Размышления о русском языке

       Глядя на современное общество, невольно задумываешься, как сильно меняется язык. Мы ежегодно пополняем словари иностранными словечками, для которых просто нет русского эквивалента. Обидно ли это? Нет! Обидно другое. Вместе с тем, что мы добавляем новое, мы стали терять былое. Русский язык подобно корню владимирской вишни, крепок и витиеват, а на этом дереве —
ветви самых разных родов, листья наших чаяний и надежд, сладкие плоды национальных побед. Ростки его упруги и гибки, подобно самому русскому духу. Больно смотреть, как набившие оскомину англицизмы стучат топорами по нашему прошлому. Разве можно забыть язык, который изучали даже иностранцы и всё для того, чтобы навсегда остаться на просторах заснеженной России?! Язык, на котором голландец Барклай-де-Толли взывал к мужеству русских воинов для борьбы с Наполеоном. Язык, на котором маршал Рокоссовский, поляк по происхождению, отдавал приказы Красной Армии. Язык, на котором вслед за сотнями извозчиков прошлого, крикнул «Поехали!» Юрий Гагарин. И которым интересуются многие иностранные артисты, чтобы сказать своим преданным поклонникам простое русское спасибо! И если кому-то надоели Пушкин и Толстой, Тургенев и Чехов, то можно без ложной скромности сказать, что на русском языке пели Высоцкий и Цой, а китайские дети, вслед за своим президентом и его супругой,  поют «Подмосковные вечера» на русском. Во дни политических смут и кризисов, путча и дефолта, во времена локальных войн и самой разрушительной войны человечества мы всегда обещали, что вернёмся и делали это на русском. И русский мат, скрываемый и сакральный, неоднократно звучал на передовой, вызывая восхищение и страх у неприятеля. Под него брали сопки, штурмовали города и праздновали очередную победу. Но вот мы стали говорить «I love you» и, кажется, потеряли саму суть своих эмоций, мы стали говорить OK, а ведь это когда-то было насмешкой над безграмотностью, ведь изначально это писалось как All Correct и означало не всё хорошо, а всё правильно, но ведь правильно и хорошо это не одно и то же. Мы называем девочек именами Николь, Милана, Римма, но практически не встречаем Евлампий и Евдокий, не менее красивых, но более родных. Вместо того, чтобы позвонить по телефону девушке, мы берём гаджет и ищем на фейсбуке свою girlfriend. Но разве навязанное и модное является правильным? И будут ли это мои руки, если я буду писать латиницей? И будет ли это мой рот, если из него не прозвучит не одного родного слова? И будут ли это мои мысли… и имеют ли они право мыслями зваться? Ведь если не будет моего языка, значит… не будет и меня! Ведь я могу есть итальянскую пиццу и ходить в американских джинсах, оставаясь при этом русским, но уже не могу быть им, если вместо мама и папа скажу: parent number one. Неужели мы настолько обеднели разумом, что девушку с пшеничными волосами, тонким станом и васильковыми глазами обзовём примитивным штампом girlfriend и будем на американский манер строить отношения, а не любить и заботиться? Хотели бы этого мои славные предки? Хотел бы этого я сам? И всё вроде бы ничего, но я часто думаю: а если мы перестанем быть собой, кем же мы тогда станем?