История советского импотента 1980год

Новый день, неповторимым волжским восходом солнца, равно золотил, как купола голубой церкви, так и трущобы Глебучего оврага с вонючей сточной речушкой "Говняевкой", где попало покосившимися домишками, отупевшими от вони жителями и страшными легендами времен Емельки Пугачева. Если бы Патрик Зюскинд, написавший громогласный роман "Парфюмер",хотя бы раз, вдохнул запах зловония канавы Глебучего оврага, то саратовские пары  заняли ли бы, первое место в мире по ингредиентам.
Питейный магазинчик "Штаны",являлся достопримечательностью оврага, находился на развилке дорог, голых как лобок одалисок, невидимой нитью, соединяя святость и порок.
-"По костям, по костям"-тыча скрюченным грязным пальцем в небо, возвещала каждый божий день, местная юродивая Фёкла, приветствуя собравшихся у "Штанов"- любителей зеленого змия со всех концов "Желтой горы". Хмурые, жаждущих алкоголя люди поднимали свой тяжелый взор на окна второго этажа магазина, где за пять минут до открытия появлялся когда-то принятый в советскую семью корейский юноша Толя.Белая фуражка на черной голове, диковато раскосый взгляд, мускулистый, загорелый торс и пронзительный разбойничий свист, приводил пылающий, похмельный синдром толпы в предстартовое состояние!
Ассортимент магазинчика в то тревожное, тоталитарное время, когда жителей менты хватали за свободное времяпрепровождение, шедшее  в разрез с постановлением  Партии СССР, времён Андропова, мог удовлетворить любой покупательский спрос: начинался с любимого простым людом"Кавказа","Солнца дара" и несравненной "Анной Павловой",до изысканного, пятизвездочного армянского коньяка, золотого напитка коммунистов высшего эшелона!
Партия Ленина нянчила свой народ, вытирала пузырившийся рот, подальше заталкивая
хлебный мякиш в податливые губы, верующихв неё, непокорных бросала на кровать Рахметова главного героя романа Н.Г.Чернышевского "Что делать?с подобными?
Старинный, деревянный двухэтажный особничёк, держал в своих купеческих объятьях, узников алкоголя, так крепко, как держат мужское достоинство- штаны, особо важный атрибут гардероба.Когда трясущаяся, жаждающая похмелья толпа врывалась в открытые  двери "Штанов"у многих, вполне достойных мужчин, лопались яйца.
 Открытие магазинчика сопровождался не только разбойничьим свистом корейского соловья-разбойника, но и появлением хозяйки Розы Ивановны! Властные плечи её, величественно выходили из подсобки со своими "амазонками",- они, через несколько минут, должны были "отстрелять" дурно пахнующую массу.
 В народе ходила молва: однажды, когда Роза Ивановна отдыхала на курортах, уголовные  элементы совершили набег на её особняк, поживились многим, кроме бриллиантов, внушительные размеры, коих, обескуражили нападавших, принявших их за стекляшки.
С утра, Роза Ивановна хмурила соболиные брови, чуть подрагивала чувственными ноздрями, била красным каблучком, недовольная чем-то. Отражение бриллиантов в тусклых глазах страждущих её пойла, загорались, и ослепленные татарской красотой и блеском хозяйки, мужики расслаблялись несбыточным  желанием, явно ощущая задницу ближнего. Выносили патефон и сочный баритон запевал любимую песню хозяйки:
  -"Конфетки - бараночки
  Словно лебеди-саночки
  Ой вы кони залетные!
  Слышен крик ямщика..."заполнял присутствующих. Как генералиссимус с острова Тайвань, Роза Ивановна отдавала последние распоряжения своей"армии".Юродивая Фёкла  звонила в серебристый колокольчик и народная, трудовая копейка перекачивалась из карманов трудящихся в кружевные фартуки, чернобровых продавщиц.
-
Гримасы строит карлик
В кафтане голубом
Уйди, проклятый ЁРИК
С потухшим очагом...
Когда возводили в Глебучевом овраге дамбу, полчища лягушек зеленым несметным количеством прыгало по истлевшим, вывороченным экскаватором костям убитых, когда- то пугачевцев, напоминая живущим, чем закачиваются вольнодумные мечты народа.
Летальным концом, в 19 лет оборвалась жизнь в Советском Союзе корейского юноши
Толи, похожего на персонаж Киплинга с необыкновенными раскосыми глазами и заголелым торсом Давида. Местный умственно отсталый придурок посадил его на ""финку", говорили, что его тело долго сопротивлялось внезапной смерти.
Сидя на балюстраде своей загородной виллы в окружении заботливых домочадцев
самая крутая из татарских катамардан и поныне здравствует, любуясь ярким опереньем
минувших лет, муссируя слова Емельяна Пугачева:-"Лучше прожить сто лет и питаться живой кровью, чем триста лет, но падалью..."
Поток грязных сточных вод Глебучего оврага подмыл фундамент "Штанов" и о бывшим его ассортименте говорят: одинокая пуанта "Анны Павловой", смятая этикетка с белыми горами и засохшим колером "Солнце дара" на дне разбитой жизни...
Свесив свою седую голову, глядя на развилку дорог, голых как лобок одалисок,покинутый и  всеми забытый, бывший питейный магазинчик "Штаны" мечтает о дружбе с соседом, домом художника Павла Кузнецова, дабы оный помог открыть молочный отдел с этикеткой на сметане: "Дожив до старости лет,  некоторые продолжают пить молоко."..
Проект" Музейная долина"2015. Любовь Филина.(фото-корейского юноши Толи)