Баба Даша

Когда я впервые увидела ее - отшатнулась.  До чего же неприятная старуха! Толстая; из-под небрежно повязанного платка выбиваются на свободу седые непокорные космы. Пальто - видавшие виды, где-то латаное, где-то с пропаленными мелкими и крупными дырками. На ногах - бесформенные стоптанные чуни. На круглом лице - синюшный румянец закоренелого сердечника и "бантиком" накрашенные морковного цвета помадой пухлые губы. Нос картошкой. Острые малюсенькие глазки-буравчики, неожиданно яркого карего оттенка. Пухлые руки с аристократической формы ногтями сложены на необъятном животе; большие пальцы кокетливо оттопыренные,красуются маникюром в стиле а-ля бомж: застарелая грязь под ногтями соперничает с почти слезшим ядовито-красным лаком...
    - Ты к кому?! - вопросила меня бабища скрипучим низким голосом, предварительно просветив рентгеновскими лучами из глазок-буравчиков.
    - К себе! Живу я тут! - бойко отрапортовала я. - Уже три дня, как живу!
    - Звать как?! -  следующий вопрос, словно удар плетки.
    - Наталья Ивановна! - четко ответила я. И неожиданно для себя добавила: -  Работаю врачом в больнице. Замужем. Двое детей - мальчики.
    - Не могла девок родить? - укорила меня бабища. - От пацанов один вред и неприятности... Ну ладно, иди домой, поди, заждались тебя! - и царственным жестом отпустила.
     Улыбаясь и подхихикивая себе под нос, я стала подниматься по лестнице к себе домой, дивясь умению странной старухи вызвать на разговор совершенно незнакомого человека. Я поразилась тому чувству, которое у меня возникло при общении с ней: мне захотелось  правильно ей ответить на все вопросы!
     От соседей чуть позже я узнала, что баба Даша (так звали старуху!), практически все свое время проводит на лавочке у подъезда. Знает все и обо всех. Терпеть  не может кошек, собак и маленьких детей. Живет с единственным сыном-алкоголиком, который напивается до поросячьего визга и орет на мать четырехэтажным матом. Еще баба Даша регулярно навещает мусорный бак за домом, находя там восхитительные предметы вторсырья, которые сдает по сходной цене "закрепленному" за двором бомжу, а тот уже транспортирует оные в пункты приема. Зато никогда у бабы Даши нет долгов по оплате коммунальных услуг, и она никогда, в отличие от многих других бабок с соседних лавочек, не занимает деньги в долг до следующей пенсии.
     Так бы и осталась своеобразная старуха для меня "бабой Дашей с лавочки", если бы не обстоятельства.
     Как-то поздней осенью, когда я, чуть живая от холода, промокшая и злая, пришла домой с работы, в дверь нашей квартиры позвонили. Открыл старший сын. Я услышала знакомый надтреснутый баритон:
     - Мать дома? Позови!
     "Вот блин, тебя мне только не хватало сейчас!" - зло подумала я. И чего этой бабе Даше от меня надо?! Хочешь - не хочешь, придется выйти.
     - Здравствуйте... - начала было я и осеклась: на бабе Даше лица не было! Страшенная одышка; губы - сине-фиолетовые, вены на висках торчат, как у молотобойца на руках, кисти - словно налитые водой...
     - Ой, плохо мне, Наташенька! ,Помнится, ты говорила, что доктором работаешь; не откажи - помоги бабке! - хрипло выдохнула баба Даша и стала медленно оседать, держась за дверь моей квартиры. Мы с сынулей подхватили ее грузное тело под руки. Удержать - не удержали, но смягчили, как могли, приземление бабки на лестничную площадку.
     - Мишка, тащи тонометр! - скомандовала я младшему. Через  пять минут ситуация прояснилась: сердечная недостаточность.
     - Баб Даш, ты "скорую" вызывала?!
     - Да приезжали они... Сказали только: "Как можно жить в такой грязи?!", руки все иголками истыкали, ни фига в вену не попали, вкололи, как придется, какую-то отраву, мне только хуже стало!
     Ну, думаю, не отраву они вкололи - просто не попали в вену, лекарство и не подействовало!
     - Сейчас, баба Даша, спасать тебя будем! - бодренько провозгласила я, с трудом отыскивая вену, куда можно было бы ввести гипотензивные, сердечные... Слава Богу, таковая нашлась. Фу, влили!
     Через некоторое время бабе Даше полегчало, и мы с ребятами помогли ей сойти вниз (Даша жила на первом этаже). Я завела было разговор о госпитализации, но бабка и слушать не стала:
     - Ага, пока я лежать на койке буду, Колька-то мой последнее из квартиры продаст!
     Я скептически обвела взглядом убежище бабы Даши: ну что отсюда можно продать?! Древнюю рассохшуюся мебель?! Пыльные, засиженные мухами, стеклянные вазы с засохшими цветами?! Но спорить не стала: волновать старуху сейчас было совсем некстати...
     На следующий день после работы я пошла не сразу домой. Зашла к соседке. Та выглядела повеселее,чем вчера.
     - А-ааа, Наташенька! Спасибо, что заглянула. Я вот о чем тебя хотела попросить: ты не могла бы меня дома полечить? Ну, так, как в больнице? Капельницы там, какие надо, уколы... Ты не думай, деньги у меня есть! И  лекарства купим, да и заплачу я тебе!!! Я вот у Тамары, соседки со второго, узнала, сколько капельница на дому стоит! - и протянула мне тугую, перетянутую резиночкой, пачку денег. - Бери, если не хватит- я добавлю!
     Ну что будешь делать! Какие могут быть деньги за лечение?! Хоть в нашей семье они и не стали бы лишними,но взять деньги с бабы Даши?! Увольте!Стали мы с ней лечиться в импровизированном "стационаре на дому". Капались сидя - лежать она не могла, задыхалась. Несмотря на холод за окном - мы его не закрывали. Пока капало лекарство, баба Даша, не спеша, повествовала мне о своей жизни.
     Родилась она в 1929 году, в Бессарабии, в крестьянской семье. Пережила голод 1933-го, потеряла в этом же году отца - он ушел менять вещи на хлеб, да замерз насмерть на проселочной дороге... Семья перебралась в Крым. Потом - война. Потом - ремеслуха,где баба Даша освоила профессию сварщика. Проработала мастером точечной сварки всю свою трудовую жизнь, да еще и на одном предприятии! Замужество было неудачным - муж оказался пьяницей-деспотом. Двоих сыновей Дарья народила: старшего, Ивана, да Коленьку, младшенького. Однажды зимой любимый муж налакался паленой водки до зеленых чертей, да и пырнул бабу Дашу ножом в живот - чтобы слушалась, да мужа почитала! Выжила, врачи не дали умереть... 
   В лихие 90-е Иван подался на заработки в Москву (кто туда только не подавался, особенно в 90-е!); жена его завела любовника. Когда Иван вернулся из Москвы, любовник  ласково его встретил ударом топора по голове, убил наповал. Похоронила сына баба Даша. А Колька - он всегда непутевый был. С молодости пристрастился к выпивке, семьи никогда собственной не было; так и живет с ней...
     А ведь красиво рассказывала бабка обо всех превратностях своей непростой судьбы! Язык красивый, не совсем, конечно, литературный, но - сочный! И я подумала: эх, записал бы кто все это - целый роман!
     Полегчало бабе Даше после курса лечения. Целых два года бабкам во дворе  хвасталась и приказывала меня почитать: вот, мол, Наташа - настоящий доктор! Не то, что эти перекрасы со "скорой"!
     А потом у меня были курсы повышения квалификации, два месяца, да в другом городе. Когда я вернулась - первое, что бросилось в глаза, была пустая лавочка у подъезда. Навстречу мне выходила соседка со второго, Тамара.
     - Не уберегли мы нашу Дарьюшку-то без тебя, Наташа. Померла она неделю назад. Сердце не сдюжило. В больницу лечь не захотела, все тебя дожидалась. "Приедет моя Наташенька - спасет. А этим лахудрам я не дамся!"
     Светлая память тебе, бабушка Даша!