Санаторий

               
          (Для того чтобы лечиться, нужно быть здоровым).

Я не сразу поняла, что это такое – санаторий. Теоретически, конечно, знала, но попала в роль пациента впервые. Ванны, подводный массаж, где струя воды лупит тебя то туда, то сюда. Приятно, но тут же «возмутился» нос. Ладно, говорят, что можно заменить одну процедуру другой. Сделала замену. Лежишь на тёплом матрасе (кровать) в одежде, а снизу бурлит вода, налетает со всех сторон, тормошит то спину, то ноги, то шею, чуть притихнет и с новой силой набрасывается на тебя, сжимает талию, подкрадывается к ногам, колышет тебя, обдаёт теплом. Но это я, неофит, так реагирую, а другие в таком возрасте побывали в различных санаториях много раз.
Не сразу поняла я и то, что кто-то взял на себя заботу о моём питании, принесли, поставили на стол, потом унесли посуду, помыли её. В комнате на двоих, где я живу одна, есть балкон, холодильник, как всегда у меня, пустой, есть электрический чайник, столик, стаканы с блюдечками, вазочка с приятными, хоть и искусственными цветочками.
        Выхожу на балкон, смотрю на лужайку, на чёрные, громоздящиеся одна над другой скаты крыш, окна, мансарды, зелень деревьев, внизу у ограды – розы. Аккуратный дворик, дорожки посыпаны гравием, солнце.
        В субботу звучит колокол в костёле. Я же в Польше в курортном городке Чехочинек. Вокруг здравницы, санатории. Много больных людей, инвалидов. По городу ездит такой «транспорт» – рикши, они так себя и называют. Это сооружение из разрезанного велосипеда, вместо  переднего колеса приспособлена лавка, её поддерживают два хороших колеса по бокам. Крутит педали сам рикша. На лавку обычно садятся двое, сверху навес (маркиза). Некоторым без рикши не добраться ни до базарчика, ни в магазин…
Напротив нашего санатория расположен «Президентский дворик», туда можно попасть, посмотреть выставки, но прежде необходимо записаться у консула… Улица, где располагается санаторий вместе с президентским двориком, называется Лесна, и в самом деле вокруг смешанные рощицы – сосны, тянущиеся к свету, клёны, дубы, туя, небольшие кипарисы, множество цветочных клумб, недалеко парк, фонтан. Короче, очень чисто и красиво.
Мы с подругой познакомились в аэропорту. (Куда вы едете? – В Польшу. Оказалось, что и она – туда же. А как вас зовут? Люба, и меня – Люба).
После завтрака ходили с Любой кормить белочек в сосновую рощицу. Рыженькие, шустрые, едят черешни, клубнику, орешки, милые  доверчивые зверьки. Моя Люба ласково говорит с ними по-русски: «Ну, иди сюда, моя милая девочка. На, на, бери, это я тебе принесла».
Итак, примерно на пятый день я ощутила беззаботность. А это немало! Мне не нужно было думать о том, что купить на завтра, что приготовить. Это началось утром после какого-то полусна, в котором звучала музыка. Вариации, в которых я знаю каждую ноту, потом понимаю, что это Паганини, но не могу сквозь сон вспомнить название. «Перпетум мобиле»? Нет, нет, нет. Знаю, что есть переложение Ф. Листа для фортепиано… Усилие. Просыпаюсь. Конечно, это «Кампанелла» Паганини. И стало так спокойно, легко.
А потом на наш этаж привезли лавку «сребро». Чего там только не было! И как трудно удержаться и не покупать… Тихо в комнате, телевизор с программой на польском языке не включаю. Вышла на балкон, хотела нарисовать то, что за нашим двориком мелками, которые взяла с собой, но мелки оказались такими дрянными, что эту затею пришлось оставить. Остался карандаш. Вот видимая часть  дома напротив моего балкона. Не скажу, что получилось, но хоть старалась.
Сейчас собираемся на экскурсию по городу на трамвае. Откуда трамвай, если рельс не видела?..
Нас четверо, подруг-израильтянок, одна лет на 10 моложе остальных, та самая Люба. «Нет, я куплю этот шарф, все мужчины будут на меня смотреть. Я же ещё ничего!» И в другой раз: «Вообще-то мне не нравится, что меня разместили на первом этаже, как-то страшно, и садовник заглядывает. Может быть, потому, что я голяком бегаю?»
А вот и экскурсия. «Трамвай» наш везут две упитанные лошади, внутри пять лавок по четыре человека на каждой. Бедные лошадки-трудяги. Я их сфотографировала с первого сидения, с хвостов. Кучер наш, он же гид, говорит безостановочно, кое-что улавливаем. Проехали Собор Петра и Павла. Костёл. Больше всего тут санаториев, здравниц и частных домов «на съём». Много старых деревянных домов, мы с Любой потом посетили православную церквушку. Есть полуразрушенные дома, живописные развалины в зелени. На балконе чудом выросло деревцо…«Сик транзит глория мунди». Много зелени.
Чистота. Звонит колокол в разное время, и днём, и вечером. Встречаем на пути монахинь в чёрном облачении, только белая полоска на чёрном платке. А в нашем дворике у столовой в субботу танцы. «Музыку» исполняет мужчина с органитом, потом, говорят, танцуют. Кто с кем? Не знаю, куда ставят в это время палки и костыли – тоже вопрос. Я пошла к себе, не осталась на «танцах».
К вечеру стало совсем тихо, безветренно. Обещанная гроза обошлась чёрными тучами и мелким дождиком. Всего половина девятого вечера. Так тихо, что даже городские стрижи носятся друг за другом почти беззвучно, иногда слегка пискнут и исчезают. Спать рано, но хочется. Слабость. Для себя делаю вывод: «Для того чтобы лечиться, нежно быть здоровым!»
Сегодня пошёл дождик, мелкий, но настойчивый. По балконному козырьку слышу: «цок, цок». Я легла и кажется мне, что это лошадки цокают копытами по мостовой, я куда-то еду… Точно.  Поехала… Это голова кружится. Приму-ка я таблеточку…
Вот и прошла плохая ночь, всё так же постукивает по козырьку дождик. Проверила давление у медсестры (перед сном ведь приняла таблеточку), как будто в порядке. Но сегодня на процедуры не пойду.
В городе пахнет цветущими липами, заварила несколько пахучих соцветий и устыдилась. Жалко ведь, и вкуса никакого.
Странно. Уже думаю о доме. Уезжала, наш Марк, скульптор, был в больнице. Как он там справляется? Наш чудесный человек… Завтра среда, а в воскресенье я уже буду дома. Опять дождик- шлёп-шлёп, цок-цок – это капли падают в желобок с водой под балконом… Закипел чайник. Согрею руки. Завтра на какие-то процедуры пойду.
А легла спать, как говорится, с курами, совсем рано, промёрзли мы с подругой, заблудились. Укрылась двумя одеялами, и долго ещё из меня выходил холод. Кстати, вместо кур тут голуби. Таких огромных я ещё не видела. Вышагивают солидно, на шейке белый шарфик в полоску. «И как они, такие жирные, взлетают?» – спрашивает Люба. «А как взлетает самолёт вместе со всеми пассажирами?» «Так там же конструкторы всё взвешивают, думают». «А над жирными голубями трудится природа». Поговорили…
Есть тут масса диких голубей-горлинок, воркуют на деревьях, хлопают крылышками над липами, на крышах домов, кричат, как и везде: «кукушку, кукушку».
От дождика птицы спрятались, видела, как стриж сложил крылышки и мгновенно проскользнул под карниз крыши, наверное, там у него гнездо.
Прочитала внизу, в библиотечном уголке Стефан Жеромский «Придурочные», интересно, есть ли перевод на русский язык… Только и дел, выскочить на балкон и фотографировать. Видела на зелёной травке четырёх сорок, пока схватила фотоаппарат, улетели  белобоки, напугала я их. А как красиво было…
Я их тут впервые увидела. Тепло сегодня, а прилетим прямо в хамсин, как обещают синоптики. А ещё подслушала я такой разговор:
– О чём задумался, маленький кипарис?
– Я хочу знать, что там, куда ты смог дотянуться?
– Там закончилась одна стена, и мне уже светит солнце.
– Как светит?
– Тепло, ласково, соседняя ёлочка уже ниже меня, и я тянусь вверх, туда, где и вторая стена заканчивается.
– А что там?
– Там простор, ветерок, поют птицы, и светит большое солнце.
– Как я хочу скорее дотянуться ближе к тебе!
– Ты растёшь очень быстро, нас щедро поливает садовник, ты обязательно скоро увидишь солнце. Иногда мне кажется, что ты почти такой, как я.
– Как хорошо расти!
– Да, это лето позволяет нам расти, а зимой будет долгий сон, мы проснёмся, когда нас разбудит тёплый весенний дождик.
– Как ты много знаешь!
– И ты тоже скоро всё будешь знать....

        4 июля. Не напрасно я волновалась. Сегодня скончался скульптор Марк Сальман. Светлой памяти, чудесный человек...


рис автора