Дневник пилота. Стр. 7

Что такое самопоставленная черная метка - сложно объяснить словами. Это что-то вроде самоубийства отложенного во времени. Снять её можешь только ты сам, но, как я уже не раз говорила, она снимается только "по любви по дружбе", в данном случае к себе самому, а какая может быть любовь или дружба, если ты вообще начисто лишен каких-либо эмоций. Это подобно попаданию в энергетическую яму, в которой тебя крутит энерговихрь, похожий на торнадо. Крутит как при жизни, так и после смерти, потому что у тебя не хватит энергии, чтобы выскочить из него. Хотите почувствовать, что это такое на практике - полезайте в центрифугу и раскрутите себя на хорошей мощности, пока вас не размажет по её стенкам на грязные расползающиеся ошметки.

Мой отец был не прав. Я стал великим воином и полководцем (но не великим человеком). Если бы он остался жив, то он мог бы позавидовать моей хитрости, коварству, беспощадности и бесстрашию. Этот зверь наверняка бы даже гордился своим сыном. Если бы кто-то выживал после нападения моей армии, то эти люди могли бы потом пугать мной своих детей, когда те не слушались, но никто не выживал, чтобы впоследствии рассказывать эти страшные сказки. В захваченных городах и поселениях уничтожались все до единого: женщины, дети, старики. Пленных почти никогда не брали, те кто оставался в живых, могли лишь завидовать мертвым. Иногда мои головорезы притаскивали в лагерь пленных женщин для "развлечения". Я всегда выбирал первым, таков был негласный обычай, который никто никогда не осмеливался оспорить. Медленно, я проходил вдоль ряда выставленных как скот на продажу пленниц, я даже не смотрел на них, глядел куда-то себе под ноги. И вдруг, останавливался напротив одной из них, и, взглянув ей в глаза,...все происходило очень быстро, в следующую секунду выбранная женщина или девушка была мертва. Иногда я никого не убивал, а иногда двух или даже трех. Один раз это были мать и её 13 летняя дочь, обе неимоверной красоты. Хотя не обязательно те, кого я убивал, были красивы. После этого я также молча уходил в свою походную палатку и оставался там до утра. Всю ночь снаружи доносились женские крики, но сердце мое было глухо. Я никогда не препятствовал развлечениям этих ублюдков. Впрочем, тогда я сам был таким же ублюдком. Мои бойцы не могли понять моей странной привычки убивать женщин. Я знал, что ходили слухи, будто я настолько сильно ненавидел свою мать, что убивал всех, кто хоть немного походил на нее. Частично это было правдой. Я каким-то звериным чутьем неосознанно выбирал женщин-пилотов (ведь моя мать была такой), именно они и становились моими жертвами. Но причина была не в том, что я ненавидел свою мать, все было как раз наоборот, в моем искаженном безэмоциональном сознании мгновенное убийство было скорее актом милосердия, чем проявлением ненависти. Хотя сами понятия ненависти и милосердия тогда не существовали для меня, того ходячего мертвеца, каким я стал.

Я не знаю сколько бы это тянулось, казалось, что не только люди, но даже смерть боялась приближаться ко мне. Мне было уже около 40, и случилось так, что как-то после боя, я почти неосознанно спас мальчишку, которого собирался убить один из моих людей. Это действительно случилось неосознанно, также неосознанно как я выбирал своих жертв из числа пленных женщин. Услышав крик, я посмотрел в сторону, откуда раздался звук, и в следующую секунду уже резко остановил встречным ударом занесенный над головой того паренька меч. Что-то странное померещилось мне..."Разве у ребенка могут быть такие глаза (взгляд показался мне слишком взрослыми для такого маленького существа)",- молнией промелькнула эта мысль, и тут же всплыло воспоминание о том, где я мог видеть именно такие глаза. Это было ещё в юности, когда после убийства отца я стал командовать его отрядами. После одного из сражений, мы как обычно убивали пленных воинов и мирных жителей, захваченного города. Под руку мне попался старик. И перед тем как умереть от моей руки, он посмотрел на меня таким странным взглядом...ни страха, ни отчаяния, ни ненависти не отразилось в нем. Нет,...я увидел в нем глубокое сострадание ко мне, сострадание к своему убийце! То был пилот высочайшего уровня, знающий, кто он на самом деле, и который безошибочно мог определить такого же как он сам пилота-аса, и также безошибочно мог увидеть черную метку,поставленную мной на самого себя. И вот тогда, когда спустя много лет я увидел взгляд того мальчишки, у меня возникло такое чувство, будто...

Этот парнишка стал моим приемным сыном. Он сумел пробудить хоть какие-то эмоции в том, кого больше не трогали ни мольбы, ни слезы, ни своя, ни уж тем более чужая боль. Я обучал его воинскому мастерству. Обучение хоть и было жестким (по-другому я не умел), и парень часто ходил в травмах и синяках, но я никогда не унижал его, и никому не позволял этого делать. Как только он достаточно подрос, он стал участвовать в битвах. Он был отважным, смелым и умным. Настолько умным, что вскоре я отдал ему под командование часть отрядов. Но в отношении пленных он вел себя совсем иначе, чем я, он часто потихоньку отпускал их восвояси, а я делал вид, что ничего не замечаю.

Как-то один из командиров, разозленный из-за того, что мой сын отнял у него пленницу, осмелился войти ко мне прямо в шатер и пожаловаться. Я к тому времени вообще не участвовал в дележе добычи, все оставил на сына. Командиры усмотрели в этом признак моей слабости. Поговаривали, что, мол, он размяк, стал стар и слаб, все позволяет своему щенку, не может с ним совладать (думали, я не знаю, о чем они шепчутся). Хм...они (люди) часто так делают: принимают за слабость то, что ею не является, и так часто недооценивают других и переоценивают себя...
Пока недовольный командир говорил, я молчал опустив голову, будто впав в глубокое раздумье, а когда я, наконец, посмотрел на него, на губах у меня мелькнула та кривая улыбка, которой боялись даже больше, чем прежнего неподвижного выражения моего лица. Этот человек больше ничего не смог сказать, я задушил его голыми руками, а затем выволок его труп наружу, туда где стояли другие бойцы, в ожидании своего парламентария, и бросил его к их ногам. Посмотрел на их лица и понял - они не осмелятся повторить подобное. Мой сын видел все это и, казалось, без слов понял, что произошло в шатре.

Этому юноше-пилоту, удалось то, что не удавалось практически никому из пилотов-асов.
Я был серьезно болен, рана полученная в одном из последних боев, сильно воспалилась и  начала гноиться. Я метался в жару, не понимая, где день, где ночь. Всем своим существом я чувствовал, что мой час уже близок. Черный мрак, как хищный зверь, подкрадывался ко мне со всех сторон, намереваясь сожрать свою долгожданную добычу. В этот день (мой последний день) мой сын зашел ко мне в палатку. Кошмарный сон терзал мой измученный мозг, когда я услышал голос сына:"Отец...отец...",- что то знакомое было во всем этом. Какое-то дежавю, словно всё пошло по некому замысловатому кругу. "Отец...",-снова услышал я его голос, и с усилием открыл глаза. Он наклонился, и как-то странно смотрел на меня...мне почудилось, что его глаза неестественно блестят, будто омытые чистой родниковой водой. Мне все ещё мерещилось, что подобная сцена уже была, и я был её участником, как вдруг, он взял мою ослабевшую руку и произнес только одно:"Я люблю тебя, отец!" И тут, будто внутри меня взорвалось солнце, извергнув из себя неимоверное сияние, этим сиянием затопило все вокруг, и как взрывной волной меня буквально выкинуло из той черной вихревой ямы, в которой я находился столько долгих, слишком долгих для меня, земных лет. Так мной была снята черная метка, благодаря любви и преданности моего сына. И в этот момент я покинул этот мир.


P.S. Рисунок на этой странице появился не случайно, потому как случайностей не бывает.

Я обнаружила его буквально вчера среди старых пожелтевших бумаг, которые собиралась выкинуть. Портрет был сделан давно (я увлекалась рисованием в 14-15 лет). Обычно я тренировалась, беря за основу понравившиеся мне фотографии или иллюстрации. Рисунков не так много, и я знаю, с чего я перерисовывала каждый из них, а про этот я ничего не знаю (я имею в виду прототип), но он мне очень напоминает...
И почему я нашла его только сейчас, и именно сейчас?...