ГК1 - Гл9

- Господин, что с вами?- миловидная служанка с огненно рыжими волосами обошла стол и остановилась позади высокого стула принца. Тот сжимает в руке испачканное чернилами перо, но так и не посмел дотронуться им до чистого пергамента. Бумага была пуста, как и его душа. Теперь даже рыжая бестия не могла отвлечь его от раздумий, как бы ни старалась. Джейн видела, каким мрачным и замкнутым стал ее Серхио. А было время, она наслаждалась его руками, которые путешествовали по обнаженному телу девушки, а она ласкала его слух стонами и видела, как она нравилась ему все больше и больше. Но сейчас?.. Что стало с ним? Она не могла узнать его. Он всегда делился с нею мыслями своими, но сейчас его молчание душило ее, как кнут. Она задыхалась, но не подавала виду, играя свою роль покладистой наложницы. А в душе у нее скребли кошки, ведь недаром пошли слухи по дворцу о привязанности принца к новой жене. Ревность? Нет, Джейн не была из тех, кто безбашенно клюет мозг мужчине, да и она не ревновала к молодой и неопытной принцессе. Она попросту не считала ее конкуренткой. Все же одна Джейн знала, как и где доставить своему господину удовольствие, от которого он потеряет голову. Но ее уверенность резко поубавилась, когда даже на ее легкое прикосновение к его груди он презрительно фыркнул и оттолкнул ее.
- Уйди, мне сейчас не до тебя,- в его голосе сквозит холод. Холод к ней, к Джейн. Мутно-зеленые глаза расширились от удивления, а потом сузились, не веря своим ушам. Она отстранилась и отошла подальше, чтобы видеть его лицо.
 Серхио не смотрел на нее. Его глаза были прикованы к девственно белой бумаге и, казалось, они хотят прожечь дыру. Его затопляла злость и раздражение, которое Джейн не могла увидеть, так хорошо принц умел скрывать свои чувства под бесстрастной маской. Так было проще себя контролировать, а окружающим не давать ни одной мысли о том, о чем он думает на самом деле. А думал он о супруге, которая вот уже больше недели, как игнорировала его. На его визиты она отвечала отказом, не позабыв о вежливости: она попросту говорила Онор, что она спит. Но Серхио знал Онор с детства, а врать она не умела. Серхио приходил каждый день к ее двери даже под предлогом увидится с сыном, но и на это получал отказ. Было невыносимо, чертовски невыносимо не видеть их обоих. А к ребенку он уже успел привязаться и даже свыкнуться с мыслью, что он уже родитель. Припоминая его почти красные волосики на маленькой головке и его пухлые щечки, у него на груди что-то больно сжималось. Он тосковал, сильно тосковал. Может в этом была заслуга и его потере недавно? Потеряв не рожденного ребенка, он обрел брошенного новорожденного малыша и тот с первого взгляда стал для него, как родным. А сейчас его снова разлучили с ребенком. Джулианна... Богиня, дай ему терпение...  Она даже не  дала ему шанс все объяснить! Как долго он стучался в ее дверь? Как долго он звал ее, прося открыть ему? Наверное, весь замок был свидетелем этой сцены. Но принцу было наплевать. Он писал ей каждый день по несколько раз, надеясь, что если она с ним видеться не хочет, то, может, ответит на письмо? Но каждое его письмо осталось безответным, нанося этим тяжелую рану по его груди. Серхио не знал, что за чувства сейчас бурлят в нем. Но связь, которая была между ним и Джулианной, заставляла его задержать дыхание каждый раз, когда он видел ее.
- Господин, позвольте мне вам помочь...- ласковым, спокойный голосок Джейн вывел из раздумий принца. Казалось, грубость принца ничуть не обидело ее. Она уже давно привыкла к нему и теперь знала, как сможет его успокоить. Медленно подойдя, она остановилась напротив него. Сев ему на колени, наложница посмотрела на него из-под полуопущенных ресниц. - Вы напряжены. Я вас понимаю и хочу помочь...
В сапфировых глазах сверкнула злость. Взгляд Серхио ожесточился, губы сжались в узкую полоску:
- Уйди. Что ты из этой фразы не поняла, глупое ты создание? Я сказал, прочь от меня! И впредь, не смей прикасаться. Ты мне противна,- зло выплюнул он, грубо оттолкнув Джейн от себя. Та, упав на персидский ковер, которым был устелен пол, ошеломленно уставилась на принца. Несмотря на то, что она была простой служанкой, а он принцем, он никогда еще не поднимал на нее руку. Это было впервые. Он не хотел ее видеть, а всему виной была... Глаза цвета ядовитого плюща сверкнули от ненависти и гнева, но она решила промолчать, быстро покидая кабинет владыки. Она не забудет его поступок, но и припомнит ему свойственной только ей манере...
Оставшись один, Серхио вновь взял перо в руки и макнул в чернильницу. Слова все еще не находились, мысли путались в огромную кашу в его голове. Что писать? Какие слова использовать, чтобы она хотя бы ответила? Если учесть, что предыдущие попытки его увенчались поражением и постепенно он терял терпение. Он никогда не отличался особой терпеливостью, но сейчас он убеждал себя, что это только разрушит все, что уже, казалось, разрушено. И вдруг его осенило... Тяжело вздохнув, он наклонился над пергаментом и изящным почерком начал писать:

«Дорогая Джулианна,

Я знаю, как сильно вы не желаете видеть меня. В этом я с вами полностью согласен. Но и отрицать очевидное, я не желаю. Я тоскую по вам так же сильно, как вы не хотите меня видеть. По вам, по нашему сыну, который стал для меня счастьем всей моей жизни наравне с вами, дорогая. Знаю, вы не считаете меня достойным доверия, но дайте мне шанс доказать вам обратное. Сегодня я буду ужинать один, поскольку Их Величества решили почтить визитом Герцога Драгона и будут отсутствовать. Я буду вам очень рад, если вы все же присоединитесь ко мне. Во имя всего, что мы пережили.

Искренне ваш, С.А.»

Немного откинувшись назад, он внимательно перечитывал послание, сомневаясь в своем решении. Но он так хотел ее увидеть, что даже на гордость ему было плевать. Взяв колокольчик, он несколько раз позвонил в него и через минуту в комнату вошел слуга.
- Отнеси это Ее Королевскому Высочеству, Джулианне,- приказал принц, опечатав конверт воском и прикрепив герб, он протянул письмо парнишке, который тут же скрылся из виду. Устало вздохнув, Серхио откинулся на спинку стула, прикрыв глаза. «Что же ты со мной сотворила, Джулианна? Я даже на любые унижения готов ради тебя пойти, чтобы ты хотя бы пришла на этот  ужин. Богиня! Дай силы мне.»

***

Она долго смотрит в окно, когда Онор медленно заплетает ей круговую косу, порой дергая, но принцесса даже не выдумывала подавать виду о том, что ей больно. Лишь появляется легкая складочка между бровями.
На улице светит яркое солнце, которое освещает всю комнату. Хорошая погода, несмотря на это, у девушки вышел серый день, в принципе, как и вся неделя. Онор и Ее Величество занимались ее обучением, так что, теперь принцесса умела плести себе высокий колосок, ну и ублажать мужа, чтобы поскорее на свет появились внуки Королевы. Сапфир также как и Онор дала подсказку, как избавиться от этого договора, да еще и выиграть...
Ха, этот способ сейчас вряд ли возможен, поскольку родить наследников, будучи невинной уж точно не получится. Да еще и поссорившись с мужем.
Королева рассказала ей все, что знала сама. Многое, практически все, Джулианна и не знала даже. Например, что Богиня подарила Жрицам возможность кормить чужих детей, вместе с грудью приходит и молоко. Хотя, иногда она слышала о подобном в детстве, но никогда не задумывалась.
Несколько лет назад ей была чужды мысли о любви, она готовила себя к тому, что ее мужем станет старый богатый герцог, который сможет выделить ее отцу большую сумму на армию. Но судьба распорядилась иначе, если признаться, то она понимала, что будет товаром, который отец так искренне желает продать. И продал, но сейчас... она была не готова к тому, к чему готовилась задолго до свадьбы... поскольку ее сердце разбилось на осколки. А всему виной любовь. К чему таить? Влюбилась, позабыв себя, позабыв об осторожности... и сейчас она вновь гниет, словно то проклятое древо когда-то.
- Джулианна, может, хватит его мучить? Он вас вчера провожал взглядом, вы не заметили? Мне казалось, что он готов пасть к вашим ногам, лишь бы вы выслушали его... может, позволите ему хотя бы видеться с Фабианом? - тихо спрашивает Онор, боясь, что принцесса вновь заплачет от упоминания возлюбленного. Но девушка лишь выпила стакан воды, немного загустевшей от успокоительного, которое дала Сапфир.
Джулианна приоткрыла глаза, посмотрев в окно, где Мина - одна из ее личных фавориток, гуляла с малышом. Девушка при виде подобного улыбнулась, но после ей пришлось спуститься с небес хотя бы на гору.
- Я не могу. Он предал меня, когда я ждала его поддержку! Двор всегда жесток ко всем, без исключения, никому из них нельзя доверять... и он это подтверждает...
Жрица встала с места, направившись к двери, но не успела она ее открыть, как раздался голос стражника ее покоев, точнее, их покоев.
- Паж Его Высочества, - басовым голосом ответил страж, когда Джулианна заметила кривую усмешку Онор, что немного разозлило принцессу.
- Впускай, - лишь бросила принцесса, когда сделала два или три шага назад, в центр своих покоев, где села в кресло, удобно расположившись.
Слуга вошел уверенно, видимо, гордясь тем, что ему доверили такое важное дело. А на самом-то деле в ее покои вошел мальчик лет десяти, светловолосый и голубоглазый.
Как бы она не хотела, как бы ни старалась, как бы ни пыталась заткнуть свое сердце, которое руководило сейчас ее руками, которые быстро раскрыли письмо, быстро читая. И так каждый день. Как бы ни отрицала, Джулианна ждала его письма, от которого сердце билось чаще. Каждый раз она хотела побежать к нему, каждый раз желала очутиться в его объятиях...  глаза жадно прочитывали каждую строчку, словно желая убедиться, что это письмо - не сон...
Служанка внимательно следила за госпожой, ликуя, что видит подобное. Уж она-то знала, что принцесса прячет все его письма под подушкой, что перечитывает их перед сном, рыдает над ними. И с каждым днем Онор жалела, что не может никак им помочь, хотя не раз пыталась.
***
Перед ней раскрываются двери, которые ведут в обеденный зал. Она знает, что он там, гадает, приняла ли она его предложение...
Ее платье белоснежного цвета, цвета не порочной чистоты и невинности. Оно развивается при каждом ее шаге, кружево, атлас. На плечах мягкие лямки, на шее его прекрасный подарок, а волосы заплетены в ту самую круговую косу. Глаза аккуратно подведены, губы немного покусаны, а волосы украшает диадема.
- Добрый вечер, Ваша Светлость, - произнесла она, сделав реверанс, а после замерла, смотря на него исподлобья. - Надеюсь, вам хорошо живется, милорд, - сарказм чистой воды, но... в ее глазах совсем другое... боль...
Она видела, каким взглядом он ее буравил, видела сотни, может и тысячи невысказанных им вопросы. Он боялся ее, и это, пусть и жутко будет звучать, но нравилось ей. Иметь власть над самым желанным мужчиной в королевстве? Какая бы женщина от этого отказалась?
- Я боялся, что вы не придете,- озвучил он свои догадки. Карие глаза, смотрящие на возлюбленного из-под пушистых ресниц, сверкнули.
- Я могу уйти,- холодно бросила принцесса, делая шаг назад, что будто  помогло принцу очнуться. Вздрогнув, он растерянно уставился на нее:
- Нет!- громко выкрикнул он, протянув руку, будто хотел ее схватить, но уже спустя секунду он уже проклинал себя за свою глупость и опустил руку. «Ну, кто меня за язык то тянул? Болван! Теперь она уйдет! А я даже не успел с ней помириться! Разрушил все!»
- Прошу, садитесь,- чуть дрогнувшим голосом обратился он к ней, нервно сглотнув. Сказать, что он нервничал, ничего не сказать. Он сцепился руками в спинку стула, помогая молодой жене сесть за стол, а сам в тайне изучал ее. С каждым днем она становилась все прекраснее, он не мог это не заметить. Тонкая талия, высокая грудь, бледная с горящими от румянца щеками кожа только сводили его с ума, ибо стоило ему посмотреть на всю эту красоту, и он вспоминал, что она не принадлежит ему, что, еще хуже, она считает его врагом.
За столом воцарилось молчание, в котором оба принялись за еду. Если честно, у Джулианны кусок в горло не лез, но она гордо продолжала ужинать, порой бросая на мужа тайные взгляды. Скучала ли она по нему? В своих покоях она могла себе врать, что нет, не скучает ни сколечко. Но стоило ей только взглянуть на него, в его глубокие и пронзительные голубые глаза и земля уходило из-под ног. Она чувствовала, как падает, все глубже и глубже в своей влюбленности в него. Но от этого чувства ей становилось еще и больнее, когда она вспоминала его предательство.
- Как Фабиан?- хрипловатый, немного резкий голос принца выводит ее из раздумий, и она берется за кубок красным вином, делая глубокий глоток. Для храбрости, ибо без этого она вряд ли осмелится противостоять ему. Ох, эти глаза скоро ее лишат ума.
- Просто отлично. Он крепкий малыш, Ее Величества говорит, что такого здорового малыша она еще не встречала,- сделав особое ударение на последнем слове, она в душе злорадствовала, желая его поддеть,- Наверное, вы не отличались здоровьем в младенчестве.
- Отрадно слышать, что тебя забавляет сей факт, Джулианна,- зло выплюнул Серхио, позабыв об этикете. Ему сейчас уже было плевать на официальности,- Я очень рад, что НАШ сын полностью здоров,- едко произнес Аверлин, буравя ее через стол взглядом,- К сожалению, я не смог в этом убедится сам. Зачем ты запретила мне видеть сына?
- Ему будет лучше, если он не будет знать такого предателя, как ты!- выплюнула она, а потом с расширенными  глазами от сказанного вздрогнула. Ой-ой. Что это с ней? Может, дело было в вине? Или же в бессонных ночах, когда она заливала подушку своими горькими слезами? Наверное, все накипело и даже у нее порой терпение может лопнуть.
Глаза принца на миг расширились от только что услышанного, но после Джулианна видела, как удивление сменилось негодованием, а потом... гневом.
- Предателем? Я? Да что я тебе сделал такого? Видит Богиня, я не хотел тебя обижать...- начал он, с трудом сдерживая свой гнев. Если он повисит голос или же позволит себе лишнее, дело могло кончиться совсем не хорошо.
- Обижать?- переспросила Джулианна и неожиданно рассмеялась,- Нет, дорогой, ты меня вовсе не обидел. Ты меня предал! Ты знал, что меня продали, как дешевую рабыню?
- Да, знал,- ответил он, спокойнее, но вот Джулианна распалилась не на шутку.
- Серхио, я тебе доверяла,- с болью выплюнула она, поддавшись со своего стула вперед. Даже сидя напротив нее, его охватила агония, едва он ощутил ее боль. Он видел боль в ее глазах, но язык прилип к небу, а мозг отчаянно не хотел работать. Слова не находились, а он отчаянно хотел все исправить, но не знал как.
- Я не успел тебе сообщить,- севшим голосом устало произнес он. Ответа не последовало. Он следил за ней, боясь, что она встанет и уйдет, но она сидела с потерянным выражением лица, глядя на свою тарелку, а молчание только угнетало его. Он понимал, что с каждой молчаливой минутой он ее терял.
- Ты надела мой подарок... - от изумления улыбнулся он слабо, восхищаясь, как камни мерцают на фоне бледной бархатной кожи Джулианны. Красота принцессы была в тысячи раз сильнее этих камней, и он знал об этом, не прекращая восхищаться ею.


Пару секунд она, застыв, смотрела в его глаза, которые нежно изучали каждую клеточку ее кожи. Затем, ее взгляд, наконец, прошелся по нему, по его груди, на которой была черная рубашка с двумя расстегнутыми пуговицами. Сейчас она видела перед собой своего мужчину, который защитит ее честь и достоинство... она не сомневалась в этом... столько всего произошло за всего лишь пару недель... и еще не до конца понятно, в какую сторону.
- Хм... я даже не заметила, что это ваш подарок. Красивый, очень... наверное, поэтому я его и надела, - какая все же наглая ложь, какая же горькая правда в этом скрывается, а именно, что она прекрасно знала, что это его подарок, как же не узнать свадебный подарок от мужа? Но кто будет сомневаться в том, что ей нравилось это ожерелье? Ну, еще бы оно ей по вкусу, такая красота бывает только от любви... но сейчас она понятия не имеет, любит ли он ее?
Вино помогло ей стать более раскрепощенной, что для нее же было опасно, мало ли что может сказать? Обстановка и так наколенная до предела. А все из-за любви, из-за страха быть ближе, быть любимой и любить, отдавая себя полностью возлюбленному. Ей хотелось заплакать перед ним, хотел упасть на колени, молить о поддержки, о любви, которой так страстно хотелось все семнадцать лет жизни... в которой ей так обидно отказывали...
- Если бы пытался, то сказал бы, вместо того, чтобы лечь со мной в кровать, зная, что затем мне будет больно... знаешь, я ведь ожидала этого от отца, он не питал ко мне отцовскую любовь, поскольку считал, что я являюсь виной смерти его любимой жены... Это было предсказуемо, что он меня не пожалеет, что я всего лишь для него укрепление Долины... твой отец? Я его не знаю, но вместо того, чтобы промолчать, а он имел на это право, чтобы я не знала, за что меня убивают, он открыл мне все карты... но ты... Серхио... ты действительно меня предал... ты... воспользовался мною, моей влюбленностью, решив, что... ты мог избежать нашей ссоры, если бы только сказал! Если бы остановил мои влюбленные порывы быть ближе к тебе, взял за руку и сказал мой приговор... но ты этого не сделал! Ты не подумал о том, что возможно, этим ты разобьешь мне сердце... даже не знал о том, что я, дурочка, влюбилась в тебя, привязалась, открыла тебе свою душу! Я впервые в жизни полностью открылась! А ты... проткнул мое обнаженное сердце... - произнесла она уже со слезами на глазах.

Ее слова, как раскаленная кочерга, прошлись сквозь грудную клетку, прожигая на своем пути сердце и душу. Такой боли в ее глазах он еще никогда не видел, но эта боль не осталась бесследной. Вытекая из ее карих, обвиняющих и полных слез глаз, они проникали в душу Серхио, наподобие жезла, все глубже и глубже прокладывая себе путь. И этот путь был наполнен болью,  он окутывал каждую клетку тела принца нестерпимой болью. Ни вдохнуть, ни выдохнуть. Но  виду он не подал виду, что внутри себя, он корчится от боли. Он просто сидел, пораженно смотря на жену, которая в считанные дни сумела стать для него родным человеком, и сейчас он причинял боль ей, даже не сумев объяснить случившееся во всех подробностях.
Она ошибалась. Глубоко ошибалась. А он не мог сказать ни слово, ибо по глазам видел: Любое его слово для нее наравне с ложью. Она ему не поверит. Его охватило отчаяние, от безысходности ему хотелось кричать, стереть все вокруг в пыль, лишь бы она не смотрела так на него. Он бы убил себя, выколол бы глаза, лишь бы не видеть, как она постепенно начинала разлюбить его. Он издал хриплый вздох, когда до него дошла еще одна ужасная мысль: Она влюблена в него, а он все разрушил одним махом. Его душили столько невысказанных слов, столько оправданий, что он был похож на каменное изваяние. Только глаза выдавали жизнь, что теплилось в его теле. Ничего, и она вытечет из него, и тогда его можно было смело в гроб класть.
«Не смотри на меня так! Прошу, кричи, бей, но только не молчи. Не смотри, как на прокаженного. Не молчи! Какие мне слова тебе сказать, чтобы ты мне поверила? Все не так. Богиня, все совсем не так!»
- Я пытался, Джулианна,- хриплым, чуть осевшим голосом проговорил он,- В ту ночь... Я не смог, понимаешь? Не смог! Я смотрел в твои глаза и видел всю тебя, какой прекрасной ты была,- его голос дрогнул, но он не останавливался, ибо знал, что его не хватит надолго,- Я видел твою душу и не смог. Не смог разрушит твой мир, не смог сказать, что тебя мне продал твой собственный отец.
- Все, с меня хватит,- покачав головой, Джулианна стремительно встала и нетвердой походкой направилась к двери. И это стало последней каплей. Он вскочил на ноги, рывком сократив расстояние до двери, и схватил ее за запястье прямо в тот момент, когда она уже взялась за ручку двери. Развернув ее к себе лицом, он прижал ее к стене, и увидел ее испуг, сменивший спустя секунду вызовом,  но стоило ему только взглянуть на ее заплаканные щеки и решимость затопило его.
- Нет, ты меня все-таки выслушаешь, хочешь ты, черт возьми, это или нет. Но тебе придется, Джулианна!- прошипел он, сжимая ее запястья, перекрыв все ее попытки вырваться,- Не надо говорить мне, о чем я сам мог подумать. Тебе не в силах понять, что я тогда чувствовал и что я чувствую сейчас! Я горел в аду, меня сжег мой собственный отец! Тебе ли не понять, какое это чувство...
- Отпусти сейчас же,- прошипела принцесса, но Серхио лишь больнее сжал ее запястья.
- Замолчи! Если бы я хотел воспользоваться тобой, поверь, я бы давно это сделал, даже не женившись на тебя. Разве я это сделал? Нет! И никогда бы не сделал! Я не воспользовался тобой, я тебя защитил! Хоть на миг, хоть на одну ночь, Джулианна, я смог пожить нормально, как бы эгоистично это не звучало. Я хотел защитить тебя от него, хотел собой прикрыть и уладить все до совета, но, черт, у меня это не получилось, ибо я... - он осекся, с трудом сглотнув ком в горле,- Как я мог сказать тебе такое, когда мы впервые были настоящей семьей? Джулианна, я увидел тебя с твоей безупречностью, красотой и добротой во взгляде и в этот момент я умолк, не в силах тебе противится,- он уже не мог отчетливо различать черты принцессы, перед глазами стояла мутная пелена,- Я не смог. Слышишь? Не смог, потому что познал тебя такую, какая ты есть без твоей горделивости, без вежливости. Мы были обычными людьми, которые лежали в постели вместе, как это положено супругам. И нам это нравилось. Черт, я никогда еще не чувствовал себя настолько живым, Джулианна. Никогда. Только рядом с тобой, в тот миг, я вспомнил, что существует что-то еще кроме бесконечных дворцовых интриг и брачных контрактов. Вспомнил, что мы, в чьих жилах течет эта проклятая голубая кровь, позабыли, что такое простое счастье. Простое, без излишеств. Когда смотришь в глаза родного тебе человека и думаешь: Спасибо, Богиня, что она рядом, что каждый день она дает тебе сил прожить еще один адский день, чтобы по вечерам возвращаться в ее объятия, где ты найдешь покой и любовь,- его лицо исказилось в гримасе боли, и это было отражением его души. Он отпустил ее запястья, взяв ее лицо в ладони, от чего по ее щекам скатились слезы.
- Не надо...- сквозь всхлип взмолилась она, но он попросту ее не слышал.
-... и этот покой я нашел в тебе, жена моя. Я в тебе нашел, дурочка. Как я мог воспользоваться твоей влюбленностью, когда сам мучаюсь тем же? Я влюблен в тебя, Джулианна, и это мое проклятие. Из за этого я просто не смог тебя сломать,- опустив глаза, он на миг замер, а после накрыл ее губы своими. Поцелуй не был нежным, как тот, когда они стояли под дождем, и ничего для них не имело значения. Нет, этот поцелуй был плодом всех пыток, боли, слез и отчаяния. Властный, грубый и страстный одновременно, он окутывал их обоих, не оставляя им ни одного шанса на спасение. Джулианна, чувствовала, как падает в бездну, постепенно приближаясь к объятиям тьмы. Слова, бесконечные фразы Серхио гудели в ее ушах, когда она из последних сил пыталась не отвечать на поцелуй. Но стоило одной его фразе «Я влюблен в тебя, Джулианна» прозвучать в ее голове вновь, вся ее защита рухнула: она приоткрыла губы, впуская в свой рот его властный язык. Что он творил с ней? Сколько она ночей вспоминала об их поцелуях? А сколько раз мечтала вновь почувствовать его руки на своем теле? Сейчас он брал свое, без остатка. Властно, отчаянно, не щадя. Он целовал ее так, как никого раньше. Он прижимал ее так, как нечто необходимое для жизни. Поцелуй углубился, превратившись в страстную борьбу их губ. Она отвечала ему, робко поддавшись языком ему навстречу, а ее руки, несмело, но все же обвили его шею руками, в то время как его руки затерялись под юбками ее платья в отчаянном желании прикоснуться к ней, к ее коже.
- Я не верю тебе,- слабо попыталась она возразить, выдохнув это на одном дыхании в его губы, но ее тело делало противоположное ее словам. Она вновь прижалась к нему всем телом, продолжая целовать его и отвечать на его ласки.
- Придется. У тебя нет другого выбора,- хриплый, насмешливый голос донесся до нее, когда он одним движением сорвал с ее волос заколку и расплетал прическу, щедро одаряя при этом ее лебединую шею жадными поцелуями.
Богиня, если бы все это произошло намного раньше, если бы он сказал это раньше, если бы они сказали раньше слова любви... сколько бы чего удалось избежать? Что было, то было...
Принцесса откинула голову назад, открывая ему полностью доступ к своей шее... удивительно, что могут сделать слова любви...
С ее губ срывается слабый стон, когда он нежно покусывает ее кожу, когда его пальцы по-хозяйски вцепляются в ее волосы, перебирая их, немного оттягивая, чтобы освободить определенный участок шеи. Прикусывая свою губу, она прикрыла глаза, борясь с наслаждением, которое слишком быстро ее одолевало, от чего ее дыхание сбилось, а сердце пустилось в пляс.
- Серхио... - прошептала она, пока длинные пальчики Джулианны ласково перебирали его не послушные волосы. Горный лев... вот какое определение она могла дать своему супругу, властный, сильный, гордый, храбрый... не передать словами, как ей хотелось пройтись пальчиками по его груди, торсу, рукам, ногам... Богиня, она бы давно перестала быть тем принцем-охотником, которым являлась всю свою сознательную жизнь... они приручили друг друга...
- Молчи... - лишь ответил он, жадно кусая ее мочку, когда, наконец, поднял супругу на руки. - Ты не закроешь глаза этой ночью...
Дверь в коридоры открылась, и он быстро, словно она весила несколько грамм, пронес ее по всем лестницам, пока, наконец, не прижал ее к двери в их покои. Как же он долго этого ждал! Как же долго он мечтал о том, чтобы прикоснуться к ней, чтобы Джулианна видела его желание, чтобы знала, что для него нет никого желаннее ее.
Когда он открыл проклятую дверь, он, подняв ее вновь на руки, внес в огромные покои, которые были только их, только здесь он мог проделать с ней все, что желал так давно.
Поставив ее на ноги, он нежно прикоснулся губами к ее щеке, которая и без этого горела румянцем. Ее руки начали обрабатывать его черную рубашку, расстегивая пуговицы, постепенно освобождая его грудь от ткани... когда его грудь оказалась обнажена, ее пальцы довольно и любовно погладили его торс, поднимаясь выше, по груди, плечам... Как же ей это занятие нравилось! Она видела его безупречность, видела, как глубоко он дышит. Она провела ладонями по его плечам, мускулистым рукам...
- Ты идеален... - прошептала она, смущенно подняв на него взгляд, чтобы посмотреть в его голубые глаза, намеренно желая затонуть в них, чтобы больше не расставаться.
Руки девушки начали спадать вниз, к его ремню. Но стоило рукам  прикоснуться, чтобы обнажить его, он немного грубо уложил ее на кровать, повернув к себе спиной.
Целуя ее обнаженные плечи, шею, закинув волосы на грудь девушки, чтобы не мешали, он начал развязывать проклятый корсет нетерпеливо, устав ждать. И вот, наконец, он смог стянуть с нее платье, нижние юбки, оставив ее лишь в жалких панталонах.
Какой же это вид... он любовался бы этой картиной обнаженной супруги вечно, на то, как ее грудь отчаянно вздымалась вверх, словно зовя его, когда соски превратились в затвердевшие бусины... он уже пытался совладать с собой, чтобы не забыться, чтобы не причинить ей еще большую боль.

Отголоски безумного возбуждения, которое подарили ее руки, все еще отдавались в его теле мощными волнами и он терял постепенно контроль над собой. Нет, не сейчас. Он знал, что будет, стоит ему только отпустить себя, ослабить контроль и поверьте, она во второй раз его не простит. А он этого и не выдержит.
Руки дрожали неистово, когда он коснулся пальцами ее обнаженной спины. Богиня, какой может быть красота твоя? Богохульство, но сейчас красивее Джулианны он никого не считал. Безупречная, красивая, без единого изъяна, рядом с ней блекли даже звезды на небосводе, что там дворцовые девицы. Кончики его пальцев с наслаждением, с дрожью гладили ее спину вдоль позвоночника, путешествую вниз, пока не остановились на резинке ее панталон. И в этот момент она почувствовала, как начинает гореть. Гореть от его прикосновений, гореть по нему, ибо, как бы не стыдно ей признаться, девушка хотела его. Богиня, как она хотела его. Этого безупречного, прекрасного мужчину, которому она отдала свое сердце, а он отдал ей. Она верила ему, верила каждому слову, и если и на этот раз окажется, что это было вовсе ложь, притворство, то Джулианна просто умрет, не выдержав такое.
- Ты идеальна, не я,- хрипло прошептал он, наклонившись к ней, и коснулся ее плеча губами. Ее тут же бросило в дрожь, зубы прикусили губу в отчаянном желании скрыть срывающийся с губ стон. Сдерживать себя становилось все труднее и труднее, когда Жрица чувствовала, как часто он дышит, а теплое его дыхание покрывает ее кожу мурашками. Да, Богиня, пусть это не кончается... При каждом поцелуе, при каждом легком укусе, что он дарил ее коже, спускаясь все ниже и ниже, она теряла голову. Наверное, сейчас она была как никогда похожа на тех влюбленных, страстных девушек из романов, которых она порой осуждала. Но сейчас, оказавшись на их месте, она больше не делала этого. Грех не наслаждаться лаской, от которого тело горит, запоминая каждое прикосновение любимого. Его пальцы, губы,  дыхание - принцесса была окутана им полностью, со всех сторон и это было восхитительное чувство, которое заставляло ее тихо стонать. Едва первый стон сорвался с ее губ, дойдя до слуха Серхио, на его губах появилась темная ухмылка.
Да, дорогая, это только начало...
Захватив пальцами край ее белоснежных панталон, он быстро стянул их вниз, продолжая осыпать жаркими, жадными поцелуями ее поясницу, ягодицы, бедра. У нее был восхитительный вкус. Молоко и шоколад. Его язык и губы оставляли на ее теле влажные следы, где он пробовал ее на вкус, но ему было мало. Мало было ее. Он хотел ощутить ее вкус на языке, выпить ее до дна. Да, она определенно невинна в таких вещах, но это ему только нравилось. Он хотел сам ее научить, показать мир любовных утех своими руками. В прямом  смысле...
Поддавшись вперед, он подтянул ее  выше по кровати и оказался между ее ног. На губах его блуждала темная, перемешанная страстью и восхищением ухмылка. В лунном и тусклом свете, что падало с окна, он мог отчетливо видеть, как ее бледная кожа искрится под лучами, как ее волосы резко констатируют на фоне белизны. Молоко и шоколад. Это будет уже его любимым вкусом.
- Ты уверена, что этого хочешь?- в последний раз спросил он, чтобы убедится. Взяв ее за бедра, он развернул ее, кинув ее на подушки спиной, пока сам надвигался на нее. Она лежала перед ним полностью обнаженная, в своей безупречной красоте, и он чувствовал себя триумфатором мира, когда стоял на коленях между ее раздвинутых ног и изучал каждую клетку ее тела жадным взором.
- Да-да... я хочу...
- Скажи это,- потребовал он, положив ладони на внутреннюю сторону ее бедра, медленно поднимаясь все выше. Ее щеки вспыхнули еще ярче, она вся горела под его искусными руками, которые сейчас занимали все ее мысли, не позволив ей право здраво мыслить.
- Я хочу тебя,- еле слышный, дрожащий от желания, изнывающий от возбуждения голосок донесся до слуха принца и в тот же момент в глазах вспыхнул опасный огонек. Она уже успела испугаться, когда он медленно, как грациозный хищник, наклонился к ней, а она поддалась вперед, желая словить с его губ поцелуй. Она уже успела соскучиться по его губам, что захныкала разочарованно, когда он только чмокнул ее в губы, не останавливаясь на этом. Но после случилось то, что свело ее с ума, разрушив все ее барьеры. Его жаркие губы накрыли ее грудь, жестко начиная сосать возбужденную до боли плоть. С ее губ выскользнул вскрик, но он был не от боли, а от всепоглощающего наслаждения, которое затопило ее с головой.
- Нравится?- хриплый насмешливый голос прозвучал в ее ушах, но у нее не было сил ответить. В ответ она лишь простонала громко, когда он с шипением втянул в рот ее нежный сосок и стал медленно сосать, в то время как его руки уже добрались до ее промежности. В уголке ее разума вспыхнула тревога, и она инстинктивно попыталась соединить колени, за что и получила обжигающий шлепок по бедру, что вызвало новую волну возбуждения. Богиня, что он творил с ней? Она была в его власти, а он управлял ее страстью, управлял ее телом, о котором долго мечтал. Он-то кусал, то целовал, а то грубо сосал ее грудь, заставив ее припухнуть, доводя Джулианну до исступления. Ей казалось напряжение внизу живота уже близка к развязке, когда он... остановился. ЧТО???? НЕТ!
- Нет! Я тебя ненавижу,- захныкала она, открыв глаза, и встретилась с взглядом насмешливых, полных желания глаз.
- Ненавидь дальше, я тебе пока не дам кончить. На тебя у меня другие планы, - хмыкнул он,- Не закрывай глаза. И не шевелись, ясно?
Она из последних сил кивнула, наблюдая, как Серхио, медленно, осыпая поцелуями ее грудь на прощание, плоский живот, начал опускаться к ее лобку. Там кожа была сверхчувствительной, она могла почувствовать жар его губ, его дыхания и как от его поцелуев тугой узел внизу живота напряженно натягивался все туже.
Он не сводил с нее взгляда, исподлобья наблюдая за ней. К губам присоединился язык, вместе они чертили узоры на белоснежной, вкусной коже, растягивая момент. Ее запах просто выводил его из себя, он хотел поскорее окунуться в нее, почувствовать ее на вкус, и чуть не простонал, когда накрыл губами ее лоно, восхищенно слизнув капельки смазки с ее половых губ. Она дернулась, но он этого ожидал, и поэтому только сильнее сжал ее ягодицы, не давая ей вырваться. Не так быстро, девочка моя, я не насытился еще. Едва она почувствовала его губы в самом сокровенном месте ее тела, ее выбило из колеи, она потеряла над собой контроль, уже не зная, что выкрикивает. Его губы, которые неистово целовали возбужденный бугорок, язык, который страстно изучал ее недры. И в какой-то момент девушка  почувствовала его в себе. Это было восхитительное чувство, когда он языком исследовал ее изнутри, когда каждое движение доводило ее до края, где обрыв грозил ее утянуть вниз. Еще, еще, тело хотело разрядки, а он все медлил и медлил, наслаждаясь ею. Джулианна  была восхитительна, он не мог перестать целовать ее, лизать ее любовные соки, которые принадлежали только ему. Всегда будут. После этой ночи она будет только его. Он не позволит ей забыть эту ночь, сведет с ума, научит ее всему, что ему нужно будет. Она будет его любовницей, женой, которая будет единственной. Да, единственной, никого больше ему не надо.
- Серхио...- простонала она его имя, и это был конец. Конец его терпению. Конец ее выдержке. Она задрожала, вцепившись пальцами ему в плечи,  и он на языке почувствовал, как она изливается страстью, какой она может быть на вкус. Стремительно сглотнув все и сорвав с себя брюки, он накрыл ее тело и, не дав ей остыть после первой ее оргазма, он вошел в нее, медленно растягивая ее вокруг себя, пока не наткнулся на преграду. Она была такой узкой, такой горячей, что ему снесло крышу. Он замер, опираясь по обе стороны от ее головы на локти, и тяжело дыша, пока его плоть одним рывком не порвала преграду и не оказалась в ней.
Ее затопила оглушительная боль, когда он оказался в ней. Такой боли она еще никогда не чувствовала. Из глаз потекли слезы, она до боли прикусила губы, чтобы не закричать. Прислонившись лбом к его плечу, она скривилась от боли, пытаясь справиться с ней. А он знал, как ослабить боль и поэтому просто отвлек ее. Подняв ее заплаканное и такое родное лицо к себе, он поцеловал ее. Не грубо, а нежно, с полной любовью, трепетом, что он чувствовал сейчас к ней. Он чувствовал, как девушка постепенно поддалась ему, и начала отвечать на поцелуй. Но он не двигался, давая ей возможность привыкнуть к нему, а после поддался назад и снова вошел, но теперь до конца.


Вскрикнув, отпуская его губы, и вообще, разрывая поцелуй, она вновь почувствовала ту боль, что была совсем недавно. Прикусив до крови губу, она распахнула глаза, с болью смотря в его глаза, а после... после ее губы вновь прикоснулись к его, словно... словно пиявка, которая желает выкачать из него все, чтобы стало легче.
Из ее глаз текли хрустальные слезы, когда она вновь впилась в его губы, желая забыть эту боль, чтобы она исчезла. Она смотрит на него, пока целует, чувствуя, как по бедру стекает что-то. Кровь. Она отчетливо знает, какое это чувство крови на теле.
Немного испугавшись, она обвила его шею руками, притягивая к себе, чтобы он вновь накрыл ее своим телом от всех опасностей, чтобы защитил от боли.
- Дай мне еще минутку... - лишь прошептала она ему в губы, прервав новый поцелуй, чтобы заглянуть в его глаза своим преданным и влюбленным взглядом. Как же она его полюбила... она жить без него больше не может, да и не хочет.
Глубокий вдох, выдох, ей тяжело дышать от испытанных чувств, от боли, удовольствия, наслаждения. Сколько бы хотелось провести вот так, обняв его, держа крепко, чтобы не отпустить, чтобы он не исчез. Она и не хочет его упускать, да и не сможет.
Полминуты прошли в молчание, замерев, словно время остановилось, оно так медленно топало вперед.
- Я готова... - прошептала она ему на ушко, прикусив мочку, пока глаза оставались прикрытыми. Ее сердце вновь забилось чаще, когда она обвила своими ножками его пояс, притягивая его еще ближе к себе, чтобы плотнее, сильнее чувствовалось трение. - Мой Серхио... - улыбнувшись, она поцеловала его любовно в щеку, оставляя влажный след за собой, который тянулся до края его губ. Как же ей хотелось его раздраконить... - Это всегда будет больно? - новый шепот, который пришелся ему в подбородок, ей хотелось пометить его, целиком и полностью, чтобы каждая его женщина к замке знала, что теперь она хозяйка... а ревность съедает заживо, особенно когда девушка молода. - Я буду... единственной... в твоем сердце...
В ее глазах вспыхнул огонек, когда она вновь встретилась с его губами, поддавшись всеобщему порыву страсти, спеша отдаться вновь в его власть.

- Ты уже единственная,- выдохнул он, опалив ее губы своим дыханием, и вновь позволил себе окунуться в нее. Он себя даже удивлял такой сдержанностью. Нежность и самоконтроль в любовных утехах ему было несвойственно. Серхио не любил особо доставлять своим любовницам удовольствие. Главное, чтобы они доставили ему наслаждение. Это и была их целью всей жизни, едва они удостаивались одного красноречивого взгляда принца. Но сейчас, в объятиях Джулианны, был не тот Серхио. Не тот. Сейчас глядя на заплаканные глаза любимой, осушая их своими губами, стараясь не причинить ей боль, будто она хрупкая кукла из фарфора, он был настолько нежным, настолько осторожным, что сам не до конца понимал, откуда все это в нем. «Может, влюбился? В этом причина?» - вмешался в его размышления его разум, и в который раз оказался прав.
Она могла видеть, как мысли сменяют друг друга в голове Серхио, лишь смотря в его затуманенный взор. Стоило ей только в них взглянуть и понимание затопило ее: не нужны слова. Они сейчас будут только лишними. Она видела в этих бескрайних голубых кусочках неба только любовь, о которой и мечтать не смела. И когда он дернулся назад и вошел в нее снова, ей уже не было больно. Мысли о любви, о его нежности затмило все и в следующий раз, когда она вскрикнула, это был не крик боли. Это был вскрик наслаждения, которое затопляло ее все больше и больше. Ей казалось, еще немного и под жаркими губами Серхио, которые покрывали крохотными жадными поцелуями  ее лицо, шею и ключицу, она растает и превратится в огонь. Его руки, его губы, его глаза. Она была окутана им, внутри, снаружи. И это было восхитительно. Смотреть в глаза любимого, чувствовать его с каждым толчком, с каждым его проникновением, с каждым страстным поцелуем, гореть, умирать, а потом снова воскрешаться в объятиях любимого - разве не для этого нужно жить? Он был прав. Они потеряли смысл значения счастья, принимая его за совсем разные вещи. Но они потеряли еще и желание жить, быть любимым и отдавать всю себя бескорыстно своей любви. Когда волна экстаза, обрушавшаяся на нее, ослепило Джулианну, лишив сознания, она поняла, что они не только муж и жена. Не только любовники. Они исцелили друг друга от черноты, от слепоты, из-за которой они не различали любовь, которая была совсем рядом. Нужно было только протянуть руку и позволить себе любить. Разве это много для двоих, кто слишком долго страдал от любви?


Рецензии