О, Волга! Колыбель моя

Сложилось так, что за длинным рублем наши Томненские жители уезжали либо на Север, либо в Сибирь. Одним словом, в дали далёкие. Нет, на жизнь  можно было заработать и у нас, но настоящие деньги были там. И особым шиком  считалось  вернуться  домой этаким  фертом  в  автомобиле, да чтобы   брюки фасонистые  были и пиджак с разрезами. « Посмотрите на меня, соседи дорогие, полюбуйтесь. Вот он я какой! Красавец!» Ну, и покутить, само собой,  показать «деревне» настоящий  размах. А мы – ничего, поглядим, попробуем заморского «шика»,  посудачим потом.
Вот  и сидели мы  как-то с приятелем на лавочке, у  «тридцати шести», обсуждая  недавний визит друга детства, побывавшего   дома в краткосрочном отпуске.
- Фёдорыч тут  из Москвы на такси прикатил, прямо к подъезду. Я сам видел.
-Из Москвы?
- Да. Билетов, дескать, на поезд не было,  дак  он такси взял. Двести рублей заплатил.
-Двести рублей?
По нашим меркам деньги  были  огромные. Я летом в бригаде бетонщиков-землекопов столько за целый месяц не зарабатывал. А тут..
-Ладно. Чужих денег мы считать не будем. Главное – приехал, навестил края родные. Колыбель свою, так сказать
-Вот-вот, я про это самое, про колыбель и  хочу рассказать. История тут вышла – смех один.
Мой приятель протянул мне пачку «Мальборо».
-Закуривай. Фёдорыч угостил!
Я не заставил себя долго уговаривать.
-Дак, что там за история вышла?
-Слушай!
«Он как домой приехал,  сразу же во двор вышел и за стол к мужикам. Отметить, дескать, надо, в ресторан давайте собирайтесь. А мы что? Мы не против. Только, говорим, не надо нам никакого ресторана. Давай на Волгу пойдем, посидим как в старые времена, искупаемся. И тут Федорыч  наш, вроде как,  загорелся. Да-да, говорит, искупаемся.  И про Волгу всю дорогу что-то такое бормочет. Дескать, « О, Волга, колыбель моя, любил  ли кто тебя как я».
Пришли на Волгу,  расположились на старом месте. Всё как у людей: «Портвейн Молдавский»   в трехлитровой банке, сырки плавленые, огурчики. Я сижу,  ничего, сырки чищу, огурчики нарезаю. А Федорыч и говорит: «Пойду, дескать, окунусь. Столько лет об этом мечтал». Разделся он,   а в воду, смотрю,  как-то  «по-бабьи» заходит. Шажок сделает и ойкнет, шажок сделает и опять стоит, отдувается.
Я ему кричу: « Федорыч! Ты что. Давай с разбега, как раньше,  рыбкой. А то -  стыдоба  одна». Он разбежался…., ну, и нырнул… А когда вынырнул…. и лицо, и волосы, и плечи…
-В мазуте, - догадался я.
-Ага. Мы его потом два дня керосином оттирали, да так и не оттерли до      конца.  С нашей речной отметиной и поехал. Ну, что скажешь?
А что тут говорить. Не любит река наша, когда перед ней  выступают. Всегда найдет возможность напомнить  и о корнях своих, и о прочем разном. Тут главное, чтобы без обиды было, чтобы толк был. Чтобы помнили об этом люди, пусть даже и через такие вот рассказы.