Сестра Ольга. Часть III. Дневник 15-19

                15.

        Поликарп Матвеевич никак не мог найти повод, чтобы заговорить с супругой о ….Он сам не знал, как это все назвать. Не спросишь   же   у  жены: «Ядя, ты ведьма?»

       Мало ли что дед Дорофей говорил двадцать лет назад. Может, ошибался, может, шутил. Да и брак у него, Поликарпа Матвеевича,  второй. Первая жена умерла при родах несколько лет назад. Как тут разберешься?!

      Так и осталась бы эта тайна нераскрытой, да жизнь, видимо, не любит незаконченности.
      Все случилось ранней осенью. Поликарп Матвеевич уезжал в соседнее село, да припозднился, возвращался кромешной ночью. Ехал, задумавшись, чуть прикрыв от усталости глаза. Дорога была хоть и не дальняя, верст восемь или девять, но утомился он от суматохи трудного дня и мечтал только  добраться до подушки.  Неожиданно его прежде послушная и меланхоличная лошадка, запрядала ушами и беспокойно заржала.

         Поликарп Матвеевич словно очнулся и только тут понял причину беспокойства животного: небо над деревней было багровым, и уже на этом расстоянии пахнуло дымом.  Он стегнул Малашку вожжами, кобылка недовольно фыркнула, но шагу прибавила. 
       За поворотом ему открылась страшная картина. Крайний к реке дом горел. Его дом.

                16.               

      Привязав лошадь за ветку ракиты у реки, мельник зашел на пожарище со стороны огорода. Он уже понял, что горит не дом, а скотный двор, стоящий на  довольно большом расстоянии от жилища, но ветер дул в сторону дома, и казалось чудом, что хата не загорелась.
     В дальнем загоне, за огородом, он увидел животных, их, видимо, успели вовремя выгнать, так что горели пустые постройки.

     Обойдя пламя, Поликарп Матвеевич пробрался на крыльцо. Здесь тоже было жарко. Ядвига сидела на ступеньках, тупо глядя в огонь, рядом  сидели их две дочери: Мария и Ядвига-младшая. Опережая вопрос мужа, женщина устало сказала:
- Матвей спит.
      А затем, обращаясь к дочерям, строго произнесла:
- И вы идите спать!
- Мы с тобой! – в унисон прохныкали близняшки. – Мы боимся, мама!

- Все уже позади, - Ядвига безразлично смотрела на угасающее пламя. - К утру утихнет.
- Скотину-то, смотрю, спасли, - устало проговорил мельник.
- Семен огонь заметил, скотину выпустил, да с дуру решил сам пожар затушить. Сильно обгорел.
- А чего загорелось-то? – мельник никак не мог взять в толк.
- Думаю, подожгли. Даже знаю кто! – Ядвига зло скосоротилась. Он у меня …. Я ему отомщу!

   Поликарп Матвеевич понимал, что у жены все нутро горит от ненависти, и бурлящая лава требует выхода – поступка. Он заглянул в полные слез глаза жены и проговорил:
- Ядя, на кого думаешь?
   Женщина глаз не отвела и зло прошептала:
- Да свояк твой - змей подколодный, с утра сегодня денег хотел занять. А деньги-то ему знамо зачем – пропить! Не дала – пригрозил: пожгу твое богатство!

- Леонсий, конечно, пьянчуга, но… Он бы не посмел! У тебя много врагов, жена. Грех думать на родича!
- Это кого же ты мне во враги записал, Поликарп Матвеевич? Кто решится мне поперек слово молвить?
- Боятся тебя, Ядвига. Ведьмой считают. Говорят, что глаза твои в темноте  как у рыси светятся.

   Ядвига рассмеялась негромким нервным смешком.
-  А как я, Поликарп Матвеевич, и вправду ведьма?! Делать что будешь?
- Вот уж не испугала! А ежели что можешь - покажи!
-  Устала я. Думаешь, легко мне далось дом от огня отстоять? Ветер-то в нашу сторону. А с родней твоей я все равно посчитаюсь, не отговаривай!
- Не Леонсия мне жалко, он и дома-то не бывает. Дети у него, жена хворая! Не бери грех на душу, Ядвига Прокоповна!!

                17.

  Через неделю вопрос с поджогом разрешился сам собой. Семен, умирая от ожогов, признался сиделке в этом преступлении: он хотел выглядеть героем в глазах хозяйки - спас ее добро, потушил пожар.
    Ядвига пошла к умирающему, мельник  крался сзади. У постели больного никого не было, он был  в забытьи.

    Мельничиха неподвижно и молча стояла у смертного одра Семена, не сразу Поликарп Матвеевич понял, что жена что-то шепчет. Он тряхнул ее за плечо:
- Он и сам умрет, не надо его наказывать! Там, - он указал глазами вверх, -  есть кому рассудить!
- Я хочу, чтобы он быстрее ушел, хватит с него! - в голосе жены мельник почувствовал жалость.

-  А ты…!
     Мельник жарко зашептал в ухо жены старое заклятие, неожиданно всплывшее в памяти. Он и голос деда Дорофея вспомнил в тот самый момент, когда тот учил его этой премудрости.
    Ядвига странно посмотрела на Поликарпа, но  повторила слово в слово, все сказанное им.

     Произнесла, резко повернулась и ушла, не посмотрев в сторону мужа.
   Семен судорожно вздохнул, что-то крикнул и испустил последний полу вздох - полу стон.

                18.

      Жизнь вошла в обычную колею. Надворные отстроили, дела пошли лучше прежнего.
     Ядвига присмирела, только иногда задумчиво посматривала на мужа. Вопросов не задавала, интереса к ведовству не проявляла.
     Поликарп Матвеевич тоже молчал, будто ничего и не случилось, только его «око недреманное» подмечало все то, что выдавало в жене ведьму.

     Так бы и думал Поликарп Матвеевич, что жена ведьма, как бы не то, что случилось летом следующего года.
    Собирался мельник в соседнее село, уже и Гнедко велел запрягать, как подскочила к нему дочка Ягодка, как шутливо он называл одну из близняшек, и стала просить, чтобы тятька сегодня на ее любимом Воронке поехал, дескать, скучно Воронку: все дома да дома.

     Отец посмеялся причудам дочери, но уступил, он вообще-то Ягодке редко в чем отказывал. К слову сказать, девочка была не по годам степенная и просьбами отцу не докучала.
     Вернулся мельник поздно, встревоженная жена шепотом поделилась своими сомнениями: Ядя, видимо, заболела: не спит, ворочается в постели, несколько раз спрашивала, приехал ли отец.

     Сердце у Поликарпа Матвеевича сжалось от нехорошего предчувствия, он на цыпочках прокрался в детскую и присел на край кровати. Девочка действительно не спала. Она села и шепотом спросила:
- А Воронок где?
- В летнике. Пусть отдыхает, - тихо засмеялся отец.
- А в ночное вы его не выгнали?
- В ночное уже давно лошадей увели. Спи! Все в порядке с твоим Воронком.

                19.
    С Воронком действительно все было в порядке, он стоял и меланхолично пережевывал охапку свежей травы, около него крутилась Ядя, что-то весело рассказывала коню. Воронок слушал, изредка поднимал голову и внимательно посматривал на девочку.

     Поликарп Матвеевич был не в духе: только что отхлестал бичом пастуха. За дело: Сашок с подручными привел из ночного не весь табун. Потерялся Гнедко – любимый конь хозяина – молодой и перспективный жеребец.
   
   Хозяин снарядил людей на поиски, но жеребец как сквозь землю провалился – вечером люди вернулись не солоно хлебавши. На следующий день поиски повторились, но вновь без толку – коня никто не видел ни в соседних деревнях, ни на ярмарке, о конокрадстве тоже давно слышно не было.

    Ягодка внимательно наблюдала за событиями, она вроде бы не прониклась тревожностью близких, иногда даже шумела и смеялась, чем несказанно злила мать и отца. Дважды была наказана, но нисколько не огорчилась.
    Вечером присела на крылечко рядом с пригорюнившимся отцом, прислонилась головенкой к его плечу и, улыбаясь, сказала:
- Тятенька, вы за коньку не кручиньтесь. Он поженится, поженится и вернется!

   Поликарп Матвеевич замер с открытым ртом, потом выдохнул:
- А когда вернется?
   Девочка взяла его руку, загнула три пальца и хихикнула:
- Вот тогда!
- Через три дня?

   Ядвига уже забыла о Гнедко, перескочила на другую тему:
- Тятечка, а вы меня в гости к крестной свезете?
- Вот Гнедко вернется, тогда свезу. А тебе матушка сказала, что Гнедко найдется?
- Почто матушка? Воронок сказал!
  Волосы на голове мельника зашевелились, сердце ухнуло и замерло, как будто на пороге дома стояла беда…большая беда.

  Он внутренне напрягся, волевым усилием притупляя приступ паники, успокаивая себя тем, что в жизни бывают разные совпадения.
  Следующие три дня он  как на иголках  сидел. Конь так и не появился.
Мельник обругал себя старым дураком, верящим в сказки деда Дорофея.

     Но ситуация развивалась помимо его воли. Ягодка доверительно  прошептала ему в ухо, как только вечером он зашел во двор:
-Тятя, вы не переживайте, он завтра придет!
- Кто сказал? Воронок?
- Ну, да! – видя недоверие в его глазах, Ядвига насупилась.