Maiden and Sea. Девочка и Море. 223

И по пациентам Эстер это хорошо чувствуется. А Эстер всё-таки молодец, что привозит своих пациентов сюда в посёлок. Она даёт ребятам понять и почувствовать, что это такое и повод задуматься над своим же будущем. Зря Солли на неё рычит, мол это ради неё Эстер таскает сюда своих мальчиков. Нет, ради всех, ради всего посёлка, а Солли просто самый сильный индикатор души и духа. И тут ещё вдруг такое открытие для него, как Веста! Нет, молодец Солли, что не бросает своих поселковых и переживает за них. Надо поплотнее занятся знакомством со всеми поселковыми ровестниками Солли, даже с тем же Гоби. Напрасно он так на него набросился, там на берегу. И у Феликса теперь на душе полегчало от таких мыслей, а Веста ему дарила прямо-таки духовный покой и свободу выражения своей сущности парня. Нет, с Вестой можно быть крутым парнем и на всю катушку, она далеко не слабая, как может показаться с первого раза. Всё-таки это наверное самый желанный берег на всей планете и не только для Феликса, а для всей их команды. Не мешало бы ещё навестить Тео в его краю озёр и приюта для древних шаманских родов. И Верония тоже не глупая девчонка, раз привязалась к Тео, там где любовь, нужен и великий дух, которым обладает и Солли. И тут Феликс глядя на Весту, вдруг понял ещё одно – он всё время был слишком занят своей натурой, но это наверное участь и болезнь всех суперменов. Но стал бы он говорить Солли или какой-то другой девчонке – что жизнь супермена это борьба и в большей мере борьба с собственной натурой? Конечно, нет. Ибо парень должен выражать – силу, уверенность и поддержку, но только не слабость или жалость. Супермен – это скорее какая-то безжалостность к самому себе, но нельзя эту безжалостность разряжать на девчонке в сексе. Любовь должна быть чувствительна, а не бесчувственна, сродни какой-то мести. Высший экстаз можно получить только в гармонии полов. Феликс посадил Весту рядом с собой и поудобнее, продолжая играть ладошкой под её подолом платья и это платье уже его возбуждало. Пока он зашёл в глубокий поцелуй в губы к Весте, она села подогнув к себе ноги и расставив их в стороны, для удобства игры ладони Феликса. Подол платья естественно съехал по ногам к самому стану, буквально открыв её интимное место, но Феликс играя пальцами с розочкой промежности не спешил впадать в раж вожделения и больше смотрел за её реакцией на свою игру. Он порой, добавлял ей страсти крепким поцелуем в губы или в соски грудей, а Веста теперь активнее, ласкала его торс, становясь всё нежнее и  ласковее, но как бы запрашивая от него более грубых ласк. И он стал обнимать её крепче и ласкать немного грубее. Веста уже стала дышать с надрывом и лёгкими постанываниями. Тогда Феликс, собрал часть подола платья в комок побольше и плотно его прижал к промежности, потирая им по её губкам, словно стремясь затолкать его в глубь. Веста стала потирать своей ладошкой поверх руки Феликса как бы поощряя его игру. Лицо её уже порядком раскраснелось от страсти, но она умела терпеть и держать себя в руках. Пока они играла только для него и он почувствовал это и отпустил её, как бы передавая ей инициативу. Веста стянула с него футболку встав рядом и стала целовать его грудь и облизывать его соски. Феликс всё слегка играл ладошкой под подолом платья, но теперь разглаживая немного грубо её стан до бёдер и ноги, к тому и крепко потирая ляжки. Веста встала и задрав подол, связала его узлом на бедре, чтоб он открывал более свободный доступ к её стану. И затем прижав его ладошку к своему бедру под платьем, она прижалась грудями к его груди, потирая ими и вошла к нему в губы в более крепком и страстном поцелуе. Когда он жёстко разглаживал и мял её ягодицы, она инстинктивно расставила ноги пошире и напрягла их, подёргивая станом, что значило, она уже готова к совокуплению. Но выйдя из глубокого поцелуя, Веста нежно расцеловав его лицо, отошла от него и отпив вина, чтоб утолить жажду от страсти, пошла к зеркалу, прихватив с собой, снятое Феликсом прежнее платье. У зеркала, она скинула с себя блузку и стянула с себя платье, оставшись обнажённой, только бант из косынки нелепо торчал из волос. Она встала раскрепощено и задрав в вольном жесте голову кверху с при крытыми глазами, стала расправлять волосы, сняв свой нелепый бант. Это был настолько женственный изящный жест, что Феликс невольно залюбовался. Притом она грациозно поигрывала телом, переминаясь с ноги на ногу и словно всё это делала только для себя самой. Феликс тут отметил, что с бантом из косынки, она выглядела всё же сексуальнее. Девицы умеют подметить такие детали, которые парню никогда на ум не придут и кажется, это девичья глупость, но настоль она притягательная. Веста одела пышную белую рубашку с короткими, но широкими рукавами, оставив распахнутой и косынку повязала на бёдра, так чтоб свисая она едва прикрывала лобок. Рубашка была пышная и нарядная, но длинной была лишь слегка ниже ягодиц, потому когда Веста, нагнулась к зеркалу, и опираясь одной рукой на столешницу тумбы стоящей перед зеркалом, а второй рукой стала что-то поправлять на лице – подол  рубашки открыл её ягодицы во всей пышности, откуда интимно выглядывали и губки промежности. Насколько она была открыта и свободна в своём проявлении девичьей натуры, настолько росла у Феликса и жажда завладения ею. И главное, никогда не скажешь, что в такой позе и в таком своём проявлении она специально провоцирует парня. Она была только сама с собой и потому, Феликсу захотелось, чтоб она как можно больше внимания проявляла к нему, но не по его приказу или прихоти, а именно добровольно по её же желанию. Даже если он её сейчас грубо возьмёт и изнасилует, то она ему ничего не скажет потом и никому вообще про это, но он просто проиграет ей. Она плавной натянутой походкой подошла к нему в таком наряде, прихватив бокал с вином на столе и встала перед ним, давая себя рассмотреть. Теперь выделялся кулончик-сердечко свисающий меж открытых грудей и это было так интимно, но не сексуально. И Феликс понял, что он вошёл в то состояние духа, когда уже отличает интим духа от банального животного полового инстинкта.  Но вот чулки теперь смотрелись куда сексуальнее и он приспустил их канты и затем разгладил её ляжки, они были тёплые и слегка влажные. Он приподнял край шёлковой косынки, прикрывающей промежность и провёл пальцами по её губкам, они тоже были тёплыми и влажными – Веста его желала. Веста с готовностью слегка расставила ножки отдавая промежность во власть его ладошки. Приподняв косынку повыше, Феликс расцеловал у Весты область лобка, но промежность не трогал, чтоб не провоцировать раньше времени, тем временем он и нежно и жёстко разминал ладошками её ягодицы и ножки Весты стали снова напрягаться, а она стала играть станом. Феликс подхватив свой бокал на столе, откинулся на спинку дивана, переводя немного дух и сделал жест рукой, передавая игру на её усмотрение. Веста пока так и стояла изредка чуток прикладываясь к бокалу и рассматривала его, но казалось она думает о чём-то ином. Затем она поставила бокал на стол и присела у его ног и расстегнув пояс, стянула с него брюки. У Феликса были тонкие и мягкие плавки и было хорошо видно, что его ствол в паху слегка напряжён, но далеко не до предела. Однако Веста стала играть с мощными икрами его ног, поглаживая их ладошками и пальцами, порой целуя или проводя по ним языком или потираясь по ним грудями. Это была приятная игра, но не провоцирующая на жажду оргии. Веста словно настраивала его самого на какие-то чувства и дух. Женщина в ногах мужа, уже было несколько символично и возвышающе дух мужа у Феликса и это его трогало. «Главное одержать победу над собой, а потом над девой», - вспомнил Феликс своё правило. И он стал подыгрывать Весте, лаская ладошками её плечи, волосы, лицо и руки. Он словно давал Весте право на любые её действия, поощряя её инициативу. И наконец Веста стала потираться щекой о его ствол поверх плавок и потом пару раз так же поверх плавок, лизнула его языком и он стал оживать всё более крепчая, но Феликс не напрягался, раньше времени нагнетая себе половую страсть. Теперь Веста стала его целовать в низ живота, лишь поглаживая подушечками пальцев по его стволу, чем больше теребя материю плавок и это лёгкое прикосновение его возбуждало наверное больше, чем она стала бы открыто мастурбировать его член. Он понял, Веста строила только дух и обстановку интима, а не случки. Она тоже искала какую-то гармонию чувств и чувствовала партнёра. Игра затягивалась и он понял, что она тоже ждёт его ответных жестов. Тогда Феликс слегка отстранив Весту, стянул с себя плавки, бросив их на диван. Веста же раздвинув его колени устроилась между ног и стала уже открыто заниматься его половым стволом. Но всё это она исполняла свободно, легко, без страстного ража и более прикасаясь, чем владея его фалосом. Однако это возбуждало ни менее, чем от грубой мастурбации. Но и зря не перенапрягало его ствол и жажду соития.  Наконец Веста поднялась на ноги и налила себе и ему вина в бокалы.