А не махнуть ли нам на Юг? Часть седьмая

               
На этот раз вокруг пятилитровой канистры с виноградным вином по теперешним понятиям собрались какие-то странные, «неправильные» мужики. Пообедали, допили вино и не побежали искать добавки.
 
Васька был профессиональным водителем, работал на автобусе и знал, что увлекаться спиртным не стоит – можно потерять права, а за спиной ответственность – три сына и ласковая, добрая жена, которую он в приливах нежности называл «моя Пампуша».

  Что касается Лёни и Виктора, то им не позволяло увлекаться пьяным баловством высшее образование и преданность любимым жёнам.

 В те далёкие времена в обществе бытовало уважение к людям с высшим образованием, непьющим водителям, к мужчинам, которые жили интересами семьи, занимались воспитанием детей и прилежно работали в народном хозяйстве на благо страны.

 Эта троица была настолько положительная, что во время застолья даже не проронили ни одного неприличного слова…

Но жизнь, есть жизнь, а мужик, есть мужик…

 Когда рядом с сидящими в узком просвете между машинами, палатками, бельевыми верёвками, надувными матрасами прошла молодая, красивая женщина, зацепив Лёнькин нос крутым бедром, когда он неожиданно качнулся в сторону, то он, глядя проникающими сквозь купальник глазами, восторженно сказал:
- Вот это мандолина!!!
 
Все трое, упёрлись глазами в удаляющуюся «мандолину» выписывающую стройными ножками такие «па», что и Плисецкая позавидовала бы.   Мужики как-то поникли от своей яростной любви к родным жёнам, и им захотелось чего-то милого, светлого, нежного, ласкового, то, что они имели дома, но, вдруг,  понадобилось на «стороне». Этого захотелось даже Ваське, имеющему рядом свою «Пампушу».

 В общем, как говорится: «Мысли великих людей совпадают». Хоть наши герои пока не были «великими», но совпадение мыслей  было. Им почти всем захотелось использовать отпуск более разнообразно, чем сидеть на берегу и ждать его окончания.

 Без ярких приключений, по возвращении домой отпуск не оставляет рвения на производительный труд и повышенное внимание к жене, как компенсацию за учинённые скрытые от жены прегрешения.

Первым от шока очнулся Васька.
- Ребята! Берём удочки, и рвём когти на рыбалку, а там, как Бог даст удачу…
- Так я не умею ловить рыбу – сказал Виктор, но ему  пришёл на выручку Лёнька:

- Чё, там уметь? Бросим удочки в кустах, да по бабам! Как бывало Ленин на маёвке…

- Так у Ленина детей не было, на работу он не ходил, пятилетку не выполнял... Ему можно было запросто дурака валять...  Нет, вы как хотите, а я лучше буду учиться ловить рыбу, а, в крайнем случае, посторожу удочки… - сказал Виктор и стал рассматривать Васькины рыболовные снасти, привязанные к багажнику.

- Витька! Ты всегда оригинальничаешь.  Так и  проживёшь жизнь, что твоей Наташе тебя даже упрекнуть будет нечем.

 Бездарь ты сексуальная! С тобой ничего интересного не вытворишь, одни правильности на каждом шагу, и всё. Скучный ты человек!

Витька улыбнулся, но не стал оспаривать своё «противоестественное» поведение вырвавшегося на простор мужчины, а только заметил:
- Чтобы ты потом, Лёнька, не искал у меня в квартире убежища и «правовой» защиты от твоей Розы. И врать в твою пользу, не буду.

 Твоя жена всё равно тебя высчитает, поймает на мелочах и уличит. Потом будешь спать в гараже, и кушать в студенческой столовой «Суп полевой из пшёнки, за одиннадцать копеек, винегрет за четыре копейки, да бесплатный хлеб с горчицей… - рисовал ему реальную картину возможных сценариев благоразумный друг, но куда, там…

- Не пугай меня студенческой столовкой, я  этот набор пять лет кушал и ничего, выжил! – сказал Лёнька и решительно предложил:

- Васька! Пошли, пока мы не протрезвели, пока твоя «Пампуша» полощет миски в волнах Чёрного моря, и пока дети не взяли тебя в кольцо, задавая дурацкие вопросы:
- Папа! Ты куда?

Васька внял Лёнькиным доводам и они вдвоём не спеша направились в сторону моря за приключениями…