Тяжелые месяцы и годы

Тяжелые месяцы и годы.
Весна 41 года пришла с большой водой. Затопило все пойменные луга так, что даже не видно было их очертаний. Речушки и озерки объединили свои вешние воды, закрывая ими низинные болота. Иртыш свои воды пригнал к высоким берегам и поднял их на верхние луга, заливая таловые леса, а кусты смородины и малинника и вовсе скрылись под водой. Того и гляди, что вот – вот вода к близко  лежащим домишкам, подберется. Мелкое зверье спасается, как может.  К людям ближе прибежали зайцы, прячутся за амбарами да хлевушками. Только,  водоплавающим  -  благодать. Дикие утки, да селезни крякают на болотцах, постоянно ныряя под воду в поисках корма, да черки, как игрушечные с места на место снуют.
- Откуда столько воды нынешней весной? На своем веку не припомню, когда большая вода была, разве, что в молодости  моей. Хотя, чему удивляться, в Сибири без большой воды не бывает. – Усаживаясь удобнее на лавку, да принимаясь за свою привычную работу.  Он вытягивал из корзины мочала и ловко мастерил кисти для побелки стен и печей в избе. Вспоминал свои юные годы, полные сил и энергии. – А какой еще с меня прок сегодня. Один глаз закрылся, да и другой еле видит. Только и осталось плести веревки в колхоз. Хоть от этого польза людям от меня,  больше не на что не гожусь. –
Сожалел дед Лаврентий.
- Большая вода – большая беда. А беда одна не приходит –
В слух рассудила Раиса, вытягивая ухватом чугунок с обедом из русской печи.
- Мне тоже тревожно,  июнь уже начался.  А вода не торопиться убывать.  Ну,  Бог нас не оставит! – с уверенностью сказала  Анастасия,  разглаживая тяжелым утюгом рубашки мужа и сыновей.
- Волнений много в колхозе  по этому поводу. Технику, тракторы приготовили, а пахать нельзя, сыро на полях, а где и вовсе вода стоит. Сейчас мужики придут, за обедом расскажут новости. -
Поглядев на настенные часы с висящими на цепочках гирями, Раиса стала резать хлеб к обеду.
В конторе с утра не смолкал телефон. Председатель обговаривал условия и порядок посевной с другими соседними колхозами.
- Вот что товарищи звеньевые и бригадиры тракторных бригад –
Обратился председатель к собравшимся,  на планерку.
- Задачка наша такая, в два действия. Первое: вспахать и посеять в тех колхозах,  где земля  на полях поспела. Тем временем другие колхозы  готовы будут к посеву. Вот такое наше общее решение. Время упускать нельзя.  Дорог каждый денек. Я думаю, что вы хорошо понимаете сегодняшнюю ситуацию. –
- А другого решения мы и не видим. Посевную закончим сообща, хоть и с опозданием. Будем надеяться на ласковую осень, а там жизнь подскажет. –
Согласился Матвей, у которого в тракторной бригаде числилось пять тракторов и прицепов.  Всем была понятна нынешняя ситуация.
- Завтра рано утром перегнать тракторы в колхоз «Комсомолец».  А сейчас все расходимся по своим делам. –
Закончил кратко председатель.
В «Комсомольце» справились со всеми  полевые работами почти за неделю. Затем засеяли ближние поля первого отделения родного колхоза имени «Кирова».  Пыльные, обветренные лица трактористов мелькали то в одной стороне поля, то в другой.  Трудно узнать человека  из  за  серого земляного слоя. Матвей вспахал последнюю полосу и оставил свой трактор на меже.  Алексей, отставая от своего брата, присоединился к нему через пол – часа.
Заглушив мотор, он открыл дверку и громко крикнул.
-  Все! На сегодня хватит! Конь мой железный и тот перегрелся, всю соляру сожрал.  А я тем более устал!  Матвей…! Уснул, что - ли? –
- Да, сморило меня, брат. Завтра воскресенье. Выходной нам дали. А сейчас давай домой,  напаримся в бане, и двести грамм не помешает,  спать завтра до полудня буду,  не просыпаясь. –
 Сказал Матвей, братья поспешили домой.
Но в воскресный день поспать вдоволь не пришлось братьям. И не только колхозникам этого села, но и другим селам и городам нашей страны не удалось осуществить свои воскресные планы. Утро 22 июня было не добрым. По радио передали тревожное сообщение о начале войны с гитлеровской Германией. В один день непредвиденные обстоятельства поменяли  судьбы людей. Когда братья подошли к сельскому совету,  то увидели собравшихся односельчан. Готовился митинг. На высоком крыльце стояли представители из района. Они о чем – то не громко с тревогой говорили.  Наконец, человек в военной форме, в звании капитана произнес волнительную речь.    
- Товарищи, земляки! Сегодня рано утром, без объявления войны на Советский Союз вероломно напала фашистская Германия, нарушив нашу мирную жизнь. В эти часы уже топчет враг землю на западе нашей страны, занимает города и села. Мы не позволим фашистам хозяйничать на нашей родной земле, грудью станем на ее защиту! Пришло время наше, мужики, браться за оружие! По стране объявлена мобилизация в Красную армию. Враг будет разгромлен в ближайшее время!  -
Потом на крыльце появился председатель колхоза. Он обращался к землякам с просьбой.
- Земляки, односельчане! Не опускайте руки! В это трудное время мы будем работать еще с большей отдачей. Ведь наш хлеб завтра будет  нужен фронту. Прошу Вас сразу после митинга выйти на поля! -
По дул  ветер,  распрямляя красный флаг на крыше сельского совета.  Лучи утреннего солнца скользили по золотому гербу.   
На это крыльцо  будут подниматься мужчины призывного возраста, получать повестки из военкомата и уходить далеко из родного сибирского села.  И немного будет тех, кто вернется назад.
- Ну, сын, садись в трактор, на мое место, будем вместе пахать сегодня, а то, может быть завтра, самостоятельно придется вам, сыновьям за нас работать и вам кормить младших братьев и сестер.-
Матвей со своим сыном забрались в стальную машину. Трактор завелся и резко дернулся, потянув за собой плуг.
- Плавно педаль отпускай, сынок, Ведь это тоже корабль. Посмотри назад, как плуг ровно тянется, словно по волнам плывет. А война скоро кончится. Мы как погоним фашистов в ихнюю Германию. Драпать будут, от них за год одни сапоги  останутся. А капитаном ты еще станешь, сынок, обязательно, станешь. Ты у меня, вон какой сноровистый, да умный. –
Говорил Матвей своему сыну Анатолию, вселяя надежду на будущее.
    «… Мы простимся с тобой  у порога…»
Рюкзаками,  котомками, да чемоданами был завален берег реки. Тревогой и великой печалью была  наполнена нынешняя обстановка в прибрежных селах и деревнях. Здесь  провожали сегодняшних колхозников , трактористов, шоферов, животноводов и полеводов, людей с мирными земными профессиями на тяжелую кровопролитную войну. Сколько она продлиться? Сегодня ни кто не знал. Всем хотелось верить, что разлука будет не долгой.  Хотелось верить в это всем. Найти нужные слова  при  расставание.               
-  Не плачьте бабы, берегите силы свои для встреч со своими мужиками.  Эх, где моя старая гармонь!  Ну, не подведи подруга верная бывалого вояку. –
-Давай, давай, Матвей, на прощанье сотвори чего ни будь эдакое, чтобы не забывали нас дома –
Кричали из толпы  провожающие мужики, поднимая чарки горького вина на прощанье.
Матвей беспокойно посмотрел на прибывшую баржу и пассажирский пароход,  взглядом отыскал среди вещмешков и чемоданов свою гармонь, с которой, не расставался с ранней юности, без которой не обходился не один праздник в селе, да и во всей округе.  Вот и сегодня,  как она кстати, проводы должны тоже запомниться и без нее не как не обойтись.
Он взял свою потрепанную гармонь в руки и растянул мехи, его голос звучал легко и уверенно,  разносился вдоль берега Иртыша
- «Эх, как по реке, да по воде
Прогудел тревожно пароход.
Да, как собрался наш солдат
В далекий свой поход…
Обещал вернуться родной матушке,
Да молодой жене.
Только участь горькая
Оставила его лежать в чужой земле…»
Земляки, что приуныли?  Не горюйте!  Расстаются для того, чтобы снова встретиться! –
 Женщины плакали, да причитали. Давали разные советы и наказы своим сыновьям, братьям и мужьям. Последовала команда грузиться на пароход,  кто направлялся  на дальний пункт сбора и на баржу,  кто следовал на меньшее расстояние.
- Алексей! Забирай пожитки! –
Крикнул Матвей брату и снова растянул гармонь!
 
- «Эх, землячки, сибирячки!
Вы уж мне поверьте,  расставанье с вами хуже смерти!» -
Загудел пароход,  прощаясь, выпуская пар. Остались большие волны, бившие силой о берег. Но они постепенно теряли свои силы и успокоились.  По воде  доносились слова песни: «Мы простимся с тобой у порога .  И быть может на всегда». К утру прибыли к месту распределения. На железнодорожном вокзале был организован штаб. Люди сгрудились кучами.  Мужики сидели на  корточках и курили, ожидая своей очереди,  а кто – то искал знакомых, прибывших с другим  пароходом. Матвей присел на скамейку, опершись на свой походный вещмешок. Из его маленького кармашка достал маленькую иконку с изображением святого Матфея, которую ему вложила в руки его Анастасия.  И вдруг вспомнил, что иконка выпала из его рук на землю,  и он ее с трудом отыскал. Его мысли прервал голос Алексея.
- Брат, я тебя потерял. Ты почему один? –
Спросил  беспокойно Алексей.
- Да вдруг подумалось,  что не спроста,  я образок обронил.  Плохая примета. –
- Брось ты Матвей, не о приметах думать надо сейчас. Да и  какая холера нас возьмет! Вот и мужики наши пошли.  Скоро и мы отмечаться пойдем. –
- Ваша фамилия? –
- Чистяков Алексей Лаврентьевич. -
- Чистяков Матвей Лаврентьевич, вам родственник? –
Спросил, сидевший за столом не большого кабинета, майор.   Выглядел он лет на пятьдесят,  поседевшие виски его выделялись на темно – русой голове.  Он на несколько секунд задержал взгляд на Алексее  и тут же опустил глаза, что – то отмечая ручкой в большой тетради.
- Так точно, товарищ майор,  родной брат. –
Ваше образование, специальность? –
Продолжал задавать вопросы майор.
- 6 классов сельской школы. –
Отвечал Алексей, помолчав, добавил.
-  Колхозник – тракторист. –
Так целый день провели братья на призывном пункте, то перекусывая в местной столовой, то отыскивая знакомых и родственников. Федор и Александр встретились ближе к вечеру. Федор,  свояк  -  муж Евгулы,  прибыл еще вчера.  Зачислили в стрелковую часть.  Александр Одинцов, муж самой младшей сестры Чистяковых – Анны,  добирался всех дольше.  Деревню почти на половину затопило весенними водами. Пришлось сразу с крылечка садиться в лодку и до парома, грести веслами. Каждое утро, получив обмундирование, солдаты битком набивались в составы и отбывали по распределению.  «Встретимся – ли  еще на этом свете, увидим – ли своих родных!» - думал каждый из них, сидя в качающемся вагоне, разглядывая семейные фото, или прижимая к груди оберег.
- Ты чего голову повесил, Алешка? Не горюй, братишка, разобьем их в два счета и вернемся! А теперь спать надо, силы беречь. –
Матвей хлопнул брата по плечу и устроился  удобнее на деревянной полке,  подложив под голову вещмешок.  Разбросала война всех земляков и родственников по разным воинским частям. Каждому начертила свою карту дорог пройти. Да на тех дорогах кому – то побрататься суждено будет, а кому – то повстречать такого человека, который окажется хуже врага иноземного. И такой нечисти встречалось  не редко среди простых солдат и офицеров. Но если бы не было зла, тогда с чем – же бороться. Вот и становился человек крепче и сильнее духом.
К осени 41 года немцы заняли  большие территории нашей Родины, рвались к сердцу нашей страны. Ефим и Анатолий каждый день слушали  по радио сводки информбюро с тревогой и замиранием сердца. Особенно,  когда слышали слова диктора: «Столице нашей родины  грозит опасность. За нами Москва, отступать не куда!» Последнее письмо Матвея было получено около месяца назад. В нем он сообщал :  « Сибирские  дивизии подтягиваются к Москве. Кроме их части много соединений прибыли сюда с Дальнего востока и с западной стороны. Командиры и их бойцы  настроены драться до последнего вздоха.  Но сердце нашей родины не отдадим».  Анатолий, Ефим и Геннадий строили свои планы: записаться добровольцами на фронт. Они ходили в военкомат, но им отказали, так как не достигли призывного возраста. Офицер их успокоил, сказав, что и они еще успеют повоевать за свою Родину.  Ребятам в этот момент очень хотелось быстрее стать старше.   Ефим к этому времени закончил 7 классов и в школу больше не пошел. В колхозе работы было много не только летом, но и круглый год. Тем более его отца отправили в труд армию.  И единственный сын в семье был кормильцем, как его называла сейчас мать. - « Накормить надо  бойцов на фронте, которые не жалея сил, с яростью бросаются сейчас  в бой. А голодный солдат, какой боец». –
 Говорил своим внукам старый, но бывалый дед  Лаврентий. - Это сейчас понимали, не только подростки, но и дети. Все лето и осень принимали участие в уборке хлеба и картофеля,  не отставая от взрослых.  Такие обстоятельства,  сделали их  более взрослыми.  Каждый хотел помочь своим отцам, старшим братьям и сестрам, которые сейчас на фронте защищали свои семьи от врагов.       
Аркашке тоже хотелось помочь сейчас своему отцу биться за Москву. Какая она Москва? Ведь он ее видел на картинке в учебнике географии  с кремлевской башней и  мавзолеем Ленина  на Красной площади. Он вспомнил, как ему в то время захотелось своими глазами увидеть все это.  И тогда отец ему обещал, что обязательно побываем вместе в столице, вот только  немножко надо подождать.  Аркашка представил себе,  как его отец на танке гонит фашистов от Москвы. Он обязательно их разобьет, а остальные сами убегут туда, откуда пришли к нам. Мальчик натянул на свои худенькие плечи изрядно поношенную шубейку и сунул ноги в валенки, которые, тоже были великоваты, достались от брата постарше. Захлопнув за собой дверь, он побежал почти бегом к Иртышу. Стоял холодный декабрь. Валенки проваливались в глубоком снегу. Он с трудом их вытягивал, рискуя оставить совсем. На берегу было еще холоднее. Здесь гулял вольный ветер. Но Аркашка не замечал холода.  Ему представился сейчас тот летний день, когда здесь было много людей. И он видел в этой толпе своего неунывающего отца. Он слышал эту мелодию гармони, приглушенный  шум, рыдания и людские крики так ясно, как будто это было вчера. Он смотрел на ледяной, заснеженный Иртыш. Ему казалось, что он увидеть мог отсюда, как воюет взвод его отца. Сейчас ему было так тоскливо. Ему хотелось пойти туда, далеко, все равно как бы долго  не пришлось идти, но найти своего отца. Он  стоял, смотрел в ту сторону,  куда по воде летом уплывали многие его родные и знакомые, махая руками и кепками. Он что -  то шептал, чуть слышно.  Его губы вздрагивали.
- Где ты сейчас, папка? Живой – ли?  Когда ты приедешь? –
Спрашивал Аркашка, обращаясь вдаль. Стало горячо в груди. По холодным щекам лились слезы. Из груди  вырвался стонущий плач. Плечи его подрагивали. Вдруг,  он почувствовал  чью -  то руку на плече.
- Аркашка! Ты зачем опять сюда пришел? Мамка волнуется.  Мы тебя потеряли. Пойдем, пойдем домой.  Ишь  как дрожишь, совсем замерз. Так ты не поможешь  бате.  А только хуже сделаешь. Ты помнишь его наказ? –
Обнимая младшего брата, говорил Геннадий.
- Помню. Папка велел нам держаться и не раскисать,  всеми  силами помогать мамке, верить в его возвращение. –
Уже успокоившись, ответил Аркашка. Ему стало теплее и спокойнее. В школе в 6 классе на уроке рисования учительница предложила   свободную тему.  Аркашка увлеченно рисовал  карандашами большой танк с красной звездой.  Танк стрелял  по  убегающим фашистам. Внизу под рисунком написал: «Папка бей фрицев и вернись скорей домой».  По дороге из школы Аркашка зашел на почту,  свернул треугольный  конверт и попросил его отправить на фронт отцу.
Пунктом распределения, куда прибыл Матвей со своей воинской частью,  был уральский полигон. 
- Осень. Золотая  осень. Самая пора грузди в лесу собирать.  А…,  вот они, целая гряда,  ну и красавцы, как с картинки! –
Солдаты лежали на траве у леса. Был короткий отдых. Старшина приподнялся на локтях и устремил взгляд  в глубину небольшого лесочка,   под  куст.
- Ну и глазастый ты Степан! Они же под листьями, их не заметишь так сразу. –
Удивился Матвей.
-  Сразу видно, снайперский глаз,  наметан.  Ты с каких мест будешь, Старшина? 
Спросил сослуживца  Матвей.
Да местный я,  уралец.  А тебя, старший сержант,  судьбинушка откуда пригнала?
-  Я из Сибири. С берегов Иртыша. –
С небольшой грустью в голосе ,  но и не без гордости ответил Матвей.
- Ну,  а  танками у вас в Сибири все так ловко управляют? –
- Я тракторист. Трактор чувствую. Пляшет он подо мной! –
- В это можно поверить!  Видел я,  какие ты кренделя выписывал на полигоне! Не танк у тебя,  а зверь! Так зарычит,  глядишь,  и  фрицы убегут!  -
Весело смеялся старшина, протягивая папиросы в солдатский круг.
- Закуривайте, ребята! –
Быстрым шагом подошел молодой,  белокурый  сержант, обращаясь к старшине,  сообщил, что его требует командир.
Поднимаясь с примятой травы, старшина с сожалением сказал: Перекур закончен! –
Вот уже и лес потемнел и грибная пора отошла. Наступали  холода.  Воинские части грузятся на платформы. Много машин, танков и другой военной техники.   
- Подумать только,  это как – же смогли люди за такой короткий срок столько деталей со станков выпустить, такие тяжелые машины собрать?  Да еще добрая половина  рабочих почти дети, пацаны! –
Рассуждал  Матвей, выполнив свою погрузочную работу.  Да про своих  вспомнил.
- Как они сейчас справляются с колхозной работой? Да не хуже нас мужиков – то.  Старший пишет, что в тракторе стал здорово разбираться! Да больше сейчас на конях, да на быках работают. Дизтоплива не хватает. Времена тяжелые.  Хорошие помощники уже выросли. –
Мысленно успокаивал себя Матвей.
- Ну, что, танкист, готов к бою! –
Прервал его мысли командир экипажа, появившийся внезапно рядом.
- Так точно, готов!  Товарищ лейтенант!
Ответил танкист Чистяков.
-  Товарищ лейтенант! Разрешите спросить? –
- Спрашивайте! –
Как – то неожиданно,  по -  домашнему сказал лейтенант.
- Когда отправляемся на фронт?-
- Через несколько часов, Матвей Лаврентьевич! Давайте поговорим просто. –
Предложил командир, снимая напряжение подчиненного.  И добавил.
- Я ведь вам в сыновья гожусь!  Да и воевать видимо вместе придется. – Немного помолчав, продолжил лейтенант.
- Сегодня ночью наш эшелон потянется к Москве.  А, вы, Матвей Лаврентьевич, бывали в столице? –
- Не приходилось!  Все обещал младшему сыну Москву показать, да вот, война! –
Ответил танкист, глубоко с сожалением вздохнув.-
- Да, сам – то, почти  пол -  века прожил на свете, а в столице никогда не бывал. –
- Не стоит огорчаться. Это дело времени.  После войны я ее вам обязательно покажу. Приезжайте вместе с сыном!  Я  москвич.  Прошлым летом военное училище окончил  и сразу на фронт.   Вот только ее надо отстоять!  –
- Отстоим, командир! Обязательно отстоим!
- Подбадривал танкист, бывалый солдат,  молодого еще не опытного лейтенанта Кравцова.
Со всех сторон подтягивались к Подмосковью армии. Платформы тянулись  с Урала,  Сибири и Дальнего Востока. С другой стороны нашей страны стягивались вновь сформировавшиеся стрелковые, танковые, артиллерийские, авиационные части и соединения. Перед войсками с обращением выступил Военный совет с призывом сражаться смело и решительно!  Любой ценой отстоять Москву!  Ударить по врагу с чувством  глубокой ответственности за Отчизну.  Декабрьские дни 41-  го в  Подмосковье  были морозными и снежными. Да сибиряков не напугать этим, а  их тут было немало. Прибыли сибирские стрелковые дивизии. В одной из них находился Алексей. Так получилось,  что Матвея вперед откомандировали на Урал.  Алексея зачислили в стрелки. Как -  то вечером меняя часового,  услыхал от сослуживцев, что в соседнем взводе танкист уж больно ловкий, прославился своей находчивостью ориентироваться в сложившейся ситуации. У Алексея появилась  небольшая надежда, потому – что по всем приметам – это был его брат.  Встреча братьев произошла  по счастливой случайности. Батарея, в которой находился  Алексей  разместилась рядом с танковой бригадой. 
 В штабной землянке трещала затопленная печка. Накалившаяся железная дверца до красна, дышала жаром. Нары в два яруса были сколочены из прочных сосновых досок. Нижние были аккуратно застелены суконным армейским одеялом. На верхних нарах, укрытый с головой шинелью,  отвернувшись к бревенчатой стене,  посапывая,  спал связист. Обычно, ему приходилось по ночам работать, а днем урывками спать.  Командир взвода капитан Огарев сидел за столом, рассматривая схему, которую только что начертил ему командир  развед роты.  Разглядывая условные обозначения, кружочки, крестики, да   черточки, которые только что начертил разведчик, старший лейтенант одобрительно кивнул головой.
- Ну, ты разведка молодец!  Все так, как мы и предполагали. Спасибо, тебе Пашка! –
Он привстал из – за стола, пожав руку как товарищу,  на против сидящему разведчику.  На печке зашумел чайник.
-Ужинать будешь?-
- Да, как хозяева приглашать будут? –
С иронией ответил Разведчик.
- Ну и жарко у тебя, командир! Мы к таким барским условиям не привыкли. –
  Допивая сладкий чай,  Павел встал из за стола.  Задвинул табурет. 
 - Жарко завтра будет!-
Они вышли из землянки, накинув свои шинели и закурили. Оба молчали, каждый думал о своем завтрашнем дне.
 По  дружески расставшись, Огарев спустился в землянку.  Звонил телефон. Он поспешно поднес  трубку к уху.
- Здравия желаю, товарищ полковник!  Есть уплотнить оборону!  Так точно,  на левом рубеже!  Понял, товарищ полковник! –
После не долгой  передышки, в середине ноября,  немцы предприняли попытку  прорваться к Москве. Политрук старший лейтенант Сергеев готовился выступить перед бойцами с  поддерживающей дух речью. Это был молодой, лет тридцати парень из Поволжья,  черноволосый, высокий, ладно сложенный. Не только вдохновляющие были его речи, но и его личные примеры  не раз поднимали совсем юных,  необстрелянных солдат в атаку. 
- Снега очень много. Затруднения будут в маневрирование. –
Говорил  командир своим подчиненным.
- Товарищи бойцы, братцы! Приказываю подготовиться серьезно к тяжелому бою. У нас одна задача откинуть немцев от Москвы. Любой ценой! Знаю, что большие потери ждут нас. Но отступать нам не куда! Мы удержим оборону! Надеясь на опыт многих  бойцов, я уверен, что нам будет сопутствовать удача. - 
- Товарищ  командир! Под  Москвой  стоят сибирские дивизии. А эти мужики,  привыкшие к суровости,  всякого лешего видали. –
Отвечали бойцы.
- Удержим! Откинем немца от столицы! –
- У нас в Сибири сейчас самый раз на охоту в тайгу. –
Кто – то из бойцов крикнул.
- А по первому снегу на глухаря  неплохо сходить!-
- А чем тебе немец, не глухарь,  только целься лучше!
Бойцы засмеялись.
- Это вы веселите бойцов,  товарищи танкисты?-
Спросил, лейтенант не скрывая улыбку.
- Да без шутки на войне нельзя! Товарищ  капитан!-
- Ну, тогда валяйте, старший сержант Чистяков!  Хм,  глухарь! –
Махнул рукой лейтенант и спустился в землянку. Вдруг на мгновенье подумал.
- Пусть повеселятся, кто знает, может это последние для кого – то из них деньки,  как -  бы не  хотелось этого.
Танки гудят,  держат оборону,  артиллерия работает, воют снаряды, взрываясь. Снег смешивается с землей и осколками железа. В воздухе стоит дым и копоть. Кажется, трудно рассмотреть, где свои, а где фашисты. Подполковник  разглядывает в стереотрубу.
- Капитан, это что за фокусник на танке у тебя  фигуры вычерчивает? –
С удивлением замечает комбат, передавая стереотрубу  командиру отделения  капитану Огареву.   
- Это глухарь токует,  товарищ  подполковник! –
Улыбаясь, доложил лейтенант.
- Что за шутки,  капитан? Объясните толком! –
- Виноват! Товарищ подполковник!  Есть у нас танкист, сибиряк. Очень уж он ловкий и сноровистый. Немцев выслеживает, как  в тайге на глухаря охотится. Вот смотрите, товарищ подполковник, как старается! Есть, подбил!  Вражеский танк подбил!  –
Закричал от радости Огарев, передавая  стереотрубу обратно,  командиру.  Советские танки шли в две шеренги, отсекая наступление гитлеровцев. Немецкий натиск был сильным. Хитростью и изворотливостью выходили из сложившейся ситуации наши бойцы. Экипаж лейтенанта Кравцова вырвался вперед с заднего фланга.
- Правее сержант!  Еще правее! Жми! Успеть надо!
Раздавалась команда командира экипажа.
- Мы, товарищ лейтенант, с другого фланга зайдем! –
- Там не развернешься, сержант! –
Закричал лейтенант, успев понять, что задумал танкист.
- Вывернем, выбора нет.  Командир, ты  сказал, успеть надо! –
Отвечал танкист. Опять команда.
- По головному!  Осколочным!   Огонь! -
 Танковому экипажу удалось выполнить свою задачу. Закончили бой без потерь, с небольшими повреждениями машины. Экипаж покинул машину. Водитель механик пытался устранить неполадки.
- Ну, железный конь, спасибо, не подвел ты нас. –
Разговаривал танкист со своей боевой машиной, постукивая по мотору,  осматривая гусеницы, заглядывал в дуло.  Так поступал сержант Чистяков после каждого боя.
- На построение! Строиться! –
Раздавалась команда.
- Отделение! Стройся! –
Командным голосом приказал капитан. Перед строем звучали слова благодарности от командования.
- За успешное выполнение поставленной перед вами тяжелой задачи, объявляю благодарность   танковым бригадам, стрелковой сибирской дивизии, артиллерийским взводам.  Нам удалось остановить врага. Сердечное спасибо вам за это, офицеры и рядовые! Наша цель – измотать фашистов. Я верю, в вас бойцы.  Вы справитесь. Командирам  взводов, батарей, рот предоставить списки с фамилиями особо отличившихся бойцов. –
В списки, особо  отличившихся,  попал экипаж лейтенанта Кравцова. Экипаж отмечал свою удачу.
- По такому случаю полагается согреться.  Где ваши боевые кружки, ребята?  –
Предложил командир экипажа, доставая из припасов фляжку в суконном чехле. Они сидели в блиндаже. Праздничным столиком служил ящик от снарядов.  Бойцы смеялись и радовались как дети. Выпили по второй, закусили салом с черным хлебом и закурили «Беломор».  Сидели  за не мудреным столом и вспоминали все детали боя,  спорили и смеялись. –
- А, я сдрефил,  когда Матвей сломя голову на немца попер,  и стрелял – то с испуга. –
Признался стрелок Васильев.  Белокурый паренек, лет двадцати двух, призванный из под  Воронежа.
- Танк противника помню, что подбил. Интересно, уложил хоть с десяток фрицев? –
- Да, сотню точно положил! –
Подтвердил командир экипажа.
Все снова засмеялись. Тут внимание солдат отвлекли громкие посторонние разговоры.  Голоса слышались в конце блиндажа.


- Боец, не скажешь, где найти танковый экипаж, прозванный глухарем? –
Услышав до боли знакомый голос,  Матвей повернул голову назад. В первую секунду он подумал, что ему это показалось от согревающего напитка.
- Здорова,  брат! –
Кричал из далека солдат, снимая шапку.
Здорова,  братишка! Откуда ты?
- Да мы совсем рядышком с тобой воюем. –
Пояснил Алексей.
-  Я уж и не думал свидеться! Из дома пишут? Как они? Что пишет Михаил? Я давно не получал весточки. Что – то почта запоздала. –
Торопливо сообщал Алексей.
Братья обнимались и весело смеялись, хлопая друг друга  по плечу. 
- Ты, Алешка цел, не ранен?-
Как в детстве обратился к младшему брату Матвей.
 Дай разгляжу тебя хорошенько. Изменился, что ли? Только те – же русые усы. –
- Измотались, устали порядком,  атаку за атакой отбивали,  продыху нет от этих фрицев. –
Сказал Алексей, резко махнув рукой.   
 - Брат мой! Товарищ лейтенант! Родной брат! –
Волнуясь от неожиданной встречи,  представил Матвей Алексея.
-Я рад за вас ребята!  Присаживайтесь, будем знакомы, Кравцов Александр.  –
Представился  лейтенант,  по -  мальчишески улыбаясь, показав свои белые зубы,  протянул  ему руку.
- Завтра на короткую передышку отходим. Тут за лесом, в километрах пяти, село. Вот там и отдохнем –
Неожиданно сообщил лейтенант Кравцов.
Деревня, в которой разместился на отдых танковый взвод,  не отличалась от сибирской. Те – же бревенчатые дома,  один получше,  другой  похуже.  Конечно,  все зависело от хозяйского достатка.  На крышах торчали печные трубы. Во дворах сложены  в поленицы дрова. Экипажу Кравцова приглянулся домик в самом начале, на небольшой возвышенности.  Матвей долго не мог уснуть,  не смотря на смертельную усталость. Мысли роились в голове. Одна опережала другую.  Подумал: - Надо написать домой срочно письмо. Рассказать про нашу встречу с Алешкой. Отца – старика порадовать. Ну, Алешка! Ну, брат! Улыбался своим мыслям он.  Вспомнилось письмо, полученное пару дней назад от своей Анастасии.  «Сон я видела про нас с тобой, Матюша.  Будто стою я на берегу, на том месте, где мы с тобой простились, когда на войну уходил.  Ты с другого берега машешь мне рукой. Зовешь меня, да только голоса твоего не слышно.  Я посмотрела вокруг, не парома, не лодки рядом не видать.  Я в воду зашла. Она холодная. Тут я и проснулась. Тревожно мне стало за тебя.  Может,   ранило тебя, тяжельше  еще, чем мне представляется».-
- Это от тоски,  Анастасиюшка. -
Пробормотал он сквозь сон и забылся во сне. Светало, когда проснулись хозяева не большой избенки, состоящей из горницы  и кухни, с длинным столом, да иконой  на стене.  Хозяева старались не мешать отдыхающим танкистам. Седой сухонький старик подбрасывал дровишки в топку печки. Его внук, мальчик лет двенадцати, часто моргая еще сонными глазами, уселся на полатях, свесив босые ноги, и с нескрываемым интересом разглядывал танкистское обмундирование, сложенное на лавках. Он осторожно спустился на пол и подошел ближе к стене, где на гвоздях висели танкистские шлемы. Он снял с вешалки один из них и надел,    натянув его на глаза. Матвей приподнял уголок телогрейки, прикрывавший его лицо, и стал подсматривать за мальчиком.
- Ну, что, сынок,  великоват тебе шлем? –
Спросил танкист.
- Великоват.-
Ответил он.
- Я тебе другой подарю. -  Поднимаясь с лежанки,  пообещал танкист. Они обулись, накинули на себя кое какую одежду,  и вышли из дома, плотно закрывая за собой дверь.  Танк стоял с задней стороны дома.  Дуло его смотрело в сторону леса.
- Так – то  надежнее! –
С гордостью,  подумал мальчик. 
- Ты почему с дедом живешь? Где же у тебя родители?
Начал разговор танкист.
- Отец в первые дни войны погиб.  Мама померла. Есть еще младшая сестренка  Марьюшка.  Она в другом  селе живет у тети Глаши. Дедушке – то плохо одному, да и помогать ему по дому надо.  Вот я с ним и живу.-
- Правильно! Одному плохо! -    
 Подтвердил Матвей. Они подошли к танку. Танкист залез внутрь и достал  новенький, почти не ношеный шлем.
- Как зовут тебя сынок?-
-Ванька!-
Весело ответил мальчик, увидев настоящий танкистский шлем, подумав о том,  как все пацаны в деревне мечтают о том, чтобы тоже иметь такой подарок.
- Ванька?  Иван, значит! –
У Матвея заболело в груди. Он потер рукой в области сердца. Обнял  Ваньку за плечи, заглядывая в его детское счастливое лицо, и надел ему шлем, застегнув на подбородке.
- Ты береги его,  сынок. Это память моего погибшего товарища.  Звали его тоже Иваном. Я хранил его для своего младшего сына.  Он у меня такой же,  как ты.  Думал, вот кончится война,  вернусь домой, и… -
Матвей помолчал. И добавил.
- Помни сынок! Обязательно помни! -
Спасибо, дядя Матвей! Я буду помнить!
Матвей пожал его худенькую руку. Они вернулись в дом. Старик в льняной широкой рубахе  выставлял на стол свои домашние нехитрые угощения.  От вареной картошки поднимался струйками пар. Аппетитно пахло жареным салом и квашеной капустой. Стрелок  Егоров  и командир экипажа доставали из мешков свои боевые пайки.
- Богатый стол получился у вас ребята! Мы с Иваном не опоздали?-
Войдя в избу,  оживленно спросил Матвей.
- Самый раз, ребятушки, проходите к столу. –
Вежливо пригласил старик, заметив радость в глазах своего внука. Весь экипаж заметил  Ванькин подарок на его голове. Командир достал из мешка коробочку леденцов,  высыпал на стол большой кулек печенья. И подвинул его мальчику. Иван сиял от счастья, привлекая к себе сладости. – Спасибо, дяденьки танкисты, спасибо!- Благодарил мальчик.
- По такому случаю, и нам не грех порадоваться! Плесните по сто граммов  в стаканы, Матвей Лаврентьевич! –
Передавая фляжку в суконном чехле,  предложил Кравцов.
- За наше удачное наступление! За нашу победу! За твое светлое будущее, Ваня!-
Предложил тост командир экипажа.
За пару дней мальчик подружился с танкистами. Они позволяли ему залезать в танк каждый день. Танки стояли еще в деревне. Но этот танк, который  Ванька объявил в деревне своим, был главный. Звезда на нем была самая яркая. Но это скоро закончилось. Танкисты по приказу снимались с квартиры. Попрощались бойцы с хозяевами. Поблагодарили за хлеб,  за соль и отбыли на свои позиции. Долго Ванька с дедушкой стояли на дороге и махали в след рукой гремящим танкам. Слышал Ванька, как доносились до его ушей слова: «Будь здоров, Иван. Помни!» 
 Позади Москвы стояли вновь сформированные части. Предстоит решительное контрнаступление. И снова жестокий, кровопролитный бой.  Звучали команды.
- Заряжай, выстрел! Огонь! Огонь! Огонь!
Подбили вражеский танк, автомобиль.  Впереди ревут самолеты, сбрасывая бомбы. Оглушительные удары артиллерии.  Факелы огня и дым. Шум машин, свист пуль.  Закладывает уши.  Кажется,  этой яростной драке не будет конца.  Сержант Чистяков напряжен и сосредоточенно  ведет свою стальную машину, тараня автомобиль и подминая гусеницами вражескую пушку.  Дым застилает глаза. Он кричит в ярости.
- А – а – а,  Фрицы, не нравится! Посмотрим кто кого!  Не видать вам нашей Москвы, как своих ушей! Драпаете!  Шнеллер!
Нервно выкрикивал Матвей. Крики сменились песней.
- «…Ты прости дорогая, что себя не сберег для тебя». –
Машину резко развернуло. Лязгнула гусеница. Сотрясаясь, танк остановило.  Дым разъедал глаза. 
- Попал снаряд! Перебило гусеницу. -
Закричал  механик – водитель.
- Экипажу покинуть машину! Торопитесь, ребята!-
Выкрикивал лейтенант.
. Выбрались из башни. Задыхаясь от угарного газа, душил кашель.
        - Командир,  ранен? –
- Я цел, только вот плечо задело.  Где сержант Чистяков?-
Прерывисто дыша, спросил Лейтенант.
- В машине. –
- Помоги, Васильев.  Он без сознания.-
Вытянув из башни танка механика водителя, товарищи уложили  на снег, освободив  ворот  гимнастерки.
- Он стонет, живой, товарищ командир!
Сообщил  Васильев.
- Где санитары?-
 Ощутив безнадежность, срывая голос,  крикнул лейтенант, еще вчерашний курсант Александр Кравцов.
- Бросьте меня, ребята. Не жилец я. Сами спасайтесь. Если судьба жить мне, после боя подберут.-
Просил Матвей.
- Вы не говорите так Матвей Лаврентьевич, мы дотянем вас. Поживем еще, обязательно, поживем! Москву отстояли!
- Отстояли, лейтенант! Для вас, ребята, отстояли! Для детей ваших!-
Наконец, голос санинструктора.
- Раненые, есть?-
- Здесь! Сюда!-
Звал на помощь Васильев.
- На носилки!-
В медсанбате врач осматривал раненых, приказывая сортировать. Бойцы с легкими ранениями определялись в другое отделение. -Тяжело  раненого танкиста в операционную,  противошоковый.-
Распорядился военврач. Раненых поступило большое количество. Каждому требовалась немедленная помощь.  Операции проводились без перерыва на отдых.  Лейтенанту Кравцову прооперировали правое плечо с осколочным ранением. Как только почувствовал себя удовлетворительно,   он поспешил навестить сержанта.
«Значительные ожоги третьей степени, осколочные ранения правой ноги в области голени и бедра».  Было отмечено в карточке  сержанта Чистякова. Лейтенант застал своего боевого товарища лежащим на кровати с закрытыми глазами. Он чуть слышно стонал.   Его  тело было в повязках и бинтах. Лейтенант присел на табурет рядом с кроватью.
- Матвей Лаврентьевич! Вы меня слышите? –
- Слышу. –
Чуть слышно ответил танкист.
- Я ждал тебя лейтенант. Как ты, командир?-
- Хорошо. Вырезали все не нужное из плеча, кость не задета. Скоро вернусь в строй. –
Коротко сообщил Кравцов.
- А, что из Москвы пишет твоя мама? –
- Мама учительствует. Просит меня остаться живым. –
- Хорошо.  Сашок, ты обязан остаться живым. Я тебя прошу. Забери из кармана моей гимнастерки мою семейную фотографию  и маленькую иконку. Отпиши моим, если что. Сыновьям моим расскажи все, как было. Пусть знают правду о войне. Обещай мне! -
 Самое главное,  Москву отстояли. Откинули немца! –
Матвей с трудом проговаривал  слова,  чуть заметно улыбнулся и закрыл глаза.
Через две недели Лейтенант Кравцов вернулся в свою дивизию. Его встретил с большой радостью стрелок Васильев,  рассказав лейтенанту о новостях в дивизии, и что в данное время они находятся на отдыхе. Лейтенант зашел в политотдел и узнал еще новости. На столе лежал список о награждении медалями за отвагу, и увидел среди фамилий весь состав экипажа лейтенанта Кравцова.  В это время,  в политотделе  появился  комдив. 
- С выздоровлением, лейтенант Кравцов! Рад видеть тебя живым и здоровым!-
- Спасибо, товарищ Подполковник!-
- Что -  то радости нет у тебя на лице, списки видел?-
- Так точно, видел. Только сержант Чистяков вчера скончался в госпитале. –
- Жаль! И политрук ваш погиб!-
Писарь сделал пометку – посмертно, и занес фамилию в списки извещений павших в боях под Москвой.
Там в далекой сибирской деревне ждали писем с фронта.  Получать извещение о том, что их отец,  муж, сын пал в бою смертью храбрых суждено было многим сельчанам. Война не щадила не кого.  В том числе Анастасию, ее сыновей и старого Лаврентия.
Письмо от Кравцова пришло с большим опозданием. Он его прислал с Белорусского фронта. Тогда,  зимой 41-го, после освобождения  Москвы, лейтенанта Кравцова,  с оставшимися в живых в его дивизии, направили освобождать занятые территории нашей страны немецкими захватчиками.  Аркашка сидел на берегу Иртыша, держал в руках письмо с фронта. В нем было написано, о храбрости  его отца,  проявленной в битвах за Москву.  Кравцов писал, обращаясь к младшему сыну Матвея, Аркашке: «Если буду жив, после войны обязательно покажу тебе столицу нашей героической родины. Пройдем с тобой по местам боевой славы, где прошел с боями и героически погиб твой отец».
Аркашка перечитывал письмо несколько раз, всякий раз ему казалось, что отец его не погиб. Он всегда будет для него живой, потому – что  будет его помнить.