Гусь свинье не товарищ

    С самого раннего сознательного возраста в детских коллективах( и школьных, и уличных) существует традиция давать друг другу прозвища. Причины появления и происхождение этих прозвищ могли быть самыми разными, порой весьма оригинальными.
    Мой одноклассник и друг Юра Петров носил прозвище Чапай. Его дед, потерявший в гражданскую войну правую ногу, воевал вместе с Василием Ивановичем Чапаевым. Знакомые ребята-старшеклассники из соседнего дома приступили в школе к изучению мрачной истории средневековья. Они дали мне, четверокласснику, прозвище, созвучное с моим именем Яков - Ян Жижка (национальный герой Чехии, вождь гуситов, разгромивший войска императора Сигизмунда). Мой старший брат Сергей, учившийся в пятом классе, получил от них прозвище  Ян Гус (проповедник, которого вместе с его книгами сожгли на костре, после чего начались гуситские войны).
    Ребятня давала прозвища не только друг другу. Прозвища от детей получали и учителя в школе.
    Так, учительница начальных классов Алла Евсеевна Сорокина носила прозвища Сорока, Сорока-Белобока. Смугловатый, уже немолодой учитель английского языка до прихода в школу долго работал переводчиком в арабских странах. Звали его довольно редким именем  Венедикт, а отчество  учитель имел ещё более редкое – Африканович. От детей он получил прозвище Африканец. Учительница русского языка и литературы Людмила Сергеевна, у которой постоянно подмаргивал левый глаз, заработала прозвище Моргуша.
    В разговорах между собой дети учителей, как правило, называли по прозвищам. Так было удобней, проще и быстрее. Ведь у некоторых преподавателей были одинаковые имена и отчества. А прозвище только одно, у каждого своё. И действительно, как легче сказать: «А учительница русского языка Людмила Сергеевна  нам это не задавала!» или «А Моргуша нам это не задавала!» Или: «А что тебе Африканец за контрольную поставил?»
    Знали ли педагоги о прозвищах, которыми их наградили дети? Наверное, многие догадывались. Ведь прозвища прилеплялись к ним намертво и надолго. На встречах выпускников бывшие учащиеся, уже взрослые люди, закончившие школу пять, семь и более лет назад, с удивлением порой узнавали у своих младших собратьев по учебному заведению, что прозвища у учителей прежние.
    Однажды в школе произошёл случай, практически на сто процентов подтвердивший нам, ученикам, то, что учитель знает о своём прозвище.
    Уроки астрономии и географии в нашем учебном заведении преподавал Михаил Константинович Кальский по прозвищу Гусь. В школе он работал давно, и кто ему и когда дал такое прозвище, было неизвестно. Но подходило оно Кальскому очень сильно. Что-то в облике преподавателя или его поведении неуловимо напоминало водоплавающую птицу. То ли небольшая лысая голова на длинной шее, с всклокоченными остатками волос над ушами… То ли переваливающаяся походка… То ли всё вместе.
   А ещё у Михаила Константиновича была привычка бить указкой по рукам школьных озорников на уроке или щипать и выворачивать их уши. Почти так же, как щиплют гуси.
    В пятом «Б» классе, где главным шалуном был Димка Ветров, подходил к концу урок географии. В арсенале Дмитрия была масса всевозможных проказ: дёргание девочек за косы, хлопанье учебником по спине, стрельба бумажными шариками, подкладывание на сиденье парты кнопок…
    Устав от более чем получасового сидения на уроке, озорник совершил свою очередную пакость, уж не помню и какую. Это заметил преподаватель, у которого Ветров за свои проделки был давно на примете.
    Кальский подскочил к ученику, схватил его за ухо и по давней привычке стал это ухо выворачивать. Димка молчал. Лицо его стало краснеть, а ухо к тому же пухнуть на глазах. Рассерженный Михаил Константинович разразился длинной гневной тирадой, в которой он выложил всё, что думал о шалуне. Последними в этой тираде были слова: «…прекрати молчать, поросёнок, отвечай на вопросы, когда с тобой говорит учитель!» Ключевым в этой фразе, произнесённой педагогом, оказалось слово «поросёнок».
    Упорно молчавший до этого Дмитрий негромко выдавил из себя: «А гусь свинье не товарищ!» В классе наступила мертвая тишина. Кальский вдруг выпустил из своих рук ставшее багровым ухо озорника. Лицо учителя стало краснеть, сравниваясь по цвету с лицом Ветрова. Звонок на перемену прозвенел как гром среди ясного неба.
    После этого трагикомичного случая Михаил Константинович уже не так «зверствовал» в школе. Да и Дима Ветров тоже поумерил свой пыл, особенно на уроках географии