Записки путешественника. Продолжение

Летом 1971 года, за успехи  на ниве познания Отечественной истории и краеведения  я был награжден  поездкой в город Ленинград. Не знаю, по каким критериям происходил отбор  участников делегации, но я оказался единственным представителем сильного пола на всю Ивановскую область. В иное время, при иных обстоятельствах, я может и рад был бы подобному случаю, но тогда я ещё  только открывал для себя эту сторону жизни, в которой у мальчиков и девочек могли быть иные отношения, нежели просто  товарищеские. Кроме того, некоторая патриархальность наших томненских нравов  и пробелы в образовании  давали о себе знать. Иногда я просто терялся, не зная, какую тему избрать для светской беседы: очередное поражение  «Спартака»  в чемпионате СССР по футболу или новый фильм  из бесконечной серии про индейцев.  С правилами поведения молодого человека в обществе также следовало  разобраться. Если  это общество  состояло, только лишь из особ женского пола, могли ли тут быть исключения? Всё это были вопросы, на которые у меня тогда не было ответов. Короче, город на Неве я изучал в одиночестве. Как только заканчивались официальные мероприятия и экскурсии, делал обществу ручкой и  обещал непременно быть к ужину. А сам в это время….
Где я только тогда  не побывал: и в исторической части, и в спальных микрорайонах. Передвигался же  по городу с помощью метро, трамвая, а большей частью на своих двоих. Всё это происходило во второй половине июля, но удушающей жары не было. Всегда выручал прохладный ветерок с Невы ли, с Фонтанки ли, а может и с иных водных гладей. Кроме того, всегда можно было свернуть с шумных парадных улиц и очутиться либо в бездушном каменном колодце времен Родиона Раскольникова, либо в уютном зеленом дворике, совсем как у нас на Томне. И передохнуть на лавочке….
Я сидел на весьма удобной скамейке, свежеокрашенной, с очень удобной спинкой и даже глаза закрыл от удовольствия. Ноги гудели, а  спину ломило, потому что сегодня я отшагал немало. Атланты и Кариатиды Зимнего Дворца, Ростральные колонны у Дворцового моста, Невский проспект с полуденной суетой и толчеёй, гранитные набережные.  А потом я забрёл куда-то в сторону, где среди строений  казенного вида нашел этот дворик с кустами сирени, лавочками и каким-то павильоном. В этот павильон постоянно заходили и выходили мужчины разного возраста, парами и поодиночке,  и одетые, как сейчас сказали бы, для  «визитов без галстука».
Ну и Бог с ними! А тут солнышко припекает, ноги и руки в такой истоме, что и…
-Молодой человек! Не возражаете, я присяду?
«Конечно же, возражаю, только, кто здесь мои возражения слушать будет», - подумал я, но ответил вежливо:
-Садитесь, пожалуйста.
И даже позу сделал более пристойную: вернув на место и спину, и ноги, и руки. Запах спиртного ощущался весьма явно, хоть и был каким-то необычным, сладковато-малиновым,  что ли…
-А я вот пенсию получил, да немного выпил.
-Бывает, - постарался  прервать его рассуждения. Известно уже было: раз человек выпил, ему поговорить надо. А мне, если честно сказать, очень не хотелось.
-А ведь Вы приезжий, молодой человек? Я заметил. Откуда прибыли?
«Ничего себе, Шерлок Холмс местного разлива», - я окончательно пришёл в себя и внимательно посмотрел на соседа. Обыкновенного вида, не забулдыга,  нет. Небритый, правда, но такое бывает.  Однако, что-то такое неправильное было в его облике, во всей фигуре, словно бы не хватало чего…Стоп. Не хватало руки -  левый рукав был заправлен в карман пиджака.
-На фронте, в самом конце войны, - пояснил он, заметив мой взгляд,  и усмехнулся чему-то.
-Но как Вы догадались, что я не местный? По разговору?
-Нет, разговор у тебя правильный. Просто никогда раньше не видел тебя здесь, - он почему-то перешёл на «ты», что для меня было, конечно же, привычнее.
Теперь рассмеялся  и я. Как всё просто! Раз человека видят впервые в каком-либо месте, то, скорее всего,  он не местный! И голову ломать не надо.
-Да, я из Ивановской области. Здесь на экскурсии, -  я посчитал почему-то, что  «Ивановская область» в качестве  места для проживания  звучит как-то солиднее, чем, просто «Кинешма».
-Из Ивановской области? – Переспросил он. – А я знаю, где это. Я во время войны там в госпитале лежал. В Кинешме, - уточнил он. -  Вот! Подожди, подожди, как же это называлось. Я имею в виду  наш госпиталь. Да, точно, вспомнил! Нардом! Народный дом. Что-то вроде местного Дома Культуры в прошлом. Там я и пролежал осенью 42-го около двух месяцев. А воевал здесь, на Ленинградском фронте.
Теперь пришло время удивляться мне.  Не то, чтобы я  не поверил, нет, я сначала, просто  даже и не понял ничего. Хотя чего тут было понимать. Может быть, и правда,  что мы все связаны одной нитью, и не бывает одного без другого. Я знал, что во время войны в  Нардоме  был госпиталь, и, судя по его размерам, немаленький. И сколько человек там могло побывать за войну? Тысячи! А Земля, действительно, очень маленькая планета, и людям порой становится тесно на ней?
-Я живу в Кинешме, - сказал я. А Нардом – это наш клуб и находится он через дорогу от моего дома.
-Надо же? – Сказал незнакомец и посмотрел на меня как-то по-особому.- Бывает же такое!
-Да, действительно, бывает.
Мы замолчали, а вскоре я встал и, извинившись, ушёл. О чём было говорить? Слишком разными были наши жизни. Как две параллельные линии. И я  не скажу, что  был готов тогда к тому, чтобы они пересеклись. Но вот пересеклись.
Даже теперь, спустя много лет, та встреча мне  кажется  нереальной, какой-то придуманной, взятой не  из самого лучшего романа. Но вот было же.  Хотя, например,  у Лобачевского параллельные линии  пересекаются. В том мире  для них это самое обычное дело. Может быть,  и у нас могут? Написано же у классика: «Хорошо придуманной истории незачем походить на действительную жизнь. Жизнь  изо всех сил старается походить на хорошо придуманную историю».