Марфуша рассказ

Марфуша
рассказ
- Марфуша! Где тебя носит! Обслужи столик! – крикнула пухлая буфетчица, заметив наше нетерпение.
        Мы сидели уже четверть часа в уютной придорожной пельменной. Позади остались сотни отмотанных километров, а впереди - чужой город, где учился сын и жила девушка, которая должна была вскоре стать нашей невесткой. Мы ехали знакомиться  с ней и её семьёй.  Кирилл нахваливал будущих родственников, особо отмечал хозяйственность невесты, умеющей хорошо готовить и печь пироги.
- Всё благодаря няне, вырастившей Алину. Она её обожает и называет «нянюшкой», хотя та – какая-то дальняя родственница.
       Голодные и уставшие, мои спутники, муж и сын, потихоньку отпускали едкие реплики в адрес  заведения и обслуживающего  персонала. Мой же слух отметил редкое, припорошенное временем имя – Марфуша. Оно  выплыло из далёкого детства вместе с образом  женщины, оставившей в памяти добрый след.
- Марфуша. Марфа, что ли? – скривил в снисходительной улыбке рот мой сынуля, парняга в метр девяносто.
- Марфа. Старинное русское имя. Обозначает «госпожа», «хозяйка», - показал эрудицию супруг.
- Хотелось бы поскорей узреть воочую, - поддержал его сын.
       И тут перед нами предстала хозяйка редкого имени. Очередной экземпляр местной красавицы: девушка среднего роста, с распущенными до плеч русыми волосами; на ней ладно сидела чёрная юбчонка и бежевая блузка, прикрытые белоснежным фартучком.
       Она приняла заказ, общаясь взглядом только со мной. Полное игнорирование мужчин несколько удивило. «Либо избалована вниманием мужского пола, либо из ранних, но верных жён, выбравших раз и навсегда своего единственного», - решила я.
       Ели, не торопясь, наслаждаясь пельменями, щедро политыми сметаной, и салатом из свежих овощей. Имя девушки вертелось  в голове против моей воли.
- Спасибо, Марфуша, пельмени у вас хоть куда! – рассчитываясь, сказала я.
-  Ольга меня звать. А Марфуша – фамилия. Мужнина фамилия, я недавно замуж вышла, - улыбнулась девушка. – Наша Ивановна всех по фамилии зовёт, когда чем-то недовольна.
       Признаться, объяснение девушки огорчило меня, так как успела незримой нитью связать имя с образом. Мужчины мои уже возились у машины, и я поспешила к ним.
       Ехали уже около часа. Чтобы отец не заснул за рулём, сын затеял с ним игру в города, а я…   меня несло в полудрёме на волне воспоминаний.

        Было мне тогда лет восемь. И хотя определили меня на продлёнку, пользы это не принесло. Обнаружив однажды в мешочке для сменной обуви залежи полусырых, уже зацветших «хлебных» котлет, припрятанных  от школьного обеда, мама забрала меня с продлёнки. Решили: сразу после уроков я иду к ней на работу. Первым делом съедалось всё, что было припасено для меня в баночках и судочках.   Потом, предоставленная самой себе, я лазила по всем этажам огромного здания, не огорчаясь тем, что уроки придётся делать поздно вечером.
       Работала мама кассиром в сбербанке. Контролёр и кассир принимали деньги за квартплату и сидели в отсеке, огороженном высоким барьером. Вдоль зала тянулось много окошек, в которых проводились и другие «операции». Мне, ребёнку, было невдомёк, почему работу в банке называют «операцией». Почему тогда работников величают кассирами и контролёрами, а не врачами? И где же белые халаты?
       Работала мама в паре. Контролёром была  молодая и незамужняя женщина лет тридцати пяти. Звали её Марфуша. Всё в ней казалось мне уютным, домашним, излучающим радость: аккуратный курносый носик, упругие смуглые щёки с чуть выступающими скулами, толстые каштановые волосы, выложенные корзиночкой, карие глаза круглые, как у птички, в которых плескался  задор, полноватый торс, сидящий на коротких крепких ножках в белых носочках.  Марфуша, как многие сельские девчата, пыталась стать городской и здесь поискать своё счастье.
         Судьба молодой женщины была типичной для послевоенных лет. В  первые дни войны проводила на фронт своего суженого, да так и не вернулся солдат, сложил голову под Смоленском. Родители погибли во время налёта, а саму Марфушу угнали в Германию. После войны она ещё ждала несколько лет своего ненаглядного. На что надеялась, сама не понимала. А послевоенный жених  - на вес золота, знал себе цену, а потому был переборчив. Неумолимый календарь отсчитывал девичьи годики. Оглянулась – уже тридцать пять. Поймала себя на мысли: идя по улице, оглядывается по сторонам, словно ищет  кого.
        Мама часто приглашала Марфушу в гости. Я обожала такие вечера. Мне доставался гостинец: леденец, петушок на палочке, или железная коробочка монпансье. Взрослые играли в лото или в карты, увлекаясь, забывали о времени, и гостья оставалась ночевать. Укладывали её со мной, другого места не было. Прижавшись к тёплому мягкому плечу, я засыпала под ласковый голос и очередную сказку. Не удивительно, я быстро привязалась к Марфуше и ждала очередного прихода.
        Однажды в обеденный перерыв, достав кусок пирога с маком, она сказала маме:
- Угощайтесь, Тамара Васильевна. У меня сегодня именины. Вот пирог испекла.
- Всё, Марфуша, при тебе: и личиком симпатична, и фигурка – мужикам заноза в одно место. А постельку согреть некому. Пора с этим завязывать, - простодушно сказала мама.
- Давно пора. Сама знаю, - потупилась именинница. – А как? Разве что выйти на площадь и заорать: «Хочу замуж!»
- Не дури! Вот что я тебе скажу, - мама перешла на тон заговорщика. – Есть на примете человечек один. Семёном Кондратьевичем зовут. Сосед наш. Вдовый, но без детей. Уж пару лет один. Положительный человек. Бухгалтер на швейной фабрике.
- Что ж у них на швейке невест не хватает?
- Он не такой, чтоб за любой, тем более за молодыми! Да и сам…  постарше меня будет.
- Что, совсем старый?- испугалась Марфуша.
- Да какой старый! Лет сорок восемь, не больше! Только малость с причудами. Помешан на аккуратности. 
- Ну, с этим у меня проблем нет, - заверила Марфуша.
       Она оживилась, повеселела.
- Приглашу его сегодня на ужин в честь твоих именин. Познакомитесь. Чем не жених! А там…   как получится.
 «Дядя Сеня! – догадалась я. – Разве такие женихи бывают?»

       Пока взрослые вели скучные разговоры, я разглядывала жениха и невесту и никак не могла представить Семёна Кондратьевича на месте жениха. В сказках жених всегда был этаким добрым молодцем с румянцем во всю щёку, буйными вихрами, способный скакать на своём верном коне на край света, чтобы выручить из беды невесту. Морщинистые щёки и плешивая голова дяди Сени говорила об обратном. Волнуясь за Марфушу, я решила на всякий случай кое-что уточнить.
- Дядя Сеня, Вы на коне скакать умеете?
- Какой конь? Зачем конь?  Люди на машинах, автобусах разъезжают, - серьёзно растолковал он.
       Все вежливо рассмеялись и поспешили вернуться к прерванной беседе. Немного выждав, я снова подала голос:
- Дядя Сеня, а Вы знаете, где край света?
       Он выпучил на меня глаза и, сдерживая раздражение, ответил:
- Край света, девонька, только в сказках бывает, - и нахмурился.
- Почему ты об этом спрашиваешь? – неосторожно поинтересовался папа.
         И я со всей откровенностью ребёнка объяснила, почему  дядя Сеня не похож на жениха.
- Тебе пора спать! – строго сказала мама, чтобы скрыть всеобщее смущение.
- Можно, я её уложу? – вызвалась Марфуша. – Идём, стрекоза, расскажу сказку.
        Она прилегла на край кровати и начала:
- В некотором царстве, в тридевятом  государстве жил-был царь…
       Её рука гладила меня по голове. Ладошка мягкая, с коротко остриженными ноготками.  Марфуша наклонилась надо мной, поправила одеяло, и я ощутила её запах, но не духов. От кофточки исходил запах  свежего белья и неповторимый  аромат женского тела. Она казалась мне доброй феей.
- Спи, стрекоза, спи, - нашёптывала она.
- Марфуша, у тебя красивые косы, - борясь со сном, говорила я.
- Вырастешь, и у тебя будут такие, если, конечно, не обрежешь.
- Никогда, никогда не обрежу, - обещала я.

        Через несколько дней довелось мне узнать продолжение, вернее, конец этой истории. После ужина родители, как обычно, обсуждали, как прошёл день, намечали дела на завтра. Играя с куклами, я в разговор не вникала. Но вот промелькнуло имя Марфуши, и уши мои развесились сами собой.
- …даже не огорчилась? – услышала я обрывок папиной фразы.
- Абсолютно. Наоборот, смеётся, - прыснула мама и изобразила голос и мимику  Семёна Кондратьевича: «Вы, милочка, мне не подходите. Уж извините за откровенность, у Вас чулочки заштопаны небрежно…»
- Ха-ха-ха, - смеялся отец. – А Марфуша так и проглотила его занудство?
- Марфуша ему в лоб: «Вы тоже мне не подходите. Образованности маловато. Где край света – не знаете».
       Они ещё долго смеялись, поглядывая в мою сторону и повторяя на разные лады объяснение Марфуши с женихом. Я делала вид, что занята куклами, а сама со страхом осознала, что каким-то образом помешала Марфушиному сватовству, но это почему-то не огорчало. Значит, она по-прежнему будет приходить в гости и рассказывать мне сказки! Но Марфуша вскоре уволилась и уехала к племяннице в другой город искать своё счастье. Нашла ли?
      
     Нас уже ждали. Кирилл, пересевший за руль при въезде в город, посигналил. Мужчина в сером костюме поспешно распахнул ворота, приговаривая:
- С приездом! С приездом!
       Всё семейство было уже на дворе. Церемония знакомства, которую взял на себя Кирилл, прошла быстро. И тут я заметила старушку, сидевшую в плетёном кресле под яблоней. Сердце моё дёрнулось, и заныло под лопаткой.
- Это моя нянюшка, Марфа Архиповна, - сказала Алина, обняв старушку за плечи и поправляя сползший плед.
       Разве можно было не узнать эти тёплые карие глаза, круглые, как у птички! Только теперь в них не плескался задор, а покоилась тихая умиротворённость.
- Ну как, нашла край света, стрекоза? – улыбнулась Марфуша и протянула руки, чтоб обнять.
     Я прижалась к её худенькому телу и почувствовала себя маленькой-маленькой.

                29.06.2015