Maiden and Sea. Девочка и Море. 220

– «Я не выдержала и заревела, сколько мне стало жалко Солли и не помню, как бросилась в самую гущу, колотя и толкая всех в подряд. За это меня тоже невзлюбили, но конечно не сразу. Симон умел толкать политику и постепенно привил обо мне мнение у всех», - сказала Веста и запахнув халат, ушла к зеркалу наводить марафет дальше. Она закончила с волосами и взялась за помаду, и пока молчала.
– «Да, хорош ублюдок. Попадись он мне даже в таком возрасте», - наконец отреагировал и Феликс, начиная чувствовать симпатию к Весте, но как к родной сестре. И он со слов Весты смог как-то представить, что происходило в такой жестокой игре. Но Веста вдруг улыбнулась оглянувшись на Феликса и как-то загадочно сказала, -
– «В такой страсти азарта охотников, у Солли была порвана маечка и платье. И самое непонятное – в траве валялись порванные трусы. Я так потом поняла, что мальчишки ещё ничего не соображая в каком-то там сексе или разврате, чисто от отчаяния покорить Солли, решили ей так отомстить или унизить. Потом никто не хотел вспоминать эту охоту, но Симон хитрец, он всё понемногу сгладил, словно ничего не произошло. И мол мальчишки сами перестарались, он всегда выходил сухим из воды, а крайними были другие. Словно не он затеял эту охоту. Солли пару дней не выходила из дома и маман её вроде выпорола. Но она не любила показывать себя пораженкой при других. Она тебе никогда не вспомнит той охоты на неё. Может это был её первый срам и стыд, но она такого не хотела признавать и конечно это понятно»;   
Веста продолжила подводить лицо и бровки не спеша продолжать. Да конечно, девице это было немного потешно говорить парню, что малой девчушке сорвали трусы. Но Феликса всё же немного передёрнуло изнутри. Но он выпил вина и успокоился. Это было только начало.
– «Вообще-то да, Солли с ранних лет вела себя немного странно. Но я понимаю теперь её чувства – ей хотелось быть вместе со всеми или хотя бы где-то рядом и она была очень чувствительна. Но она никогда никому не завидовала, не шпионила по кустам и всем всё забывала. По идее это была дурацкая затея от Симона, а не Солли была дурнушкой, но её так и старался выставить. Это политика, ему нужен был какой-то враг. Но разве девчонка может быть достойным врагом мальчишке? Вот он из неё и раздувал, что она чуть ли ни ведьма и ей помогает нечистая сила, типа лешего. Вот кто был его достойным врагом. И он на том раздувал рейтинг», - продолжила Веста и опять ушла в другую комнату, принесла немного одежды и прошла на кухню, там что-то варилось. Затем она вернулась и стала перебирать в руках одежду и бельё и продолжила, -
– «С того и пошла политика, говорить шёпотом по тёмным углам, мол нечистая сила может подслушать. Всякие сказки про нечистую, конечно имея ввиду Солли. Ну потом отчасти и меня. Отсюда и сплетни, наговоры, шпионаж по кустам. Если бы Солли тогда проиграла им, то не знаю как пошло бы развиваться всё это»;
Веста окинула бельё и подошла налила себе вина, и села в кресло, смело откинув полу халата, положила ногу на ногу, задумчиво попивая винцо. Видно она в чём-то сомневалась стоит это говорить или нет, -
– «Однажды играли на опушке в прятки и двое мальчишек убежали подальше в лес, когда искали зайца, как мы называли водилу. И потом вдруг раздались крики и мальчишки прибежали на поляну и один сказал, что видели какого-то зверя, при том на щеке у него была широкая ссадина, которая кровоточила. Это всех испугало. Я так подумала, что может он продираясь через кусты ободрал себе щеку веткой. Игра пропала и я убежала в посёлок тоже и потом увидела Солли, что возилась во дворе своего дома и я зашла к ней и рассказала про этот случай. Оказалось, что мальчишки заметили Солли гуляющей по лесу и стали красться за ней. Я так думаю, что это они делали по научению Симона, что любил шпионить за врагом. Но Солли зашла в кусты и присела по большой нужде, не ведая что за ней сзади подсматривают. А мальчишек это рассмешило, при виде на её голый зад и они стали гикать, укать как звери, короче словно пытаясь её спугнуть. Рядом с Солли валялась сломанная ветка и она резво вскочив, натягивая на ходу трусы, бросилась на них. Короче перепало палкой обоим. Но видно у неё был настолько решительный вид, что мальчишки и на деле перепугались. Но разве они стали бы признаваться в этом перед другими? Я так понимаю, что Симон их основательно запугал этим лешим. Вот как»;
Веста ушла на кухню и её не было минут пяток. И Феликс передумал, как это могло повлиять на отторжение амуров у Солли в будущем.   
– «Это конечно нелепые истории и я тебе не об этом хотела сказать. Но если ты поймёшь на что я этим намекаю. Я не стану делать тебе выводов, ибо ты парень, а не я. К тому крутой и не глупый. Дух великой идеи Симона о своём королевстве, тут главное, а значит нужен столь же великий враг и как именно злой дух. Тогда и Симон праведник и все огрехи можно списывать на врага. Ибо его всё одно воочию не увидишь. Не то что Солли, а вся её семья были списаны в слуг этого великого лешего. Дух разврата и интриги тут зарождался с наших ранних лет, с детских игр и главное, чтобы предкам ни гу-гу. Потом история рода Симона древняя и дворянская, а не политических миллионеров, а значит нужен был какой-то дух древних легенд и преданий. Нужен был миф, а не политическая программа. Вот в такой среде и росли и я и Солли. Но меня как раз отталкивало от сего, скорее на каком-то генном уровне. Я ничего не понимала, а я не лезла в этот омут и сталась держаться стороны, но не хотела и остаться одной, без ребят. Мне от такой мысли уже становилось страшно. Потому я была более нерешительная и может пугливая, а Симон отсеивал слабых и подставлял их под удар, мол, такие могут запросто предать всех ребят великому лешему. Короче я не вписывалась в систему правления от Симона и может была немного непредсказуемая, а ему нужны были фигуры которыми он мог уверенно управлять. Вот с того я и попала быстро в дешёвку и сомнительную девчонку. А таких на всякий случай стараются держаться стороны, словно я заразная или прокажённая. Потом я узнала, что про меня гуляет слух, будто я тайная шпионка от лешего в их лагере. У Солли я тоже не могла найти поддержки, ибо она и сама была замкнутая и жила своими проблемами и не хотела меня втягивать в это. Она никогда никого не уговаривала уйти от Симона или что-то в таком роде. Она никогда не опровергала сплетен про неё. Она была такой, какой её хотели видеть. Но она никогда не сдавалась, это была её натура. Я бы не смогла быть такой открытой, решительной и даже наглой, как Солли. Она могла всё говорить им прямо в глаза. И так всё было до поры амуров. Дух интриги и разврата», - Веста стояла перед зеркалом и примеряла для себя разные наряды и бельё, словно собиралась идти в какой ресторан. И теперь Феликс понял её тактику, она не могла спокойно сидеть или стоять, она так занимала себя и отвлекала от переживаний, которые не хотела показывать при нём. Наконец она повернулась и просто поглядела на него, -
– «Ты не поверишь, но я ещё глупая, ничего не понимающая, боялась идти на разврат, на какое-то распутство и потому и заработала такую репутацию от Симона. Он знал в какое бить место. Я боялась мальчишек, когда начались ранние амуры и именно потому, из страха, что останусь одна, стала добиваться кролика Бонса и пыталась в этом получить в соратницы Солли. Я старалась вооружиться и понять это состояние заранее, чтоб потом уже не впадать в отчаяние. Страх – это великая штука. И он мне и потом помогал побеждать парней. Но это всё пока не о Солли. Бесстрашной Солли, которой я всё-таки, как ни странно была парой»;
Феликс встал и подошёл к Весте, которая стояла в тонких трусиках и лифчике и прижимала к груди длинное кружевное платье. Он обнял её и прижав её к себе, поцеловал в губы и это была как дань жалости к ней. У него было трудное детство, что сделало его суперменом, но она – всего лишь хрупкая девчушка, не должна была такого пережить. Казалось такой завладеть было проще пареной репы, любому ухарю и она бы ему уступила, но теперь Феликс стал понимать, что она не столь и дешёвая и она может отбить желание у любого насильника. Это была не слабость или страх, а именно защитная реакция, чтоб отвадить от себя плохих кавалеров. Она не стала проституткой.
– «Я была первой, кто поняла и признала Солли. И она была единственной, которой я наверное никогда не боялась и даже была готова пойти за неё на любой риск или отчаянный поступок. Но она сама не хотела меня подставлять под какой удар. Она умела беречь и ценить даже такую подругу, чтобы там обо мне сверстники не говорили. Я была первая которая её признала девчонкой, а не мальчишкой в платье. Но её веры в море я не понимала, и думала, что она только прикрывается этой верой как щитом. Это была её тайна, её королевство как и у Симона и не менее великое королевство. Вот потому она и победила, ибо королевство Симона было мыльным пузырём, а Солли была настоящая в своей вере», - сказала Веста разглаживая ладошками грудь и плечи Феликса и смотря на свои руки, а не на него.