Накануне, субъективные заметки

…Пораньше лечь спать не получилось. Последнюю статью в сайт вывешивала дольше обычного. Браузер то терял, то вновь находил мою страницу, я нервничала и несколько раз заново принималась за дело. Когда закончила, пришла пора готовить ужин. А покормив семью, с тоской подумала, что откладывать сборы на утро – значит, излишне волноваться и нервничать. Надёжней собраться с вечера. Тогда утром будет меньше ненужной суеты и волнений. Моё железное правило – в сборах надо спешить медленно. Тогда – и не возьмёшь ничего лишнего, и нужное не забудешь.

…………………

…Симпатичная тетрадь – толстенькая, и в твёрдом переплёте. Её удобно на коленке примостить, если стихи попрут. А чистых листов – больше половины. На четыре дня хватит, и останется…  Сейчас исписанные листы вырву, и будет, как новенькая! 

Стоп! Это старый дневник?  Я и забыла о нём! Давно на цифровую запись перешла – от руки писать лень. Ну-ка, о чём тут? Из каких времён? Последняя запись от четвёртого февраля трёхлетней давности.

Боже, как давно это было, и какими смешными теперь кажутся переживания тех дней от моих первых впечатлений контакта с Богом… Боялась Учителю все свои мысли открыть! Записывала от руки, тайком и по ночам. Наивно думала, что от Него их в рукописной тетради можно спрятать! А когда набралась смелости их открыть, и Он мне отказал, страшно обиделась.

Сейчас-то – всё наоборот! И волнения у меня противоположного порядка. Настолько привыкла, что все мои мысли Учителю слышны, а мысленные диалоги у нас с Ним с утра и до вечера, что сейчас тревожусь о том, как бы нечаянно по привычке, не послать мысль Богу, и не нарушить условий испытания! Не могла себе представить тогда, что и такое случается в жизни!

Записей немного – по датам меньше месяца. Учитель понаблюдал, понаблюдал за моими тайными упражнениями, да однажды тактично полюбопытствовал, что это я врукопашную в секретной тетради после уроков пишу? Попросил дать прочесть. Отказать другу я не смогла. А когда тайны не стало, и писать вроде бы незачем… После, готовя к публикации книгу «Бог пришёл на землю», эти записи перекочевали в неё, практически без всяких правок. Хотела их немного причесать, набирая на клавиатуре, да Соавтор воспротивился. Сказал, что Ему нравится моя честность себе, и что надоело идолом выглядеть в глазах Своих детей.

…О, тут и стихи есть вперемешку с прозой! Незаконченные…  А я думала, что все черновики выкинула! …Мысли и образы интересные, жаль, что забросила… Надо бы к ним вернуться, да свеженькую запись оставить… Какое сегодня число?

Двадцать восьмое июня. И заголовок уже есть:


Испытание обетом молчания


Завтра, с раннего утра, не позже, чем в полвосьмого, начнётся самое необычное в моей жизни приключение!
Мужу к восьми на работу. В семь утра он завезёт меня на дачу, и оставит там на четыре дня. А я все эти дни буду исполнять обет молчания, данный Богу и Кармическому Совету.

Интересно, почему Совет Кармы в качестве испытания назначил мне обет молчания?

Не чувствую за собой вины в излишней болтливости. И чужие секреты хранить умею. За всю свою жизнь ни разу не выболтала ничьих сокровенных тайн. И потом, разве это сложно: за четыре дня не произнести ни слова, ни с кем не поговорить по телефону, и ни с кем не поздороваться? В последнее время я больше помалкиваю, хоть и есть, что сказать. Даже длинных разговоров не затеваю и не поддерживаю. Отвечаю только на бытовые вопросы. Кому интересно, что у меня на уме, пусть читают. Мои стихи и проза в Интернете для всех желающих на трёх сайтах опубликованы. Не желаю информацию от Бога, важную для Него и всех людей, только для себя использовать. Ну, а кому неинтересно, навязывать и уговаривать не стану. «Там» – узнают.

Смешно!.. Сначала, когда Учитель объявил, что во время испытания четыре дня нельзя будет вести никаких диалогов ни голосом, ни мыслями, я обрадовалась, как путёвке на курорт! А то, что при этом можно жить на даче, вообще было, как щедрый подарок! Озабоченность пришла, когда узнала, что и с Богом мысленно беседовать будет запрещено.
 
Сегодня это ещё не возбраняется, и посоветоваться с Ним пока можно. Например, о том, чем можно заниматься, когда все дачные дела закончатся? Электричества там нет, при свече много не почитаешь, и записать удастся только самое важное и без подробностей.

А днём на даче – других забот невпроворот. Обычно так и получается – пока хоть что-то можно в сумерках разглядеть, крутишься, как электровеник.  Потом падаешь на сиденье автомобиля и – домой при свете фар. Мы наездами там бываем, как и все наши соседи. Примчимся, что-то посадить, прополоть или урожай собрать. До сих пор и мысли не возникало там ночевать. Дом служит для хранения инструментов, и укрыться от короткого дождя. И прежде, чем устраиваться на ночлег, по-хорошему надо бы косметический ремонт сделать, или, хотя бы, генеральную уборку. Пауков, да мух выгнать, из дивана и стульев пыль палкой выбить. Ну, и пол помыть – тоже не роскошь.

Значит, тряпки, веник и моющие средства лишними не будут. Не забыть!

Но любая работа когда-нибудь заканчивается… Чем занять вечера?

Травить анекдоты самой себе? Я их давно знаю. Улыбаюсь, если вспоминаю подходящую шутку к какому-либо поводу или событию. А какие события могут случиться в полном одиночестве и без права на общение? Да, и с кем там смеяться?

Можно про себя песни петь. Но следить, чтобы песня не стала навязчивой. Этот способ иногда используется тёмными для отвлечения, и незаметного введения сознания в транс с последующим внедрением деструктивной программы. Умеючи, им это и дистанционно сделать нетрудно. Уже сталкивалась, знаю…

Нет, петь не стану, вдруг начну мурлыкать себе под нос, а голос подавать не велят правила игры… Даже, если меня некому слушать…

Наверное, не возбраняется, читать наизусть «про себя» свои и чужие стихи, погружаться в личные воспоминания, вспоминать случаи для покаяния...  Только, если сразу не покаюсь, или письменную пометку себе не оставлю, я могу этот случай снова забыть. Блокнотик я всегда, даже на рыбалку и тайгу, привыкла брать с собой. Так же, как ключи от дома. Придёт нужная мысль или рифма, запишу в «напоминальник», и тогда к ним можно в спокойной обстановке вернуться. Иначе – не оставят в покое. А тут – если не записать, в чём хочу покаяться, то могу ходить по кругам самоанализа, пока до мыслей о смерти не докачусь в собственном саморазоблачении…

А это, наверное, самая главная цель испытания. Не запрет, но какой смысл тогда Совету Кармы освобождать меня от долгов кармы и подчинения Закону Санации, если я не собираюсь долго жить? Болезни ускоряют переход. Возможно, они для этого Богу нужны – домой монады возвращать, новые задания получать… Интересно, тонкости моего жечеса, уже хватит, чтобы не заблудиться в астрале?
 
Кстати, испытуемому можно писать дневник? Считается ли диалогом разговор с самой собой? А с совестью? Или с душой? Они, ведь, мои и это тоже – я. Да, и дневник было бы полезно после перечитать. Для анализа ошибок…
 
Надо  обязательно об этом Учителя спросить.

– Ну, а если не позволят? Будешь выпрашивать себе поблажку? – вопрос пришёл вроде бы от меня самой, и моим голосом.

Обычно я свой голос слышу, только, когда вслух разговариваю, а в мыслях – такого ещё не было! Совесть? Никогда раньше её голоса не слышала, только мысленные реплики.

– Нет, конечно! – отвечаю, а сама жду, может собеседница назовёт себя?

В последнее время столько разных голосов слышу, словно мне в другом измерении уши прочистили.

– Узнала! Я это, совесть твоя. Если дневник и не позволят, то тебе на пользу. Память поддаётся тренировке, вот тебе и попутное занятие, – успокоила меня она и примолкла.
 
Сегодня запись оставлю, – решила я, – А вернусь, перечитаю, и посмеюсь над своими страхами…

Интересно кому ещё, кроме меня, Совет назначил испытание? Только ли мне? Или – мне и Ангелам? Может, и Учителю? Он говорил, что Ему нельзя будет даже наблюдателем присутствовать на испытании. А вдруг, не выдержу экзамен? Не хотелось бы Его подвести. У них в тонком мире к Наставникам относятся строже, чем к ученикам…

Ну, от скромности ты – точно не умрёшь! Не заносись, чела Татьяна! Может, Богу Самому путёвка на курорт потребовалась!? Устал от беспокойной ученицы! Уж, слишком тебя много, неугомонная ты наша!

А мне разве, жалко? Пусть, отдохнёт, поправит здоровье… Оно Ему очень даже пригодится, когда мне вновь будет позволено задавать вопросы!! Нельзя реку перекрывать глухой плотиной! Накопит сил, и может разнести всё – ко всеобщей матери! А реку женского красноречия запирать на ключ – тем более!

…Это шуточки, а на самом деле, я немного волнуюсь. Честно говоря, слово «немного» тут совсем некстати. У меня уже все поджилки трясутся, только виду не показываю! Давно пора подумать, что завтра скажу в обете, а я всё подкрадываюсь… Не решаюсь, хотя бы тезисы, составить…

– На бумаге всегда получается виднее, – посоветовала совесть, – Вот и приступай, хватит мямлить!

Тут она, как всегда права.

Значит, так.
 
Обет – для меня закон. Нарушить собственное слово – не имею права в первую очередь. Принимать условия с поблажками для себя – нет смысла. Если слишком упрощу ограничения, то испытание станет фикцией. Кому оно тогда нужно? Для галочки?
Честней принять для исполнения все предложенные условия. Но тогда мои формулировки в обете должны быть ясными и однозначными, чтобы в случае чего, можно было на них сослаться. Мало ли? Я буду считать, что исполнила букву закона, а наблюдатели там второй смысл найдут! Тут трижды подумать надо, чтобы, не дай Бог, не забыть упомянуть важное.

Форма обета произвольная, поэтому могу сильно не морочиться, и начать, как привыкла по этикету обращаться в молитве к Богу:

«Есмь я, чела Бога Аттама, Татьяна, прошу Тебя, Учитель Аттам, благословить меня на испытание, предложенное Кармическим Советом.

Благослови меня, Боже, и укрепи в стойкости духа и соразмерности во всех умениях, которые получила от Тебя за время учёбы! Аминь.


Обет


Сегодня, в понедельник, двадцать девятого июня…

(с 7:30 часов утра – зачёркнуто;
с момента – зачёркнуто;
сказанного на даче обета – зачёркнуто;)
 
перед  Богом, и Кармическим Советом принимаю все условия испытания, и…

(даю себе  – зачёркнуто).

беру на себя обет молчания, и после его оглашения, есмь я обязуюсь до полуночи с четверга на пятницу 3-го июля:

Находиться… (все это время – зачёркнуто)
в уединении на даче;
 
Не разговаривать в голос;

Не вести мысленные и телепатические разговоры с кем бы то ни было;

Не делать кому-либо зова;

Не молиться и не призывать на помощь Ангелов и Бога.

Есмь я намерена неукоснительно выполнять все эти условия до времени окончания испытания, объявление о котором должна распознать по Знаку от своего Небесного Учителя – Бога Триединого Аттама. Аминь.»

Так?
Вроде бы. На чистовик перепишу чуть позже, если Учитель одобрит.

Надо ли было упомянуть о том, что мне разрешено?  Наверное, нет. Что не запрещено, то делать можно.

То есть, благодарения за пищу, веления и поручения, жечес-поле и изгоняющую мантру совершать разрешено, но без диалогов и конкретного зова по именам и статусам. Как я, собственно, частенько и делаю.

Можно раз в сутки сделать звонок мужу по мобильнику. Это чтоб не волновался и не прервал раньше времени испытание. Он предупреждён, увидит на экране вызов от меня, и без слов поймёт, что всё в порядке.

При крайней необходимости, не запрещается даже зов с молитвой.  Но тогда это будет означать отказ от обета и признание собственной беспомощности. Это, если испугаюсь опасности, не исчерпав всех средств самоспасения.

А если, наоборот? Вдруг, наблюдатели расценят моё молчание и упорство на обете, как неумение трезво мыслить и реально оценивать опасности? От необоснованного отказа от помощи в условиях форс-мажора, авторитета мне не прибавится, зато испытание раньше времени закончится… А наградой тогда будет звание дуры  на все времена!

Ещё вот, диалоги запрещены, а вообще – мысли? Я же не смогу совершенно отключить мозги!

Как, там Учитель сказал? Контроль мыслей. То есть, думать можно, но все они должны быть без ответов собеседника!  Значит, никакой расслабленности! Неустанная сосредоточенность на каждой мысли и на любом действии, как на восхождении в горах.
Какие ещё варианты?

Чуть не забыла! Несмотря на оговорённый мной срок обета, испытание закончится, когда я увижу Знак от Учителя. Не раньше, и не позже! А пока не увижу, или не распознаю этого знака, то все остаётся, как есть, и испытание продолжается. По аналогу с караульным, который пока не пришла смена, не может покинуть свой пост. Вернее, имеет право, но по единственной уважительной причине – если его убили. Надеюсь, со мной до этого не дойдёт! Все-таки – не война.

А если и через семь дней не увижу знака? Мне что, никто не объявит, что испытание провалено? Как, тогда? На всю оставшуюся жизнь оставаться немой? А обет? Я же беру его на конкретный срок? От понедельника до полуночи в пятницу. В то же время, о продлении испытания и о способе извещения об этом, мне ни слова не сказано!
 
Надо бы этот момент прояснить у Учителя.

Ну, вот, с правилами и условиями вопросы обозначены. Теперь подумаю, о том, как и каким образом это осуществить?
 
Первая задача – выжить, не бояться опасностей, и не пренебрегать осторожностью до безрассудства.

Какие на даче могут быть риски?
 
Самая банальная угроза – травмы и отравления по собственной неаккуратности. Но мало быть внимательной, чтобы обойтись без царапин, отравлений и простуд. Всего не предусмотришь, и не лишне взять с собой аптечку первой помощи, где должны быть перевязочные и дезинфицирующие средства. Из таблеток – хватит аспирина и активированного угля. Такая дежурная аптечка давно путешествует со мной в косметичке, вместе с походным ремонтным набором, там же, где нитки, иголки, пуговицы, свеча, спички, береста и шило. В принципе, на даче аптека под ногами растёт. А травами я пользоваться умею и целебные свойства многих знаю.

Следующая угроза – неадекватные личности, и вторжения на мою территорию с целью наживы. Маловероятно, но возможно. Меры безопасности – огонь костра, свет фонаря,  и не оставлять на ночь на виду предметы, которые можно использовать для нападения. Днём незнакомца видно издали, ночью – страшней. Только, меня этим не напугать – столько раз в тайге одна ночевала! Так, что – это вовсе и не риск.

Третья угроза природные катаклизмы – ураган, грозы, ливень, пожар. Тоже маловероятно, чтобы всё сразу. Пожар можно предотвратить. От низового пала – мы обкосились, да и вода в ёмкости есть.  Сама я с огнём умею обращаться и правилами противопожарной безопасности не пренебрегаю. Остальное – незачем накликивать.

Ну и последняя опасность – магические нападения. Это без Учителя отбить сложней, но вроде, у меня будет охрана десяти Ангелов. Правда, общаться с ними запрещено, но веления давать можно. Не смогу сама себя защитить, им сделаю веление.

Отсюда вывод – риски не настолько уж и большие. Тут, надо очень «постараться», чтобы провалить испытание! Только, если сама потеряю самообладание.

И, конечно, не последнюю роль играет собственная мотивация и психологическая установка – настроишь себя на неудачу, так и получится. И наоборот. 

Мотивация у меня железобетонная, лично для себя я бы так не старалась. А то, что Учителя подведу, и не смогу сдержать обещание о доме для Бога, Иисуса и Богородицы, это самый строгий фактор.

Теперь психология. Получается, что там я буду без близких, друзей и без Бога? Соседи по даче, конечно, появляться будут, но они – и есть основная опасность нарушить обет. Лучше настроить себя на то, что я одна на всём белом свете.
Совсем, одна?! Ни папы, ни мамы, ни мужа, ни дочери, ни друзей, ни врагов?!

Щас, заплачу от жалости к себе, сиротинушка я, всеми брошенная!!
Не тот случай, подруга!

Лучше подумать, как без слов дипломатично разминаться с соседями, чтобы многолетние дружеские отношения не испортить вдрызг.

Тут все здороваются, по приходу. И никто, уходя, не прощается, а разговоры затевают через забор, если какая-то срочная нужда. Ходить на чужую территорию без приглашения и без дела – не принято. Дорожат каждой минуткой для собственных дачных работ и уединением, на которые вырываются из городской жизни. Не будет выглядеть вызывающим, если я стану уважать их желание уединиться.

На прямой видимости – можно улыбнуться, и рукой  помахать, в качестве приветствия. Но надёжней, всё же сильно на глазах не маячить. Тогда, если и станут звать, то, не услышав  отклика, подумают, что уже уехала домой.
 
Теперь о собственном настрое на испытание. Помнить обо всех условиях надо, а их бояться – ни в коем случае! И показывать желание спрятаться – только вызывать лишний интерес к себе. Лучше всего защищает от расспросов уверенное и сосредоточенное поведение. Когда у человека занятой вид, ему не мешают.

Значит, надо придумать себе стиль поведения, при котором все оставят меня в покое. Легенду, с элементами робинзонады, в качестве декораций.

 Может, назначить себя Робинзоном?.. Или  Пятницей?..

А что, интересная идея!

Пятница – особа женского рода, и к тому же, абориген на необитаемом острове. В пятницу закончится мой срок добровольного затворничества. Если, конечно, ни одного условия не нарушу.

Короче, мне подходит этот образ, и даже интересно в него вжиться!

 Вживаюсь же я в образ литературного героя, когда пишу стихи! Юбку из травы изобретать не придётся – у нас аборигены ходят в шортах и с мотыгой, лейкой или граблями в руках. Помню, когда писала венок сонетов, то вообще полгода ни о чём другом думать не могла… Справилась же! Можно считать, что жизненный опыт по самодисциплине мыслей у меня уже есть.

Значит, и моим поджилкам пора успокоиться!

«…Спокойно, дружище, спокойно!
У нас ещё всё впереди!
Пусть шпилем ночной колокольни
Беда ковыряет в груди,
Уже и рассветы проснулись,
Что к жизни тебя возвратят,
Уже приготовлены пули,
Что мимо тебя просвистят!...»

Юрий Визбор был прав! Не боись, чела, и не такие в нашей жизни бывали приключения!  Всё будет наилучшим образом, без сучка и задоринки!

…Ладно, я собственно, зачем в книжный шкаф полезла? Листок чистой бумаги найти! Только, не для того, чтобы завещание потомкам писать, а элементарно составить на испытание список необходимых вещей и продуктов!

Четыре дня на даче – хоть, и не экспедиция на Северный Полюс, но не будет возможности – ни вернуться, ни попросить по телефону что-то срочно подвезти. Лучше собрать всё по бумажке. В качестве самодисциплины. И быстрей, кстати, получится.

Начну с простого. С продуктов. Стандартный дачный набор это:

 чай, сахар, кофе, соль, хлеб, банка тушёнки, сгущёнки;
немного лапши или крупы и овощи – картошка, морковь, лук.

Можно взять пачку сливочного масла и сыр. И сало, куда же без него?  У костерка  сало с хлебом на шампуре или рогульке – милое дело! К тому же, за четыре дня всё это не испортится без холодильника.

Вода питьевая на даче есть. Техническая – тоже. Три кубометра в двух ёмкостях, пополняемых из водопровода и дождевой водой с крыши. Водопроводную воду подают по вечерам три дня в неделю – в среду, пятницу и в воскресенье. Это надо учесть, потому, что тогда на соседних участках становится многолюдно…

Костровая посуда, тарелки,  кружки, ложки, нож, топор – в минимальном количестве на даче живут постоянно, и дополнительно можно взять только термос. Чтобы чайник на костре не выкипал. Если утром залить в термос кипятка, то костёр до вечера не нужен. Открытый огонь требует внимания и кушает много дров. Не знаю, смогу ли я расколоть большой чурбак, если колотые поленья закончатся? Маленькие чурбачки я колола, а по комлистым – муж специалист.  К тому же, кострище на открытом месте, а днём дым от очага привлекает внимание. Возьму-ка, я газовую горелку! Горит без дыма, можно быстро и экономно супчик сварить, или вскипятить кружку кипятка. Газ можно в дождь и на веранде зажечь, под крышей и прикрытием живой занавески из лимонника. Он уже так густо от земли до крыши заплёл её с юга, что за листвой грядок не разглядеть. Замечательное укрытие – и от палящего солнца, и от посторонних глаз.

Спать буду в домике на диванчике, надо только спальник взять. И уже сейчас поставить на зарядку аккумуляторный фонарь и мобилку. К утру будут готовы к употреблению.

С личной одеждой и обувью нет проблем. Беру обычный таёжный комплект. Шорты, майка, шляпа, купальник. От комаров и гнуса – рубашку с длинными рукавами, длинные штаны и куртку с москитной сеткой на капюшоне. Обувь – кроссовки, а там ещё всепогодные дачные галоши есть.

С гигиеной – тоже понятно.  Мыло, зубная щётка, тюбик с пастой, расчёска и полотенце. Косметика не нужна, да и зеркалом на даче не обзавелись. Ну, и ладно. Кому там на меня смотреть? Учитель будет на «курорте», а наблюдающие пусть учатся, как свой хлеб насущный добывают. Тут – не до помады!

Остались четыре вопроса к Учителю:

1. Можно ли вести на испытании записи в дневнике?

2. Брать ли с собой маятник и диаграммы, и можно ли ими воспользоваться (в случае крайней необходимости) с запросом к своему подсознанию и душе, не делая зова Ангелам и Учителю?

3. Будет ли мне особый знак, если Кармический Совет сочтёт, что я испытание не прошла? И когда это может случиться? При первом же нарушении, или после окончания основного и дополнительного сроков?

4. О чём можно попросить Ангелов на всё время обета, чтобы это не было нарушением их Устава?

– Жечес, Учитель Аттам! У меня есть уточняющие вопросы, прошу совета! – сделала я зов, пользуясь возможностью. Возможно, и последней, как знать?

– А Мы тут всё слышать и читать! Нам понятно, что для тебя Мы не смогли подготовить такие условия в материальной жизни, из которые ты не смогла бы найти выход. Испытание уже можно и не делать, детка! – услышала я мыслеформу с умиротворёнными интонациями Учителя.

– Как это, не делать?! – возмутилась я, – Уже вещи собраны, муж предупреждён. Я что, трусиха, по-Твоему, или лгунья? Нет, уж! Я не виновата, что вы там чего-то не учли! Срок назначен, и обет я уже буквами записала! Теперь – просто обязана, четыре дня его исполнять! С наблюдателями или без них – мне без разницы. Я своему слову хозяйка!

– Да? Мы думай, ты обрадуйся… Ну, так и быть… Завтра в полвосьмого утра ты Нам на даче свой обет голосом огласишь, и начинай... – как-то снисходительно, словно капризному ребёнку, ответил Он.

– У меня есть вопрос, прошу совета, Учитель, – в недоумении повторила я.

– Эй, ну как-нибудь сама, там реши, а? Нам надо убыть, – пренебрежительно отозвался Он.

– Надолго? – спросила я, в надежде сделать зов позже.

– На семь дней, детка! – беззаботно ответил Он.

– А благословение на испытание? Ты не желаешь мне его дать? – почти в отчаянии спросила я, вычислив, что Учитель будет в отлучке семь дней, в расчёте на мой явный провал.

– Нам некогда, Мы торопимся в отпуск! – весело сообщил Он, и добавил –  Мы тебе – уже тут нет нужды. Ты сама всё посчитать и вычисли! Пока!

Индикатор присутствия Учителя – серебряные колокольчики в левом ухе – изменили тон до самого высокого, который только можно расслышать. И оборвались, как лопнувшая гитарная струна…
Ушёл!.. В отпуск!!.  Демонстративно!

И кто меня дёрнул за язык? Вернее, за руку! Могла и подипломатичней пошутить об Учителе… И не записывать на бумаге. И обет уже вчерне написан… А его, как говорится, не вырубить топором. Придётся кувыркаться самой…
Держись, Пятница, ты наша!
Ладно, утро – вечера мудрей. Вещи уложены, пойду-ка, я спать… А веление Ангелам придумаю утром.

–  Умытая мысль! – пришёл ответ из какой-то неведомой вселенской дали, и колокольчики – появились снова!

Правда, поле было непривычным. Из окна, потянуло ветерком, и в нём ощутимо почудился запах моря. Незабываемый, хотя я уже лет двадцать, как не отдыхала на морском побережье.

– Жечес, Учитель! Есмь я, прошу простить меня за шутку! Кажется, она была неудачной!

– А Нам – удачная! Мы даже в ответ нашёл для ты розыгрыш! И ещё ты Нам предоставить удачный случай убедиться в твёрдости намерений чела на испытание!

– Убедился? А розыгрыш получился поучительный! Я даже поверила!

– Да, убедился! Но Мы по запись в дневнике увидел, что для ты будет курорт там. Если немного добавим заданий для чела, не возражаешь, а?

– Взявшись за гуж, не говори, что не дюж! – вспомнила я поговорку, и спросила: – Это сюрпризы по ходу испытания, да?

– Нет, детка! Учебное задание, чтобы не заскучала. Самостоятельная работа – так точней. А ты желай сюрприз, а? Мы сделай!

Я вздохнула, подумав, что сама напросилась на осложнения, да назад ходу нет. Но отметила, что веселье Учителя, все-таки, отпускное, даже радостно за Него, если отдохнёт наконец-то…

– Детка, у Нам сюрприз будет на третий день! Уже после успешного испытания!

– Какое же это испытание, если результат известен заранее? Ты что, сокращаешь срок на один день? – насторожилась я.

– У Нам нет нужды тратить время помощника на ненужные испытания. Мы готов совсем его отменить, но ты дала обет, и что выполнишь, у Нам сомнений нет. Мы это время желаем потратить с пользой для ты обучения.

– Какие будут задания? – перешла я к делу, готовясь к неприятностям.

– Ты пишешь Нам подробный дневник. Это первое. Второе – ты должна Нам подружиться с Ангелами, и со своя душа. С ними тебе разговаривать позволено, и даже, желаемо Нами. Ангелов учи диагностике организма маятником, а у них учись чувствовать изменения в поле защиты. С душой разговаривай, когда писать дневник. Мы давно заметил, что у ты нет мыслей что-то писать, если нет собеседник. Она – это ты, вот и узнавай своя душа подробней! Всё! Больше – ты всё равно не успей.

Тон Учителя был серьёзный. И я даже обрадовалась, что задания вполне отвечают моим тайным надеждам подружиться с Ангелами и с душой. Давно пора, а времени не находила. И дневник разрешил! Он поможет не выходить из творческого тонуса – после перерывов так трудно восстанавливать владение словом.

– Будут ещё наставления? – спросила я, чувствуя, что неудержимо потянуло в сон. Все-таки, день сегодня был напряжённый, хоть и плодотворный.

– Да, будут. От Нам железно будут несколько знаков для тебя ближе к полночь в третий день. Быть это конец среды. Наблюдай, и не пропусти. Поле Наше Мы уже сейчас снимай на испытание. Не положено правилами. Утром Нам уже нельзя присутствовать на обете. Мы бущ слушать только. А после и мысли от ты выключим. Не беспокойся! Благословение – уже сейчас даём! Удачи! Обет быть законом после оглашения тобой. Сейчас ещё не поздно внести поправки. Теперь – пока!

– Жечес, Учитель! Не волнуйся, отдыхай спокойно! Я справлюсь! Пока!

По свежим следам переписала текст обета начисто на отдельном листочке, а потом засунула в рюкзак свой старый дневник, пару авторучек, и маятник с диаграммами. Решила, что если ими и не буду пользоваться, то должна же я, по традиции, взять что-нибудь ненужное?! К тому же, Ангелов надо сразу на правильных диаграммах учить…
…………………….

Двадцать девятое июня.
 

Утро первого дня


Ночь прошла на удивление спокойно. Никуда моя душа не летала потому, что веления лететь в сады Бога я ей не давала. Зачем, если Бог в отпуске? Сам он тоже, видать, зова не делал, и поле Своё снял. А лекции монадам по случаю предстоящих испытаний, скорей всего, отменили. И они, как всё школяры и студенты, ликуют, что училка заболела… Ничего, за четыре дня соскучатся.

Необычными были необыкновенно ранний для меня подъём, и настроение, весьма нестандартное для женщины пенсионного возраста. Оно напоминало нетерпение второклассницы накануне первого в жизни выезда в пионерский лагерь без сопровождения мамы и папы. Короче, зуд первооткрывателя и чувство ответственности в преддверии новой и совершенно самостоятельной жизни, разбудили меня ни свет, ни заря.

Темноты уже не было, но и рассветом – эту зыбкую границу между днём и ночью, назвать было трудно. Звезды ещё светили, но тьма отступала, и серый сумрак вползал в окно. Звона колокольчиков слышно не было, а запах морского бриза выветрился под напором местных, таёжных запахов прелой хвои и доцветающих рябин.

Вставать, включать свет, и беспокоить мужа было рано. А попытки заснуть снова, успеха не имели. От нечего делать, я поставила на себя обычное зеленоватое поле жечес и стала тренироваться в раскручивании его до тёмно-фиолетового цвета. Как ни старалась, но менять цвет оно не хотело.

Потом пришла догадка. Поле, видимо, отображает мой уровень скептично-недоверчивого и критического чувства любви к себе. Вот, если бы я делала поле с любовью к кому-то, тогда – другое дело! Ну-ка, попробую  расширить его на свою дочь! Вспомнила её облик при последней встрече, её спальню, и попыталась достать жечес-полем противоположный край посёлка, где она живёт. Сначала вовсе ничего не увидела. Потом – только красноватое статичное облако.  Даже обычного зелёного цвета не получилось.

Наверное, для меня это слишком далеко, решила я. Потренируюсь лучше на Викторе. Он спит в соседней комнате, не нужно будет выходить за пределы защитного «круг не переступи». 
Тот же, эффект… Всю квартиру заполнил неподвижный красный туман, совершенно не реагирующий на приказ вращаться по часовой стрелке…

Конечно, я знаю, что это цвет жизненной энергии любого живого существа, значит, и муж, и дочь здоровы. Только я-то себе ставила другую задачу! Неужели без помощи Учителя, сама ничегошеньки не умею?

– И зачем тебе понадобилось беспокоить спящих? – в голове прозвучал ехидный и до странности знакомый голосок.

– Ты кто? – спросила я, срочно возвращая на место жечес-поле.
 
– Да, душа твоя! Дожились, собственную совесть перестала узнавать! – язвительно заметила она.

– И зачем я тебе понадобилась? В чём срочно надо покаяться?  Я задание Учителя выполняла!

– Не помню, чтобы Учитель давал такое задание – на собственных спящих родственниках тренироваться!

– Я подумала, что это не будет им во вред. Только у меня и собственное поле не вращается, хоть сна ни в одном глазу, – оправдывалась я.

– Это я его остановила! У Ангелов от этих твоих экспериментов беспокойство. Умысел неизвестен, а «круг переступи» разрушен. Сейчас Богу доложат о нападении на тебя. Сама разрушила защиту, так восстанови сразу же! Тем более, что они веления от тебя ждут, и никак не дождутся.

Действовать надо было быстро, и я попросила свою совесть:

– Пожалуйста, помоги мне восстановить «Круг не переступи», чтобы Ангелов успокоить, и верни моему жечесу способность вращаться. Мне Учителю надо утренний жечес направить!

– Поумнела, наконец-то, дитятко! Давай, поспеши, а то Ангелы в большой тревоге. Им велено охранять тебя, пока ты не проснёшься и не дашь им новое поручение. Не будет поручений – им отмена испытания. А это для них страшней, чем смерть. Ты им нужна, разве не понимаешь?

– Да, понимаю! Хватит болтать! – остановила я её.

Поле «круг не переступи» получилось мгновенно потому, что обнаружился новый способ. Я представила свою квартиру в плане, словно с неё сняли все три верхних этажа, вместе с моим потолком и люстрой! При этом, увидела помещения квартиры одним взглядом в объёмном изображении, как в чертёжной программе «Солидвокс». Даже мебель стояла на привычных местах, а на моей кровати возлежала я сама!  Картинка была очень непривычной, но задерживать внимание на рассмотрении деталей я не стала. Услышала зов от Ангелов:

– Ты проснулась, Таня? У нас кто-то поле разрушил с неизвестной целью. Делать доклад Богу?

– Нет нужды. Это я его повредила, дочери жечес посылала. Сейчас всё в порядке?

– Даже лучше, чем было. Нам до какого срока его защищать?

– Тут, пока я из дому не выйду. И там – поддерживать его на все время испытаний!

– Это запрещено нам. Тогда испытание просто не получится. Для нас позволено держать внешний круг защиты. И ещё ты предупреждать об опасности мыслеформами или через маятник. Мы желай у ты учиться диагностике! Чтобы сами себя лечить, а то у нам часто раны бывай.

– Сразу сообщайте мне о ранах. Будем и лечить, и учиться. Если диагностика понадобится мне, я буду просить вас отвечать на мои вопросы. Быстро научитесь!

Тут проснулся будильник, и в соседней комнате заворочался Виктор.

– Есмь я благодарю вас, Ангелы! За бдительность и надёжную защиту – ночь прошла спокойно, хоть Бог и снял Своё поле. Моё поручение вам: помогите мне вовремя, без помех и опозданий, добраться до дачи. Все остальное – после!

– Нам честь! – ответили они, и я проверила жечес-лучом новую защиту. В этот раз поле вращалось, и было зелёно-голубого оттенка.

На кухне забормотал чайник, в открытую дверь заглянул Виктор:

– Ты уже проснулась? Сейчас кофе принесу!

Пока он готовил кофе, я успела послать Богу самую короткую молитву – жечес с благодарностью. В ответ пришла мгновенная картинка – морской пейзаж, залитый солнцем. Расписной волейбольный мяч, взлетевший к небу от удара молодого рыжего парня.  И бескрайняя – до горизонта, песчаная полоса пляжа, устеленная телами загорелых обнажённых людей, греющихся на песке, как тюлени.
 Учитель активно отдыхал! Или прислал с курорта мыслеформу-открытку, с намёком Его не беспокоить.
Ладно! У меня тоже есть важное дело до отъезда!

…Чем закончилось ритуальное утреннее кофепитие, рассказывать не стану. Ручаюсь, что ничего предосудительного в этом Бог бы не усмотрел, но Он – в отпуске! Во всяком случае, у дачной калитки мы с мужем расстались ровно за десять минут до назначенного срока испытания.

Далее... http://www.proza.ru/2015/07/05/985