Соприкосновение

- Что?
- Дан не придет, - повторил Серега, постукивая барабанными палочками.
По привычке взъерошил волосы на затылке. Бля. Гель же! Раздраженно тер руку о джин-сы. Дан, гитарист этот поганый, соизволил не притащить свою задницу на наше первое серьезное выступление. Ну, как серьезное, хотя бы вне стен школы.
- Я могу на электрогитаре играть, бас опустим, - это уже Ал.
- Мгм, ты с собой в одном чехле две гитары таскаешь? Похвально, - ехидничаю.
- Так, ребята, что за херню творите? Пять минут назад вы уже начать должны были, - ад-министратор клуба сурово взирал на нас с высоты своего маленького роста.
- Уже идем, - буркнул я. – Короче так: акустическое выступление.
   Научиться летать и сбежать,
   И неважно куда – лишь бы прочь!
   Научиться забыть и лететь,
   Всем пока!
   Здравствуй ночь, здравствуй ночь…
На фоне Серега мягко отбивал ритм, Ал как в творческом трансе дергал струны. Я старал-ся начать тихо, получилось с хрипом, постепенно повышаю голос, а под конец опять – вниз, вниз, с отчаянием от того, что все пошло не так, от того, что эта поддатая публика с тупым остекленением в глазах смотрит на трех тощих школьников, пытающихся спасти свое бедственное положение. Глупо.
- Приятной всем ночи. Надеюсь, никого из вас не найдут в луже собственной рвоты под утро, - с комком в горле, едко бросил я толпе напоследок.
Зря, конечно, я так сделал. У выхода из клуба нас поджидала группа оскорбленных отмо-розков. Попытка мудрого бегства, борьба на грани безумия, холодный и неимоверно же-сткий асфальт со съежившимися на нем фигурками. Символично, но своей кровью пытал-ся рисовать. Фигня. Больно и крови слишком мало.
О, Серега кому-то звонит. Обнял бы, да сил нет.   
***
Родители разъехались в командировки. Живу с дедом, который довольно спокойно отреа-гировал: во-первых, на поздний уход из дома в клуб на выступление, во-вторых, на пла-чевное состояние, в котором он забирал меня из больницы на следующее утро.
- Кровь кипит, - усмехнулся дед и все. Нормально.
Мне дали отгул от школы на неделю. Ничего не сломано, только легкое сотрясение и куча ужасных синяков по всему телу. Лицо – жуть.
Дома дед напоил бульоном. И вот я лежу в комнате. Один. Меня один раз спросили, не дать ли обезболивающих и покинули. Прошло часа три. Хм, пить охота. Ух, на секунду предметы вокруг стали уплывать, но удалось поставить все на место. Решил пройти мимо дедовской комнаты, чего это он так равнодушно относится к травмированному внуку.
- Это что, электрогитара? – округлив глаза, громко воскликнул я. 
- Нет, Сенечка, это топор, - дед аккуратно прислонил инструмент к стене.
- Очень смешно, - исподлобья посмотрел на него и подошел к гитаре. – Что это за модель?
- Эльта Соло ЭГС 650.
- Эм… что?
- Еще советская. Я, конечно, не на ней начинал играть, ее только в семидесятых выпускать стали. Но она тоже мне дорога. С ней мы в первый и последний раз выступали став взрослыми, - с теплотой смотрел на старенькую, но тщательно начищенную гитару.
Впервые слышу от него так много слов. С интересом провел по гладкому корпусу. Иногда пальцы встречают препятствия в виде глубоких царапин.
- Не знал, что ты играл, - тихо.
- О, так ты много не знаешь, - в ироничном тоне деда я узнавал свой голос.
- У тебя была группа? – что-то и голова уже меньше болит.
- Ты готов выслушать довольно долгую историю? – задумчиво посмотрел он на меня.
Я кивнул.
- Ну, тогда присаживайся, - дед пересел в кресло, освобождая мне место на кровати.
***
Перезагрузка. Смотрю в потолок и перевариваю. В голове как будто прокручивают фильм.
Вот мой дед много-много лет назад. Похожий на меня сейчас. Высокий и худой. Я знал, что он ходил в музыкальную школу. Но это фортепиано, да и стал ведь он потом инжене-ром. В общем, скучно. А оказалось, что он с восьмого класса стал осваивать электрогита-ру. Никто в школе не знал об этой стороне тихого мальчугана. До десятого класса. Тогда готовился концерт к Новому году и организаторы спрашивали, кто и с чем может высту-пить. «А я тогда уже сносно играл, была даже парочка собственных композиций», - при-помнил я дедовский словно затуманенный взгляд. Никогда его таким не видел.
Сразу после его выступления, к нему подошел одноклассник.
- Вот ничего себе! Давно играешь?
- Два года.
- Ну, надо же, искал гитариста, а он буквально под носом был.
- У тебя группа есть?
- Ага. И нас в ней уже трое.
«Владленом его звали. Я знал, что он с пятого класса на барабанах играет. Влад довольно популярен в классе был. Живой, веселый, видный парень», - описывал нового друга дед.
- Но я не планировал вступать в музыкальную группу.
- А ты попробуй. Твои мелодии будут полнее и ярче звучать с ударными, басом и, может быть, вокалом.
- Я еще стихи пишу, - подумав, отвечает Кеша (так деда зовут - Иннокентий) – Надо как-нибудь собраться. Обсудить.
Влад широко улыбнулся.
- Идеально. Твоих талантов нам и не хватало, - и они пожимают друг другу руки. Вот с этого рукопожатия начинается все.
Дальше: знакомство с младшим братом Влада, Валерием, который был басистом и учился тогда в девятом; репетиции и разборы текстов у них в гараже; параллельная подготовка старших участников группы к выпускным экзаменам.
«У отца братьев фургон был довольно большой, он на нем с дачи фрукты-овощи возил. Так однажды, к марту ближе, мы пробились в один клуб подвальный, где можно было вы-ступить. В клубе этом студенты-поэты, студенты-музыканты и подобная молодежь соби-ралась. И вот Влад отца упрашивает, на фургоне инструменты перевезти туда. Они с Ва-лерой тогда и по дому все делали, и старались оценки только хорошие получать, Влад клялся экзамены на отлично сдать. Хах, вот мы тогда образцовыми учениками были, зна-ли бы учителя причину. В итоге добились своего», - ухмылялся дед. А я вспомнил, как мы с ребятами скидывались и заказывали машину, чтобы перевозить Серегины барабаны. У него еще электронные есть, миниатюрная установка, с которой в школе выступали. К слову, мы с ним никогда образцовыми учениками не были. Вот Ал на медаль идет, старается и в музыке выкладываться, и в учебе уровень держит. Многие домашние задания списывать дает. Дан, гад такой, вообще не из нашей школы.
Ладно. Не хочу думать о плохом. Лучше представлю, как в подвале, наполненном клуба-ми серо-голубоватого сигаретного дыма, на самодельную сцену из ящиков и подобного материала выходят трое парней. С темными волосами по плечи выходит среднего роста паренек, возится с барабанной установкой. Похожий на него, только с короткими волоса-ми и огромными глазами, выходит другой участник с бас гитарой во вспотевших от вол-нения руках. И, наконец, высокий и растрепанный гитарист-вокалист. В воображении он словно точная копия меня.
Вот они собираются с духом. Смотрят прямо в заинтересованные лица юных зрителей.
- В нашем клубе новые лица. Они очень молоды, как вы все заметили, но у таланта нет возраста, как они сами выразились, - по словам деда, их представлял сутулый юноша в очках, рубашке и галстуке-бабочке с неожиданно глубоким, звучным голосом.
Для музыкального трио все вокруг замирает. Знаю, по своим ощущениям от самого первого публичного выступления, правда, оно было школьным. Так вот, только стук собственного сердца, нервно сглатываешь подступивший комок в горле. Я сжимал микрофон, а дед, скорее всего, только крепче ухватился за гитару.
Потом прикрыть глаза. Глубоко вдохнуть и успокоиться. Все. Предельно собран и готов вложить всего себя в музыку.
Я встал с кровати, порылся на столе и взял пожелтевший, смятый, с выцветшими черни-лами листок. Угловатые буквы, как будто летящий почерк. Зачеркивания, некоторые сло-ва явно написаны другой рукой. Кажется, даже знаю чьей.
В голове слова оживают, сливаются с нашей музыкой. Я тихонько напеваю, представляя молодого деда.
   Дождь за окнами квартир лил, а ты всегда мимо проходил,
   И все пытался куда-то сбежать, смысл жизни своей отыскать.
   А может он прямо здесь был, в каждой капле дождя сквозил?
   Оглянуться бы нам вокруг, может, лица увидим вдруг.
   И заметим, что дождь лил.
   Уже полгорода затопил.
С нарастающим удивлением прислушался. Дождь накрапывает, черт возьми!
«После этого, мы стали каждую неделю выступать в клубе. Некоторые поэты давали свои стихи для песен. Кто-то просто делился идеями. Иногда песни критиковали, куда уж без этого. Тогда я писал еще усерднее. Мы наслаждались этим крохотным успехом. Пожалуй, тогда о большем мы и не думали. Хотя, чего это я. По воскресеньям каждый из нас на не-сколько минут чувствовал себя знаменитым и талантливым музыкантом, в груди роились какие-то необъятные мечты».
Так продолжалось до лета. Потом кое-как троица смогла наскрести неплохих оценок на экзаменах. Влад сказал, что не собирается поступать в институт, в отличие от Кеши, а бу-дет работать и копить на запись их песен. Тогда басист с гитаристом-вокалистом перегля-нулись и ответили, что тоже будут усердно работать. Им все кажется светлым, полным возможностей.
«Два месяца были заняты только музыкой. Ближе к августу мне надо было готовиться к поступлению в институт. Родители стали все чаще говорить об этом. Да и Валере намека-ли уделить этому больше внимания. Сейчас часто задумываюсь: если бы я был достаточно смел, чтобы не идти по проторенной дороге, а посвятил всего себя музыке, как жизнь сложилась бы?».
Я смотрел на мокрый черный асфальт, некоторые места были подсвечены желтоватым светом уличных фонарей, проезжающих машин, окон домов, в которых, несмотря на поздний час, тоже не спали. Смотрел через искаженное подвижными каплями дождя окно. В моих планах музыка и учеба легко уживались друг с другом. Но… ведь это пока мы занимаемся этим любительски. А когда захочется подняться на профессиональный уровень? Точнее, а когда надо будет сделать выбор между одним и другим?
«Ближе к сентябрю мы записали одну песню. Самую первую. Помог один паренек из клу-ба. Его родители на радио работали, предоставили студию для записи. Говорили даже о том, чтобы включить наши песни в программу».
Мне не нужно было прямо говорить, по выражению лица деда я понял, что когда начался учебный год, один из участников группы «Соприкосновение» погрузился в занятия. На-верное, это не стало заметным сразу, процесс отдаления был постепенным.
«Тогда я попросил Влада отложить записи и продолжать пока играть по воскресеньям. Думал, что когда вольюсь в студенческую жизнь, смогу лучше планировать время. Он от-ветил, что они-то с Валерой подождут, а вот радиостанция? Мы тогда разругались. Я кри-чал что-то, Владлен в ответ. А Валерка метался и пытался нас успокоить. Глупо очень вышло».
В тот же вечер, дед со злости разбил усилитель. Вытащил во двор, швырял, бил камнями. Хотел и гитару разбить – рука дрогнула. Опомнился.
Дед мне показал разбитый усилитель. Он хранил этот пыльный ящик под столом, завалив какими-то бумагами.
«Оказывается, можно жить в одном городе так, чтобы пути пары людей никогда не пере-секались», - с непроницаемым лицом говорил дед.
Ну, да, надеюсь, Дана никогда больше не повстречаю. Но шутки шутками, а это все-таки паршиво.
Валера научился играть на электрогитаре. Вокалистом стал тот самый паренек в галстуке-бабочке. Стихи писали ребята из клуба. Их песни несколько раз крутили на местном ра-дио.
На мой вопрос, что было дальше? Дед ответил: «Дальше? Отец братьев заболел. Музыка ушла на второй план. Влад потом поступил на вечерние занятия в институт. Работал по-том юристом, а Валерка переводчиком стал. Я в другой город работать уехал. Мы лет че-рез пять после этого встретились. Сыграли вместе. Ну, не смотри так, конечно, играть-то каждый продолжал. Как уж тут без музыки».
Такая вот история.
***
Следующее утро началось со звонка Алу.
- Хай. Слушай, басовый комбик к электрогитаре подходит?
- Привет. Ну, да, - явно что-то жуя, ответил Ал.
- О, очень хорошо. Одолжи, пожалуйста, во временное пользование.
Пауза.
- Сеня, тебя по ходу мощно так башкой приложили?
- Не смешно. Я подумал, что в группе нет места таким людям как Дан.
- Это да… Хорошо, когда занести?
- Сегодня, после школы.
- Ок.
- Спасибо, Ал!
Затем к деду, чтобы попросить научить играть на гитаре. Звук этой Соло неимоверно сильно отличался от звуков электрогитар, которые я слышал раньше. Ну, для того, чтобы учить аккорды – пойдет. Дед вообще сказал: «Начинать с игры на советской гитаре, это как начинать водить на советской машине – ко всему готов».
Довольно удачно сложилось, что через месяц у меня день рождения. Думаю, понятно, ка-кой подарок я буду ждать от родителей?
Серега сообщил Дану о его уходе из группы «Touch». И, да, мы изменили название.
Я хочу вложить всего себя в музыку. Как и Серега с Алом. Может, из этого никогда ниче-го путного и не выйдет. В таком случае, мы должны знать, что сделали все возможное, что с интересом провели время и не будем сожалеть.
В начале нового учебного года, уже одиннадцатого на моем счету, мы выступили на школьном концерте. Моя игра оставляла желать лучшего, да и вообще, всем нам еще ра-ботать и работать. Зато с душой.
   Мы научимся лететь прочь, возвращаясь опять в ночь,
   А с рассветом придет день, удлиняя мятежную тень.
   И хотелось бы все забыть, тихо – мирно продолжить жить.
   Но мы будем лететь прочь,
   Возвращаясь опять в ночь.