Потеря

.Разговор повернулся странно, неожиданно как-то повернулся разговор. Все,  присутствующие на вечеринке притихли. Лишь неизвестный, никому не известный, попавший в нашу среду  за дюжину шампанского, которое он вместе с нами покупал в магазине, повернувшись ко мне повторил угрюмо:
— Сегодня ночью вы потеряете самое дорогое, что есть у Вас. .Нет, говорю я Вам, не то, чем Вы более всего дорожите, а самое дорогое. Есть еще время одуматься...
Вы можете отдать его на сохранение
— Но откуда Вы узнаете, что у меня самое дорогое? Может быть Вы и есть самое дорогое, предсказатель несчастий. И потерять Вас мне дороже всего?
— Нет, я — бесценное, меня потерять Вы не сможете ни в коем случае. Бесценное потерять невозможно, оно вовсе не ценится, а значит, и не хранится. Нигде. Даже в памяти. Им только злопамятствуют. И низко ценят.
-Не нервничай, Заахар,
— Дорожу я многим, и даже этим  бокалом дарового шампанского,— возразил я.— Дорого то, что ценится другими, а я ничего такого не имею. Не имею ничего такого, чего не было бы у других. И я отдам на хранене, на эту ночь. И мне вернут. А вам Ваши слова уже не вернутся ничем, кроме презрения. Так что возникает вопрос — почему именно я?
— Потому, что у Вас есть очень дорогое, чего не имеет почти никто в этом городе. Поэтому город скучен для меня. Но поторопитесь, ночь коротка, и можно потерять только одно. Лучше всего доверьте сохранение этого мне. Не прогадаете. Нет? Вы мне об этом расскажете завтра, в полночь, я приду узнать, не испугались ли Вы еще и следующей ночи.¬— С этими словами незнакомец вышел, не обращая на других никакого внимания.
Я подумал о жене и сыне, и тешил отправить их к бабушке на такси — ведь быть вдалеке, это и значит, потерять. А дважды не теряют. Что еще? Жизнь? Я крепко заперся, взял нож. Было смешно — потерять жизнь можно в любой день или ночь.. И она бесценна. На всякий случай, я срезал сук ясеня, росшего у балкона, и сдеалал лук, каккучил меня дяд Сергей в детстве.И три стрелы, воткнув в них гвозди из инструментного ящика. Рукописи я заложил за книги вв шкафу, и заставил их фигуркой плящущего сатира, для верности.
Ночь я не спал, раздумывая, что ещё самое дорогое я не спрятал. И, к утру, незаметно уснул в кресле, с самодельным мальчишестским луком на коленях...
Проснулся я от взгляда, рассматривавшего меня с неподдельным интересом. Был уже вечер. В дверях стоял он, держа в руке листок бумаги.
— Ну, вот и всё.—Сказал он.
— Что? Сын?! – Воскликнул я, заплетаясь языком.
— Нет. Но в такие ночи самое дорогое надо держать поближе к себе. Это – телеграмма о смерти дяди Сергея. Это — большая потеря...
Я смутно вспоминал бабушкиного брата... Не мог вспомнить.
 — Это он научил Вас в детстве складывать стихи. А Вы  за ночь не написали ни строки, даже рукописи спрятали за танцующим сатиром. Сатирик, что ли... Напишите, пока не поздно, хотя бы обо мне.. Что, не складывается?
Я в отчаянье поднял лук и пустил стрелу ему в горло, чтобы замолчал. Стрела попала в сонную артерию. Он упал.
— Делать лук тоже научил дядя Серёжа... Больше тебе не стрелять...
Я схватил его за плечи.
— Вот я и оказался самым ценным для тебя...,— проговорил он едва слышно.— Ведь ты держишь меня ближе всего к себе..Я пришел к тебе, а не ушел....Т...меня...ждаал... И теряешь... Или бесценным...Меня звали Сергей...