О Манифесте просвещенного консерватизма

    (Некоторые тезисы к отзыву)

      
      ... Ссылаясь на Бердяева Н.А, авторы «Манифеста» определили «точную характеристику … основных начал» консерватизма: «Консерватизм поддерживает связь времен, не допускает окончательного разрыва этой связи, соединяет будущее с прошлым. Консерватизм имеет духовную глубину, он обращен к истокам жизни, связывает себя с корнями. Истинный консерватизм есть борьба вечности со временем, сопротивление нетленности тлению. В нем живет энергия не сохраняющая только, но преображающая». Но сами-то они, как раз, и не «поддержали связь времен», не соединили прошлое с будущим так, чтобы понять настоящее, разобраться в нем, применительно к России эпохи глобализации. Они не прочувствовали духовную глубину таким образом, чтобы предложить ее в качестве объединительной и мобилизующей российскую нацию идеи.
 
     Так, например, провозглашая «принципом истинного  культурного развития» эволюцию, «которая умеет защищаться», новозаявленные консерваторы настолько рьяно пытались «защититься» от революции вообще и отгородиться от самой революционной идеи, что «с водой выплеснули и ребенка». В своей крайности,.. они перепутали  неприемлемую для консервативной идеи социальную революцию  с такими, вполне совместимыми с ней и дополняющими эволюционное развитие человечества   революциями,  как научная, промышленная и прочее, т.е. со всем тем, что вполне могло бы не противостоять эволюции, а дополнять ее. Другими словами, «просвещенные консерваторы»,  стремясь подчеркнуть в «Манифесте»  свою «консервативность», по сути, отказали  прогрессу человечества в возможности осуществляться одновременно  и путем постепенных преобразований, и посредством качественных скачков, открытий, прорывных технологий.
 
     ... Ратуя  против каких бы то ни было революций, они, вместе с тем, ничтоже сумняшеся, используют лозунг французской буржуазной революции «Свобода – равенство – братство!» в качестве «главного требования просвещенно-консервативного подхода ко всем явлениям современной общественной жизни, и в особенности — к государственному строительству». «Консервативное новаторство» авторов «Манифеста», выразившееся в  замене терминов «равенство» на «равноправие»,  лишь ухудшило сам «Манифест». Ибо, выявив понимание авторами сакральной несостоятельности французского лозунга, вытекающей из  неравенства людей перед Богом, оно одновременно продемонстрировало их неготовность дать новые, современные лозунги, достойные не социально-революционного, а именно консервативного движения.
 
     При этом  идея  «равноправия», вступает в противоречие с предлагаемой авторами «Манифеста» идеей  о  «субсидарной ответственности» субъектов в государстве. Ведь, очевидно, что «субсидарная ответственность»  (что бы авторы не понимали под этим термином!) есть ответственность неравная.  Если же  авторы, стремясь угодить и единому Богу, и  далеко не единому по взглядам и убеждениям обществу,  распространяют равенство лишь на права граждан,  но допускают неравенство в обязанностях, то это, согласитесь, такое «новаторство» в консерватизме, которое его, увы, не красит.
 
     Наконец,.. неуклюже выглядит в «Манифесте» и идея представить «новый государственнообщественный тип организации власти» как «гарантийное государство». Исходя из того, что слово «гарантия» в переводе с французского означает «обязательство», и, с точки зрения права, предполагает наличие некоего поручителя по обязательствам той или иной стороны,  становится очевидным, что авторы «Манифеста» намерены превратить государство именно в поручителя  по чьим-то обязательствам. Спрашивается, исполнение чьих обязательств и перед кем должно гарантировать «гарантийное государство», если власть в России, по Конституции, принадлежит народу?  С учетом же факта, что основные законы  всех государств мира что-то кому-то обязательно гарантируют,  а известная сентенция утверждает, что настоящую гарантию может дать только Бог, использованный авторами «Манифеста» термин «гарантийное государство» представляется не совсем новаторским и совсем неудачным. Особенно печальным видится то обстоятельство, что за этим нелепым термином явно прослеживается непонимание «просвещенными консерваторами» сущности того государства, которое действительно способно обеспечить условия, при которых «государственный аппарат, гражданское общество и граждане действуют солидарно с целью достижения единых общенациональных целей».
 
     ... Непоследовательность авторов «Манифеста» прослеживается и в вопросе о форме государства. Так, из текста «Манифеста» не видно, какую конкретно форму государственного правления поддерживают авторы. С одной стороны,  они заявляют: «мы являемся последовательными государственниками, хотя и не всякая форма государства нами одинаково поддерживается и признается». С другой – уверяют, что  «основное задание современной России состоит в том, чтобы найти и сохранить такую форму государства, «при которой дух гражданской корпорации насытил бы форму государственного учреждения». С третьей – уведомляют, что «такой формой государства является гарантийное государство или государство с положительной миссией». Спрашивается, так есть уже или еще только предстоит найти ту форму государства, которую поддерживают и признают ... «просвещенные консерваторы»? И можно ли рассматривать, так называемое, «гарантийное государство или государство с положительной миссией» в качестве реально возможной  формы государственного правления? Что это?  Во всяком случае, до настоящего времени о такой форме государства человечество ничего не знало.
 
     Как, впрочем, до появления «Манифеста Просвещенного Консерватизма»  человечеству ничего не было известно и о том, что «четырьмя базовыми для российского общества областями» являются «Культура, Нация, Личность и Государство».  Увы, в данном тезисе «просвещенных консерваторов» наблюдается очевидное нарушение логики построения равносущного ряда явлений.

     ... с пониманием сущностей у авторов «Манифеста», как мы видим, есть проблема. В частности,  не осознавая до конца, что есть нация, они употребили в тексте «Манифеста» это слово 39 раз, причем, в различных и, зачастую, взаимоисключающих вариациях.  Так, с одной стороны, они  говорят о  нации как едином феномене для России и проживающих в ней народов: «Мы не нация торгашей, мы нация героев!» или «Но, прежде всего, мы должны поверить в нашу Россию, укрепить дух нашей нации». Это же подразумевается  при использовании  выражений, типа  «распространять среди национальной элиты», «обеспечить национальную безопасность», «реализовать  национальную политику». С другой стороны, их не смущает трактовка России и как страны, внутри которой имеется значительное количество различных наций. Так, авторы «Манифеста» заявляют, что «просвещенный консерватизм — это … мировоззрение многонационального российского народа» и «российская культура… предполагает уважительное и бережное отношение ко всем верованиям, традициям и обычаям нашего многонационального народа». Нелепость ситуации проявляется при элементарном сопоставлении противоречащих друг другу и здравому смыслу тезисов «Манифеста». Например,  к чему,  как не к развалу России, направлен призыв ... «просвещенных консерваторов» о том, что «пришла пора вернуть достоинство, обрести уверенность, встать на ноги — и спокойно, с ровным дыханием отстаивать собственные национальные интересы» в стане с «многонациональным народом»? Особенно, если его рассмотреть на фоне, казалось бы, безобидного стремления авторов «Манифеста» «сохранить русский язык как язык межнационального общения на евразийском континенте»?..

     ... неадекватный подход  «просвещенных консерваторов» к такому важному понятию, как «нация», чреват опасностью стимулирования и конкретно русского сепаратизма. Так, с учетом декларируемой ими «многонациональности» российского народа, использование термина «русская нация» предполагает, что речь конкретно идет именно о русском народе. Спрашивается, это именно для него, по мнению авторов «Манифеста», «пришла пора вернуть достоинство, обрести уверенность, встать на ноги — и спокойно, с ровным дыханием отстаивать собственные национальные интересы»?! Чем в таком случае «просвещенный консерватизм» отличается от «непросвещенного нацболизма»?

     «Просвещенные консерваторы», к сожалению,.. запутались с идеей уникальности любой нации... и запутали в этом читателей «Манифеста». В частности, о чем... должны думать последние, сопоставляя, например, ... утверждение авторов, что «по Божьей Воле сложившийся в России тысячелетний союз многочисленных народов и племен представляет собой уникальную РУССКУЮ нацию», с тезисом, что «истерика национальной исключительности, крикливый шовинизм в лучшем случае — глупость, в худшем — провокация»?

     Интуитивное ощущение неудовлетворенности от неверного и неоднозначного толкования понятия «нация» вынудило «просвещенных консерваторов» к использованию  терминов «общенациональный» («общенациональная миссия», «единая общенациональная политика России», «действительно общенациональный, всероссийский масштаб») и «сверхнациональный» («сверхнациональное сознание»). В частности, авторы «Манифеста» пишут: «Нам свойственно особое сверхнациональное, имперское сознание, которое определяет российское бытие в системе особенных — евразийских — координат. Ритм нашего развития и территория нашей ответственности измеряются континентальными масштабами». Но в данном случае, когда  «национальное» противопоставляется «имперско-континентальному»,  особенно отчетливо прослеживается непонимание идеи нации, которая может и должна быть присуща, в том числе, и континентальной империи.

     Авторы «Манифеста» ... не поднялись до осознания ... факта: о нации можно говорить лишь с позиции  суверенной государственности. Внутри же любого государства не может быть никаких наций! Нация и народ (этнос) - не одно и то же! И принципиально не может быть того, к чему стремятся «просвещенные консерваторы» - не может «государство как государственный аппарат... препятствовать развитию национальной розни», ибо такой розни внутри государства просто-напросто нет. Внутри государства может возникнуть рознь межэтническая (международная), а межнациональная  рознь может иметь место лишь в отношениях между суверенными государствами-нациями.
 
     ... представляется спорным и совершенно не убедительным тезис о том, что «в своей исторической традиции российский консерватизм последовательно включает в себя четыре составляющие: церковную, монархическую, советскую и либеральную». Так, естественное сомнение возникает относительно  советской и либеральной составляющих. При этом, если  понятие «советский консерватизм» - это очевидный нонсенс, то понятие «либеральный или свободный консерватизм», будучи созвучным  заявленному авторами «Манифеста»  «просвещенному консерватизму», навевает очень сходную ассоциацию. Представляется, что «манифестантами» не учтено принципиально важное обстоятельство: в приведенном ими высказывании одного из лидеров конституционных демократов дореволюционной России и теоретика «легального марксизма» Струве П.Б., касающемся перспектив возрождения страны,  либерализм и консерватизм обозначены не как единое целое, а  как  отдельные основы единого процесса преобразования.

     ... Признавая в одном месте текста необходимость «возникновение нового для России типа политического, экономического и правового мышления, мышления стратегического, глобального, долгосрочного, перспективного, формирующего новую позитивную картину российского мира», в другой текстовой части авторы «Манифеста» выступают против такой уникальной особенности человеческого сознания, как абстрактное мышление. Забывая о том, что архитектор отличается от создающей соты пчелы именно способностью в начале процесса конструирования абстрактно представить свой конечный замысел, они ... утверждают, что «в просвещенном консерватизме преимущество отдается… конкретному перед абстрактным». Заявляя о том, что «просвещенный консерватизм — это позитивное умение осмыслить прошлый и будущий мир вещей, свойств и отношений в должной и верной мере», они тут же противоречат себе, отказывая консерватизму в разуме и подчеркивая, что «консервативную традицию от радикальной новации любого толка отличает то, что она не рационалистична, а мистична». ... Они пытаются урезать традицию до «духовно-материального единства бывших, настоящих и будущих поколений», игнорируя то немаловажное обстоятельство, что мысль, знание и разум – это и есть атрибуты духовной сферы человеческой личности, без которых никакая вера невозможна  по определению.

      Хочется спросить: ... уместно ли ... называться «просвещенными» при таком  странном отношения к разуму?  Не смущают ли их самих тезисы типа: «Главный принцип мышления и деятельности для просвещенного консерватора совпадает с главным принципом устойчивого развития — думай глобально, а действуй локально»? Где они взяли такой  неверный «принцип устойчивого развития»? И насколько рационально его применение, например, в глобальной политике?
 Впрочем, судя по тексту «Манифеста», подход конкретно авторов к глобальным проблемам ... основывается не на рационализме... Иначе как можно объяснить непонимание ими истинной, исходящей от  глобализации угрозы потери человеком той духовной сущности, которая делает личность Человеком разумным? Как иначе можно трактовать позицию авторов «Манифеста», которые «трезво оценивают издержки глобализации» и «осознают реальные опасности, которые несутся миру», но сводят их лишь к «диктату транснациональных корпораций и спекуляции международных финансовых групп»? Спрашивается, разве «просвещенные консерваторы» не понимают, что базовой опасностью для человечества является гуманитарная опасность как угроза утери человеческого потенциала – способности воспроизводить Человека разумного, то есть разумеющего истинную, объективно заданную суть явлений реальности?!

     ... Авторы «Манифеста»  заявляют: «Мы выступаем за экономику с «человеческим лицом». Нам необходим не скачкообразный, а динамичный экономический рост. Нам следует отучить себя говорить о нашей экономике на языке «взлетов и падений». Хватит ждать очередного финансово-экономического чуда. Пора заниматься реальным производством, каждодневным трудом, рутинной работой».  ... Ну, зачем, спрашивается, «динамичный экономический рост» противопоставлять «финансово-экономическому чуду»?  Ведь и ребенку малому понятно, что бороться надо именно с неразумностью (злонамеренностю) в экономике, чреватой падениями, а не с разумностью (добронаправленность), обеспечивающей  экономический взлёт. «Реальное производство, каждодневный труд и рутинная работа» не должны исключать творческий поиск и открытие как прорыв в области конкретных знаний.  Ратуя за эффективное развитие России, ... хочется напомнить,.. что «заниматься» далеко не значит «свершить». Для страны одинаково вредна и необоснованная спешка с реформами, и бездумное уклонение от назревших преобразований. Хорошо то, что в меру и вовремя.

     ... Явным преувеличением является и попытка представить «просвещенный консерватизм» в качестве некоего «нового универсального мировоззрения, способного одновременно воспринимать как всеобщие тенденции глобального развития человечества, так и локальные особенности развития наций, народов и личностей».

     ... Необходимо добавить и неспособность предложить обществу действительно объединительные принципы и ценности как базовые, как  основу идеологии нации, а не только «просвещенно-консервативного движения».
 
     Прочтение текста «Манифеста» создает ощущение, что его авторы ... не видят разницы между мировоззрением и идеологией как таковыми. Во всяком случае, на это указывает следующий посыл документа: «Идеология и мировоззрение просвещенного консерватизма базируются на определенных принципах и ценностных установках. Главные из них:  верная мера везде и во всем, следование справедливому закону и божественному порядку, заповеданному в ПРАВДЕ; …симфония духовного и материального производства в жизни нации; …признание греховности человеческой природы и неразрывной связи человека с окружающим его материальным миром».     Спрашивается, на какой основе ... «просвещенные консерваторы» намерены сплачивать всех тех граждан России, которые не являются православными верующими?
 
     «Быть консерватором — значит быть человеком,..  который любит Бога и ближнего своего…», - заявляют авторы «Манифеста». Хочется спросить их, о каком конкретно Боге идет речь, и значит ли отсутствие именно этого Бога в сознании многих российских граждан, что они не могут разделить новое мировоззрение «просвещенных консерваторов»? Но если атеисты, буддисты или мусульмане России не могут «увидеть материальный мир и человека через ПРАВО И ПРАВДУ» «просвещено-консервативного мировоззрения», то является ли оно действительно универсальным, как это утверждают авторы «Манифеста»? Увы, конечно же, нет!..

     Ноябрь, 2010 года.