Без пятнадцати лето

Бьянке скоро пять, Доминику уже шесть, и они оба сидят в песочнице. Блондинка и брюнетка следят за своими детьми и рассказывают друг другу планы на ближайшие три месяца жары. Дети делают куличики и обсуждают, что круче – красный грузовик или желтый динозавр.

Последний день мая, завтра лето. Дома обед, мультики, кровать и сказка на ночь. Вместо сна всякие мысли о предстоящих каникулах, мечты о теплых деньках, постоянные взгляды на время в ожидании. Домик из одеяла, чтобы успеть загадать желание, когда на часах уже без пятнадцати июнь.

—

Бьянке скоро восемь, Доминику уже девять, и они идут домой из школы. Рюкзаки полны тяжелых книжек и исписанных тетрадок, ручки высыпались из пенала. Бьянка спрашивает, что сейчас по школьной программе проходит Доминик, и он рассказывает ей, говоря новые слова, которых она еще не знает, чтобы казаться старше и умнее. И это немного глупо, если честно, но Бьянка смотрит на него с восхищением, в удивлении открыв рот.

Последний день мая, завтра лето. Уроки можно не делать. Дети во дворе, хвастаются, куда их везут родители на этот раз. Они показывают друг другу новые игрушки, и Бьянка, пусть она и девчонка, с завистью глядит на вертолет в руках Доминика, стыдливо пряча свою плюшевую собачку за спиной. Они договариваются не спать до наступления лета. В тайне от родителей зажигают свет и выглядывают в окна, находя друг друга, когда будильник звенит без пятнадцати июнь.

—

Бьянке скоро пятнадцать, Доминику уже шестнадцать, и у них переходный возраст. Мамы сидят в кафе и рассказывают друг другу о трудных подростках и их проблемах. Доминик начинает курить, и Бьянка это не одобряет, но все равно каждый раз с замиранием сердца смотрит на то, как парень зажимает губами тонкую сигарету и через пару мгновений выпускает изо рта клубы дыма. Она снова завидует, но старается этого не показывать. Дети стоят за домом, Доминик курит, а Бьянка говорит, что предки снова тащат ее с собой к родителям отца.

Последний день мая, завтра лето. Дома крики, хлопающие двери, слезы матери, раскиданные вещи. Дети сидят во дворе и делят друг с другом тишину. Бьянка давится дымом, исходящим от парня, и они наблюдают за звездами над своими головами. Девушке в панике звонит мама, когда Доминик небрежно смотрит на наручные часы и про себя отмечает, что уже без пятнадцати июнь.

—

Бьянке скоро восемнадцать, Доминику уже девятнадцать, и она зовет его на свой выпускной. Она – прилежная ученица, он – плохая компания; и мамы перестают общаться, узнав, что их дети встречаются; только это никого не волнует. Молодые люди репетируют танец, и в это мгновение Бьянка говорит Доминику, как гордится им, а потом обещает поступить в тот же институт.

Последний день мая, завтра лето. Через три дня первый экзамен. Дома остывший ужин, неубранная постель, старые тетрадки на полу. Бьянка готовится, пьет кофе и старается не думать о том, что Доминик присылает ей уже четвертое смс. Когда глаза закрываются, а буквы плывут, девушка смотрит на телефон и на пятое сообщение, которое только что пришло. Она открывает его и улыбается: «Без пятнадцати июнь, любимая».

—

Бьянке двадцать один, Доминику двадцать два, и они устраивают вечеринку в своей съемной квартире. Мама звонит дочери и поздравляет с совершеннолетием, и Бьянка счастливо благодарит, после чего возвращается к Доминику, который прижимает ее к себе и целует в лоб. Они гуляют два дня подряд, поэтому на третий никто не может заставить себя убрать квартиру.

Последний день августа, завтра осень. Доминик курит прямо на кухне, в одной его руке сигарета, а в другой – чашка кофе. Бьянка сонная и слегка разбитая, но ее счастливая улыбка пахнет утром, а это лучшее, что может быть у Доминика. Они готовят завтрак на двоих и уже вечером гладят себе рубашки, юбки, брюки, ведь утром в институт. Они лежат на кровати, и Доминик перебирает пальцами любимые кудряшки. Бьянка ровно дышит и считает секунды. Когда она смотрит в янтарные глаза, часы на стене показывают без пятнадцати сентябрь.

—

Бьянке скоро двадцать три, Доминику уже двадцать четыре, и они в больнице. Взрослая женщина с золотыми волосами вытирает мокрые глаза носовым платком. Злокачественные клетки поражают доброкачественные, в то время, как Доминик молча снует по белоснежным коридорам. Врач обнадеживает, но Бьянка выглядит уставшей, и от этого надежды все меньше, потому что она не должна так выглядеть. Мама Доминика в телефонную трубку обещает приехать как можно скорее.

Последний день мая, завтра лето. Бьянка остается в больнице на несколько дней, и ее мама едва сдерживает слезы, когда Доминик отправляет ее домой. В тишине палаты пикают датчики, которые говорят, что пациентка все еще жива. Бьянка все такая же, просто слегка вымотанная, но Доминик старается этого не замечать. Он держит девушку за руку и кидает пустые обещания о том, что все будет хорошо. Парень засыпает, сидя возле кровати, и Бьянка будит его тихим шепотом: «Без пятнадцати июнь, любимый».

—

Бьянке скоро двадцать четыре, Доминику уже двадцать пять, и они едут домой после химиотерапии. Их мамы должны нагрянуть на этой неделе, чтобы приготовить ужин, провести вечер вчетвером и поболтать о жизни. Но сейчас Доминик паркует машину, и они вместе с Бьянкой возвращаются в их съемную квартиру. И когда они оказываются внутри, девушка говорит, что он должен завести собаку. На вопрос «зачем?» короткий ответ «чтобы у тебя после меня кто-то остался». Доминик идет в ванную за бритвой и проводит там долгие семь минут в беззвучной истерике.

Последний день мая, завтра лето. Бьянка сидит на стуле в их крохотной кухне, а Доминик стоит рядом, сжимая пальцами электрическую бритву. Громкое жужжание, дрожащие руки, падающие кудри, нервный смешок. Доминик целует бритую голову и говорит, что все равно всегда будет любить ее. И когда слезы бегут по его щекам, на телефоне высвечивается без пятнадцати июнь.

—

Бьянке скоро двадцать четыре, Доминику уже двадцать пять, и они в своей кровати. Дурацкие сны каждую ночь, холодный пот каждое утро. И все более менее спокойно, когда Бьянке вдруг становится плохо и она просыпается. У нее идет кровь из носа, и Доминик хватает ключи от машины, пулей вытаскивая Бьянку на улицу.

Последний день июля, завтра август. А еще через двадцать девять дней у Бьянки день рождения. И Доминик уверен, что они успеют отпраздновать. В его планах прогулка на кораблике, торт с Бэтменом в лучшей пекарне города, встреча заката на капоте их машины, звездное небо размером с потолок в их спальне и заветное «без пятнадцати двадцать четыре года и один день».

—

Бьянке почти двадцать четыре, Доминику уже двадцать пять, и они в больничной палате, пропахшей медикаментами. Их мамы в коридоре, общаются через молчание. Доминик рассказывает Бьянке про Локи, который погрыз его новые кеды. Говорит, что эта собака неуправляемая, и что они спят вместе в одной кровати, поэтому сторона Бьянки всегда теплая. Эффект присутствия. Доминик много чего говорит, пока не понимает, что устал. Бьянка все время молчит.

Последнее двадцать восьмое августа в ее жизни, завтра день рождения. Доминик обещает устроить великий праздник, но Бьянка просит всего лишь быть рядом. Рваное дыхание, неудобная постель, переплетенные пальцы, один сон на двоих. Доминик целует ее в лоб, когда звезды на небе кричат, что уже без пятнадцати праздник.

—

Бьянке двадцать четыре, Доминику двадцать пять, и они просыпаются вместе. Они не делают ничего из списка в этот день рождения, просто лежат на больничной койке и дарят друг другу молчание. Родители приходят поздравить, и мать с отцом плачут, потому что сил никаких нет. Потому что Бьянка бледная и худая, от ее кудрей ничего не осталось, и потому что Доминик выглядит таким счастливым, несмотря ни на что.

Последний день рождения, завтра ничего. На вопрос Доминика «чего ты сейчас больше всего хочешь?» короткий ответ «танцевать». Бьянка поднимается на ноги, и она едва стоит. Доминик держит ее крепко, тихо напевает дурацкую мелодию с выпускного, и они медленно танцуют, как тогда. Он говорит ей представить, как все смотрят на них, как все любуются их парой, как все расступаются перед ними, пока они кружат в вальсе. А потом они целуются, и со всех сторон слышатся возгласы, кто-то начинает аплодировать, и только двое стоят, глядя друг другу в глаза, боясь расцепить руки. Бьянка улыбается и шепчет ему куда-то в плечо: «Сохрани последний танец для меня». В эту секунду сердце Доминика пробивает без пятнадцати вечность.

—

Бьянке всегда двадцать четыре, Доминику все еще двадцать пять, и они на кладбище. Ее мама задыхается в слезах, не в силах выдавить из себя ни слова, муж осторожно сжимает ее руку в своей. Мама Доминика у него за спиной, содрогается в беззвучных рыданиях. Священник что-то говорит про упокой. Деревянный ящик почти исчезает из вида, скрываясь в земле, когда Доминик хочет остановить это. Когда он хочет увидеть живые глаза цвета какао и понять, что все это чья-то дурацкая шутка. Но он молча смотрит, как гроб засыпают рыхлой землей, и старается сохранять безразличное выражение лица. Так не должно быть. Все, что сейчас происходит, – неправильно. Это какая-то ошибка.

Последний день августа, завтра осень. Но такое ощущение, что даже здесь скрыт обман. Доминик возвращается домой, и он сломлен. Он ждет наступления осени, словно она поможет ему пережить это. Словно впереди не холодное время года, а новая жизнь. Но на самом деле, когда часы бьют без пятнадцати сентябрь, Доминик понимает, что все кончено.

—

Бьянки нет, Доминику двадцать шесть, и они снова вдвоем. Они там же, где расстались в последний раз. Доминик курит и думает о том, как так вышло. Он думает долго, но понимание так и не приходит. Он ищет ответ на вопрос, который мучает его с самого начала. Почему Доминик курит вот уже десять лет, но рак легких все равно забрал Бьянку?

Последний день мая, завтра лето. Дома собака, недоеденный завтрак, с утра на работу. Мама звонит с рассказами о планах на долгожданный отпуск. Доминик решает, что рубашку можно не гладить. Они с Локи сидят на полу в гостиной и смотрят видео с ее выпускного. Там, на экране телевизора, их губы сливаются в поцелуе, когда здесь, в пустой квартире, будильник звенит без пятнадцати июнь.