Подростковые страдания

У меня нет склонности к точным наукам. Всё, что хоть немного сложнее таблицы умножения, страшно меня раздражает и злит. То есть выучить меня конечно можно, но для этого нужны терпение, мудрость и знание всяких хитрых педагогических уловок. Дисциплинированность не самая сильная черта в моём характере и мозги живут от меня отдельно, занимаются чем хотят сами, часто я не могу не только за ними угнаться, но и вообще их найти.
Когда я учился в школе, то физику нам преподавала совершенно замечательная женщина. Была в ней настоящая порода и гордая стать. Была она не то, чтобы красивая, а красота её была как-бы тайной, которая сразу в глаза не бросается, а присмотревшись её видишь и глаза она потом не отпускает. Лицом она была чем-то ближе к цыганскому - чернява, с чёрными же глазами, чертами крупной лепки, но совсем не грубыми, а скорее приметными.
Ещё у неё были очень красивые руки. Пальцы гибкие и ленивые, устроеные на вроде длинной морковки, с приятной полнотой в начале и истончались к концу.
Говорила она голосом низким, немного глухим, как вроде исходившим из школьного подвала, куда мы бегали хулиганить и курить.
Ну и вы сами понимаете, что я не мог не влюбиться в физическую учительницу. Я почему-то всегда влюбляюсь в таких женщин и от этого они мне, как редька надоели.
Уроки физики были для меня и приятны, и мучительны. Я не мог оторвать глаз от педагога, слушал её голос волнуясь и не разбирая слов, взахлёб смотрел, как она пишет красивыми пальцами формулы загадочные и страшные.
Когда она стояла между рядов парт около меня, я задыхался и горел лицом.
Хуже всего было тогда, когда она заглядывала наклонившись в мою тетрадь, где я старательно рисовал всё подряд, но только не упражнялся с физическими законами, а потом отчитывала меня за отсутствие прилежания.
Мне тогда казалось, что голова моя взорвётся и забрызгает инвентарь для лабораторных работ.
Не обходилось и без рукоприкладства.
Волосы у меня своенравные, растут куда не попадя, расчёску презирают и даже относятся к ней наплевательски.
Учительница физики моя, часто подходила, и вот этими своими красивыми пальцами, пыталась привести мою причёску хоть в какой-то порядок, чтобы я был похож на советского школьника, а не на подозрительного нигилиста и диссидента.
После этой процедуры, законы мироустройства случайно зацепившиеся за мой мозг, вылетали из головы совершенно, не оставив и следа.
И вот теперь, после мучительно пережитых школьных лет, мне кажется, что если-бы породистую учительницу изъяли от нас вовремя, а потом взяли, да и посадили в тюрьму надолго, как модно сейчас в Америке, то я бы наверняка теперь знал таинственное правило буравчика и умело применял его в жизни.