Сон в Вашингтонскую ночь

В окрестностях Вашингтона живёт много россиян. В конце рабочей недели, вечерами по пятницам собираются тёплые компании – расслабиться, выпить и подзакусить, поговорить за жизнь. И кто-нибудь обязательно скажет: а помните, как было в Союзе? Предсказали бы нам тогда, что будет через тридцать лет, разве бы мы поверили? И все согласятся: нет, ни за что не поверили бы. А хорошо было бы знать, чем оно обернётся!

Однажды, после такой вечеринки мне приснился сон. Приснилось, будто сижу я на лавочке на Садовом кольце ласковым московским летом 1980 года. В тени под деревьями прогуливаются мамаши с колясками. Хлопая крыльями, по соседству садится голубь. Покрутившись у ног и ничего не получив, перелетает дальше, к мальчику, жующему бублик на соседней скамейке. По аллее спешат по своим делам москвичи. Мужчины в летних брюках и рубашках с открытым воротом. Женщины в платьях, лёгких светлых блузках и миди-юбках. А вот, кстати, идёт мой старый приятель.

– Юра, привет!

Юра останавливается и смотрит на меня с вежливым недоумением.

– Простите, вы что-то сказали?

Тут я понимаю, что Юра меня не узнаёт. И не удивительно. Ведь я постарел, да и одет совсем не по-московски. На мне сиреневая футболка с малиновыми разводами, лёгкие итальянские туфли и синие джинсы "Lee" с медными заклёпками, простроченные по швам толстыми оранжевыми нитками. К тому же, я отпустил бороду, и борода моя уже седая. Как объяснить Юре эти метаморфозы?

– Извините, – отвечаю, – обознался.

Вот так номер! Я вернулся из Америки в социалистическую Москву, и меня не узнают знакомые. Исследую содержимое своих карманов. Советских документов нет. Есть водительские права, выданные в американском штате Мэриленд. Бумажник, кредитные карточки, девять долларов мелкими купюрами.

Понеслись яркие, чёткие мысли. Как быть? Обратиться в милицию? Представилось, как излагаю свою историю видавшему виды сержанту в районном отделении. Отправят прямым ходом в психушку. Что там ещё в карманах? Мелочь центами. Ключи от дома, от машины. Фасонистый номерной ключ с работы с гравировкой "Property of the US Government". Пластиковая карточка с такой же надписью, магнитной лентой и моей фотографией – пропуск в комплекс американских правительственных зданий. Да... Пожалуй, не в психушку меня отправят, а прямым ходом в тюрьму, как перебежчика и шпиона. Почему у меня нет с собой ни ноутбука ни мобильника, ничего такого, что можно было бы предъявить в качестве доказательства правдивости моего рассказа?

Что же мне делать? Искать убежища в американском посольстве? Нетрудно представить, что подумают сотрудники посольства, увидев мои водительские права и пропуска не утверждённого департаментом образца, действительные до начала следующего века. Однозначно решат, что я – провокатор из КГБ. А если поверят, ещё хуже. Закончу свои дни на секретной военной базе где-нибудь в Неваде сивиллой американских спецслужб. Вежливые граждане в штатском будут выдаивать из моей дырявой памяти подробности путаных воспоминаний о будущем и сопоставлять с реальными событиями. А я никогда не интересовался политикой, с цифрами и датами не дружил. Что мне известно о мире, о Советском Союзе восьмидесятых годов? Кажется, здесь ничего особого и не происходило до перестройки, кроме смены генсеков. Помер Брежнев, не помню в каком году. Кажется, потом был Черненко? Или кто-то другой? Неважно. Вход в посольство день и ночь сторожит наряд бдительной московской милиции. Туда не пройти без американского загранпаспорта с действующей советской визой.

Ладно, – соображаю дальше, – должен быть какой-то выход. Неподалёку в Подмосковье живёт моё беззаботное нынешнее "я", молодой научный сотрудник, ещё без учёной степени, неженатый и бездетный. Поменяю доллары на рубли в ближайшем отделении Сбербанка, денег на автобус хватит. Но Сбербанк не обменивает иностранную валюту! Не беда, поменяю у фарцовщиков на Арбате. Поеду к себе молодому. Он-то меня признает, и мне есть, что ему рассказать. Но куда он меня денет, на своих восьми квадратных метрах в коммунальной квартире? Соседи поднимут бучу. А как быть с паспортом, с пропиской? На что жить, в конце концов?

Вот влип, так влип! Мне нет места в собственном прошлом! Воистину, всякому времени довлеет злоба его. Что же мне делать, как быть с упорным сопротивлением прошлого, наполненного собой и не способного вместить ничего иного? С этой мыслью я и проснулся.


Рецензии
Наверное, открыв газа, Вы, Николай, испытывали смешанные чувства: облегчение, (теперь никому ничего не надо объяснять,ни КГБ, ни их американским коллегам) и одновременно легкую грусть по утраченной молодости.
С Новым годом и Рождеством!
С уважением,

Александр Полянский   06.01.2016 12:41     Заявить о нарушении
Николай, конечно же "открыв глаза"

Александр Полянский   07.01.2016 00:29   Заявить о нарушении