Случай

Сашка обмывал новые звезды на погонах. Прослужив год с совсем небольшим, он получил старлея. Мелочь, а приятно. Позвал сослуживцев с женами. Отметить столь праздничное событие. Он мог и не приглашать, они все равно бы пришли, точнее - приперлись, думала его жена грустно.
-Юлька, ужин готовь. Как - никак, а жена старшего лейтенанта!
-Ты в курсе, что жена в армии на ранг выше, салага. Я практически капитанша… Не первый день в это сраном гарнизоне живу, - возмутилась Юлька приказным тоном мужа. Она прошла босиком на кухню и открыла холодильник, в котором оставалась банка тушенки с прошлого сухпайка и пакет совковской бледно-желтой вермишели. Пипец, думала она. Как всегда, эти военные на самогон денег найдут, а на булку хлеба нет. В это момент ей захотелось исчезнуть из этой части, забыть про кочевую жизнь на чемоданах и оказаться где-нибудь на чужестранных морских песках, чтобы не слышать русских, до боли знакомых слов. Одной, без мужа, хотя она его и очень любила. Никаких кителей, никакой заутюжки стрел на брюках, никаких нарядов по военной части. Только наряды в виде купальника, шампанского в бокале на тонкой ножке и все это для себя любимой… Песок, океан, шум волн. Эх...
Шум унитазного бочка, который пытался наполниться тонюсенькой струйкой воды из старых труб, вводил ее в медленное бешенство. Какой уж тут океан?
-Мы когда квартиру нормальную получим, а?
-Тебя что сегодня на поругаться тянет? Когда дадут, ты первая узнаешь!
-Ничего и не первая. Ты сначала, как всегда с дружками в своем отвратном баре отметишь.
Этот пресловутый бар назвался «Желтый глаз». Туда после тяжелого трудового дня стекалось обычно все гарнизонное мужское население, которое жены не успевали выловить на КПП.
-Кто в доме хозяин? - гаркнул Сашка, запуская руки под кофточку жены.
-Я, а что? Руки можешь применить в другом месте, - Юлька скосила взгляд на плиту. - На ужин будут вермишелевые лепешки с мясным тушеночным рагу. Меню для гурманов. Так и быть, открою вам, иродам погонным, оставшуюся банку огурцов.

Народ оперативно подходил к назначенному времени. Все жены прекрасно знали, что денег в части давно не видели, поэтому с удовольствием пили самогон из пластиковых стаканчиков и нахваливали Юлькины кулинарные изыски, попросту хрумкая огурцами, заедая вермишелью.
Сашка, как герой события, налакался вдрызг. Ночью ему стало плохо. Очень плохо. Он прекрасно понимал, что утром жена вставит ему за то, что он так переборщил. Потому старался делать вид, что ему хорошо и пытался не блевать в тазик.
Юлька искоса наблюдала в серой мгле ночи за неуклюжими передвижениями мужа и внутренне злорадстовала. Нефига было столько пить. Надоела такая жизнь. Сашка тщетно обыскался в темноте таз или ведро, все, что он смог найти – это свой пластиковый дипломат. Открыв его, аккуратно, и, главное, тихо, вывалил в него все внутренности своего желудка, закрыл плотно и лег досыпать.
Утром, как ни в чем не бывало, он собирался на работу. Скорее всего, ничего не помнит, думала молодая женщина. Юлька заботливо отгладила ему китель с новыми звездочками. Он чмокнул ее в нос, схватил рабочий дипломат, чмокнул жену в нос и ушел.

Она просто валялась от хохота. Получите, товарищ старлей, набор важных бумаг!
Долго народ в части потом глумился над Сашкиными «секретными документами», которые он решил достать из дипломата. Как уж он его мыл, остается за кадром. Но с тех пор, словосочетание «дипломатический работник» в устах Юльки имело совершенно другой подтекст.