Про старый дом

Вот дом деревенского типа. Такие строят на юге, где мало леса. Его делают из глины и соломы. Дом довольно стар. Когда бабушка – хозяйка в него въехала, она ещё была молода, а дом уже нет. Теперь бабушка уже прабабушка, а дом, кажется, хочет на покой.
Когда мы приехали сюда, он уже потихонечку готовился. Он сигнализировал – отпустите меня, мне надоело. Он отращивал паутину по углам, отбрасывал штукатурку, краску, прогнивал доски, обильно посыпал всё пылью и грязью. Было холодно и неуютно. Буника (так по-местному будет «бабушка») здесь уже почти не жила. Она зарабатывает тем, что ухаживает за ещё более древней бабушкой после инсульта. Большую часть времени проводит у неё, и спит там же. Сюда она приходила лишь затем, чтобы покормить собаку мелкой дрожащей породы.
У нас же есть маленький ребёнок – бочонок жизни, которую он щедро расплёскивает тут и там – да и сами мы молоды и полны сил. Так что мы взялись за дело, и стали потихоньку приводить здесь всё в порядок. Мы повыбили старые половики, отдраили кухню и ванную, подмели и помыли полы. Мы начали топить печку, и сырой холодный дом стал понемногу подсыхать. Я навёл порядок в гараже, разобрал инструменты, и стал потихонечку чинить всё, что того требовало.
Видимо, наши действия не соответствовали намерениям уставшего дома, и в один из дней он отрубил нам свет. Муниципальные электрики развели руками. Они сказали, что в счётчике электричество есть, а почему оно оттуда не попадает дальше – не их дело. Мы, конечно, решили и эту проблему. Я подразгрёб чердак, и откопал там хитросплетение проводки. Это было похоже на то, как выглядит подробное изображение нервной системы человека. Куча проводов идёт неизвестно откуда неизвестно куда, в некоторых местах связываясь друг с другом скрутками. Буника раздобыла электрика Серёжу, который за мелкую денежку согласился разобрать этот бардак. И разобрал.
Но до этого у нас был один тёмный вечер.
Пара свечей, печка и фонарик – вот всё, что давало свет привыкшим к городской иллюминации москвичам. Выйдя на кухню, чтобы сделать чай, я прислушался, и ощутил это чувство. Наверное, здесь есть что-то от далёких предков – страх перед темнотой. Почему-то более-менее обжитый дом без света тут же перестал быть уютным. Я чувствовал всем своим нутром эту поломку, как что-то фатальное, несовместимое с жизнью. Дом казался мне мёртвым, и какой-то глубокий инстинкт настойчиво говорил мне «Уходи отсюда! Здесь больше нет жизни». Я ночевал в палатке на безлюдных плоскогорьях дальнего востока, в юрте, занесённой снегом, в подземных пещерах. Но нигде меня не посещало подобное чувство. Этот дом был жив, а теперь он умер. И, если верить этому чувству, то же грозит и нам.
Интеллект одержал не одну победу над инстинктами. В этот раз он тоже взял верх, и я просто раскупорил припасённую бутылку пива, чем и успокоился.
Несколько дней спустя в доме разом перегорели три лампочки. Постоянно искрит розетка. Я прямо вижу, как этот старик бьётся на койке, срывая с себя аппараты жизнеобеспечения, брызжет слюной, и орёт ошеломлённым внукам «Я устал! Отпустите меня, сволочи, я хочу умереть!». «Нет» - отвечаю я ему, - «Ты будешь жить. Я дам тебе смысл существования, и ты будешь тянуть лямку, пока я тебя не отпущу. Этим смыслом стану я сам, и моя семья»
Немного жестоко, если бы речь шла о человеке. Хорошо, что это просто дом, который не обладает душой и разумом. Сегодня я купил несколько метров хорошего толстого кабеля, а завтра утром придёт Серёжа. Мы заменим устаревшую систему жизнеобеспечения, и дом будет жить.
Надеюсь, что он нам простит.