Дневник врача. Сесилия

Эту девочку, маленькую Сесилию я не забуду никогда.  Я встретила ее в педиатрической клинике в многопрофильной больнице в Швеции. В это время я проходила специализацию, т.е.обучение в различных отделениях этой  больницы, чтобы получить квалификацию врача общей практики или семейного врача. В течение последних шести месяцев практиковала я в педиатрическом отделении.

В один из дней поступила на отделение двенадцатилетняя девочка Сесилия. Во время врачебного обхода увидели мы худенькую светловолосую общительную девочку- птенчика, которая сидела на больничной кровати и весело шебетала о том, что чувствует она себя прекрасно, и не понимает, почему ее сюда положили. Рядом сидела ее мама, по желанию которой и положили девочку на обследование. Мама рассказывала, что у ее дочки плохой аппетит, ей трудно угодить, трудно найти еду, которая бы ей понравилась, она иногда отказывается есть вообще, мама обеспокоена и желает чтобы девочку обследовали, чтобы исключить общее  заболевание, влияющее на ее аппетит.

Девочку стали обследовать, все анализы оказались нормальными, и все было похоже на банальную анорексию- нервное заболевание при котором юные девушки начинают голодать с целью похудеть и не могут остановиться. При более подробном опросе выяснилось, что девочка имеет стул, или опорожняет кишечник не каждый день, а 2-3 раза в неделю. И тут как дифференциальный диагноз, к радости лечащих врачей, появилась болезнь Хирспрунга, т.е. врожденное нарушение иннервации кишечника. Надо сказать, что шведские врачи обожают новые сложные диагнозы, им надоедает лечить одни и те же рутинные заболевания, простуды, расстройства желудка, и они разнообразят свою жизнь, и кичатся знанием «болезней посложнее», поинтереснее, как например болезнь Хирспрунга. С быстротой молнии по отделению распространилась волнующая весть: «Мы нашли болезнь Хирспрунга!». Для успокоения совести пригласили детского психиатра, которая сказала, что на анорексию, добровольный отказ от пищи с целью похудания, состояние девочки не очень похоже, чему отделенческие педиатры очень обрадовались. Значит Хирспрунг, ура!!! Никто не задумывался о том, что означает их игра в диагнозы для девочки Сесилии, для ее жизни и судьбы.

С этого момента счастливое детсво для Сесилии закончилось, она превратилась в подопытного кролика и стала обьектом интенсивного лечения от подозреваемой болезни Хирспрунга! Медсестры забегали по отделению с огромными клизмами, которые девочка получала каждый день по назначению врачей. Эти процедуры представлялись девочке чрезвычайно мучительными, оскорбительными. Она воспринимала их как насилие над собой, как вторжение в ее самую интимную, частную сферу. Она протестовала, пыталась отказаться от этого мучительсного действа, но система насилия была уже запущена и действовала безотказно. Ее никто не слушал, ее убеждали, запугивали, принуждали и персонал и родители, в Швеции решения врачей не обсуждаются, а беспрекословно выполняются.

Все обьясняется тем, что престиж, авторитетет врача стоит очень высоко в Швеции, традиционно врач и священник играли огромное значение и пользовались огромным уважением в шведской общине. Священник потерял это положение из-за распространения атеистических воззрений, но престиж врача стоит до сих пор на очень высоком уровне, благодаря  уважению в обществе к их длительному специализированному образованию. Ведь в Швеции мало людей с высшим образованием в сравнении с Россией, и врач, подготовка и специализация которого отнимает 10-11 лет пользуется здесь огромным уважением и его рекомендации и заключения обычными людьми не обсуждаются, а воспринимаются как аксиома. Так произошло и в случае с Сесилией, врач сказал,  упомянул какое-то загадочное, по-видимому, серьезное и опасное заболевание, и ему беспрекословно поверили и стали слепо следовать всем его назначениям. Ведь  «господин врач» знает все, недаром он обучался так долго.

Девочку была вынуждена подчиниться и подвергалась мучительным клизменным процедурам дважды в день. Потом провели сложное рентгенологическое обследование, обнаружили, что и здесь, возможно, существовали подозрения на вышеуказанную болезнь и пошли еще дальше- стали планировать операцию. Родителям и девочке обьявили, что ей будет сделана операция по удалению части кишечника с последующим выведением выхода кишки на переднюю часть живота, в паховую область. И это все предстояло маленькой еще девочке, которая чувствовала себя хорошо и ни на что не жаловалась. Девочке, которая вступала в девический возраст и мечтала о  любви, детях, долгой прекрасной жизни. Так жестоко изуродовать ее только вступающую в жизнь!  Сесилия не могла ничего изменить, у нее не было права голоса. За нее все решали господа врачи и родители, которые не имели собственного мнения и не осмеливались возражать. Сесилия хотела бы вырваться, убежать, оставить больничные стены, но это было невозможно, она была еще маленькая и за нее решали другие.  Сесилия бессильно плакала и кричала, что если ей против ее воли все-таки сделают операцию, то она жить не будет. Что-нибудь с собой сделает.

Против шведской принудительной системы сопротивляться было бесполезно, девочку перевели в хирургическое отделение и прооперировали. Через одну-две недели после операции ее вернули обратно на детскую терапию. Ее было не узнать, бледная, слабая, в полной прострации, с отсутствующим взглядом лежала она в постели. Она не отвечала на обращение, отказывалась есть и ходить. Ее несчастный отец, чтобы как-то поднять ей настроение, часами таскал ее в инвалидной коляске, пытаясь хоть таким образом ее развлечь. Но для нее жизнь кончилась, она не хотела больше жить. «Умные» шведские врачи не знали, что делать, их авансированные методы лечения не помогли, но совсем девочку загубили. Они не хотели это признавать, не хотели, чтобы другие видели во что превратилась бедная жертва их экспериментов и запретили персоналу посещение девочки. В палату ее могли входить только они, ответственные врачи, да  медсестра, ухаживающая за девочкой. Всем остальным заходить к ней было запрещено. Я все-таки как-то в конце дня когда уже все ушли домой зашла к Сесилии. Мне так хотелось вдохнуть в нее желание жить, поддержать бедную девочку. Я взяла ее  бледную бессильную ручку, гладила ее, говорила ей ласковые слова, старалась ее подбодрить, разбудить в ней желание жить. Я сказала, что приду скоро с моим сыном, который был того же возраста, и я надеялась, что они могут лучше понять друг друга, развлечь и поддержать в такое тяжелое время.  На следующий день рассказала Сесилия своей медсестре, что вечером к ней приходила «очень добрая доктор» и я получила нагоняй и новый запрет.

Теперь красивое слово Хирспрунг уже на отделении больше не упоминалось, ведь девочке стало совсем плохо после их варварского лечения. Через еще 2 недели вызвали опять психиатра, который теперь вынужден был признать, что у девочки была просто анорексия и значит, что ее изуродовали совершенно без оснований.  Сесилию  увезли в детскую психиатрическую больницу. Я не знаю как сложилась далее ее жизнь. Но думаю, что она была искалечена  физически и что страшнее всего психически, навсегда....  Как-то она живет теперь, бедная Сесилия, если еще живет...