Твёрдая Луна

                "Древнегреческий философ Анаксагор
                был изгнан из Афин за своё утверждение, что
                Луна - твёрдое тело."
                Ричард Поупкин, Аврум Струл. Философия.
                Вводный курс,1998.- 5.Теория познания, стр.286


   В Афинах стояла полдневная жара. Над домами, садами и парками висело раскалённое до белого каления июльское Солнце, поэтому даже завзятые садовники качались в гамаках между оливами в то время, когда непослушные рабы сбегали с плантаций и виноградников на Эгейские пляжи, при этом все без исключения черпали холодное вино, заменяющее в ту эпоху современное пиво, из огромных глиняных кувшинов, врытых в землю или песок, возле которых хмельные виноделы подсчитывали прибыль.

   Даже Зевс с Герой дремали на Олимпе, освежаемые кондиционерами, построенными руками Гефеста для таких случаев жизни.

   Только вельможи, сановники и герои мифов без устали плели политические интриги в банях с бассейнами местных олигархов, да иногда с криками "Эврика!" на улицы выскакивали предтечи нынешних нудистов - нагие первые учёные, подражая Архимеду, да без перерывов в Афинах работали разновозрастные философские школы и академии, потому что уже тогда для некоторых индивидуумов, не имеющих интернета, телевидения и радио, не было ничего приятнее, чем дремать под речёвки, напоминающие современный рэп, болтливых ораторов, таким образом вылавливая из потоков слов горячие новости с анекдотами о знаменитых людях - Еврипиде, Перикле и скульпторе Фидии, этом Церетели античности...

   А уж на байках о козлоногих сатирах воспитывалась вся цивилизованная Греция из поколения в поколение, почему в отличии от диких дикарей, которые по неразумию даже баб не могли отличать от мужиков, проблем с демографией не было.

   Поэтому разум торжествовал в каждом самом захудалом греческом городишке, где существовало бесчисленное количество философических школ, иногда говорящих ни о чём, соперничающих по пустякам; и то, что славилось в Салониках, в Коринфе уже считалось преступлением. Всё можно было простить, кроме идеи, которая отличалась в одном городе от другого противоположным образом...

   Даже в Афинах, городе городов, где развивались разные направления мыслей и пороков, по некоторым вопросам кардинально расходились с Пилосом, Хиосом и другими городами. Понятное дело, что с оглядкой, но повсюду одинаково софисты запутывали простое, циники издевались над святыми чувствами и мнениями, гедонисты обосновывали преимущество удовольствий над ограничениями, а стоики терпели всё, что можно терпеть и что терпеть нельзя. Не даром актуальной считалась поговорка: "Если ты стоик, шагай к софистам, только у них поймёшь, чего стоит твой стоицизм." А вообще-то в большинстве школ не было чёткого направления: повсеместно царила отсебятина.

   Вот и Анаксагор по-привычке культурно проводил сиесту в одной из таких школ-академий, как всегда подрёмывая и выпивая холодное красное виноградное вино, словно настоящий француз. Жаль, что он об этом не знал, потому что в то время Франции ещё не было.

   Наставник нёс какую-то чушь о том, что первоосновой всего на свете является вода. и в этом все могут убедиться по тому, что, как правило, летним утром виден туман  над морем, из дождевых туч летят молнии и изредка в пасмурной тьме выглядывает Солнце...

   Анаксагор дремал и потягивал приятное вино из чаши, морщась от бреда, навеваемого учителем, но когда оратор категорически заявил, что "Солнце состоит из воды, а Луна - водяная капля", не выдержал и громко выговорил, вступая в полемику:
   - Тогда, господа хорошие, Луна не только круглая капля, но ещё и твёрдая.
   - Когда круглая, а когда как серп, то бишь изменчивая словно вода, - сбившись, дрожащим голосом попытался уйти от опасной темы наставник, так как в Афинах эта Фивская ересь считалась пошлым потрясением мировоззренческих основ.
   - Селена, - вступил в диалог самый румяный ученик, решив поддержать учителя, - живая и потому не может быть каменной каплей, так как булыжник твёрд, а живое всегда мягкое, ибо водянистое. Да и видел ли кто твёрдые капли?
   - Луна, дорогие афиняне, почти звезда, но не огненная, как Солнце, поэтому вполне может быть каменной, как говорят в Фивах, потому что зашедшее за горизонт Солнце освещает бок Луны, а мы зрим всего лишь полоску света и не видим её целиком, вот почему она может быть твёрдой, как, скажем, мраморный шар... А если вам не нравится моя истина, то пусть Луна будет круглым кувшином на окне, освещённым свечой, лучиной или фонарём! - Анаксагор без обиняков провозгласил позорную Фивскую аксиому.

   Все в аудитории мгновенно протрезвели.
   - В наших рядах лазутчик из Фив!
   - Отступник!
   - Предатель!
   Ученики зашумели, взяли Анаксагора за воротник, подхватили под руки и поволокли к городским воротам. Он не сопротивлялся, зная, как больно бьют те, кому мысли дороже Истины.
   - Луна - это призрачный свет! - кричал один.
   - Селена - это богиня, каждую ночь мы любуемся её лицом! - задыхался другой.
   - Луна - водяное облако! - срывал голос третий.

   Стражник в самые жаркие часы не мог спать, как все нормальные люди, так как на солнцепёке доспехи невыносимо раскалялись, поэтому очень обрадовался, увидев афинян, толкающих и бьющих крепкими кулаками по бокам и спине Анаксагора. "Что бы я делал тут, если бы не философы!" - нежно подумал стражник и, сделав мрачное лицо, пошёл навстречу народу. Только вчера он спас от судебной расправы Клеона, который считал, что добавив в свинец медь, получил золото, и попытался сбыть слитки афинским предпринимателям. "Дурак этот либерал Клеон, с такими наклонностями он мог жить только в Афинах и нигде больше на Земле, чего ради он не всучил свои сплавы каким-нибудь диким дурачкам из Бретани! Поленился сходить на рынок, так броди теперь по пустыне! Как будто делать ему нечего..." - соболезновал участи Клеона стражник, не задумываясь о том, что тому не приходилось по крайней мере таскать на себе доспехи.

   - В чём дело? - грозно вопросил стражник толпу и свёл густые брови к переносице.
   - Анаксагор заявил, что Луна твёрдая! - в один голос закричали философы.
   "Из-за какой только глупости человек не лишается удобств жизни, - тоскливо подумал стражник, - правду говорят: "Язык мой - враг мой!"
   - Луна твёрдая?! - спросил Анаксагора стражник, сильно потея, из-за чего над доспехами клубился пар, наглядно подтверждая гипотезу о водной природе изменчивого мира.
   - Твёрдая! - гордо поднял голову философ и икнул: очень хотелось холодного вина и свежего ветерка.
   - Ну и вали к своим друзьям в Фивы! - неожиданно миролюбиво заорал стражник, от духоты страшно вытаращив глаза. Он был гуманистом и чувствовал, что от жары теряет сознание.
   - Проваливай! - с облегчением вторили ему хором философы, представив, как их в самое пекло таскают по судам, как все вокруг осуждают, гетеры отказывают, а если дело закончится казнью - чашей с ядом, то дело может обернуться вечными проклятиями потомков и славой оппонента. А, вдруг, Луна действительно твёрдая? И как на них тогда будут смотреть в Аиде?

   Ворота с грохотом открылись.

   И захлопнулись.

   Анаксагор босыми пятками несколько раз ударил в тяжёлую чугунную створку, жалея, что забыл захватить с собой сандалии и бурдюк с вином. Очень хотелось пить, и философ, запев популярную в народе песню: "Фивы, Фивы - не Афины! В Фивы путь не очень длинный! Купишь там на рынке дыни, А в придачу кактус дивный!" - отправился по пыльной дороге навстречу будущей славе.

   В Фивах его уже ждали местные философы с гирляндами цветов и благородным виноградным вином, все без исключения хором пели гимн: "От твёрдой Луны наши души твердеют!" Не каждый день кто-то из афинян признаёт, что Луна твёрдая, как это утверждают повсюду фиванцы. Поэтому после гимна придворные с Анаксагором отправились пировать в царский дворец. Они не знали, что знаменитый афинский философ родился в Клазоменах.

   Рано утром Анаксагор очнулся в царском подвале на широком ложе и потянулся за чашей с вином, проворчав:
   - О, человек, неверно и вечно блуждающий в потёмках лжи!
                (4.07.2015)