Из дневника 30 июня 2015, вторник

НАБЛЮДЕНИЯ

Полдня ездил по городу по разным делам и попутно искал несколько вещей, в том числе кочергу и совок для мангала. Их не оказалось в двух "Еврооптах", в "Короне", "ЦУМе", двух "Тысячах мелочей"... Подъезжая к дому, заметил ларек "Камины", но он работал до пяти и был уже закрыт. Весело будет, если в этом ларьке рядом с нашим домом кочерга окажется.

В июне выбежал из 60 км. За 2,5 года похудел на 15 кг (может, нынешнее падение веса связано с жарой, а может, и с изменением пищевых привычек тоже).

ЧТЕНИЕ

Сохраню здесь для себя разбор пастернаковского «Бабьего лета» Быковым. Кстати, если кто-то знает издание стихов Б.П. с подробными и внятными комментариями наподобие этого, посоветуйте, пожалуйста, очень ищу.

Это стихотворение таинственное. Оно, пожалуй,— первое из ряда великих, написанных Пастернаком с 1946 по 1953 год, во времена наивысшего, мистического взлета его таланта. Здесь все подсвечено мерцанием тайных смыслов — и потому-то все попытки напечатать эти стихи в журналах ни к чему не приводили: ясно было, что невинной пейзажной лирикой тут не пахнет. Отсвет нездешности, лежащий на этих стихах, столь ярок, что в «Новом мире», например, они привели в ярость известного конформиста Кривицкого, увидевшего в картине осеннего распада нечто большее, чем пейзаж бабьего лета. Два мира участвуют в этих стихах — но в последних строчках вдруг появляется третий, о котором доселе и помину не было, и картина вдруг выходит из рамок. Первый мир — мир дома, где и не подозревают о роковых переменах в природе (а советская история для Пастернака в это время уже «природна», поскольку христианского духа в ней нет и развивается она не по метафизическим, а по грубым физическим законам). Эти же грубые физические манипуляции, посредством которых хотят сохранить, «законсервировать» жизнь в уютной неизменности, и происходят в доме. «Шинкуют, и квасят, и перчат», и хохочут, и суетятся — то есть радостно и самозабвенно хозяйствуют (причем кухня сельского дома немного напоминает кухню ведьмы, по интенсивности описанных манипуляций). Но лесное эхо, далеко разносящее всякий звук, забрасывает этот домовитый шум «на обрывистый склон» — во вторую декорацию стихотворения, где на фоне зреющей катастрофы все жалкие приготовления начинают казаться смешными. Оттого и лес насмешничает. Здесь уже царит распад: орешник исчах на солнце, дорога уходит в овраг, куда сам собою сметается весь мусор, от старых коряг до всякого антропогенного хлама. «Вселенная проще, чем иной полагает хитрец» — и как ты тут ни крути, занимаясь бешеным домашним консервированием, шинкуя всех, кто под руку попадется, и делая вид, что ничего не происходит, а законы для тебя уже написаны. Кто отказывается жить по законам духа — обречен жить по законам природы, и потому наступление осени в «Бабьем лете» выглядит закономерной расплатой для всех, кто полагал свое застывшее время вечным. Что остается — жить в этом доме и ждать, пока он рухнет под напором еще более неумолимой природной силы, чем он сам? Нет, слава тебе Господи, есть выход — «ход из сада в заборе проломан», и выход этот, как пролом в заборе, может быть только тайным, незаконным. Но он есть, и виден, и теряется в березняке — вспомним, что светлый березовый лес всегда казался Юре Живаго местом обитания Бога, и личный путь действительно теряется в этом светлом, загадочном пространстве. Да и кто знает, что там останется от личности? Важно, что из-за леса долетает какой-то другой гомон и другой смех, словно обещание иной жизни. В осеннем прозрачном лесу все звуки слышней, и эта перекличка миров — главный звуковой фон «Бабьего лета», в котором столько ударных, гулко аукающихся «а» и «о». Осенью, при своем распаде, этот мир особенно «груб и матерчат». Все отжило, все вступило в фазу наглядной и унылой деградации,— и не зря паутина уже летает по лесу, как легкий дымок будущих костров. Но есть проломанный ход в заборе и таинственный смех вдалеке.

ПИСАТЕЛЬСТВО

Причина поэтического бума 60-х - люди тянутся к правде в условиях, когда официальные идеологические каналы транслируют либо ложь, либо пустозвонство и "напыщенную трескотню" (выражение Д.Быкова). Стихи, в которых правда, - это сила. Они особенно нужны в темные, глухие времена. Поэтому пишущим надо приучаться брать паузу, вслушиваться и проверять свои тексты на "трескотню".

МЫСЛИ ПО БИБЛИИ

Мыслей очень много, п.ч. встречался с Николаем Михайловичем. Записал большую часть этих наработок в отдельной заметке в ЭН (потом ее еще переработаю): http://www.evernote.com/l/AFXeUiA-7bNE97djhxVioH6MumT1EDFMRgo/