Ключи от Неба, 1часть16глава. До состояния ангела

ГЛАВА 16. ДО СОСТОЯНИЯ АНГЕЛА

А сподобившиеся достигнуть того века
и воскресения из мертвых ни женятся,
ни замуж не выходят, и умереть уже
не могут, ибо они равны Ангелам и суть
сыны Божии, будучи сынами воскресения.
Бог же не есть Бог мертвых, но живых,
ибо у него все живы.
Евангелие от Луки 20:35,36,38.

Утро началось редким противным дождиком. Самое долгожданное утро не принесло с собой ничего нового, всё осталось таким, каким и было, и в душе у Вероники скребли кошки. Женя еще спал, когда она поднялась с постели.
- Что ты делаешь? – спросил он, открыв сонные глаза. Вероника застегивала пуговицы платья.
- Иду умываться.
- О, я проспал, - простонал он, - знаешь, что я хотел сделать?
Он потянулся к Веронике, обхватил руками её ноги и прижался головой к животу девушки.
- Я хотел встать пораньше и разбудить тебя нежными поцелуями, а потом принести завтрак и кофе.
- Как-нибудь потом, - прошептала Вероника, - сегодня я позавтракаю со всеми. Если хочешь не опоздать к завтраку, одевайся.
Девушка высвободилась из объятий Жени и подошла к зеркалу, чтобы причесаться. Женя, надувшись, встал с кровати. Ему не понравилась холодная реакция жены в ответ на нежность. Неужели продолжение вчерашнего? Не хотел он вот так провести первый день медового месяца. А если она и сегодня откажет? Что за народ – эти женщины?! Он подошел к ней сзади, развернул к себе и взял рукой её подбородок, подняв его вверх, и заглянул в её глаза.
- Ты еще любишь меня? – он хотел видеть реакцию её глаз.
- Да, - тихо ответила она и потупилась.
- Тогда почему игнорируешь?
- Я не игнорирую тебя.
-  Поцелуй в доказательство.
Её поцелуй был торопливым и неловким.
- Ты разучилась целоваться? Я покажу, как правильно.
Он поцеловал её долгим, медленным, чувственным поцелуем.
- С этого мы будем начинать каждый наш день. Это традиция и ритуал.
Они вышли из комнаты. В доме уже собирались первые гости: им не терпелось увидеть молодоженов и выпить за их счастье. Девушка глянула на часы: стрелки двигались необычайно замедленно, будто доисторические насекомые, закованные в горную породу. Сколько еще осталось времени до тех пор, пока она забудет о вчерашнем страшном дне?
На кухне Вероника столкнулась с Линой. Подруга посмотрела на неё с чувством вины и опустила глаза.
- Мне нужно с тобой поговорить, - Вероника вышла на веранду, зовя за собой подругу. Лина виновато побрела за ней.
- Ника, ты сердишься на меня? Извини. Я не думала, что тебя так заденут прошлые дела Жени, - пролепетала она вслед за холодным взглядом Вероники.
Вероника не слушала извинения, она спросила:
- Ты же знаешь сама, что это ложь. И лжешь опять.
- Почему ты так говоришь? – Лина растерялась. – Я тебя не понимаю.
- Тебя когда-нибудь предавали?
- А кого не предавали? Каждый через это прошел. И я тоже. А почему ты спрашиваешь?
- А что потом ты испытывала к человеку, который тебя предал?
- К чему ты клонишь? – Лина нервно сглотнула.
Вероника держала холодно и спокойно. На веранде стоял стол со вчерашними закусками и горячим чайником. Вероника глядя на еду, ощутила урчание в животе, она не ела со вчерашнего утра. Нервы и адреналин на время выключили аппетит, поэтому, когда все приехали домой, было в общем-то не до еды, но теперь голод напомнил о себе. Она сделала пару бутербродов, намазав хлеб маслом и положив сверху ломтики колбасы и помидоров, и налила чая в большую чашку. Предложив взглядом Лине еду, она продолжила беседу:
- Я спросила, что ты испытывала к человеку, который тебя предал? Вопрос, кажется, простой.
- Зачем ты допрашиваешь меня?
- Не увиливай.
- Я чувствовала ненависть и хотела отомстить.
- Предсказуемая реакция, правда? Любовь неизменно переходит в свой антипод – ненависть, а она бывает гораздо сильнее.
Лина была сбита с толку категоричностью подруги, она не понимала, почему Вероника говорит подобные вещи.
- А любовники тебя обижали?
- Да… К чему эти вопросы? Ведь это всё уже в прошлом.
Вероника будто и не слышала протеста.
- А смогла бы ты общаться с тем, кто тебя предал?
- Что ты имеешь в виду?
- Сама знаешь. Если у тебя есть совесть, то ты сама всё поняла, а если совести нету, то и объяснять тебе нечего.
Лина еще больше растерялась.
- Я не могу ответить. Я не знаю. Объясни, в чем дело?
- Дело в том, что, похоже, нашей с тобой дружбе пришел конец. Ты всё сделала для этого. Я искренне верила тебе и любила. Но теперь я не доверяю тебе. Предавший однажды, сделает это опять.
- Разве я тебя предавала?! Я так не считаю.
- Ты хотела прибрать к своим рукам моего мужа, не разбираясь в средствах. Тебе были безразличны мои чувства, да и собственная совесть и достоинство.
- Понимаешь, меня захватила страсть, я признаю, я сошла с ума от любви к нему и это единственная моя ошибка. Я считала себя более достойной его, чем тебя. Весь мой мир сошелся на нем. Я была одержима ним.
- Была? А что же случилось?! – с издевкой сказала Вероника.
- Я разочарована.
- А-а-а… Ты понимаешь, что идти по чужим головам – недостойно женщины? Вообще недостойно человека?
- Может быть глядя со стороны, это так и выглядит. Но каждый стремится к своему счастью. И я тоже стремилась.
- И что же ты для этого делала?
Лина задумалась над подбором слов, ей не хотелось быть банальной разлучницей или одержимой нимфоманкой. Её чувства, она знала, не были простой похотью, в Жене она действительно видела своего мужчину, пусть даже он этого и не замечал.
- Я устраняла одну за другой всех его поклонниц. Девки буквально вились вокруг него, он ведь неплохой музыкант и голос у него приятный, мелодичный. Внимания было всегда много. Мне легко удавалось их отвадить, да и Женя мне доверял гораздо больше, чем им. А когда вы однажды с ним поссорились, к чему я руки, клянусь, не прилагала, он обнадежил меня на серьезные отношения. Это были всего лишь поцелуи, но лучшие в моей жизни. С тех пор я стала мечтать о нем, сгорала от желания, но приблизиться, намекнуть на интим не решалась. Потом вы помирились и дело пошло к свадьбе. И тут я от злости и безумия потеряла здравый смысл. Я стала шантажировать его, что если он не будет встречаться со мной, то я расскажу обо всем тебе, а еще навру с три короба про любовниц, сплетни, несуществующего ребенка, о котором все говорят, и ты мне поверишь, потому что доверяешь мне. Но он оказался жесток. Мне ведь немного было нужно – внимание и ласка, а там пусть живет, с кем хочет. Но он рвал мне сердце, издевался, насмехался.
- Ты понимаешь, что ты больна? Ты стала зависимой и эта зависимость – причина того, что он вытер о тебя ноги?
- Это его не оправдывает. Он на самом деле жестокий и злой, как волк. Я этого не замечала из-за влюбленности. А когда поняла, какой он на самом деле, что не такой блестящий и великолепный, как я думала, то стала удивляться, что ты этого не замечаешь. Я думала, что ты глупее меня, если выходишь за него замуж. Я даже гадала, что будет, если ты узнаешь обо всех его недостатках. И вот теперь ты всё знаешь. Я пожалела о многих вещах, сделанных мною в прошлом, и теперь понимаю, что это того не стоило. Он не такой классный, как я думала, по крайней мере для меня.
- Я в нем не разочарована. Люди в этом мире несовершенны, недостатки есть у всех, к сожалению. Может поэтому у них есть задача усовершенствовать себя, развивать свою душу, укреплять дух. Я просто сомневаюсь, может он и изменял мне.
- Насколько я знаю, нет. Ходят слухи, сплетни, но это неправда. Злобные соперницы выдумывают черт знает что. Танька залетела от ударника Женькиной группы, а свалили всё на Женю. Ведь Макс – невзрачный и вовсе не тянет на роль главного соблазнителя и злодея, а Женя, напротив, красавчик, поэтому есть что-то порочное в нем.
- Почему ты так откровенна со мной? Ведь совсем недавно и я была твоей соперницей.
- Я не хочу, чтобы меня обвиняли в том, чего я не делала. Я просто его хотела, но тебя я не предавала.
- Странная у тебя логика.
- Да, в конце концов, разве он – твой раб, и ты только имеешь право его любить?! Люди свободны в своем выборе и имеют право любить тех, кто им нравится! – Лина вышла из себя. Этот разговор по душам ей осточертел, как и то, что подруга посчитала, что имеет все права влезать на частную территорию её души, куда она сама не позволяла никому заходить. Это её сокровенные мысли, намерения и планы, и никакая роль окружающих её людей не влияет на то, что она должна вытряхивать всё личное перед ними, как нижнее белье из шкафа. Почему она должна отчитываться, оправдываться и рассказывать о каждом своем замысле и поступке, чтобы кто-то судил, правильно ли она поступила или подумала. Попытки влезть в душу она воспринимала посягательством на личное пространство.
- Извини, но я не на суде нахожусь, а ты не Господь Бог оценивать и анализировать мои поступки! Можешь считать меня предательницей, как тебе угодно. Люди – всего лишь встречные лица на пути, даны не навсегда.
Вероника опешила и с удивлением уставилась на злую Лину.
- Я на тебя не в обиде, - продолжила Лина, - просто надоело выставлять напоказ то, что я хочу забыть, как дурной сон.
- Это то, что касается и меня, и Женю. Я хотела развеять сомнения и тьму непонимания, потому что не понимала, что между вами происходит. Раньше я считала, что у вас великолепные отношения с Женей  и радовалась, что подруга ладит с моим другом. Ни о каком соперничестве даже не приходило в голову… Я не думала, что ты постараешься его отбить…
- Он оказался крепким орешком, видимо, в тебе действительно есть что-то, что его сильно волнует и он сохраняет верность своим обещаниям. Мужчины обычно этим не страдают, а используют влюбленных в них девчонок на свою потеху.
- Я не знаю, что тебе сказать. Никогда не выносила ему мозг по поводу других девчонок, да и не замечала, что он на них реагирует. Нам было хорошо вдвоем, как будто всего другого мира и не существовало.
- Сила любви, вот, наверное, и ответ. Моя любовь была безответной, это как игра в одни ворота. А ваша – взаимной, вот вы друг на друге и зациклились.
- Разве это плохо?
- Нет, наверное. Любовь возвышает душу до состояния ангела, потому влюбленные по-настоящему становятся лучше, чище и благородней. Не даром же придумали Амура с любовными стрелами. Надеюсь, и мне когда-то так же повезет и не придется больше заглядываться на чужих парней.
- Ах, вот ты где! – беседу подруг нарушила Антонина Дмитриевна, которая вдруг нарисовалась в проеме дверей. – Гости ждут тебя одну.
- Мы говорили о вчерашнем, - в задумчивости сказала Вероника.
Мать сразу схватилась за сказанную фразу, чтобы разузнать подробности ночных приключений молодежи. Её мучило любопытство.
- Что же вчера произошло с вами в дороге? – она приготовилась услышать длинную историю, мгновенно забыв о гостях, и о том, зачем она искала дочь.
- Долго рассказывать, мама. Я даже не знаю, поймешь ли ты меня.
- Постараюсь. Я слушаю.
- Там столько всего произошло, - начала Вероника.
Лина помялась с ноги на ногу, но поняв, что тяжелый разговор с Вероникой закончен, молча ушла с веранды. Ей хотелось побыть одной хоть пять минут и она пошла искать укромный уголок в глубине сада.
- Мы поехали другой дорогой, так как наша была завалена большим деревом, - вкратце Вероника рассказала матери ночные злоключения.
Лицо Антонины постепенно менялось, но девушка не замечала этих перемен и продолжала скороговоркой рассказывать свою историю. Ей казалось, что мама искренне удивляется тому, что в заброшенной деревне появились неизвестные оборванцы, что медведя, чуть было не напавшего на Веронику, обратил в бегство красивый незнакомец, и что машина после непредвиденной остановки оказалась в полной исправности. Вероника совсем не придала значения легкой ухмылке и загадочным искоркам в глазах Антонины Дмитриевны. Она рассказывала приключения сбивчиво, торопясь в нескольких предложениях изложить всю их суть и объем. Мать хотела её перебить, но Вероника всякий раз просила выслушать её до конца, потому что если она не выскажется сейчас, потом её язык откажется шевелиться. Наконец закончив непродолжительный, шокирующий и сумасбродный рассказ, Вероника глубоко вздохнув, спросила:
- Теперь ты знаешь всё, тебя это удивляет?
Антонина Дмитриевна почему-то снисходительно улыбнулась:
- А тебе это не приснилось, дочка? Слишком много происшествий для нескольких часов…
- Нет, мама! Мне не приснилось! – начала сердиться Вероника. – Ты думаешь, что я сошла с ума?!
- Нет, что ты?! Я так не думаю, - почти резкий тон дочери заставил её пойти на попятную.
- Но тем не менее спросила у меня, не приснилось ли мне, - почти уныло осведомилась девушка.
- Ну да, это похоже на кошмар или на фантастику. Ума не могу приложить…
- Уж не хочешь ли ты сказать, мама, что я всё нарочно придумала, чтоб тебя разыграть?! – еще больше вскипела Вероника. – Не надо было тебе вообще говорить, я так и знала, что ты не поверишь.
- Я верю, что это было наяву, - мать пыталась успокоить свою разъяренную дочь.
- Конечно наяву, - Вероника немного успокоилась, - если бы это было не так, было бы мое платье в таком ужасном виде, - сказав последние слова, она осеклась.
Девушка боялась, что когда мать увидит платье, то разозлится и устроит скандал, ведь платье было взято напрокат, и его необходимо было вернуть в столичный дизайнерский бутик, а теперь придется отдавать его полную стоимость, так как оно было безнадежно испорчено. По этой причине она не желала показывать жалкие остатки своего платья, стремясь спрятать его или сжечь, лишь бы только мать его не увидела. Но напоминание о платье уже прозвучало, а Антонина Дмитриевна не торопилась гневаться.
- Значит всё было на самом деле, - подумала вслух женщина.
- И ты не сердишься на меня за платье?! – удивилась Вероника. Сначала она боялась говорить на эту тему, но теперь поведение матери вызвало у неё почти возмущение.
- Ты же не сама его порвала. Испортилось, так испортилось. Не вижу ничего в этом страшного.
Вероника была шокирована. Мама всегда ругалась, если она что-то портила, рвала, ошибалась, делала не так, как ожидалось. А теперь мама не проявляет своих прежних привычек, совсем не злится, не обвиняет, она так спокойна… Это очень подозрительно.
- Что-то случилось, да?
- Ты о чем? – спросила Антонина.
- Не о чем, но ты себя как-то странно ведешь, не так, как обычно, - Вероника заглядывала в глаза матери, ища в них успокоение для своих подозрений.
- Девочка моя, я не знаю, что тебе сказать, - запинаясь говорила женщина, - может то, что я не умею предвидеть все последствия, чтобы не жалеть потом…
- Я тебя не понимаю, - перебила Вероника.
- Я хотела сделать твою свадьбу незабываемой, похожей на сказку, так чтоб тебе запомнился этот день и спустя время ты вспоминала о нем, как о самом счастливом, радостном, чудесном, - Антонина путано пыталась объясниться.
Вероника совсем растерялась, мама не была похожа на себя, говорила непонятные, бессмысленные фразы, путалась, запиналась, чего никогда раньше не случалось, а её тон еще больше усугублял тревожность девушки. Что же случилось, неужели что-то страшное? Может те мерзкие оборванцы были и здесь? Может они подменили маму, как в ужасных фильмах?
- Объясни по сути, - подгоняла она запинающуюся мать.
- Мы завалили дорогу, чтоб вы не смогли проехать и послали туда ряженых. Представь, как это интересно – люди как персонажи из фильмов.
- Так в деревне были наши, переодетые в оборванцев?! – удивилась Вероника. – Это все объясняет.
- Нет, этого не знаю. Ряженые были в красивых костюмах, но, видимо, они опоздали, так как когда пришли к месту, вас уже и след простыл. Они думали, куда вы подевались, ведь другой дороги нет.
- Она есть, через заброшенную деревню.
- Мы не думали, что вы отважитесь туда поехать. Это страшное место.
- Теперь я знаю, что так и есть. Всё же вопрос о том, кто были те оборванцы, остается открытым. И откуда там взялись такие люди, прямо как первобытные?
За дверью послышался приглушенный разговор и шаги. Ручка двери повернулась и дверь со скрипом открылась.
- Ах вот она где?! Вероника, мы заждались невесту! Наша Вероника! Наша невеста! – послышалось разноголосье, вскрики, визг.
Гости шумно выплеснулись на веранду, закружили вокруг Вероники хоровод. Здесь же появился усатый Степа-гармонист со своей гармонью. Веселый визг, шум, стук каблуков о дощатые полы и протяжные звуки гармони наполнили собою пустынную, тихую улицу.
Савельевна, задорная, румяная старушка приплясывая возле Вероники, завела свадебную песню, голос её, звонкий и сильный, окутал всех вокруг аурой народного яркого веселья. Забыв о своих переживаниях, Вероника тоже начала приплясывать, размахивая руками и подпевая Савельевне. Гости расступились, образуя круг, и смотрели на невесту и старушку, хлопая в ладоши. А Вероника, совсем переменившись в лице, плясала в кругу. Всё былое будто отодвинулось от неё, стало совсем незначительным и туманным, постепенно переставало существовать. Не было уже никакого леса, никакой заброшенной деревни и оборванцев, никакой лжи самых близких людей. Всё это осталось где-то далеко во сне, за границей сознания.