Тигр

 Посмотри назад, не видно ли там тигра? Не слышны ли его легкие шаги, не трутся ли ворсинки полосатой шкуры по шероховатым разводам влажного тростника? Можешь обернуться и идти спиной ко мне, будь уверен, что тигр там, затаился в прыжке, разведя задние лапы и упершись ними, мягкими подушечками, острыми когтями, с засохшей кровью под желобками, в раскисшую от дождя грязь. Если пружина терпения лопнет, то он вылетит, размахивая веером своих смертоносных шипов, с шипением через клыки и блеском миниатюрного Марса в зрачках, собьет тебя с ног и прильнет к белой шее, орошая усы багрянцем и шевеля костяными иглами, в своей самоуверенностью убеждаясь, что я никуда не денусь и застыл в немом оцепенении. Яростно ворча зверь утолит голод, утрется языком, словно большой кот, и начнет плавно наворачивать в мою сторону, помахивая толстым хвостом, поддергивая черным и влажным носом, втягивающим запахи с другого конца материка. Всем своим видом убийца говорит: "Ты следующий. Я тут хозяин".
 "Тигр" - скажу я ему. "Спасибо, тигр". Тот замер в удивлении, ему не по душе мой голос. "Ведь я, тигр, сделал бы тоже самое. Просто ты случился раньше". Хищник лупит по земле полосатой плетью, его раздражение накрывает меня волною. И тогда я присяду на четвереньки, мои глаза нальются оранжевым светом бешеной луны, свихнувшимся с орбиты спутником, и звезда закружится в зрачке, покрикивая от безысходности, и задрожат веки у тигра, он опустит голову и подставит шею, ожидая своей горькой участи. Но я не хочу убивать кошку, хлестну его по черным полоскам на боку, пусть мчится в темень толстых деревьев, в свое логово и там тщетно пытается зализать раны души.
 Здесь быстро темнеет. Перекрикиваются в изумрудной листве разноцветные птицы. Звезды осыпают небосвод в мгновение. Жужжит под ухом насекомое, втискивая в себе вселенную. Заглохшая в чаще тропинка вмещает в себя твою оболочку, раскинутые руки, отброшенный в кусты рюкзак, белизну твоей кожи и закатное пятно быстрой смерти, шепотом окружившее голову, некогда говорившую весьма занятные речи. Напротив сижу я, в ожидании, привалившись к стволу и не спуская с твоего тела глаз. Мои ноздри расширяются от запаха крови, щекочет легкой железной ноткой и заставляет жмуриться, неосознанно резко вздрагивая. Мне скучно и мне приятно. Ночь раскидывает крылья и парит, взмывая из под каждого листка, из земных нор, из сырых пещер, и прижимает коленом все небо, крича голосом путешественника, нашедшего выход из лабиринта и попавшего домой.
 Бахрома небес потрясает своей бездонной темнотой. В промежутках между блестящими изумрудами мелькают тени небесных китов, огромными хвостами набрасывающими на мою разгоряченную кожу порывы космического ветра. Небо вздрагивает, взлохмачивается, отряхивается и сбрасывает пару звезд, царапая горизонт те падают в холодное море. Ты поднимаешься. Ноги скребут по траве, лопают пару стеблей, упираются в корневища. Я подкрадываюсь ближе. Важный момент. Мое напряжение предельно, истекаю потом, руки мелко подрагивают. "Открой глаза" - шуршу пересохшими губами тебе в уши. Ты поведешь головой, разверстая рана рубцуется на шее. Я уже уверен в успехе, но должен увидеть глаза. Они открываются, неспешно, важно. Там стоит желтое пламя, не оранжевое, как у меня, а желтое, ледяное лезвие замерзшей в испуге свечи. Хорошо, что не красное. А с желтым можно жить, можно его контролировать. Ты пока не узнаешь меня, смотришь на свои руки, вымазанные в грязи. Я смотрю в твои глаза. Ночь смотрит на нас обоих, спрятавшись между валунов, посмеиваясь листвой, подмигнув пролетевшим мотыльком, меловым лепестком крыла садня беспросветную мглу.