Несколько слов вдогонку к Очарованию

В одном из стихов я употребил слово «Фигня», наряду со словом «Нежность», в том смысле,
что этими двумя понятиями объяснялся с женщинами, так как есть два вида общения между полами –
любовное томление и лёгкий флирт.
Мне показалось, что оба слова к месту.

Один из борцов за чистоту языка тут же выговорил мне:
- Как можно! Слово «Фигня» не соответствует стилю высокой поэзии.
Потом стих прочитала учёная поэтка и поддержала рецензента.
- Есть поэтический словарь, – заявила она, –
всё, что вне его, не имеет права называться поэзией.

Меня всегда умиляет стремление некоторых ревнителей чистоты давать советы тому или иному автору,
каким образом выражаться в стихотворном тексте.
Пора бы знать, что над поэтом, если он, конечно, не графоман, а Божий избранник,
не довлеют никакие законы, кроме его собственных.

Каждый поэт – это особый мир слов и образов.
Здесь никто ему не указчик.
Маяковский назвал поэму «Облако в штанах». Его освистывали ревнители чистоты. И что?
Прошло время, и это словосочетание вошло в наш быт.

Своеобразный поэтический словарь был у Есенина, его стихам присуща неправильная,
с точки зрения ревнителей чистоты, метрика.
Сегодня бы доценты и критики подняли вой:
- Как это так! Да ведь он безграмотен!

Так могут говорить только слепцы, непонимающие, что судить любого автора можно лишь по законам,
которые он сам над собой поставил.
Когда-то, учась в университете, я приставал к педагогу с вопросом:
- Почему Есенин сломал ритм в следующем  четверостишии:

Всё живое особой метой
Отмечается с давних пор.
Если не был бы я поэтом,
То, наверное, был мошенник и вор.

Последняя строка явно выпала из ритма. Почему?
Ведь Есенин был прекрасным версификатором, мастером стиха от Бога.
Преподаватель мямлил:
- Да. Тут недоработка. И у великих бывает.

Нет, не бывает!
Сейчас, с вершины своего опыта, могу сказать: сделано сознательно, для достижения наивысшего эффекта.
Это выпадение строчки из ритма создаёт прецедент, который помогает раскрытию темы и образа.

Ещё пример из Есенина:

Голова моя машет ушами, как крыльями птица,
Ей на шее ноги маячить больше невмочь.

Сколько было сказано едких слов ревнителями чистоты в адрес этих строк!
А они живут и потрясают своей выразительностью.
Давать советы автору стихотворного текста по поводу упущений в его словаре – гиблое дело.
Надо принять его словарь.
Повторюсь, если речь идёт именно о стихах, а не о вымученной ремесленнической подделке.

Я очень ценю поэзию Кедрина.
Одно из любимых стихотворений:
«У поэтов есть такой обычай: в круг сойдясь, оплёвывать друг друга».
Там соревнуются два не поэта, а жалких поэтишки, которые поносят один другого самыми бранными словами.
Оба претендуют на величие, но их претензии безосновательны.

У Кедрина в стихотворении есть такие строчки:

И настало время – их обоих
Завалил холодный снег забвенья.
Стал Саади золотой трубою,
И Саади слушала кофейня.

Я пытался поправить Кедрина, мне не нравилось слово «Завалил», оно казалось грубым, пришедшим словно бы
из другого словаря – опять это пресловутое понятие «Словарь».
Я пытался подыскивать свои варианты.
Но с каждой заменой стихотворение становилось бледнее и хуже.
Кедрин услышал эти строчки от Бога. Их нельзя менять. Это я понял со временем.
И читаю стихотворение только в авторском варианте.

Друзья! Давайте уважать поэтов.
Они подслушали словарь, ритмику, способы построение образов на Олимпе.
Мы, простые смертные, не в силах ничего отменить или изменить.


Р.Маргулис
23 июня 2015г.