Суровое путешествие

Шел 1987 год, я учился в 8-ом классе средней школы. До меня дошла информация, что один из учителей нашей школы на свой страх и риск организовывает поездку по городам-героям: Москва, Минск, Брест. Выяснилось, что это учитель немецкого языка, полковник в отставке, фронтовик. Учитель этот в нашем классе не преподавал, мы его совсем не знали, видели этого седого старика только иногда на переменах. Вначале он планировал взять с собой только своих учеников, человек десять не больше. Но когда весть об этой поездке распространилась по всей школе, многие изъявили желание присоединиться.

На это Полкаш (так мы прозвали этого человека) ответил, что ради Бога, он готов взять под свои знамена хоть всю школу, но:
«Во-первых, он задумал эту поездку ради встречи со своими однополчанами, поэтому приглядывать за ребятами у него возможности не будет. И он прямо и открыто заявляет, что ответственности за детей он не несет. Их много, а он всего один, к тому же старенький. Если кто-то попадет под машину или потеряется, значит судьба такая… Поэтому, уважаемые родители и учителя, на ваш страх и риск… Во-вторых, уровень комфорта будет ниже плинтуса, а именно все ночевки будут происходить в школьных спортзалах, на спортивных матах. Иных гостиниц он предложить не может.  Кого не пугает вышесказанное, милости просим, выезд через неделю».

После такого заявления количество желающих ехать поубавилось, осталось человек сорок самых смелых и отчаянных парней и девушек с седьмого по десятый класс. Из нашего класса захотели поехать шесть человек, в том числе и я.
Мои родители восприняли идею поездки положительно, несмотря на все риски. «Хоть съездишь, развеешься, а то сидишь целыми днями дома, в книжки уткнулся, а жизнь проходит мимо. Это не правильно. Надо не упускать возможность посмотреть мир» - примерно так рассуждали они.
Правда денег на поездку не было, но эту проблему решили, найдя возможность занять для меня сорок рублей.

И вот экипированный в болоньевую куртку, шапку «петух», со спортивной сумкой наперевес, вооруженный перочинным ножиком, я сел в поезд Набережные Челны – Москва.
В то время до Москвы ходил медленный пассажирский поезд, шел он двое суток.
Мы коротали время игрой в карты, беседами, анекдотами, приколами.

Нашим лидером пытался стать Гуцул – наш одноклассник, хулиган из неблагополучной семьи.
Гуцул достал из кармана своих широких гопниковских брюк большой кнопочный нож, раскрыл лезвие и принялся с ловкостью фокусника крутить его между пальцев руки. Затем произнес:
- Мы ведь в Москву не просто так едем. Мы едем прославить Набережные Челны и конкретно наш 20-ый комплекс. Пусть знают наших! Я точно там кого-нибудь попишу.
- Смотри, Гуцул, посадят тебя.
- Пусть посадят. Пацану отсидеть не западло.
Старшим братом Гуцула был знаменитый на весь город гопник, ходивший в авторитетах. Это наложило отпечаток на мировоззрение Гуцула, он уверенно шел по стопам брата.
- Случись, что, кто вас защитит? Если любера до вас докопаются, что делать будете? Вы же все лохи. Даже постоять за себя не сможете.
- Да ладно, Гуцул, не нагнетай.
- Вот у тебя Андрюха, нож хотя бы есть? – обратился он ко мне
- Есть
- А ну покажи!
Я достал из кармана миниатюрный складной ножичек, которым даже колбасу нарезать было проблематично. Конечно он не шел ни в какое сравнение с кинжалом Гуцула, с которым можно было пойти хоть на медведя.
Окинув презрительным взглядом мой нож, Гуцул долго и громко хохотал.
- Вот я и говорю, лохи вы все. Держитесь лучше меня, не пропадете.

После этого он ловко вскрыл своим кинжалом консерву с паштетом и принялся со смаком его поглощать.

Поезд прибыл в Москву, на Казанский вокзал в четыре утра. Понятно, что в поезде эту ночь я не спал, также как и вся наша группа. На перроне наш поезд встречали люберецкие гопники, стоящие вдоль перрона кучками по 3-4 человека. В то время казанские и челнинские гопники враждовали с люберецкими, наши «татары» часто ездили сюда на гастроли и масштабные потасовки. Поскольку наш поезд был из Татарстана, люберецкие надеялись, что он привез гопоту, поэтому они сейчас стояли и сверлили нас враждебными взглядами. Но им сегодня не повезло, из поезда выходили исключительно интеллигентные люди, приехавшие в столицу с культурными намерениями.

Старинная архитектура Казанского вокзала поразила меня. Надо сказать, что детство я провел в деревне, а отрочество в панельном городе, поэтому никогда не видел больших старинных зданий. Вид таких зданий вызывал у меня восторг.
Перед Казанским вокзалом Полкаш провел перекличку и мы проследовали в метро, чтобы добраться до Белорусского вокзала, а там сдать наши сумки в камеру хранения.

Пожалуй, больше всего меня поразило метро. Красота, богатство и разнообразие отделки станций, передающие величие советского строя. Я любовался колоннами, светильниками, барельефами, скульптурами, витражам. У меня, молодого провинциала, который в своей жизни не видел ничего красивее здания местной мэрии, от всей этой красоты просто захватывало дух. Несколько портило и притупляло общее впечатление только ощущение усталости и измотанности – следствие бессонной ночи в поезде. Хотелось присесть и посидеть минут пятнадцать, но сидеть было некогда, надо было добираться до Белорусского вокзала и при этом не отстать от нашей группы, не затеряться в многочисленном людском море, заполнившем метро. Я разменял в автомате двадцать копеек на пятаки, втолкнул монетку в прорезь турникета и быстрым шагом догнал наших, которые уже спускались глубоко вниз по эскалатору.

Перед камерой хранения Белорусского вокзала, Полкаш вновь произвел перекличку. Выяснилось, что от стаи отбился парнишка по кличке Слон. Полкаш взял на помощь пару ребят и они отправились назад в Казанский вокзал искать Слона. Где-то через полчаса они вернулись, как не странно вместе со Слоном. Мы сдали багаж и Полкаш торжественно сообщил, что мы встречаемся на этом самом месте сегодня в девятнадцать ноль ноль, чтобы сесть на поезд и отправиться дальше, в Брест. А пока он предоставляет нам полную свободу, в течение ближайших одиннадцати часов мы можем делать все, что захотим, можем посещать любые места, которые нам в Москве интересны. Но с условием, чтобы ровно в девятнадцать ноль ноль все без опозданий вернулись на это самое место. Он советует нам в первую очередь, конечно же побывать на Красной площади и посетить мавзолей Ленина. А тем временем, он, Полкаш, отправляется по своим делам, ему предстоит встреча с фронтовыми товарищами. Вопросы есть? Вольно, разойдись!

Мы разбились на группы. В нашу группу, кроме меня входило еще три человека. Мы сели в вагон и помчались на встречу приключениям. Вышли на станции метро недалеко от Красной площади, пошли по улице Горького. Вдали уже маячили башни Кремля. Было чувство, что все происходит как будто во сне. Стоял пасмурный мартовский день, дул ветер. Мы зашли в какую-то забегаловку, чтобы согреться и перекусить горячим кофе с булочкой. Наконец мы дошли до Мавзолея, но нас сдало разочарование, именного сегодня он был закрыт. Тогда мы взяли экскурсию по Кремлю: осмотрели все соборы, царь-пушку, царь-колокол.

Затем зашли в ЦУМ, мечту всех провинциалов. Я купил себе стильный галстук на резинке.
Угнетало обилие народа, усталость и ненастная погода. Хотелось оказаться в своей квартире и пол-часика подремать. Чувствовалось, что силы уже на исходе. У меня сохранилась фотография той поездки, где я стою на Красной площади, одетый в болоневую куртку, шапку «петух». И взгляд – взгляд уставшего, задрюченного человека, тоскующего о тепле и покое.

После недолгих споров решили ехать на ВДНХ. Опять метро. Мне оно нравилось и красотой станций и особым запахом технической жидкости для пропитки шпал.
Территория ВДНХ поражала гигантским размахом, один только путь от станции метро до центрального входа с огромным памятником рабочему и колхознице отобрал у меня остатки сил. По дороге стояли киоски, торгующие всякой мелочевкой. Мы купили по пакетику картошки-фри, а потом еще по эскимо.
 
Нас притормозили два местных гопника. Надо сказать, что московские гопники одеваются довольно стильно по сравнению с нашими, челнинскими: клетчатые брюки, кроссовки, модная куртка, клетчатая кепка. Чувствуется столица. Не то что наши: ватник, широченные брюки и тяжелые заводские ботинки. Московские гопники были одеты так ярко и стильно, что походили на двух клоунов: один толстый, другой в противоположность ему – худой. Они вежливо поинтересовались откуда мы и какие проблемы побудили нас посетить столицу? Не входим ли мы случайно в состав знаменитой казанской группировки, которая всех тут зае…ла? Мы ответили в том плане, что хоть мы и живем недалеко от Казани, но к легендарной группировке не имеем никакого отношения. А приехали мы просто полюбоваться на столицу, с совершенно мирными намерениями. После этого интерес гопников к нам пропал.
- Эх, зря Гуцула с нами нет, он бы правильно с ними поговорил, - заметил кто-то.
- Наоборот хорошо, что нет, - он бы тут новую войну развязал.

Скушав по второй порции эскимо (мало подходящее лакомство для промозглой ветренной погоды), мы зашли в первый подвернувшийся павильон. Это был павильон свиноводства.  Хрюшки нас почему-то не очень вдохновили, поэтому мы поспешили к выходу. А вот и павильон космической техники. Здесь мы задержались гораздо дольше. Я с интересом рассматривал спутники, ракеты, скафандры, солнечные батареи, предметы быта космонавтов.

Выйдя из космического павильона, мы почувствовали что сил продолжать экскурсию как бы уже и не осталось, да и голод давал о себе знать. И мы пошли назад, ища какую-нибудь столовку, чтобы быстро и дешево перекусить. Наконец мы нашли какую-то забегаловку. Горячие блинчики с кофе помогли согреться и частично восстановили наши силы.

После перекуса возник вопрос: куда идти дальше? Кто-то предложил посетить Третьяковскую галерею. На него дружно посмотрели как на идиота.
Я вынес более рациональное предложение: найти ближайшую скамейку и просто присесть на нее, чтобы дать отдых ногам.

Но скамеек нигде не было, пришлось спуститься в метро. Нам повезло, там было много пустых скамеек, причем мраморных, с бронзой отделкой. Я подумал было расстелить на скамейке куртку и прилечь минут на пятнадцать, но находящиеся поблизости менты могли не одобрить эту затею. Час времени, что мы тут просидели, пролетел как одна секунда. Я и не думал, что можно получить такой кайф просто от сидения на скамейке.

Между тем стрелка часов неотвратимо приближалась к семи и пора было возвращаться на Белорусский вокзал. Но что это, я не мог подняться, ноги не повиновались. За сегодня я прошел пешком столько, сколько не ходил за год, и это давало о себе знать. Мне помогли подняться, и втолкнули в переполненный вагон.

Суровый Полкаш уже стоял возле камеры хранения. Народ постепенно подтягивался. Как не странно, все пришли вовремя. Получив багаж, мы вышли на перрон, чтобы сесть на наш поезд Москва-Берлин. На перроне было море народа. Мы нырнули в это море и предводительствуемые Полкашем стали пытаться проплыть к поезду. Получалась не очень, на нас давили со всех сторон и оттесняли от поезда все дальше и дальше. Не помню сколько продолжалась эта борьба со стихией, но придя в сознание, я ощутил себя уже стоящим в коридоре купейного вагона.

Я первый раз ехал в купе. Сразу поразила царящая здесь чистота и блеск. В таком вагоне хотелось ехать вечно. С зачуханным плацкартом не было никакого сравнения. Я с удовольствием растянулся на своем месте и сразу же отключился. Кто-то раскладывал на столике остатки курицы, кто-то пошел заказывать постельное белье, но я этого уже не видел. Мне дико хотелось спать и я уснул прямо на голом лежаке, как был в одежде, без матраса и подушки.

Когда я проснулся, было уже утро, поезд приближался к Бресту. Тело ныло, сказалась ночь на жестком лежаке. Я попытался было встать на ноги, но не не смог. Ноги объявили бессрочную забастовку. Хотелось в туалет, но встать и идти не было возможности. Оказывается, ноги болели здесь у всех, и все передвигались с трудом после пешей московской прогулки. Но они хотя бы как-то передвигались, а я был лишен такой возможности, прямо как Мересьев. Собрав волю в кулак и сжав все что только можно было сжать, я кое-как приподнялся с лежака и цепляясь за стены, с передышками потащил свое тело к санузлу. Десять метров показались мне вечностью, наверное такое чувство в ногах испытывают после инвалидного кресла. Надо мной все острили, сочувствия было ноль.

Гуцул громко хвастался новыми кроссовками, причем, как оказалось он их не купил, а снял в Москве «с одного лоха ушастого». Он рассказал, как выследил паренька в новых белых импортных кроссовках, как заманил его в подъезд, а там уже все пошло как по маслу, нож оказался весомым аргументом.
- Ох, посадят тебя, Гуцул.
- Не очкуйте, все будет ништяк.

Но вот поезд прибыл в Брест и мы вышли на перрон.
Брест оказался старинным уютным городком. Местные магазины были переполнены товарами и что самое интересное, не было очередей. Я вспоминал свой родной город, где за каждым пустяком выстраивались длинные очереди, и мне казалось, что сейчас я попал на другую планету. Глаза разбегались от изобилия вещей в «Универмагах», «Хозтоварах», «Промтоварах», «Одежда и обувь». Жалко, что денег у меня было мало. В магазине одежды я, помнится, купил приличные кроссовки, причем недорого, которые прослужили мне целых десять лет.

Здесь, в самой западной точке страны уже была весна, снег полностью растаял и начала пробиваться травка. В это же время в моем городе весной и не пахло, лежал снег и свирепствовала метель.

Расположились мы в спортзале какой-то школы, в которой работал знакомый Полкаша. Сейчас были мартовские каникулы, поэтому школа пустовала. Вместо матрацев – спортивные маты, вместо подушки – шапка «петух», вместо одеяла – куртка. Что ж, нас еще на берегу предупредили о спартанских условиях поездки. Это было одним из элементов военно-патриотического воспитания.

Когда мы заселились в этот школьный отель, произошел один неприятный момент. Местные школьники прознали о том, что в их родную школу заселились приезжие. Это им сильно не понравилось. Поэтому вечером, когда уже стемнело, к школе подошла толпа местных, человек двадцать, они устроили акцию протеста, скандировали «Убирайтесь из нашей школы», «Татары, прочь отсюда». Мы конечно несколько растерялись. К такой постановке вопроса мы были не готовы. Немного успокаивало то, что с нами Гуцул, он один со своим кинжалом стоил двадцати местных ушлёпков. Он-то не даст нас в обиду. Кстати, где же он? Как назло, в самый ответственный момент, Гуцул куда-то пропал. Как потом выяснилось, все это время он просидел на толчке, его по чистой случайности в это же самое время внезапно одолел понос. Мы, не сговариваясь, машинально стали доставать из карманов наши складные ножи и проверять их функциональность. От моего ножа, толку конечно было никакого, он годился только на то, чтобы вычистить грязь под ногтями, а еще им можно было минут на десять вывести из строя  несколько гопников, они все это время будут помирать от смеха, оценив размеры оружия. Нас спас Полкаш, он бесстрашно вышел к недовольным и используя авторитет ветерана-фронтовика, принялся взывать к их совести и гостеприимству. Ему это удалось, потому что через пять минут толпа недовольных растаяла. Тут и Гуцул появился, размахивая кинжалом, но его помощь была уже не нужна.

В Бресте мы провели три дня.
Первый день нас предоставили самим себе, мы облазили город, побывали во многих магазинах, столовых, кафетериях. Затарились шмотками, разными полезностями, которые невозможно было днем с огнем найти в нашем славном городе. Во второй день мы посетили Брестскую крепость. Внимательно и подробно осматривали её с экскурсоводом. Я много фотографировал.

В третий день нас повезли в Беловежскую пущу. Мы осмотрели вольеры, в которых держали зубров, оленей, медведей и прочих обитателей этого живописного места. А после осмотра нас накормили зубрятиной (надеюсь что это была она) в местном ресторанчике. Там я сделал фотосессию Гуцула с ножом в зубах и яростным взглядом, на фоне клеток с животными. Он и сам был как один из них.

Потом мы попрощались с Брестом и сели в поезд, который доставил нас в Минск. В Минске мы почти целый день слонялись по вокзалу, ожидая пока Полкаш решит вопросы нашего размещения. Большой вокзал, широкая вокзальная площадь. Там мне запомнился газированный напиток «Тархун». Такого вкусного «Тархуна», который продавали на вокзале Минска в 1987 г. я больше не встречал нигде, да и вряд ли когда-нибудь встречу. Еще запомнилось привокзальная столовая, где всего за 50 копеек давали две огромные вкусные котлеты с пюре плюс компот, этого хватало, чтобы наесться до отвала и бегать целый день.

Но вот ближе к вечеру появился уставший Полкаш и повел нас к месту очередной дислокации. Как нетрудно догадаться, это тоже была школа. Туда мы добирались на метро (оно было гораздо скромнее московского), а затем пешком. Тот же спортзал, те же пыльные маты. Но в этот раз не было толпы протестующих и это было для нас большой радостью.
Когда я раскладывал вещи, в нос ударил неприятный запах из моей сумки. Это была жареная курица, которую мама мне завернула в дорогу, к которой я почти не притронулся и которая за несколько дней завоняла, превратившись в мыльную массу. От этого биологического оружия пришлось срочно избавляться.

Если Брест был небольшим провинциальным городком и все там было расположено компактно, в пределах ходьбы, то в Минске было совсем по-другому. Это был большой город республиканского значения. С широкими улицами, с метро, с большими расстояниями, с толпами людей. Не зная города трудно было что-либо отыскать. Поэтому пришлось покупать карту города и путеводитель. Два дня нам дали на разграбление города. Обедали огромными дешевыми котлетами в привокзальной столовой.

А на третий день экскурсионный автобус повез нас по фронтовым местам. Сначала прибыли в Хатынь: аура печали и скорби, толпы иностранцев. Запомнился фонтанчик, на дне которого виднелось множество иностранных монет (их бросали сюда по традиции). Было настолько тяжело и грустно, что в нашей компании как по команде прекратились все разговоры и шутки, даже шумный Гуцул притих и скис.

Следующим пунктом был Курган Славы. Пока ехали туда в автобусе, гид рассказывала нам о тяжелых боях, которые проходили в этих местах. Курган Славы представлял из себя земляной холм 35 метров, увенчанный скульптурой из четырех штыков. Штыки символизируют четыре фронта, освободившие Белоруссию. Мы поднимались вверх по лестнице, фотографировались.

На следующий день, пообедав на прощание легендарными котлетами, мы сели в поезд, который помчал нас назад в Москву. Вот мы снова в столице. Там опять пришлось полдня ждать на вокзале Полкаша, который отправился подыскивать для нас жилье на ночь. У нас была надежда, что может быть на этот раз нам удастся переночевать по-человечески, в гостинице, пусть и самой дешевой. Но нет, Полкаш развеял наши надежды, он был не оригинален в выборе жилья и опять повез нас в какую-то школу, на метро, в самый конец города - станция Филевский парк.

Что-ж, к спортзалу и матам нам было не привыкать. Проведя столько ночей на матах, мы, по идее, должны были уже стать спортсменами, или по крайней мере отличниками физкультуры.

В метро я решил попробовать пройти турникет «зайцем». Я видел, что некоторые наши так делали, и у них получалось. Но мне не повезло, меня моментально схватила за шиворот сотрудница метро с криком: «Ах ты гад такой!»  и подвела к стоящему рядом милиционеру.
Страж порядка вопросительно посмотрел на меня.
- Я больше так не буду. Я случайно. Больше не повториться. – промямлил я.
Усталый милиционер молча кивнул и я побежал догонять своих, которые уже садились в вагон метро. Если я задержался хотя бы на секунду, двери вагона, закрылись бы перед самым моим носом. Тогда дальнейшее страшно было себе представить.

В вагоне я заснул, да так крепко и сладко, что чуть не проспал нашу остановку. Когда я случайно открыл глаза, то увидел, что наша группа уже вышла из вагона. За четверть секунды я кое-как успел выпрыгнуть из закрывающейся двери.

Не буду описывать походную ночевку в московской школе. Не хватало только костра посреди спортзала и песен под гитару. Но когда целый день проводишь на ногах, бываешь рад даже такому ночлегу.
На следующий день с утра мы поехали на Казанский вокзал, сдали багаж в камеру хранения, после чего Полкаш объявил, что в пять вечера отходит поезд на Набережные Челны, а до этого времени столица в нашем распоряжении.

За время путешествия я подружился с Андреем Зориным. В нас было много общего: оба очкарики, интеллигенты, хорошо учились. Чтобы скоротать время до отхода поезда, мы с ним поехали в фирменный магазин «Зенит», торгующий фотоаппаратурой. Поскольку мы оба увлекались фотографией, эта тема нам была интересна. Да и магазин был знаменит на всю страну – Мекка для фотографов. Мы ходили там, как по музею, выбор аппаратуры действительно впечатлял. В этот момент мы осознавали, в какой глухой провинции живем.

Выйдя из магазина, мы увидели солидную очередь. Интересно, что дают? Оказалось, апельсины. Ну и мы тут же пристроились. Надо ведь порадовать семью дефицитным фруктом (в то время все фрукты были дефицитными, кроме кислых полу гнилых яблок.

Таща каждый по авоське с двумя килограммами апельсинов, мы гуляли по Москве. Вдали показался какой-то дворец, он был с огромным куполом и выглядел поистине величественно. Нас разобрало любопытство, нам захотелось узнать, что же это за памятник архитектуры. Мы не поленились, прошли до него два километра, и тогда смогли прочесть вывеску, что это Театр Советской Армии.

Вечером мы сели в поезд, в плацкартный вагон. Нам предстоял последний рывок – двое суток до родного города. И тут я обнаружил, что оказывается истратил все свои деньги. У меня не осталось мелочи даже на то, чтобы заплатить за постельное белье. Я был вынужден занять у Зорина пятнадцать копеек.

Через стену Гуцул хвастался позолоченными часами, и рассказывал, как он  снял их у какого-то пьяного мужика, мирно спящего на лавке в парке. Здесь же по соседству ехал солдат-дембель, он охотно рассказывал нашим парням о подробностях армейских будней, особенно смакуя факты дедовщины.

Я был счастлив, когда наконец-то добрался до своей квартиры, меня встречали родители и сестры, я раздал им подарки: бутылки «Фанты», шампуни, книги, значки, сувениры. А потом, после  сытного домашнего ужина осуществил то, о чем мечтал уже десятый день – побрился и принял горячую ванну.

Да, это была первая поездка, она была не комфортной, она была полудикой, с истерзанными ногами. Но, по крайней мере, я повидал мир, побывал в городах-героях, получил массу впечатлений, а в сумке у меня лежали заснятые пленки с множеством интереснейших фотографий, которые мне предстояло напечатать. В общем и целом я был доволен эти путешествием.