Страх

Крупные капли дождя громко стучат по крыше серебрянки, пробивая перкалевое покрытие и поливая нас ледяными брызгами. Надо конечно накрыть палатку пленкой, но никому не хочется вылезать из теплого спальника под дождь.
-Инструкторская погода – говорит Сашка, всматриваясь туда, где должны белеть снежные шапки, еще не покоренных нами вершин.
-Почему? – удивленно спрашиваю я его, тоже пытаясь разглядеть сквозь низкую облачность хоть какой-то просвет.
-Потому, что в такую погоду никто никуда не ходит и у них спокойная, беззаботная жизнь.
Про «никто никуда не ходит» Сашка подметил верно. Из-за плохой погоды район закрыт и на пятерки никого не пускают. Поэтому, мы лежим вторую неделю в спальниках в ожидании чуда, в виде хотя бы пары солнечных дней. Но пока просвета не видно, и нас медленно засасывает полу-животное состояние. Мы, как львы в зоопарке, смотрим на мир вокруг нас сытыми тоскливыми глазами: и вроде бы вот они горы, а залезть на них нельзя.
В районе кухни начинается оживление, и накрытые перкалевыми плащами, пуховые куртки суетливо подтягиваются за едой.
Я наваливаю себе в миску гречку с тушенкой и лениво мешаю ее ложкой.
-Не надоело еще, пузо растить – слышу я за спиной голос начспаса и удивленно поворачиваю голову в его сторону. «Кому-это он?» - недоумеваю я.
Начспас смотрит на меня и, ехидно улыбаясь, повторяет:
-На Чапдару не хочешь прогуляться?
Я улыбаюсь, потому что уверена, что это шутка.
-А что район открыли? – тоже саркастически, спрашиваю я.
-Ну, район не открыли, а Чапдару по Сфинксу открыли, спокойно сообщает он.
Я смотрю туда, где должна виднеться Чапдора. На ее месте белая беспросветная пелена.
Видя мое явное не желание куда-то идти в дождь, видимо желая, прибавить мне оптимизма, он добавляет:
-К вечеру дождь закончится, на завтра обещают хорошую погоду, можете идти выпускаться.
Я смотрю на Сашку, он смотрит на меня и через 10 минут заполненный маршрутный лист лежит у начспаса на коленках.
-Только вдвоем я вас не пущу, ребят еще захватите, - добавляет он и вписывает нам еще четыре фамилии.
Я недовольно морщусь, всматриваясь в фамилии тех, кого нам «пристегивают паровозом».
-Не хочешь? – ловя мой взгляд, спрашивает начспас?
Я молчу, потому что «не хочешь», означает – «не пойдешь». С нами идет еще одна девушка, которую я знаю по отрицательным отзывам ребят из ее секции и троица, прозванная кем-то «менты». Я точно не знаю: правда работают они в милиции или прозвище приклеилось за общую недалекость или непригодность для альпинизма, но сути это не меняет. Технически и физически они очень слабые, и брать их с собой на пятерку, да еще в такую погоду – чистое безумие. Видя, что я сильно сомневаюсь, начспас давит на честолюбие:
-Пройдешь первой, я тебе рекомендацию в школу инструкторов дам.
 Пока я раздумываю, дождь действительно заканчивается, облачность частично рассеивается и припудренная свежим снегом Чапдара смотрит на меня манящим взглядом, розовея в лучах заходящего солнца.
-Хорошо.
Мы выходим рано, осторожно ступая по мокрой траве, быстро двигаемся круто вверх и через два часа подходим под маршрут. «Паровоз», тяжело дыша, еще пыхтит на подходе, когда я, под внимательной Сашкиной страховкой, начинаю лезть вверх, по крутым заснеженным скалам. Погода на удивленье хорошая. Под нещадно палящим утренним солнцем, со скал множественными ручейками стекает тающий снег. Сначала мы ребят не ждем, оставляя им перильные веревки. Наша основная задача успеть пройти ключ – голову сфинкса пока снова не пошел снег. Но веревки кончаются, а ребят все еще нет. Мы сидим на заснеженной полке, поливаемые холодными струями, стекающей отовсюду воды, пока, наконец, пыхтящие от натуги «менты», не поднимаются к нам по перилам. Саша ругает их, но это помогает мало. Небо потихоньку затягивает облаками. Некоторые облака пролетают мимо нас, обдавая нас брызгами. Погода откровенно портится. С набором высоты, дождь переходит в снег. Я подхожу под голову сфинкса и залезаю ему «рот» – эта такая небольшая пещерка, где можно укрыться от снега и холодного ветра. Ждать придется долго, ребята идут медленно, сильно растянувшись по маршруту. Я вытаскиваю из рюкзака спальник, расстилаю коврик и спокойно укладываюсь спать. Сашка тоже залезает в пещеру и устраивается рядом со мной. Первая приходит Ира. Места для нее уже нет, и она присаживается под скальный навес, поджав под себя ноги. Подошедшие к нам «менты», смотрят на нас с плохо скрываемой неприязнью. Я предлагаю им поставить палатку и здесь заночевать. Моя мысль не вызывает у них энтузиазма. Мне уже никуда не хочется. Я смотрю на Сашку. "Ты что действительно хочешь, здесь заночевать" - говорит его взгляд. Нет, не хочу. И пускать его первым, тоже не хочу. Он высокий и тяжелый. Весит, наверное, больше 80 кг. Если он сорвется, я его не удержу. Наступая на горло собственному "не хочу", я вылезаю на холод из теплого спальника. «Менты» тут же занимают освободившееся место, в ожидании, когда им проложат перила, и они смогут подняться по ним наверх.
Я внимательно осматриваю маршрут. Участок скалы здесь достаточно крутой, и снега на нем не много, но под ним не видно зацепок и это усложняет мою задачу. Я поднимаюсь на пару метров и вижу хорошую горизонтальную щель. Не задумываясь, я вбиваю в нее крюк и, осторожно расчищая руками от снега зацепки, двигаюсь вверх. Облачность вокруг нас густеет, от этого становится все темнее и темнее. Скала, кажется мне, абсолютно гладкой и я замираю, лихорадочно пытаясь нащупать хоть что-нибудь подходящее. Наконец глаза замечают небольшой выступ, и я хватаюсь за него рукой и, ничего не понимая, повисаю на веревке, держа его в руке. Я успеваю заметить Сашкин испуганный взгляд и недоумение в глазах «ментов», бьюсь руками и ногами о скалу и, немного покачавшись на веревке и успокоившись от пережитого шока, поднимаюсь в исходную точку.
-Ты как? – спрашивает Сашка скорее глазами.
-Пошла, отвечаю я и снова двигаюсь вверх.
-Осторожнее, – слышу, уже как напутствие, его голос.
«Нужно быть более внимательной и не делать резких движений» - говорю я себе, плавно переставляя руки и ноги. Метр, два, три, пять отделяют меня от последнего крюка. Я стараюсь про это не думать. Нужно либо бить еще крюк, либо положить закладку. Но куда? Стена плохо освещена и припорошена снегом, все сливается, и глаза не находят ничего подходящего. Еще шаг, еще. Сколько уже от меня до крюка метров 15? Я стараюсь про это не думать и просто ползти вверх. Наконец руки нащупывают маленькую трещинку. Я пытаюсь засунуть в нее закладку, но для закладки она слишком узка. Нужно вбить швеллер. Я осторожно снимаю с себя швеллерный крюк и вставляю его в трещину. Но как его вбить, когда я сама еле стою? Нет, вбить его не получится. Один, два, три осторожных удара молотком и я чувствую, как начинает вибрировать нога на зацепке. Я отпускаю молоток и придерживаюсь за крюк рукой. Страх. Холодный липкий страх сковывает мое тело. Мои коленки лихорадочно бьются о скалу, и я ничего не могу с собой сделать. Эти 15 метров отделяющие меня от предыдущего крюка лишают меня остатков воли и разума.
-Ты там, что уснула!? - слышу я снизу недовольные голоса «ментов».
-Мы так здесь заночуем!
-Шевелись, давай, холодно же!
Я слышу, как Сашка пытается заставить их замолчать, и выкрикивает мне снизу свои советы. Советы я неплохо даю себе и сама, но никакая сила не может оторвать меня от скалы. Я уже чувствую, как пальцы теряют чувствительность, и понимаю  - еще чуть-чуть, и я полечу вниз. Я засовываю по очереди замерзшие пальцы в рот и отогреваю их, обсасывая, как леденцы.  Острая боль  пронизывает меня насквозь, и я прижимаюсь лбом к скале и чувствую, как крупные слезы капают из моих глаз. "Хорошо, что пальцы болят, значит, не отморозила" - успокаиваю я себя. Я поднимаю глаза вверх и начинаю судорожно возить рукой по скале и наконец, нащупываю, что-то для руки, но пальцы еще очень болят и я не могу понять смогу ли я за это удержаться или нет. Я ставлю ногу чуть повыше и все-таки перехватываю руку. Но вторую ногу мне поставить некуда и я просто ставлю ее на стену. Я замечаю, что швеллер оказывается у меня под коленом. Я знаю, что так делать нельзя, но я ставлю на крюк ногу и медленно переношу на него свой вес. Я чувствую, как титановый крюк прогибается под моей тяжестью, но мои глаза уже видят засыпанную снегом наклонную полку. Я засовываю руку в снег, чтобы нащупать хотя бы одну зацепку. Рука проваливается по локоть, и снег попадает мне в рукав. Мне инстинктивно хочется отдернуть руку, но я только глубже и глубже влезаю в сугроб, морщась от мерзкого ощущения, стекающего по руке ледяного ручейка. Наконец мои пальцы застревают между камней, и я выползаю на коленях на полку.
Мне нужно выпрямиться, но меня колотит от страха, и я не могу пошевелиться. Легкий смешок разлетается эхом по горам. «Это кто такой?» в голове на какое-то мгновенье мелькает мысль, что «ментам» надоело ждать, и они каким-то сказочным образом обошли меня и теперь сидят и смеются над моими потугами, смотря на меня свысока. Я поднимаю голову и смотрю вверх. Надо мной возвышается крутой скальный зуб, на самом острее которого, метрах в пяти надо мной, стоит крупный горный козел и своим блестящим черным глазом смотрит на меня.
-Хе-хе – говорит козел, мотнув головой. Затем несколькими большими прыжками перескакивает на скальный гребень и скрывается из виду.
Страх проходит. Я отползаю от края полки, выпрямляюсь и накидываю веревочную петлю на скальный выступ.
-Перила готовы, кричу я и жду, когда Сашка поднимется ко мне. Дальше маршрут не сложный. Мы связываемся веревкой и идем на вершину за запиской.
Вот оно – ощущение достигнутой цели. Мы стоим на вершине, окутанные облаками и, слушая, как снежинки шуршат по нашим пуховкам.
-Надо бежать в лагерь - говорю я.
Сашка послушно кивает мне головой, и мы бегом спускаемся к перемычке.
Я вижу, как двое «ментов» растягивают палатку, а Ира колдует у примуса.
-Вы чего, ребята палатку ставите, мы вниз идем! – говорю я, с нескрываемым ужасом наблюдая за ними.
В этот момент подходит третий из «ментов» и падает на свой рюкзак.
-Мы никуда не пойдем. Будем здесь ночевать! Сама тащилась еле-еле весь день. Мы из-за тебя вон только в пятом часу дошли, – говорит он, прерывая свою речь тяжелым дыханием.
На какое-то время я остолбеваю, и не нахожусь, что ответить. Подходит Ира и протягивает мне чашку чая. Я медленно пью горячий чай маленькими глотками и напряженно думаю, что делать:
-Вы представляете, что такое ночевка вшестером в одной палатке на 5000? – начинаю я взывать к разуму.
-Ничего страшного, - слышу я возражения – заодно и акклиматизируемся.
-Какая акклиматизация, мы все мокрые, завтра половина схватит пневмонию, – говорю я, говорю, но понимаю, что бесполезно взывать к тому, чего нет. Тогда я отдаю Ире чашку, снимаю рюкзак и говорю:
-Сейчас я возвращаюсь на вершину и вычеркиваю всех, кроме нас с Сашей из записки. Потому что вы на вершине не были, и восхождение вам не будет засчитано.  Либо вы сейчас же собираетесь и быстро спускаетесь вниз.
Налегке, я иду быстрыми шагами, не оглядываясь. Толи злость, толи выпитый чай придали мне невероятную энергию. Я не вслушаюсь в крики и возражения, которые звучат мне в след. Мне нужно успеть подняться до темноты.
Пройдя почти половину пути, я останавливаюсь и смотрю назад. Я вижу, как фигурки удаляются с перемычки вниз. Раз, два, три, четыре, а где пятый? «Может Сашка уже ушел?» - появляется в голове мысль. Но в этот момент я замечаю, что одна фигурка идет следом за мной. «Сашка?» - удивляюсь я еще больше. «Нет не он». И в этот момент я понимаю, что это - Ира. Я стою и жду, как люди на перемычке исчезают из поля зрения. Я начинаю спускаться в сторону Иры, но она начинает делать мне знаки руками, чтобы я остановилась. Запыхавшись и тяжело дыша, почти добежав до меня, она смотрит на меня с надеждой и неуверенно спрашивает:
-А можно мне на вершину?
Сквозь сплошные облака, пробиваются одинокие лучи заходящего солнца.
-Там не видно ничего, пытаюсь я ее отговорить.
-Все равно, - говорит Ира и смотрит на меня с мольбой.
Мы идем довольно быстро. Из-за сплошной облачности, я понимаю, что мы на вершине, только узнав, недавно сложенный нами, тур. Ирина тяжело дышит и смотрит по сторонам. Словно решив нас немного порадовать, порыв ветра на несколько секунд раздувает облако, окутавшее гору, и мы видим соседние вершины. Девушка, затаив дыхание, смотрит по сторонам.
-Как красиво, - вырывается из нее толи крик, толи вздох. Но следующий порыв вера, снова погружает нас в белую пелену.
-Все, бежим вниз, - говорю я, – пока наши следы совсем не замело. Ира не очень технично, но быстро бежит вниз. «Нормальная она девчонка, зря ребята ее ругали» - думаю я и бегу за ней следом. В лагерь мы возвращаемся в полной темноте.
Крупные капли дождя громко стучат по крыше серебрянки, пробивая перкалевое покрытие и поливая нас ледяными брызгами. Я открываю полог палатки и мы, щурясь от яркого света, всматриваемся туда, где должна белеть снежная шапка Чапдары.