Кампания 1942 года. Глава 266

                Глава 266.



  Оставив свою армию отдыхать в Крыму, фельдмаршал Манштейн отправился в отпуск, предоставленный ему Гитлером.

  Посоветовавшись с женой, фельдмаршал решил воспользоваться приглашением маршала Антонеску вместе провести летний отпуск в Карпатах.

  На границе с Румынией, куда чета Манштейн прибыла в качестве простых путешественников, их ждал комфортабельный салон-вагон. Представитель МИД Румынии и румынский генерал приветствовали супругов как почётных официальных гостей 
румынского правительства. Фельдмаршал и его жена были несколько озадачены. Отпуск, замышлявшийся как простая частная поездка, начал приобретать масштабы государственного визита.

 Но уж таков был порядок в королевстве Румынии, заведённый ещё в XVIII веке при австро-венгерских императорах, и с этим приходилось считаться. Народы с давней и трудной исторической судьбой очень неохотно меняют веками установившиеся порядки и привычки.

 Заняв места в вагоне, немедленно тронувшемся в путь через живописные Карпатские горы, гости прибыли на следующий день на горный курорт Предеаль, где уже отдыхали на роскошной вилле маршал Антонеску с супругой. Неподалёку высился старинный королевский замок, где проводили лето молодой румынский король с королевой-матерью.

 На станции был выстроен в почётном карауле гвардейский батальон личной охраны маршала.  Здесь же были маршал с супругой и военный министр Румынии. По улицам, украшенным государственными флагами Румынии и Германии, кортеж проследовал между рядами приветливо машущих флажками школьников на предназначенную для гостей маленькую уютную виллу, принадлежавшую прежнему премьер-министру. Госпожа Гога, вдова прежнего владельца, а теперь интимный друг семьи Антонеску, провела гостей по дому и представила им персонал прислуги. Представляя гостям повара, она, понизив голос, заверила, что на повара можно положиться. Прежний премьер-министр был здесь отравлен прежним поваром. Маршал Антонеску тогда тоже пережил острое желудочное недомогание. После этого вся прислуга была заменена на вполне политически благонадёжных и проверенных людей.

 Через несколько дней к отдыхающим на уютной вилле супругам присоединился их взрослый сын, приехавший позже.

 Вокруг, насколько хватало глаз, высились покрытые лесами горы. Ничто не напоминало здесь о войне. Первым желанием отдыхающих было совершить уединённую прогулку по ближайшим окрестностям. Но из этого ничего не вышло. Куда бы ни направлялись гости, за ними неотступно следовали четыре неулыбчивых человека в штатском - двое из спецслужб Германии и двое из спецслужб Румынии. Ещё в салон-вагоне фельдмаршалу стоило немалого труда уговорить одного из этих четверых, улёгшегося спать прямо на ковровую дорожку в проходе под дверью купе, приискать себе другое место для ночлега.

 Несколько раз в продолжение месячного отпуска семья Манштейн обедала на роскошной вилле Антонеску. За столом говорили по-французски. И хозяева, и гости прекрасно владели этим языком. Прежде чем возглавить правительство, Антонеску долгое время работал военным атташе Румынии в Париже и Лондоне.

 Наконец последовало и приглашение на обед в королевский замок. Здесь гостей приняли король Михай и его мать, вдовствующая королева Елена, ещё не старая красивая женщина с характерным профилем Гогенцоллернов. Что касается Михая, то это был ещё совсем молодой человек, всецело занятый своими автомобилями и моторными лодками. Ничто при взгляде на этого юношу не предвещало того, что очень скоро он наберётся смелости совершить переворот и арестовать всесильного маршала Антонеску, смертельно ненавидимого старой румынской аристократией и платившего этой аристократии полным презрением.  Королева-мать много говорила за столом о Флоренции, где прожила много лет в полуизгнании, пока её супруг, король Кароль, открыто жил с фавориткой, мадам Лупеску.

 За приглашением во дворец последовало приглашение к патриарху. Он жил в скромной резиденции рядом с монастырём, затерянным среди живописных лесов. У патриарха была характерная для его сана роскошная борода. Это был высокообразованный человек, изучавший теологию в Бреславле и Тюбингене.

 В конце июля Манштейны отправились вместе с четой Антонеску в поездку по Трансильвании, где с рыцарских времён проживало много румынских немцев.  Поездка началась с посещения кавалерийского училища, которым когда-то руководил Антонеску. Затем в программе были живописные трансильванские сёла. В одном из них гости присутствовали на крестинах в немецкой семье. Манштейн старший стал крёстным отцом ребёнка. За церемонией в церкви последовали угощение и деревенский праздник.  Юноши и девушки в национальных костюмах до позднего вечера радовали гостей пением и танцами.

 Последние дни отпуска Манштейны провели в Бухаресте. Фельдмаршалу показали нефтяные поля Плоешти, госпиталь и военный завод.

 Отдыхая в Румынии, фельдмаршал не забывал о своей армии. Несколько раз в Предеаль наведывался начальник Оперотдела штаба 11-й армии полковник Буссе. Обсуждали план форсирования Керченского пролива и высадки на Таманский полуостров.         

 Лишь 12 августа возвратился Манштейн на Восточный фронт. Здесь произошли большие перемены. Гитлер, обеспокоенный поступающими из группы армий "Север" донесениями о подготовке русскими большого наступления с целью прорыва блокады Ленинграда, не придумал ничего лучше, чем отправить к берегам Невы 11-ю армию со всей осадной артиллерией. В Крыму остались корпусной штаб, 42-я и 50-я пехотные дивизии.   Ещё одной дивизии Манштейна, притом одной из лучших, 22-й, Гитлер возвратил прежний статус воздушно-десантной и отправил её на Крит, где она и простояла без дела до конца войны. Уже во время следования армии в эшелонах к Ленинграду Гитлер отобрал у Манштейна ещё одну дивизию, 72-ю, чтобы ликвидировать кризис на фронте группы армий "Центр".   

 Гальдер, к которому обратился Манштейн в связи с пагубным расчленением 11-й армии, только плечами пожал.

 Вскоре Манштейн лично стал свидетелем безобразных унизительных сцен, разыгрывавшихся в Ставке Гитлера, срывавшего приступы ярости на не способном дать ему отпор главе Главного штаба Сухопутных сил. По дороге на север Манштейн сделал посадку в Виннице, куда в середине июля перебралось из Восточной Пруссии высшее командование. Когда Гитлер в присутствии Манштейна обрушился на Гальдера, крича, что он, Гитлер, воевавший в Первую мировую войну на фронте, не потерпит, чтобы ему возражал Гальдер, отсиживавшийся в тылу, Манштейн демонстративно отошёл от стола и возвратился лишь после того, как Гитлер успокоился. Такие отношения между главой государства и многоопытным начальником Главного штаба были совершенно нетерпимыми, и увиденное в Ставке привело Манштейна в ужас.

 Спустя шесть недель после этого инцидента произошло неизбежное. Гитлер отправил Гальдера в отставку и полностью взял высшее командование в свои руки. Немецким армиям на Восточном фронте предстояло отныне стать жертвами утратившего чувство реальности самовлюблённого диктатора-дилетанта, жившего в мире болезненных фантазий, окружившего себя подобострастными льстецами в мундирах и не встречающего более противодействия в лице штабных профессиональных стратегов. 

 Результаты не замедлили сказаться самым прискорбным для Германии образом.