Лес

....
В последнее время они часто ссорились. Стояли теплые летние дни, но наступившее между ними отчуждение не давало обоим дышать полной грудью и радоваться приближающемуся совместному отдыху. Он любил ее, но был безумно ревнив, доходя иногда до паранойи. Она раздражалась в ответ, недовольство накапливалось - наверное, как-то так и проявляется кризис после первого года отношений.
Но время отпуска они решили провести вдвоем, и оба надеялись, что он внесёт свежую волну в их чувства, напомнив, кем они являются друг для друга.
Они решили поехать в Белоруссию, туда, где она привыкла проводить летние каникулы, когда была ребенком. У них было целых две недели, и впереди ждал прекрасный август, звездные ночи, прогулки на лодке, яблоневые сады и бескрайние пшеничные поля.

Однажды, проснувшись рано утром, искупавшись в озере и плотно позавтракав, они решили, что сегодня обязательно пойдут в лес - уж больно заманчиво выглядели пятилитровые ведра, до краев наполненные белыми грибами, которые приносили из близлежащего леса деревенские жители.
Её давний приятель Валерка - местный егерь, который знал много заповедных мест - предложил им свою помощь в походе за грибами. И всего-то запросил шкалик водки за свои услуги проводника. Она уже собралась было в погребок - туда, где дедушка прятал "жидкую валюту", как выражались в деревне, подразумевая волшебное самогонное зелье - но он остановил её взглядом.
- Без обид, дружище - сказал он Валерке, - но давай в другой раз. Я привык полагаться на свои силы, и в посторонней помощи не нуждаюсь. Все детство провел с отцом в тайге, это такая школа жизни, что с любым лесом я на "ты".
- Брат, да я не сомневаюсь, что ты не заблудишься, - отвечал Валерка. - Но о наших местах издавна слухи ходят. Еще от бабки своей слышал, что леший в наших лесах водится, к местным приноровился, а вот чужаков не любит - в болота заводит да голову морочит. А с вами пойду - вроде как и свой я, гостей привел. Не тронет леший. А места такие покажу, каких вы отродясь не видели!
- Ох, знаю я эти бабкины сказки. Детей только пугать. Валер, хочешь выпить, давай я тебе так налью. Короче, сами мы.
Расстроенный Валерка сплюнул.
- Ну сами так сами. Только возвращайтесь до заката... Не за тебя боюсь. За неё. Двадцать лет ее знаю, она мне как сестра родная.

Она пыталась уговорить его взять с собой Валерку в лес, убеждала, что тот знает, о чем говорит, и нужно ему довериться.
- И грибов больше наберем, и спокойней будет....
- Спокойней?! Как сестра ты ему? Как же! Вижу я какими глазами он на тебя смотрит! Явно что-то было у вас! Это без него мне спокойней будет.
Видя, что настроен он непреклонно и решительно, она сдалась.

....
Лес спрятал их от полуденного зноя, окутал терпким запахом хвойных деревьев и мха. Сначала им не везло: попадались лишь червивые сыроежки и роскошные мухоморы. Но чем дальше вела тропинка, тем больше приятных открытий ожидало их. В какой-то момент они свернули с тропы и обалдели: перед их взглядами предстала поляна, сплошь усеянная крупными подберезовиками и подосиновиками! И ни одного червивого или гнилого!

Перебегая с полянки на полянку, пробираясь через буреломы и заросли, они позабыли обо всем на свете. Грибов вокруг было бесчисленное множество, и такие они были крепенькие и красивые, что некоторые даже жалко было срезать. То и дело раздавались их восторженные вскрики: "Иди скорей сюда! Смотри, их тут целый рассадник!" И даже назойливые комары куда-то подевались, как будто гостеприимный лес, опровергая слова Валерки, решил показать себя с самой лучшей стороны.

Так незаметно и вечер наступил. Азарт уступил место усталости, и они наконец заметили, что солнце клонится к закату. От наклонов и тяжести огромных корзин ломило спину и плечи. Уставшие, они уселись у раскидистой ели, постелив взятое с собой покрывало, и достали припасенный сверток с провизией.
Он взял бутерброд с колбасой, с наслаждением откусил от него приличный кусок, запил сладким чаем из термоса и ощутил такую легкость и безмятежность, какая бывает только в детстве.
- Ну что, обошлись без Валерки всезнающего? Не съел нас его леший?
В ответ она только посмеялась и потормошила его волосы.
- Это ты сейчас похож на лешего. Чумазый весь и волосы дыбом.
Он устроился головой на ее коленях и прикрыл глаза. Она что-то тихо рассказывала, продолжая гладить его по волосам. Теплое дурманящее облако окутало его голову и затуманило мысли. Последние лучи солнца пощекотали его веки, и он сам не заметил как уснул.

....
Когда он открыл глаза, была глубокая ночь. Холод, сырость и щемящее чувство тревоги, доходящей до паники - вот, что почувствовал он, когда очнулся. Голова болела, тело затекло, а одежда пропиталась сыростью ночного леса. Он прокашлялся и тихо позвал ее. Ответа не последовало.
Он стал звать громче, и звал много раз, то шепотом, то срываясь на крик. Но в глубине души он уже знал, что она не отзовется.
Он ругал и проклинал ее, кричал в сердцах, что никогда не простит такого, что это предательство - бросить человека одного в незнакомом лесу.

Спустя полчаса, когда вернулась способность мыслить трезво, он понял, что да, действительно, именно так она и поступила - бросила его - ведь ни ее вещей, ни корзины с грибами поблизости не оказалось.
- Сучка, дай только доберусь до тебя...

Он закурил, подавил последние остатки паники, собрался с мыслями и стал искать дорогу к дому.
Не чувствуя больше ни тревоги, ни страха (обида и злость будто стерли все остальные эмоции), он бродил по лесу, положившись только на свою интуицию и удачу. Вспоминая знания, полученные от отца и на уроках географии, он пытался рассмотреть, с какой стороны на деревьях растет мох, но мох почему-то рос со всех сторон, и это открытие вызвало у него приступ истерического смеха.

Уже небо начало светлеть, когда он услышал приближающийся лай собаки. Вскоре появился и сам пес, приветливо размахивая пушистым хвостом. Вслед за своим питомцем неторопливо шел хозяин - бородатый мужичишка с охотничьим ружьем за спиной.
Он так обрадовался, что был готов расцеловать случайного странника. Уж насколько он не любил обращаться за помощью, тут, ни секунды не мешкаясь, он бросился к незнакомцу, и попросил проводить его до ближайшей деревни, объяснив, что заблудился и всю ночь провел в лесу. Мужчина сжалился над ним и, оставив свои охотничьи планы, довез беднягу прямо к дому.

Дом встретил его зловещим молчанием. Не гремела посуда, с кухни не были слышны привычные звуки шкварчащей на сковородке яичницы, дом как будто бы в страхе застыл, ожидая развязки этой странной ночной истории. Но он был слишком измотан и обессилен, чтобы обращать внимание на эту странную тишину. Прямо в одежде он завалился на диван и забылся крепким сном.
Проснувшись, он тут же принялся собирать вещи. Он не хотел думать о том, где и с кем она сейчас. Он просто знал, что их история закончена, и если раньше он не мог представить свою жизнь без нее, то теперь пережитый ночной стресс стал так называемой "точкой невозврата".

Ему стало легко и свободно. Он задумался над тем, что же цепляло его в ней раньше. Не отличаясь ни особой красотой, ни выдающимися талантами, в ней была какая-то искра, которая притягивала мужчин, и это, конечно, очень раздражало его.
Вот и здесь - приехали вдвоем в отпуск, и за ней тут же стал увиваться этот Валерка... Он не исключал, что это был их, совместный с Валеркой, план - завести его далеко в лес и оставить там одного. Вот и оставайся здесь теперь сама, с этим алкоголиком, ты его достойна.
Подзадоривая себя мыслью о том, как ловко раскусил ее, он закончил сборы, накинул сумку на плечо, включил плеер и отправился ловить попутку. Он злорадствовал самому себе и торжествовал: ну и хорошо, что все закончилось именно так. Зато теперь он свободен!
Тем же вечером поезд уносил его с белорусской земли в родной Питер.

....
Остаток лета прошел в привычной суете. Он поменял номер телефона, чтобы не было соблазна позвонить или написать ей. Он нагрузил себя работой, записался, наконец, в спортзал. Он намеренно доводил себя до изнеможения, чтобы не думать и не вспоминать о ее поступке. Он перестал встречаться с их общими друзьями, чтобы не слышать сплетен о ее возможных любовниках, не знать ничего о ее жизни.
Он и не знал.
... Не знал о том, как после его внезапного отъезда она так и не вернулась домой.
Не знал, как Валерка через день после их ухода в лес, поднял всю деревню на поиски. Прочесывали лес, опрашивали жителей соседних деревень, звали, кричали. Он также не знал и не мог знать, как собака, та самая собака, которая встретилась ему тогда в лесу, привлеченная к поискам, вдруг уткнулась носом в земляную насыпь в овраге и неистово принялась ее рыть. Как упала в обморок женщина, никогда не видевшая труп... Эта женщина сразу узнала в трупе ее - ту самую девушку, которую она помнила маленькой девочкой с острыми коленками и темной косичкой, бегающей с деревенской ребятней под летним дождем.

Как было написано в официальном заключении судмедэксперта "задушена предметом, похожим на ремень..."
Наверное таким же ремнем, как на его походной сумке, которую он в ужасе выбросил после одного ночного кошмара, который с тех пор стал сниться ему каждую ночь.
Он снова был с ней в лесу. Дурманящий запах уходящего лета и ее волос. Ее кожа, тело, все в ней так прекрасно. Он любит ее, а она его, они снова счастливы. И так хочется, чтобы это длилось вечно. Обладать ею. И чтобы только он один. Всегда.
Черный тонкий ремень, вдруг превратившийся в гадюку. Змея подползла и обвила ее нежную шею. Потом еще одна гадюка, и еще одна... Гадюки ползали по его любимой и пожирали её.
Он ненавидел змей и каждый раз просыпался в холодном поту.