Шукшин

        День у Лёни Коновалова не задался с самого утра. Бреясь, цепанул бритвой по подбородку. Крови было немного, но на самом видном месте позорным пятном сукровицы надулся порез. По дороге на работу штрафанул гаишник за пересечение двойной полосы. Деньги небольшие, но мент обозвал его дебилом. Лёню трясло потом от злости до самого обеда.  В довершение всего шеф автосервиса, где Коновалов работал старшим смены, поднял хай. Якобы к сроку не отремонтировали джип одного чиновника из районной управы.

        - Я ему говорил, что надо аккумуляторы менять, - растолковывал шефу Коновалов. - А он зажался, орал, что так сойдёт. Вот и провозились с дышащей на ладан проводкой.

        -  С тебя что, неустойку вычесть? - выкатывал злые глаза шеф. - По договору ремонт надо было закончить к девятому, а сегодня уже одиннадцатое. 

        - Да плевать я хотел! - не выдержал Лёня.

        - Уволю к чёртовой матери! - прорычал начальник. - Чтоб сегодня всё было готово!

        Провозились с управским джипом до семи вечера и домой расходились злые как черти. Лёня, чтобы не дёргаться, оставил свой пятидверный «Кашкай» на стоянке автосервиса и пошёл пешком.  Стояла поздняя весна, на улице пахло тёплым асфальтом и клейкими тополями. Во дворах визжала счастливая ребятня. Идти просто так было хорошо, ноги сами печатали шаг за шагом, ветерок трепал волосы на голове, заходящее солнце ломалось в оконных стёклах. «Совсем я выключился из жизни, - думал Лёня. - Вокруг что-то происходит, деревья растут, солнышко светит, а я как мерин в упряжке: бегу и ржу, бегу и ржу. Отупел до последней крайности!»

        Ему в январе стукнул сороковник. Жене Норке было тридцать семь, дочери Кристе шестнадцать, в следующем году она заканчивала школу. Он вдруг подумал, что за последние десять лет вообще перестал замечать жену и дочь. То есть любил их, наверное, но относился вроде как к пассажиркам на заднем сиденье своего кроссовера. Болтают о чём-то там между собой - значит, живы. Значит, и беспокоиться вроде как не о чем.

        А ведь никогда прежде таким деревянным не был!

        Уже подходя к дому, увидел вывеску книжного магазина «Искра», в который заглядывал последний раз лет тридцать назад. Когда сам ещё учился в школе. То ли за тетрадками, то ли учебник какой искал. Потом, вроде, и надобности не было. Тетрадки и книжки дочери покупала жена. Сам он книг не читал, листал газету «Советский спорт», а теперь только телек смотрел, и то, если там хороший хоккей или футбол показывали.

        Может, зайти, купить жене или дочке какую-нибудь книжку в подарок?Постояв минуту у входа в магазин, он решился и открыл тяжёлую дверь с круглой медной ручкой.

        Поразительно, но в книжном почти ничего не изменилось! Слева был канцелярский отдел со всякой мелочёвкой, в центре - конверты-открытки, справа - внушительные стеллажи от пола до потолка, забитые литературой. Но главное - запах в магазине был всё тот же, бумажный и немножко музейный. Отчего разговаривать хотелось почти шёпотом.

        Лёня подошёл к самому высокому стеллажу и стал рассматривать корешки книг. Фамилии авторов были какие-то незнакомые, особенно много иностранцев. «Выберу книжку покрасивее, да и куплю», - решил вдруг Лёня и глазами стал выбирать товар поярче.

        Рядом выросла девушка в синем фирменном платье и почему-то с виноватыми глазами.

        - Вам помочь? - спросила продавщица.

        - Да спасибо, - Лёня застеснялся. - Я и сам могу.   

        Он всё ждал, что девушка в синем отойдёт, но она продолжала стоять рядом. Тогда Коновалов сделал круг по отделу, но вместо того чтобы выбирать книгу, думал о продавщице. В том смысле,  долго ли она ещё будет тут торчать и мешать ему с покупкой? Продавщица не двигалась с места и внимательно за ним следила. Когда Лёня, обойдя отдел, вернулся, продавщица опять его спросила:

        - Выбрали что-нибудь?

        - Как я могу выбрать, когда вы тут стоите? Идите по своим делам и не мешайте. Я выберу.

        - Хорошо, хорошо. Какой вы нервный!

        - А чего вы нос свой суёте?

        - Вы, пожалуйста, не кричите.

        - Я не кричу, у меня голос такой громкий. С железом работаю. Всё время голос повышаешь, даже дома, потому что привычка.

        - В магазине кричать не надо.

        - Да не кричу я, сколько можно вам разъяснять? - с каждой минутой Лёня чувствовал себя всё глупее и глупее. И уже начинал злиться на себя, что зашёл сюда сам не зная зачем. - У вас же тут нет никого, вот и кажется, что я кричу. Эхо тут очень громкое.

        Девушка смотрела на него так, словно вот-вот заплачет. Глаза у неё становились всё больше, а в самых уголках появились блестящие капельки.

        «Надо валить отсюда, - подумал Коновалов. - Чёрт меня дёрнул возиться с этими книжками!» И продолжал стоять, совсем растерявшись.

        - Давайте я вам всё-таки помогу, - неожиданно повысила голос продавщица. - У нас очень большой выбор. Наверное, вы запутались. Редко заходите в книжные магазины. Вы что именно искали: автора или жанр?

        - Какой жанр?

        - Ну, детектив там, мемуары, классику или современное? Нон-фикшн, фэнтези или кибер-панк?

        «Странно, - подумал вдруг Лёня. - Вокруг идёт какая-то жизнь, а я и впрямь ничего уже не вижу и не понимаю. Собрался купить книжку - и не могу даже с этой фигнёй разобраться. Как с необитаемого острова приплыл. Папуас с голой попой».

        - Знаете, мне что-нибудь смешное. Про жизнь, - сказал он наконец и вытер взмокший лоб. - Только попроще. И покороче.

        - Ну вот видите! - продавщица так обрадовалась, словно нашла кошелёк, полный денег. - Сейчас мы всё вам подберём.

        Она сняла с полки небольшую синюю книжку и положила её на прилавок.

        - Смотрите. Может быть, Шукшин?

        Коновалов взял синюю книжку в руки. На обложке красивыми золотистыми буквами было написано: «Василий Шукшин. Рассказы». Он стал её листать, потому что так полагалось. Перед глазами у него мелькали стройные ряды чёрных букв, иногда они выстраивались лесенкой. Ступеньки были то длинные, то совсем коротенькие, и перед ними часто стояла чёрточка-штришок.

        - Подойдёт? - спросила девушка-продавщица.

        Но Лёня промолчал и продолжал листать книгу. Про себя он думал, что это хорошо, что она такая небольшая и совсем не толстая, но зато в твёрдом синем переплёте. И особенно его устраивали золотые буквы на обложке. В них было что-то солидное и надёжное. Как фирменный знак на капоте автомобиля.

        Внезапно он увидел название рассказа, набранное крупным шрифтом: «Дебил». Лёня вздрогнул и захлопнул книжку. Ему показалось, что кто-то крикнул ему прямо в глаза это хамское слово. А, ну да, гаишник утром, который штрафанул его за двойную полосу. Коновалов вдруг почувствовал, что внутри этой синей книжки прячется какая-то правда, которая касается лично его, но которую как раз ему почему-то и не сказали раньше. Он почувствовал, что дрожит и крепко сжимает в руках небольшую книжку.

        - Берёте? - с надеждой спросила продавщица.

        - Сколько?

        - Двести сорок рублей. В кассу.

        Он развернулся и шагнул в сторону коричневой деревянной кабинки со стеклянными барьерчиками по верху.

        - Господи! Книжку-то пока оставьте. Я её вам заверну.

        Домой Лёня пришёл задумчивый. Норка возилась на кухне с ужином, Кристя болтала с подружкой по телефону.  Он прошёл в большую комнату, сел в кресло, содрал с покупки обёрточную бумагу. Потом открыл книжку, нашёл тот самый рассказ и стал его читать.

        Как ни странно, ничего такого особенного в рассказе не было. Деревенского мужика вслед за его сыном-второгодником прозвали дебилом. Он не то чтобы обиделся, но словно затаил в душе какую-то пакость. Причём, вёл себя обычно, только с лёгким вывертом, типа как узнал про всех важную вещь. Пошёл и купил себе шляпу, в этой шляпе пришёл на речку и затеял разговор с учителем литературы, удившим рыбу. Неожиданно учитель предложил ему вместе с ним снять рубашки, ботинки и пройтись в таком виде по деревне. Мужик (звали его Анатолий и было ему, как и Лёне, сорок лет) рассердился на учителя, предложил ему заодно уж и штаны снять, а потом зачерпнул шляпой воды из речки, напился и отправился домой. Только напоследок сказал: «В гробу я вас всех видел. В белых тапочках».   

        В общем, ничего Лёня из этого рассказа не понял. Чего хотел Анатолий со шляпой, чего учитель литературы, к чему вся эта история написана и ради чего в книжку залеплена - осталось неясным. Однако появилось ощущение бессмысленности всего происходящего. Не только в самой этой книжке. Вот порезал Лёня утром подбородок - какой в этом смысл? Гаишник его на две с половиной тысячи обул - для чего? Поругался с шефом из-за этого паршивого аккумулятора - и дальше что? Как брился раньше, как пересекал иногда на дороге две полосы, как работал в автосервисе - так ведь и буду бриться, пересекать и работать. А орали с шефом друг на друга как два идиота!   Зачем? Почему?

        И главное, обидно не то, что произошло с ним сегодня, а то, что непонятно, зачем всё это произошло? Тайна явно есть, но добраться до неё нельзя, как до загробной жизни.

        Тут Коновалов вздрогнул и посмотрел на синюю книжку. Снова её перелистал, нашёл страницу с напечатанным на ней словом «Дебил». И понял, что купил и принёс в дом страшную заразу. Хотел жену и дочку порадовать. А вместо этого словно тоску и жуть из книжного магазина притащил.

        - Ты чего здесь, как мышь, сидишь? - Норка, с пунцовым от кухонного жара лицом, подошла к креслу и тряхнула мужа за плечо. - Устал на работе? Иди умывайся, сейчас ужинать будем. Я твои любимые манты наварнакала. Сметаны на рынке вологодской купила. Алё, гараж! Ты меня слышишь?

        Коновалов поднял с колен книгу и показал жене:

        - Ты Шукшина когда-нибудь читала?

        - Читала. И что?

        - Вот я и хотел тебя спросить: и что?

        - Я его не люблю. Он какой-то злой.

        - А говорят, смешной.

        - Для дураков - смешной, для тех, кто поумнее - не очень.

        - А что ты читала?

        - Точно не помню уже. Ну, про микроскоп, про сапоги, про то, как молодой муж газом отравился.

        - Да, обхохочешься.

        - Лёник, тебя что, заело?

        - Да нет, день сегодня был… Как тебе объяснить? С утра бритвой порезался, потом мент штрафанул, в автосервисе с шефом погавкался. Хотел вам с Кристей подарок купить, зашёл в книжный - а там Шукшин, - он опять показал книгу. - Понимаешь?

        Норка вытерла руки полотенцем, взяла книжку, полистала. Повернула, посмотрела на форзац, потом на тыльную сторону.

        - Сколько стоит?

        - Какая разница?

        - Купил бы лучше кокосового ликёра. Обожаю!

        - Ты что, Норк, ничего не понимаешь? Или со своими мантами совсем ёкнулась?

        - А что я должна понимать?

        - Да всё! Какая ты всё-таки иногда тупая!

        - Я тупая?

        - Ну, прости, Норочка, прости, ну, не тупая! Просто какая-то… глухая, что ли.

        - Лёник! Тебе что, твой шеф совсем мозг вынес?

        - Да выслушай ты меня, ёлка со сливами! Вот ты родилась и я родился. В детский садик ходили, в школу, потом в институт. В армии отслужил, на границе. Ты в магазине работала. Потом встретились, влюбились, поженились. Квартиру купили, дочку родили. Теперь вот живём.

        - Конечно, живём как все нормальные люди. В чём вопрос-то?

        - Да понятно, что живём. Только для чего?

        Жена прищурилась, затем сверкнула глазами и помахала у мужа перед носом книжкой, словно хотела жахнуть ему по голове:

        - Это ты здесь начитался?

        - Чего начитался?

        - Ну вот этого: для чего родились, поженились, для чего живём?

        - А ты знаешь, для чего?

        - Есть вещи, которых нам знать не положено.

        - И мне тоже?

        - Никому.

        - Хорошо, допустим. Тогда почему этот вопрос ко мне в голову лезет?

        - Я думаю, потому что в голове у тебя много пустого места.

        - Дура!

        - Сам дурак!

        На пороге комнаты возникла Кристя, удивлённая и испуганная. Брови у неё стояли горками, шейка вытянулась.

        - Пап-мам, вы чего кричите?

        Взрослые замолчали. Нора бросила Лёне на колени книгу и пошла в кухню.

        - Давайте ужинать, - сказала она мирно, как ни в чём ни бывало. - Скоро мой сериал начнётся.   

        Дочка подошла к отцу и осторожно спросила:

        - Чего тут у вас случилось-то?

        Коновалов протянул Кристе книгу:

        - Да ничего. Шукшина тебе купил. Читай, просвещайся.

        Есть он не пошёл. Долго сидел в кресле и хмурился. Думал о том, что ни в своей жене, ни в дочери, ни вообще в людях ничего не понимает.

        Потом вышел курить на балкон. Во дворе, в темноте горланили блатные песни гуляки. Хотел наорать на них, но вдруг понял, что и о них он ничего не знает и не понимает. Поэтому промолчал и совсем затосковал.