Колыбельная. Глава 38

…В две руки развели, распяв,
И не знали, что это - сплав
Вдохновений и сухожилий...
(Марина Цветаева)


В их пользу сработала суматоха неожиданно нагрянувшего праздника освобождения. Он был не только в Мидиане, охватывая поистине грандиозные масштабы. Этой ночью мало кто будет обращать внимание на чёрный джип. У Даниэля возникла масса вариантов, куда можно спрятать Адели. Буквально в четырёх часах езды от Мидиана у него жила родственница – старшая дочь Мартина. Он уже связался с ней, попросив, чтоб она на небольшое время скрыла в своём доме его Адели. Она согласилась. Она не могла не согласиться: в голосе Даниэля по телефонной трубке ощущалась огромная паника, которую он еле сдерживал.

Если бы было можно и возможно, то он спрятал бы свою любимую там, где небо сливается с землёй. Он спрятал бы её дальше линии горизонта, всегда недосягаемой и бесконечно далёкой…

Он проедет такими путями, по каким вряд ли его станут преследовать… Всё закончится хорошо. Он знает, как их в случае чего обмануть и запутать. И пока Адели будет отгорожена от опасности, то он и второй раз лишит Эсфирь перстня. Он настигнет её врасплох. Он найдёт выход.

Он заставил себя не бояться. А Адели только внушала ему веру и надежду своими тихими утешениями и улыбкой…

Даниэль уже выехал на ту часть дороги, что граничит с пропастью. Всё кругом - скалы, звёзды и луну - он точно видел уже в своей жизни однажды. Они пришли из последней ноябрьской ночи, когда он был здесь с Артуром. Тогда он доставил его сюда, чтоб он полюбовался на звёзды… Тогда он пел, вдохновлённый первой встречей с Адели. В голове его само собой звучали те строки, с убаюкивающим ритмом колыбельной:

Мне нужен талый снег под желтизной огня,
Сквозь потное стекло светящего устало,
И чтобы прядь волос так близко от меня,
Так близко от меня, развившись, трепетала…
Серебристые скалы. Чистейший небосвод.

Впереди - две машины, стоящие поперёк дороги, преграждающие его путь железной стеной, железным пленом … Он успел резко затормозить. На капотах их – треугольники с перевёрнутыми полумесяцами.

Де Снор указал преследователям короткий путь, идущий параллельно через чащу, чтоб поймать беглецов в металлический капкан. Даниэль резко сдал назад, повернул, чтоб умчаться вспять, но там уже взмывали в синий воздух столпы от фар приближающихся захватчиков. Всё происходило как в бреду наркоза.

Мне надо дымных туч с померкшей высоты,
Круженья дымных туч, в которых нет былого,
Полузакрытых глаз и музыки мечты,
 И музыки мечты, еще не знавшей слова...

Их двоих вытащили из машины. Потом уже Даниэль смутно помнил, как отчаянно и как тщетно он силился высвободиться из вцепившихся рук. Проносился хоровод смеющихся, довольных лиц. Эсфирь торжествовала взахлёб над пойманной Адели: «Какая прелестная дева! Какая чистота! Мне даже немного жаль лишать тебя жизни. Ведь столько всего впереди: долгие годы счастья, что ты так хочешь провести с ним, тысячи и тысячи блаженных рассветов… Но ты не беспокойся: я позабочусь о нём. Он не достанется никому, если не мог достаться мне... Я хочу зарыть тебя в землю живьём, четвертовать, любоваться твоей медленной смертью. Я хочу смешать тебя с грязью!..»


Кристиан немой бездвижной фигурой стоял в стороне на фоне ущелья.

Адели промолвила, глядя без боязни и ропота в её глаза:

- Так сделай это!.. Мы не прекратим друг друга любить. И я буду с ним всегда.

О, дай мне только миг, но в жизни, не во сне,
Чтоб мог я стать огнем или сгореть в огне!

Эсфирь, ужасная, взбешённая её словами, обратилась к Даниэлю с усмешкой:

- Тебе нравится её голос?..

Она подозвала Кристиана. Де Снор знал, что от него требуется.

Взгляды Даниэля и Адели встретились в последний раз. Тихая, кроткая, она казалась сияющей.
 
И де Снор перерезал ей горло.