приласкать ни минуты нельзя,
хоть ещё и секунды оплакать негоже.
То, что было пребудет. А слабость и срам,
захотят - обернутся крепчаньем молитвы.

Как трепещет листва своенравным ветрам,
так дрожит поутру зазеркальице бритвы.
Вот он, поздний июль именинного дня:
гладиолусы, пена зелёной бутылки.
Пьёте ль вы за меня иль клянёте меня -
а не царь я себе, ни во лбу ни в затылке.
То, что пелось крылато, забыто давно.
Дышат чем-то не тем ясноглазые дети.
В чёрном воздухе - белым султаном вино.
Нам опять всё былое терпеть суждено
на премудро-жестоком и праздничном свете.