Дочь короля Артура. Глава 2. Магия Жизни и Смерти

                Мерлин заметил хмурый и озабоченный взгляд придворного лекаря. Он знал Гаюса вот уже более десяти лет и очень сомневался, что его может вывести из равновесия какая-нибудь ерунда; значит, дело серьезное.

                — Гаюс, что-то случилось? — спросил Мерлин, понижая голос.

                — Я не осмелился сказать этого Гвиневре, но тебе скажу: ребёнок не сможет появиться на свет.

                — Почему? — Мерлин обмер. Только что для него и целого королевства забрезжил слабый лучик надежды на светлое будущее, но его тут же безжалостно погасили.

                — На долю Гвен выпала слишком тяжкая ноша, — ответил Гаюс. — Она потеряла мужа, ей приходиться заботиться о судьбе целого королевства. Это потребовало от неё колоссального напряжения. Ты и сам понимаешь, сколько сил она потеряла. За эти два месяца Гвен не пришла ко мне даже за настойкой от бессонницы. Сегодня я первый раз осмотрел её со дня смерти мужа. Физически она абсолютно истощена. Беременность — большое испытание даже для здорового организма. Чудо, что Гвен не потеряла ребёнка намного раньше, учитывая, что ей пришлось пережить за последнее время, — Гаюс тяжело вздохнул. — Я боюсь, это неизбежно, и нам придётся смириться с тем, что королевский род Пендрагонов навсегда прервется.

                — Но ведь существует же какой-то способ сохранить жизнь этому ребенку! Прошу тебя, Гаюс, придумай что-нибудь!

                — Да, способ есть, — нехотя ответил старик. — Но потребуется твоя помощь.

                — Погоди, ты же не имеешь в виду магическое вмешательство? — спросил Мерлин шепотом, боясь, что их могут услышать, несмотря на то, что вокруг никого не было.

                — Именно его я и имею в виду, — спокойно ответил Гаюс. — Но это должна быть не простая магия, а самая могущественная из существующих, Магия Жизни и Смерти. Насколько мне известно, ты — единственный, кто ею владеет.

                У Мерлина пропал дар речи. Он молча взирал на наставника, не веря своим ушам. В голове сменяли друг друга страшные догадки — одна безумнее другой.

                — Я не понимаю, к чему ты клонишь, — начал Мерлин, стараясь не повышать голоса. — Ты же не предлагаешь мне обменять жизнь Гвен на жизнь ребенка?

                Гаюсу порой казалось, что Мерлин слишком близко к сердцу принял слова Великого Дракона о «двух сторонах одной монеты» и о том, что их с королём Артуром судьбы «крепко, нерушимо сплетены в единую нить». А вдруг именно Мерлин сделал всё возможное, чтобы Древнее Пророчество друидов стало явью, включая и гибель Артура от руки Мордреда? Конечно же, Мерлин не желал этого. Но чем сильнее он противился воле судьбы, тем неотвратимее она становилась. Сейчас он должен понять, что если этому ребенку суждено умереть, так и не родившись, то такова его судьба.

                И всё же существовал крохотный шанс, и Гаюс не собирался его упускать. Остается только объяснить свой замысел Мерлину.

                — Ты не так понял меня, мальчик мой. Я говорю не о том колдовстве, которое много лет тому назад использовал Утер, — при этом упоминании Гаюс невольно поморщился — слишком высокую цену пришлось когда-то заплатить за желание предыдущего правителя Камелота иметь наследника. А о своём участии в этом деле он и вовсе старался не вспоминать.

                — Магия Жизни и Смерти не просто так получила свое название, — пояснил придворный лекарь. — Она таит в себе секрет всего сущего. Сейчас Гвен просто необходима эта сила, чтобы выносить и родить ребёнка. А напитать ее тело силой самой жизни сможешь лишь ты, Мерлин.

                — А ты не забыл, что любые виды магии в Камелоте по-прежнему под запретом? Не говоря уже о том, что если меня застанут, когда я буду колдовать над королевой, то сожгут не только меня, но и её, как ведьму, носящую под сердцем не наследника престола, а дьявольское отродье! — Мерлин продолжал нервничать, нарезая круги по комнате и в волнении размахивая руками. — Поверь мне, Гаюс, всё очень серьёзно. Многие лорды из Совета только и ищут повод, чтобы не позволить Гвен управлять страной, а то и вовсе — уничтожить её! Что может быть лучше, чем обвинить правительницу королевства, где магия карается смертной казнью, в укрывательстве колдуна? Гвен преступила закон, который должна была исполнять.

                В сознании Мерлина промелькнула мысль о том, что должность королевского советника оказалась куда более тяжелой работой, чем он ожидал.

                — Боюсь, что у тебя просто нет выбора. Магия — единственный способ, который позволит Гвиневре выносить это дитя. Без неё она потеряет его, не сегодня, так завтра — это лишь вопрос времени.

                — Но, Гаюс, — растеряно и как-то обреченно начал Мерлин, — я понятия не имею, как пользоваться Магией Жизни и Смерти! Первый и последний раз я применял её против Нимуэ на острове Благословенных, когда спасал тебя. Это было много лет назад. Что если вместо того, чтобы помочь, я только наврежу Гвен и её ребёнку? Что, если я убью его?

                — Без твоего вмешательства он умрёт наверняка. А что касается твоих сомнений, Мерлин… Я знаю тебя вот уже более десяти лет, и каждый раз ты сомневался в себе — справишься ли, хватит ли тебе сил. И, знаешь, у тебя всегда получалось! Выйдет и сейчас, просто загляни в себя. Все, что тебе нужно — внутри.


                *

                Мерлин и Гаюс вошли в королевские покои. Гвиневра по-прежнему лежала в постели, крайне бережно гладя себя по животу.

                Она подняла взгляд на Гаюса, когда он аккуратно присел на край кровати.

                — Мне нужно серьёзно поговорить с вами, ваше величество. Прошу, выслушайте меня очень внимательно. От решения, которое вы примете, будет зависеть не только ваша жизнь, но и жизнь вашего будущего ребёнка.

                Гаюс рассказал ей всю правду, ничего на этот раз не утаивая.

                Гвен спокойно выслушала его до конца, а потом сказала:

                — Ради этого ребёнка я готова абсолютно на всё. Даже заключить сделку с самим дьяволом! Прости, Мерлин.

                — Но что вы, миледи, — Мерлин лучезарно улыбнулся. — Мне крайне польстило подобное сравнение. В конце концов, сатана является самым могущественным существом на свете, после богов, разумеется. Конечно, у меня нет ни хвоста, ни копыт. А что касается рогов, надеюсь, они не появится после моей женитьбы, если я когда-нибудь всё-таки осмелюсь пойти на этот шаг.

                Гвен улыбнулась, весело и искренне, совсем как когда-то до гибели мужа.

                — Мы зайдём к вам вечером, ваше величество, — сказал Гаюс. — Сначала я вас осмотрю, как врач, а затем Мерлин приступит к ритуалу.

                — Спасибо.

                — Не за что. Это моя работа. Отдыхайте и набирайтесь сил.


                *

                Остаток дня Мерлин нервно расхаживал по своей комнате из угла в угол. Он по-прежнему жил у Гаюса, хотя Гвен неоднократно предлагала ему переселиться в другие покои, более подходящие для королевского советника. Но за десять лет Мерлин привык к своей старой комнатушке, кроме того, здесь находился превосходный тайник для его магических вещей: посоха и книги заклинаний.

                Размышляя о том, что именно ему предстояло сегодня сделать, Мерлин готов был прийти в отчаяние. За свою жизнь он не боялся, но жизни королевы и её ребёнка… Что если у него ничего не получится, что если его застанут во время колдовства?

                Скрип открываемой двери прозвучал как гром среди ясного неба. Вошёл Гаюс.

                — Нам пора.

                — Что, уже?

                Мерлин и не заметил, как настал вечер, пришло время ритуала.

                Он молился про себя, чтобы Гаюс осматривал Гвиневру как можно дольше, так сильно ему не хотелось приступать к своей «работе». Но всё рано или поздно заканчивается, закончился и осмотр.

                — Гаюс, что мне делать? — голос Мерлина был до ужаса хриплым, чужим от подступившей к самому горлу паники.

                — Доверься той силе, что живёт внутри тебя, Мерлин. Она подскажет, что делать дальше. Просто закрой глаза и сосредоточься.

                Мерлин присел на самый краешек королевского ложа. Гвен ободряюще взяла его руку, крепко сжав в своей.

                — Я верю тебе. Всё получится, — шепнула она.

                Мерлин глубоко вздохнул, чтобы успокоиться, а затем закрыл глаза.

                Сначала ничего не происходило, но потом перед его мысленным взором возник бескрайний и безбрежный океан, и он ощутил себя, стоявшим на вершине высокого утёса.

                «Этот океан и есть моя сила, — внезапно понял Мерлин. — Какой же он огромный!»

                До этого мгновения Мерлин не осознавал, насколько могущественным магом он на самом деле является. Одно дело — слышать про это каждый день от Гаюса, а совсем другое — увидеть воочию. Он настолько привык к своей магии, что воспринимал её как должное. Только попытка Морганы лишить его всех сил научила по-настоящему ценить их.

                — Мне нужна Магия Жизни и Смерти, — отдал Мерлин «океану» приказ. Он знал, что тот беспрекословно ему подчинится, как уже было и будет впредь. Мерлин ощутил, как по его венам заструилась сила. Тогда он крепче сжал руку королевы и начал медленно «вливать» силу…

                Гвиневра судорожно, прерывисто вздохнула: таких странных ощущений ей ещё не доводилось испытывать. Казалось, что всё её тело охватил огонь, но он не сжигал, а согревал каждую клеточку, проникая глубоко внутрь. Впервые со дня смерти Артура Гвен почувствовала, как жизненные силы возвращаются к ней. До сегодняшнего дня она даже не ведала, насколько сильно устала и измотана — как физически, так и морально. Из неё словно выжали всё до самой последней капли, оставив лишь сухую и сморщенную оболочку.

                Если к Гвен жизненные силы прибывали, то из Мерлина, казалось, уходили.

                Гаюсу, к счастью, быстро удалось понять, что происходит. Источником этой магии были запасы самого Мерлина. Если вовремя не разорвать эту связь, он может умереть.

                — Миледи, разомкните ваши ладони, — велел Гаюс. — На сегодня вполне достаточно.

                Когда Гвен попыталась вытащить свою руку из крепкой хватки Мерлина, тот глубоко вздохнул, и, наконец, открыл глаза. Радужка и зрачки его в ту секунду сверкали расплавленным золотом, постепенно принимая свой обычный цвет.

                — Как ты себя чувствуешь, Гвен? — первым делом спросил Мерлин.

                — Намного лучше, чем ты. Ещё чуть-чуть — и ты упадёшь в обморок вместо меня, — пошутила Гвиневра.

                — Ничего, бывало и хуже.

                — Боюсь, Мерлину придется привыкать к подобному состоянию, — заметил Гаюс. — Вам потребуется энергия жизни на протяжении всего срока, что вы будете вынашивать дитя.

                — Но хватит ли у него сил?

                — Поверь мне, Гвен, я сумею всё выдержать,— сказал на это Мерлин. — Главное, чтобы этих сил хватило тебе и твоему ребёнку. Он — будущее Камелота и земель Альбиона. И мой шанс искупить свою вину перед Артуром. Я не смог защитить его, но я сделаю всё возможное, чтобы сберечь его сына.

                — Мерлин, смерть Артура не твоя вина, — попыталась разубедить его Гвиневра. — Я ни в чём тебя не упрекаю. На протяжении десяти лет ты находился рядом с моим мужем, был для него незримым защитником и ангелом-хранителем.

                — И не уберёг.

                Гвиневра тяжело вздохнула. Неужели чувство вины будет преследовать Мерлина до конца его дней? Сама она обрела источник утешения в маленьком существе, что росло и набиралось сил в её утробе.

                Гвен была безмерно благодарна Артуру за его прощальный дар. Дети — та величайшая в мире драгоценность, какую только способен преподнести мужчина женщине. Никакое золото и украшения с ними не сравнятся. Гвен не могла дождаться той минуты, когда, наконец, сможет взять своего сына руки и заглянуть в его глаза, возможно, такие же голубые, какие были и у Артура.


                *

                Прошло ещё два месяца.

                Все в Камелоте знали, что королева Гвиневра ждёт ребёнка. Она не скрывала своего положения: давно отказалась надевать корсет и носила платья, которые подчеркивали её постепенно округлявшийся живот. Казалось, что когда Гвен улыбалась, ее улыбка сияла намного ярче и теплее, чем солнце на небе. Она была по-настоящему счастлива и щедро делилась своим счастьем с окружающими, не замечая косых взглядов и злых сплетен.

                Узнав о беременности Гвиневры, не все придворные поверили, что это ребёнок короля.

                Рождение наследника престола для всех монархов на свете — вопрос первостепенный и жизненно важный. Поначалу придворные почти не сомневались, что не пройдёт и года, как молодая жена принесёт королю сына. В конце концов, крестьянки всегда отличались отменным здоровьем и рожали много детей. Но прошёл год, второй, затем третий, и вокруг стали шептаться о бесплодии Гвиневры. Именно поэтому никто не поверил, что именно в последнюю совместно проведенную супругами ночь произошло чудо. Все помнили, как Гвен изменила Артуру с сэром Ланселотом накануне свадьбы: король имел полное право казнить неверную, но всего лишь отправил её в изгнание, а спустя год великодушно простил, вернул и даже женился на ней!

                Поскольку благородный сэр Ланселот давно почил, людская молва избрала на роль нового фаворита королевы другого человека. Им оказался Мерлин.

                Сам Мерлин был изумлён, впервые услышав о том, что он «назначен» любовником королевы! Почвой для слухов, вероятно, послужили его частые посещения её покоев по вечерам. Если бы кто-нибудь знал их истинную причину…

                Гвен лишь смеялась над нелепыми слухами. В последние месяцы Мерлин стал для неё братом, который всегда проявлял тепло и участие. Мерлин был единственным, кто не отвернулся от Гвиневры, когда Артур отправил её в заслуженное изгнание. И теперь он стал человеком, на которого она могла целиком и полностью опереться, кому она доверила не только свою собственную жизнь, но и жизнь своего ребенка.

                Уже два месяца Мерлин каждый вечер навещал Гвиневру в ее покоях, чтобы отдать ей часть своей жизненной энергии, жертвуя собственным здоровьем и силами, но делая это с полной отдачей и преданностью. Гвен была убеждена: досужие сплетни и слухи — это сущая ерунда, не стоящая внимания.

                Но благородные лорды из Королевского Совета придерживались совсем иного мнения. И наконец высказали его устами Кираса, седовласого мужа преклонных лет. Нелестные эпитеты, которыми Кирас наградил Гвиневру, больше бы подошли мальчишке-конюху.

                — Благодарю, лорд Кирас, я вас прекрасно услышала и поняла, — спокойно произнесла королева. — А теперь, будьте так любезны, покиньте мои покои.

                Тот одарил её взглядом полным презрения и повернулся, чтобы уйти, но в дверях столкнулся с Мерлином. Его Кирас и вовсе предпочёл гордо проигнорировать, как будто Мерлина здесь и не было.

                Гвен спокойно наблюдала эту сцену, но внезапно ощутила острейшую боль внизу живота…

                «Только не моё дитя! Заберите мою жизнь, но только не его!»

                Мерлин увидел как её качнуло. Он мгновенно кинулся к Гвен, не давая ей упасть.

                — Мерлин, молю, спаси моего ребёнка! Любой ценой!

                — СТРАЖА! Позовите лекаря в королевские покои! ЖИВО!

                Гвиневра лишилась чувств, оставив Мерлина с ужасом смотреть на стремительно расползающиеся пятно крови на её белоснежном платье. Гвен не очень любила этот цвет, такой непрактичный и маркий, но сегодня всё же решила надеть белое, и вот…

                «Ну, где ты, Гаюс? Прошу тебя, поспеши!», — взмолился волшебник.

                Мерлин, не будучи лекарем, понимал, что у Гвен из-за стресса открылось сильное кровотечение, в любой момент она могла потерять ребёнка.

                — Гаюс, слава богам, ты пришёл!

                — Мерлин, всё очень серьёзно, — старик покачал головой. — Я здесь бессилен.

                — Но ты же лекарь, в конце концов! Сделай хоть что-нибудь, умоляю тебя!

                — Я не могу ничего с этим поделать, но зато можешь ты!

                — Я… Я не знаю, как!

                — У тебя нет выхода, Мерлин! Дорога каждая секунда. Только ты способен остановить кровотечение! Или просто стой и смотри, как на твоих глазах гибнет последний отпрыск королевской династии Пендрагонов. Сын короля, которого ты не уберёг!

                Мерлин взглянул в сторону истекающей кровью Гвен и решился. Будь, что будет! Он склонился над королевой, распростёр руки над её животом и стал медленно читать заклинание. Сначала шепотом, еле слышно, но потом всё громче и громче, его голос набирал мощь и силу.

                У Гаюса по коже побежали мурашки. Интересно, а сам Мерлин знает предел своих возможностей? И есть ли он — этот предел?

                Когда Мерлин закончил и повернулся к своему наставнику, он был бледен, как смерть, его качнуло, и, чтобы не упасть, он ухватился за прикроватный столик. По взгляду Мерлина Гаюс понял, что всё хорошо: ему удалось спасти ребёнка.

                Гвен, наконец, пришла в себя. Первым делом её рука потянулась к животу, но, увидев у себя на ладони кровь, она замерла.

                Гаюс поспешил её успокоить:

                — Миледи, всё хорошо, прошу вас, успокойтесь. Ваш ребёнок жив: Мерлин успел вовремя и остановил кровотечение при помощи магии.

                Королева подняла на Мерлина благодарный взгляд:

                — Спасибо. Я даже не знаю, как тебя отблагодарить. Ведь жизнь будущего наследника Камелота не имеет цены.

                — Не стоит, ваше величество, — покачал головой Мерлин. — Это я нахожусь в вечном, неоплаченном долгу и перед вами и королём Артуром. Вы оба даровали мне второй шанс на искупление своих ошибок.


                *

                Это была самая долгая ночь на памяти Мерлина. А ему приходилось проводить немало ночей без сна.

                Роды у королевы Гвиневры начались около полуночи и продолжались уже несколько часов.

                Мерлин посторонился, пропуская в покои очередную служанку, которая несла в тазу разогретую воду.

                С огромным удовольствием он сейчас оказался бы где угодно, только не здесь. В любое мгновение Гаюсу могла потребоваться помощь магического характера, хоть он и сказал, что прибегнет к ней в самом крайнем случае. Мерлину оставалось лишь молиться, чтобы «крайний случай» никогда не наступил…

                Из королевских покоев донесся душераздирающий крик, и Мерлин поморщился от смеси жалости и страха. Какие же, оказывается, адские муки нужно претерпеть каждой женщине, которая решится подарить жизнь новому человеку!

                Он раньше и представить себе не мог, чтобы храбрая и смелая Гвиневра, какой он её знал уже много лет, могла так кричать от боли.

                «Молю вас, великие боги, сохраните жизнь королеве и её ребёнку!»

                Мерлин так глубоко окунулся свои мысли, что не заметил, как открылась дверь, вышел Гаюс:

                — С Гвиневрой всё хорошо. У неё родилась здоровая девочка.



                Глава 3. Магия возвращается:
                http://www.proza.ru/2015/08/05/427