Баллады. Сборник

Луков П.Н.

Баллады. Сборник.

Баллады о войне.

Баллада первая. Воевода.

По светлым роскошным хоромам
Ходит горем израненный царь.
Он ждал своё войско с разгрома,
С тех полей, где осталась лишь гарь.

Вот слуга его в горницу входит,
Устремив на властителя взгляд,
Поклон он с почтеньем отводит
И делает грустный доклад.

«Разбитое войско, властитель,
Стоит у дворцовых ворот,
А верный его предводитель
Приёма здесь вашего ждёт».

«Впустите его!» - Неприятно
Голос владыки звучит.
Тяжеловато, но внятно
Он как бы себе говорит.

Дверь отворилась. Воитель
Пред троном поникнув стоит.
«Пришёл я к тебе, повелитель,-
Чрез силу едва говорит,-

Привёл я разбитое войско.
Оно сейчас перед дворцом,
Но было в бою оно стойко,
Клянусь я покойным отцом.

Мы храбро и смело сражались,
Но враг оказался сильней.
И как его бить не старались,
Сдавил он нас силой своей.

Подробностей лучше не ведай,
Мы делали всё, что могли.
Ты ждал нас, конечно, с победой,
Но мы все с позором пришли.

Прости своего воеводу,
Что не смог постоять за тебя,
Что угнано много народу,
Что дань вся пойдёт от тебя.

Прости, хоть я смерти достоин,
Что низок и жалок как вор,
Но я верный страны своей воин,
Жестокий смягчи приговор».

Ничего ему царь не ответил,
Видно, нечего было сказать,
Коль лик государства не весел.
Но воин то стал продолжать.

«Государь! Мне одно непонятно,
В чём суть была нашей войны?
За что мы сражались отважно?
За что легли наши сыны?

Почему с государством соседним
Нам нынче пришлось воевать,
И мирного шага намедни
Мы не смогли предпринять?»

Услышав подобные речи,
Дрогнул встревоженный царь,
Словно от взрыва картечи
Шатнулся страны государь.

«Послушай меня, воевода,-
Стал воину царь отвечать,-
Это моя лишь забота,
Кому и за что воевать.

Твоё дело, воин, извечно –
Мой царский указ выполнять,
И бить врага всякого вечно.
За что – тебе нечего знать!»

Государь! Разве мы воевали
С недругом нашим за то,
За это ли мы умирали,
Что сами не знали за что?»

«Воевода! Соседние земли
Очень щедры на плоды,
Большие озёра и реки,
Безумно роскошны сады.

Я хочу, чтоб на этих равнинах
Лишь наша пшеница росла,
Чтобы в соседних долинах
Яблоня наша цвела.

Чтобы в соседних озёрах
Рыба плескалась для нас,
Чтобы на этих просторах
Наших коней народ пас».

«Государь! Разве мы не богаты,
И наша земля не родит?
Цветущих садов маловато,
И водная гладь не блестит?

Неужели родные просторы
Не могут всех нас прокормить?
И надобны злые раздоры,
Чужой чтоб клочок захватить?»

«Воевода! Неясны мне речи
И странная мысль твоя.
Ослабли ужель твои плечи,
Иным ли тебя вижу я?

Но когда возвращался с победой,
Меня не спросил ты о том,
Зачем воевали с соседом?
Зачем ворвались в его дом?

За что их людей в плен мы брали?
Зачем угоняли их скот?
За что вы в бою погибали?
А нынче тебя это гнёт!»

«До того ли мне царь это было?
Тогда нашей победа была.
Те трудности все позабыли,
А нынче их сила взяла.

Потому меня мысль осенила:
Не нужна нам, быть может, война,
Чтоб армия наша не гибла,
И мирно жила чтоб страна».

«От тебя ли подобное слышать,
Коль ты опозорил мой трон?
Раз войско на ладан всё дышит,
Всей стране нанесён был урон?

Твоих ратных рук это дело.
И тебе я такое скажу:
Ты меня опозорил всецело,
Но казнить я тебя не спешу.

Раз ты моей милости просишь,
То указ тебе вот мой в конце:
Иди и живи там, где хочешь,
Но не быть тебе здесь, во дворце!»

Царь слова в ответ не услышал.
Воевода ко двери пошёл,
Грустной главою поникнув,
С тяжёлою думой ушёл.

На крыльцо он парадное вышел,
Вот брови густые поднял…
Нигде он такого не слышал,
И позор он такой не видал.

Вот меч из стальных ножён вынул,
Последний сумел раз шагнуть,
Окрестности взором окинул
И меч вонзил в мощную грудь.

Упал он у царского входа,
Где ему довелось начинать
Свои боевые походы,
С врагами страны воевать.

Баллада вторая. Пленник.

Стоит на опушке селенье
В чёрной задымленной мгле,
Что, видно, подверглось горенью,
Тяжёлой унылой судьбе.

Торчат обгоревшие брёвна
Из недавно сожженных домов.
Их кровли свисают неровно,
Людских не слыхать голосов.

Идёт человек по деревне,
Военный изорван мундир.
По пути обнимает деревья,
Как будто лишился он сил.

Стоит пред своей родной хатой,
От которой лишь остов один,
Взгляд оставляя печальный,
Своих не скрывая седин.

Тут старик к нему тихо подходит.
«Сосед! Ужель вижу тебя?
Ты жив!» Сосед взгляд переводит:
«Да, отче, живой пришёл я».

«Да как же сынок ты там выжил,
Ведь войско разбито всё в прах.
А сколько народу погибло,
Чьи души сейчас в небесах?

Враг всю страну ведь разрушил,
Деревни спалил, города.
Всю жизнь вековую нарушил,
Не скоро залечат года».

«Да, много людей наших пало
В этой жестокой войне,
И в плен очень много попало,
Что выпало тоже и мне.

В плену на врага я работал,
Весь день от темна до темна.
Но выдался случай – оттуда
Сбежал я как зверь из огня.

Путями давно позабытыми
Шёл я до хаты родной,
Дорогами сильно извитыми,
Поросшими дикой травой.

Хотел на родную сторонку,
Увидеть жену и детей.
Но вижу лишь только обломки
От хаты родимой моей.

Сосед! Уж не ведаешь ты ли,
Где дети родные мои?
Жена где? Куда уходили,
Когда появились враги?»

«Их недруги в плен всех угнали,
Увели всех в чужую страну.
Кто с ними не шёл – убивали,
Печаль оставляли одну».

«Сосед! Для того ли я бился
С лютым проклятым врагом?
Чтоб род мой в плену очутился?
И чтобы сожжён был мой дом?

Зачем же тогда нам внушали,
Что за счастье идём воевать?
За это ли мы погибали,
Другим чтоб  так не умирать?

Жестоко я с недругом бился,
Славно сражался мечом.
Чего же я этим добился?
Того, что в развалинах дом?

Того, что страна опустела,
Не видно нигде ни души,
Что нива родная сгорела,
Селение в мрачной тиши?

За это ли мы воевали,
Чтоб самим испытать столько бед?
За это врагов убивали?
Что скажешь на это, сосед?»

«Сынок! Со дня первого света
Страдает в войне наперёд
Вовсе не царь тот иль этот,
В ней больше страдает народ.

Всю тяжесть войны вековую
Люди несут на плечах,
Такие, как мы. И такую
Печаль таят долго в сердцах.

Да, в жизни бывает такое.
Никто  тому счастью не рад.
За всё - за своё, за чужое
На войне погибает солдат».

«Сосед! Так за что же я бился?
Зачем я из плена бежал?
Я лучше б в дороге свалился,
Но картины такой не видал».

«Смерть не должна быть напрасной.
И хоть тяготит тебя жизнь,
Но смерти она всё ж прекрасней,
Поскольку она всё же жизнь.

Но раз ты из пламени вышел,
И смерть не могла тебя взять,
На войне и в плену раз ты выжил,
То не стоит тогда умирать.

Возьми инструмент подходящий,
Да плечи свои распрями.
Свой дух прояви настоящий
И дом из руин подними.

Ведь мирное время наступит,
И тоску тебе надо прогнать.
Так лучше тебе, солдат, будет,
Чем на пепле сидеть горевать».

Так возле сожжённого дома
На клочке обгоревшей земли
Стояли здесь двое знакомых,
Печальные речи вели.

*   *   *

Читатель! Я эти баллады
Писал о жестокой войне.
Нет здесь боёв, канонады –
Другое здесь видится мне.

Не подвиги здесь воспеваю,
О победах былых не пишу,
Не песню героев слагаю,
Здесь смысл другой я ищу.

Ныне пишу я об этом,
Что не нужна нам война.
Нужна нам не радость победы,
Нам мирная радость нужна.

Сегодня нам мир нужен только,
Я об этом хотел рассказать.
И прав оказался насколько,
Я уверен, ты сможешь понять.


Хабаровск.

Есть место на Дальнем Востоке,
Где по-братски слились две реки,
Чтоб быть им в едином потоке,
Амур-река и Уссури.

Сюда же в далёкие годы
Хабаров с дружиной ходил,
И смелый посланник народа
России его подарил.

А нынче здесь высится город,
Где добрые люди живут,
Которым он искренне дорог,
Которые любят свой труд.

Назвали его в честь героя –
Хабаровск. И высится он
Как гордость таёжного края,
Как символ великих времён.

Он рядом стоит с городами,
Такой же красив и богат,
Кого называют словами:
Город-труженик, город-солдат!


Сказание об Амуре.

По земле сибирской,
Охотился где лунь,
Текли две реки быстрые –
Шилка и Аргунь.

Но на пути стоял их
Дух, злобой обуян,
И мешал нести им
Воды в океан.

Тогда решили реки
Сойтись в один поток,
И идти навеки
Вместе на восток.

Так слились их воды
В бурную реку,
Сметая все породы
И прочь гоня тоску.

С тех пор, до моря синего,
Извитая как шнур,
Течёт река всесильная
С названием Амур.


Ангара.
(Бурятская легенда)

Среди тайги глубокой,
Как брат и как сестра,
Жили неразлучно
Байкал и Ангара.

И в это далёкое время,
Когда наступала весна,
Тогда Ангара в Енисея
Сильно была влюблена.

Ушла бы она к Енисею,
Но сделать того не могла:
Байкал не пускал. Он ведь ею
Любовался как морем скала.

Но вот Ангара не стерпела
И воды свои понесла
На север, к реке Енисею,
Из дома родного ушла.

Взревел наш Байкал, рассердился,
Ангару проклинал на весь свет,
За камень тяжёлый схватился
И бросил ей прямо во след.

Но поздно: она с Енисеем
Слилась как в единый поток;
Несут свои воды на север,
Как брат их Амур на восток.

И поныне текут эти реки,
От высоких таёжных тех скал,
Где расшумелось навеки
Озеро наше – Байкал.


Баллада о скакуне.

По дороге лесной держит путь эскадрон,
Резвы кони чечёткою скачут.
И не ведомо нам, куда движется он,
Вдруг спешит он навстречу удачи.

Кони быстро бегут, только ветер в лицо,
Кудри русые всадникам треплет.
Лошадям нелегко – им бежать далеко.
Только всадник верхом лишь доедет.

Вдруг пронзительный крик – конь на землю упал,
Бедный всадник внезапно свалился.
Его верный скакун себе ногу сломал,
И от боли копытами бился.

Бедный конь изнывал на глазах у людей,
Дико ржёт и траву с землёй гложет.
Не однажды спасал из беды он парней,
А ему уж никто не поможет.

И пришлось пристрелить на дороге коня,
Чтоб не длились мученья такие.
Впереди долгий путь и хватило бы дня,
Но дороже всех жизни людские.

Всадник пролил слезу. Нам понятен недуг.
Да, другой у него скакун будет,
Но такого коня, каким был его друг,
Он уже никогда не забудет.



Памяти Бенджамина Молоизе.

Его повесили расисты…
Его казнили чуть рассвет…
Но он погиб с душою чистой
Из Южной Африки поэт.

Весь народ кругом встревожен,
Кто песни его пел и знал.
Он виноват, что чернокожий!
Что он свободу воспевал!

Что справедливый гнев народа
Стал вечной темою его,
Что ради цели благородной
С душою взялся за перо.

И нет прощенья вам, расисты,
Апартеиду смерть придёт!
Погиб поэт с душою чистой,
Но настанет ваш черёд.

Повергнут вас рукой народной
Проклятой деспотов орды,
И зазвучат строкою гордой
Поэта славные труды!


Ключи Секешфехервара.
(Венгерская быль)

На войну с врагом жестоким
Выступал король Иштван.
Пред сраженьем трудным, долгим
Всех собрал он горожан.

Возле Секешфехервара
Лютый враг уже стоял.
Здесь, перед младым и старым
Король такую речь держал:

«Ключи от Секешфехервара
Забираю я с собой,
Знал, чтоб город величавый,
Что он за моей спиной.

Чтоб вы знали: я с дружиной
Перед городом стою.
И оружием, и силой,
К вам врагов я не впущу.

Хоть высоки ваши стены,
Да не в стенах сила есть.
Когда войско сильно, смело,
В нём защита ваша есть.

Но если мы в бою ослабнем,
И враги нас перебьют,
Тогда и города не станет,
И стены тоже не спасут!»

Так сказал король мадьяров.
И навстречу злым врагам
Из града Секешфехервара
Выезжал король Иштван.


Про цыганку.

Было ли, не было это,
Об этом гадать мы не станем.
Такую историю летом
Мне рассказали цыгане.

Жил когда-то один царь
В неком государстве,
Был жесток он, хоть и стар,
И смерть ходила в царстве.
Много там людей казнили
Даже для потехи,
Что в ту пору говорили –
Кровью текли реки.
Трудно было людям жить
Смерти дожидаясь.
Даже по земле ходить
Люди все боялись.
Но явилась одна вдруг
Красотой пленяя,
Развлекая всех вокруг,
Цыганка в царстве молодая.
Кому просто погадает,
Про судьбу поговорит,
Когда песню напевает,
Чудной пляской ворожит.
«Иди отсюда, дорогая,-
Весь народ ей говорит,-
У нас царь жесток, родная,
Он тебя – не пощадит».
Но пошла она дорогой
Через поле и росу,
Через лес дремучий, тёмный,
Прямо к царскому дворцу.
Как услышал царь об этом,
Кто ко дворцу его идёт,
Что взять велел цыганку эту.
Пусть перед ним она споёт!
И вот она в палатах горних
Перед царём самим стоит.
Терпеливо, непокорно
Очами чёрными глядит.
Говорит ей царь: «Станцуй нам.
Покажи, как пляшешь ты.
Как танцуешь ты всем людям,
Не прячь своей же красоты!
Я отпущу тебя по праву,
Заворожишь ты, коль, меня,
Но будет танец не по нраву –
То смерть ждёт лютая тебя!»
И цыганка в пляс пустилась,
Бубенцы её звенят,
А в ушах её златые
Серьги на свету горят.
Словно всех околдовала
Цыганка танцем заливным,
Что царя очаровала
Она движением своим.
Её лик был чист и светел,
Она плясала так. И что ж?
Никто в то время не заметил
В её руках булатный нож.
Цыганка к трону приближалась.
В ней незаметна была дрожь.
Внезапно вдруг рукой взмахнула
И в царя вонзила нож.
Громко вскрикнул царь от боли,
Со златого трона встал,
Но лишившись сил и воли,
Тут же замертво упал.
Сразу все засуетились.
Весь дворец как зверь завыл,
Слуги в  панике носились,
А цыганки – след простыл.

Быстро годы пролетали,
Как в стране настал покой,
Но люди долго вспоминали
О цыганке молодой.


Личное.

Такой вопрос: кто нужен, иль не нужен,
И цели ради он какой живёт.
И с кем он ест, и с кем он пьёт, и с кем он дружит,
Кого он близким или братом назовёт?
Что должен сделать он, чтоб другом стать хорошим,
Что за дары он должен поднести,
Чтоб он тому стал ближе и дороже,
Чтоб ярче дружбе было той цвести.
Ведь это слово вряд ли чем измеришь.
Ведь нет к нему линеек и всяких там мерил,
Но хорошо, что ты во что-то веришь
И для неё бы что-то совершил.
И мне не надо дорогих подарков,
Мне искренность дороже, честность, доброта.
Мы теплотой одной лишь будем рады,
И я в беде не брошу никогда.
Чужих богатств мне тоже ведь не надо.
Я всем доволен. В этом весь мой спрос.
Вот мой ответ. В нём смысл жизни главный.
И здесь исчерпан вот такой вопрос.

1984 – 1987 гг.