Желтый ангел

(Рассказ с прологом и эпилогом)

Пролог
Раздолбайство  – это диагноз. Возраст, жизненный опыт не спасают. Возраст, в принципе, штука условная.  Американцы говорят: мне столько лет, на сколько я выгляжу. Другое дело, скрытые и явные опасности различных этапов жизни «венца создания».  Все знают, что такое «опасный возраст» у детей. Это трудности пубертатного периода, гормональный взрыв. Время первых романтических влюбленностей, бурных юношеских фантазий, сотворения  кумиров.  Если все это происходит у натуры чувствительной (человек без кожи), то формируется комплекс патологического обожания «кумира», рабской преданности вплоть до самоотвержения и самоуничтожения – перечитайте, если не лень, «Письмо незнакомки» Стефана Цвейга.
В пожилом,  или более политкорректно,  зрелом возрасте свои опасности и риски: седина в бороду, бес – в ребро (what a sugar daddy),  маразм может прийти раньше вожделенной мудрости…

Герой нашего времени
Однако,  вернемся к нашим баранам. Вадик родился раздолбаем. Он не виноват. Его таким на свет произвели.   Не утруждаясь  вопросом, в чем разница между эгоизмом и эгоцентризмом, он еще до прорезывания первых зубов обладал  тем и другим. Учиться не любил.  Не нравилось. Он не думал: на хрена мне вся эта тригонометрия, восстание льежских ткачей,  кто такие гугеноты, а бином Ньютона он вообще «не заметил». Он не думал, он все это интуитивно отвергал. Жил легко: рыбалка, женские ласки, выпить-закусить. Быстро научился вождению мотоцикла и авто.
Гонял по Егупецу и окрестностям, но до запредельного риска никогда не доходило – берег себя любимого.

Богемная  жизнь Вадика стала  беспокоить  его довольно  обеспеченную мамашу:  веселые, облегченного поведения  подруги, коньячок, хорошие рыболовные снасти, не говоря уже о мотоцикле и авто, которые в конце семидесятых и вплоть до «лихих девяностых» считались предметом роскоши,   требовали расходов – бабла, «капусты».  Моя мама добрэ сэрце мае, а папаша мае магазин…
Впрочем, имел ли папаша магазин, и вообще, кто он был таков, автору этих записок неведомо.

А Вадику не ведомо более или менее точное число его официальных жен, детей, внуков. Он продолжает жить легко, и он предполагает, что правнуков у него пока еще нет. Почти наверняка. Но это мы забежали довольно далеко вперед – поперед батьки в пекло.
Когда удовлетворение жизненных запросов пришло в жесткое столкновение с возможностью их реализации, Вадик уже вскоре после того, как юношеский пушок на физиономии сменился настоящей мужской щетиной, стал бомбилой. «Бомбил» легко и непринужденно. Не напрягаясь. Коммерческая жилка не трансформировалась в жажду наживы: отбомбился-развлекся, кончились лавэ,  снова – «от винта!». По мелочи  фарцевал: импортные сигареты, тряпье…
Вадик не был циником. Он любил и страдал – любил денежные знаки, и страдал от их отсутствия.

Мимоходом, опять же, не напрягаясь, стал обладателем диплома выпускника Московского областного института культуры. Он вроде бы по специальности «руководитель хора». Кто такой Чайковский, знает точно. Он же не дебил!  По советскому телевидению сколько раз «Лебединое озеро» показывали.  Густав Малер, по его мнению, чешский композитор. На мой вопрос, почему он так считает? -  ответил едва ли не с негодованием:
- Та шо ты меня проверяешь? Шо ты забыл, шо во времена Брежнева президентом Чехии был Густав Гусак? Это типично чешское название.
- Во времена Брежнева была Чехословакия, - возразил я – и во главе государства был Первый секретарь ЦК Компартии Чехословакии. Впоследствии, он на самом деле стал совмещать эти два поста.
- Та на хрена мне эти подробности! Я ж точно сказал – он был Густав.

Живя в Мюнхене уже лет пятнадцать, Вадик ничуть не изменил своему жизненному кредо – жить легко, в свое удовольствие. Когда я его спросил, где он проходил первый курс немецкого языка – в Инлингва или в Институте Гете? он ответил:
- Та не, я ходил на одни левые курсы (?). Слегка призадумался, видимо,  что-то припоминая, и добавил: - честно говоря, почти и не ходил.

Стабильность – показатель класса. Вадик и здесь, в Баварии, бомбит, приторговывает контрабандными сигаретами. У него всегда хорошее настроение, он бодр, весел, беспечен.
- А хули, - разглагольствует  он, - жизнь прекрасна!  Люди - придурки: бессонница, таблетки глотают. Шо хорошего  в этих таблетках, от них только импотенция бывает. Я принимаю, и то не всегда, свою проверенную микстуру: 50,0 – 100,0 грамм коньячку, и нет проблем. И бабели довольны.
- Бабели или бабули?
- Обижаешь, начальник.

Все учтено могучим ураганом (замысел)
Автор этих правдивых срок в минуты откровенности с самим собой, осознает, что он нередко бывает  легкомысленным, легковесен в суждениях, не достаточно тщательно просчитывает варианты. Правда, справедливости ради, следует сказать, что он абсолютно точно знает количество своих официальных жен, детей и внуков.

Вот и встретились две легковесности. Костра у дороги разводить не стали, а договорились, что профи, бомбила – людовоз  повезет нас (меня и Маргарет) в консульство, во Франкфурт на Майне и обратно, в Мюнхен. Нам необходимо было сдать документы на предмет получения новых биометрических паспортов, в соответствии с требованиями Евросоюза.
Вадик объективно опытный, хороший водитель, цену запросил вполне разумную. Доставит туда и обратно -  от порога до порога. Такси отпадает – экономия! Томиться в ожидании поезда в обратном направлении нет нужды. Вроде бы все  учтено могучим ураганом. Приемные часы консульства с 9.00 до 13.00. Мы сочли за благо приехать если не к самому открытию, то не позднее 10.00.

Около пяти утра прозвонил телефон, бодрый, с хрипотцой голос:
- Ну шо, проснулись? Я уже пью кофэ.

Реализация (хочешь насмешить Бога, расскажи ему о своих планах)
Мы стартовали без десяти шесть. Не считая небольшого штау перед
 Доннерсбергербрюке, бодренько выехали к нужному  автобану. Небо было в серых облаках, в разрывах которых проглядывало бледное солнце.
Мы непринужденно болтали на общие темы, слушали музыку.
Сделали пару остановок в зеленой зоне.  Небо очистилось, солнце  засияло.
Навигатор обещал прибытие к консульству в 10.10 – все под контролем, я расслабился.

Мы сделали очередную остановку в зеленой зоне, когда, по мнению навигатора, до цели нашего путешествия оставалось чуть больше часа пути.
На всех трех дверях туалета надписи: Kein Toilettenpapier. В Баварии такие тексты  невозможно вообразить.  Стало быть, мы уже в земле Хессен. Марго попросила нас оставаться вне «мазды», переоделась, привела себя в порядок, ведь в консульстве нас должны снимать на фото для новых паспортов.

По законам жанра, беда обрушилась, когда ее совсем не ждешь – чтобы жизнь медом не казалась. По показаниям  навигатора, до цели оставалось 49 км. Мы были на А3, направление Кельн. Дорога шла под гору тремя параллельными полотнами, которые на взгорке сливались в А3.
Мы не сразу заметили, что машина на спуске заметно замедлила ход. Двигатель заглох.
На дисплее передней панели ритмично  пульсировала аббревиатура: TCS off.
- Шо это такое? Никогда не видел этих буковок!
По инерции «мазда» доползла под большой мост, в тенек, как сказал Вадик.
- Это шо-то с электроникой. Это впервые. Щас буду звонить, - и он стал набирать номера телефонов неведомых нам приятелей. Мимо нас с обеих сторон  с ревом неслись лавины автомобилей. Сойти с трассы пешком было невозможно даже с риском для жизни.
Из-за шума мчавшихся машин, даже с закрытыми окнами в салоне нашей «японки» нужно было почти кричать.
- Семен, - орал Вадик…
- Я как чувствовала – спрашивала тебя, Вадик, все ли в порядке с машиной, - вступила Маргарет. А ты мне сказал, что только на днях резину поменял.
- Подожди, Семен… Слушайте, это вообще первый отказ за пять лет, машина
надежная… Так ты узнал,  Семен, что такое эта фигня – ТСЦ, не, пардон, ТЦС?..
Не нашел? Блин! Так позвони Аркадию…

Jedem nach seine
Время взбесилось. Движок заглох примерно в 10.15., когда под аккомпанемент
восклицаний Вадика и Марго я взглянул на свой хронометр, было уже без четверти одиннадцать.
Вадик успел выставить за тридцать (или пятьдесят) метров от заднего бампера своей надежной японки аварийный треугольник, надел на себя оранжевый жилет.
Маргарет кусала губы:
- Впервые в жизни я просто ума не приложу, что делать. Мы не успеем до часу. Завтра у них не приемный день. Добраться как-то до этого Франкфурта и ждать в отеле до пятницы или возвращаться в Мюнхен? Не знаю, я не могу…
Вадик вернулся в салон нашей коварной японки.
- Почему ты не вызываешь аварийную службу? - спросил я, пытаясь хотя бы внешне сохранять самообладание – семена вскриков Марго упали в благодатную почву, я всегда хотел быть менее импульсивным.
- Та щас, погоди, может,  пацаны узнают, шо это за херня, эта чертова ТЦС!
Это электроника. С ней всегда поломки происходят неожиданно…Блин. Пять лет ни одной аварии, только колесо однажды прокололось.
 Это мы с тобой и твоей «маздой» прокололись, - подумал я, и позвонил в центральную диспетчерскую такси Франкфурта.
 Звонкий девичий голос:
- Эс тут мир  ляйд, я не могу выполнить Ваш заказ, все машины на маршрутах. И к тому же,  Вам эта поездка обошлась бы безумно дорого, поскольку до того,  места, где как  я поняла,  Вы находитесь, больше 50 км! Я диктую Вам телефон такси Централе Дармштадта.
Я записал номер, она попросила повторить цифры. Я повторил.
- Все верно.  Желаю удачи.  Спасибо, что позвонили к нам. До свидания.

Звоню в Дармштадт. Дама из Дармштадта, выслушав мои скорбные причитания  насчет консульства и цейтнота (было половина двенадцатого), тоже выразила сочувствие, но при этом сказала, что она попытается найти эрзац-такси, водитель которого позвонит мне. Минут через десять я услышал в трубке голос явно пожилого человека, просившего точно указать ориентиры. Когда я сказал, что мы стоим под большим мостом в  нескольких  сотнях  метров до въезда на А3, а на придорожном щите стрелкой указан поворот направо 449, он сказал, что совершенно отчетливо представляет пункт нашего местонахождения и что ему потребуется с добрый час, чтобы доехать до нас.
- Мы ждем Вас! - радостно завопил я.
Обезумевшие стрелки часов яростно рвались к своему месту встречи, к цифре «12».

Лишний раз пришло осознание, что каждый в этой жизни за себя.И это рождает непримиримые противоречия. Босс хочет, чтобы на него работали много и качественно, а платить желательно как можно меньше.
 
Вадик целиком сосредоточился на спасении своего японского счастья и лишь отмахивался от вполне резонных вопросов Магарет о том, как  же нам все-таки достичь заветной цели. Он наконец-то звонил в АДАК.
Несколько ободренный, я спросил его, сможет ли водитель аварийной машины довезти нас хотя бы до въезда во Франкфурт.
- Та не, он, если не сможет устранить неисправность на месте, будет транспортировать мою тачку в мастерскую. Чего ты гонишь волну,  за вами же такси приедет.
-Если приедет.  И если приедет, то когда?
На моих часах было без четверти двенадцать!
- Все будет нормально, - забубнил Вадик, может быть, он на месте починит, так я вас сам довезу.
Верилось с трудом.  Мысленно я ругал себя за то, что выдал  нашему  бомбиле всю сумму за бензин сразу.

 Желтый ангел
Без трех минут двенадцать появился автомобиль АДАКа фирменной ярко-желтой окраски. Он проехал метров на тридцать вперед от нашей японской подруги. Из кабины вышел рослый человек  в желтом же комбинезоне.
Мы с Вадиком двинулись ему навстречу.  Парень выглядел  слегка  за тридцать, смуглый,  отчетливо южной внешности  (турок, араб?).  Когда южный человек заговорил, я позавидовал его выговору на хох-дойч.

Каждый за себя – я сходу рассказал о наших с Маргарет проблемах. Человек из АДАКа благожелательно улыбаясь,  слушал. Я пообещал заплатить  ему наличными, если он поможет нам до закрытия успеть в консульство.
Вадик же активно обсуждал с ним вопрос стоимости его услуг, если «мазду» придется транспортировать до мастерской, и там ремонтировать. Оказалось, что «его страховка покрывает не все аварийные случаи».
Брюнет терпеливо слушал поочередно каждого из нас.
Он осмотрел, подсвечивая себе фонариком, то, что можно увидеть при поднятом капоте, сказал, что причину отказа мотора установить не может. На всякого рода предположения Вадика лишь коротко бросил:
- В мастерской разберемся.

Он приступил к своей работе. Подогнал  платформу, лебедкой затащил источник наших проблем, закрепил. Обращаясь ко мне, сказал:
- Если вы с женой согласны, садитесь в кабину, доедем до мастерской, там пересядете в такси, оттуда поездка до Франкфурта обойдется вам евро в 70. Думаю, до часу дня вы доберетесь. И позвонил со своего хэнди, вызывая такси.
Согласны ли мы?  Я уже почти ликовал:
- Вы что, в самом деле, думаете, что мы имеем шанс, успеть в консульство до 13.00?
- Уверен.
Мы с Вадиком вскарабкались первыми, разместившись в глубине оказавшейся просторной кабины.
Маргарет села рядом с человеком в желтом комбинезоне:
- Вы наш ангел-спаситель, Вы наш желтый ангел.

Минут за  десять наш ангел довез нас до городка, название которого в моем взбудораженном сознании не закрепилось. Мы подъехали прямо к мастерской. Напротив, во дворе у стены какого-то ресторана или бистро стоял «Мерседес» - таксомотор. Но вскоре выяснилось, что он ждет не нас, водитель зашел пообедать.
Я расплатился с желтым ангелом. Мне показалось, что обычного danke sch;n  я не услышал. Мало, он не доволен? – спрашивал я себя.

Вадик пошел с ним в здание мастерской. Через мгновенье ангел замахал нам руками, указывая жестами, куда нам пройти – такси за нами подъехало. Из глубины мастерской выскочил Вадик и прокричал:
- Будем на связи! – Он не сдавался, ему нужно было осуществить свой бизнес-план.

Чудо спасения
Водитель такси ввел в  навигатор адрес цели, попутно сообщив, что он ясно себе представляет и без навигатора Цеппелиналле, много раз там бывал, поскольку  на этой улице разместились дипломатические представительства многих стран. Я высказал пожелание, чтобы он не менее ясно осознал  остроту нашей ситуации и  прогрессирующий цейтнот.
- Je schneller, desto besser, bitte sehr!
В ответ он молча кивнул.
Это был хороший водитель. Вежливый молчун. В Мюнхене настоящие профи –
баварцы или немцы - никогда не заговаривают первыми, и лично меня это устраивает. Увы, квота этих добрых молодцев уменьшается на глазах.
Итак, это был хороший водитель. Где это было возможно,  он ехал со скоростью под 150.
Мы въехали во Франкфурт без двадцати час. Я еще раз позвонил в консульство, первый раз  я сделал это, когда мы еще стояли под мостом. Сказал, что мы уже едем по городу и что должны успеть до закрытия консульства. В ответ: постарайтесь не опоздать.
Мы приближались к центру, уже показались знакомые здания банков, биржи. Часть пути мы ехали вдоль Майна, и я подивился тому, что река не слишком широкая.
Вскоре у меня создалось впечатление, что мы едем, как бы, по спирали.
Еще больше меня впечатляли бесчисленные  штау. У каждого перекрестка!
Водитель заговорил лишь однажды:
- Это старый оперный театр, - сказал он.
Мы увидели здание круглой формы, все в строительных лесах.
Без двух минут час я увидел надпись на указателе «Цеппелиналле», однако это был
участок,  на который мы въехать не могли, т.к. ехали бы против движения, и нарезали еще круг.
Наконец, мы увидели сине-бело-зеленый флаг Узбекистана.
Машина остановилась. На часах 13.02. Таксометра не было.
- 80,0 Евро, и удачи вам, - сказал шофер.
Это был очень хороший водитель. На досуге познакомлюсь с планировкой центра Франкфурта на Майне.

В консульстве
Весь день накануне отъезда я был во взвинченном состоянии. Какие сюрпризы
могут заготовить доблестные бойцы дипломатической службы?
Восемь лет назад мы уже побывали в Генеральном Консульстве. Было необходимо
в присутствии представителя государственной власти подписать документ
о нашем согласии на выезд на ПМЖ в США нашей дочери, и что у нас нет к ней
материальных претензий. Это было одно из условий получения выездной визы.
И, разумеется, это нужно было сделать срочно. И, конечно же, это было прозрачно
для сотрудников консульства. Нас поставили к стенке элементарно:
- А откуда нам известно, что вы – ее родители? Ее метрики при вас?
Как разрешилась эта ситуация, описано вашим покорным слугой 
в «Вершителях судеб»,  Изд. Литературный европеец, Франкфурт на Майне, 2008.
В этот раз были другие сотрудники. Для них это была будничная процедура.
Пролистали наши паспорта, удостоверились в наличии их копий, затем вызывали нас по одному из приемной в служебное помещение. Там сделали дактилоскопию, сфотографировали, произвели сверку анкетных данных и все!
Вернули наши старые паспорта,  сказали недели через три звонить, узнать относительно получения  новых.

Эпилог
Мы вышли из здания консульства, направляясь к ближайшей станции метро, чтобы ехать на железнодорожный вокзал.
- Нужно звонить Вадику, узнать, как у него дела, - сказала Марго, - жалко его,
хотел заработать…
- Хотел заработать - проверь машину.  Наш Кевин перед каждой поездкой к родственникам в Южную Дакоту  отдает свою «субару» на  диагностику.  Звони.
Вадик поведал о том, что его машину еще не починили, и он остается ночевать по месту ее пребывания.
Мы купили билеты на подходящий поезд. Подсчитали свои убытки, никто не прослезился, хотя  выяснилось, что  уже истрачено денег минимум в полтора раза больше, чем за поездку от порога до порога.  Вот уж действительно, хотели как лучше…
Однако радость победы явно превалировала над меркантильными аспектами бытия. Мы были счастливы!
До отхода поезда на Мюнхен оставалось чуть больше часа, решили пообедать. Пошли  по какой-то большой улице, направо от вокзала.  Такого я не встречал: один за другим следовали рестораны – индийский, персидский, ливанский, иракский! Анфиладой!
- На  фиг, - сказал я. Мне нравится южная кухня, острая пища, однако иногда восточные пряности дают непредсказуемые эффекты.
Мы поели в «Боснийских блюдах» (все-таки европейская кухня), затем зашли в симпатичное кафе поблизости, во дворе которого заказали яблочный пирог,  латто – мачиато, и я с наслаждением выкурил сигарету.
Марго есть пирог не стала, только яблочную его часть. Однако, чтобы не огорчать хозяйку, завернула кондитерское изделие в салфетку, а на традиционный вопрос хозяйки, вкусно ли было, ответила, что ей очень понравилось.
Расплатившись,  неторопливо, вальяжно  направились к вокзалу.
До отхода поезда оставалось минут двадцать, когда позвонил Вадик. Он сообщил, что ему зарядили аккумулятор, и он готов забрать нас с вокзала.
- Ну, уж нет, - твердо сказал я. – Где гарантия, что он не заглохнет на обратном пути!?
Маргарет дипломатично обосновала наш отказ.

В пути мы любовались многочисленными замками хессенских баронов, видели красивый, но мрачноватый кафедральный собор в Ульме.

Уже дома, часов около десяти, позвонили Вадику. Он рассказал, что после того как его выпустили на свет божий из адаковской мастерской, он успел проехать около 50 км в направлении Мюнхена, и его «мазда» снова заглохла. За ним опять приезжала аварийная машина.
До Мюнхена он добрался к десяти утра следующего дня. Еле дотянул, жаловался он.

А я на досуге поразмыслю об адаковском сервисе и его творческих связях с таксистами и диспетчерами такси. Дай Бог им всем доброго здоровья!

ХХХХХХХ