Заначка

Мутная капля катилась по запотевшему стеклу, разбухала на глазах и,  собрав оконную грязь, расползлась слякотно.
Тощая муха пискляво прожужжала над ухом, ткнулась в сырое стекло, да и шлепнулась в лужицу на подоконнике. Суетно перебирая лапками добралась до края и свалилась на пол.
Кирюха, вроде, как и не спал. Да, и какой сон в последнюю ночь.
Сегодня – домой! Всё! Звонок, свобода, воля!


 В бухгалтерии десять штук отписать обещали за трудовую  деятельность.
Вот, как бывает: до тридцатника своего к отсидке и дня не работал. В руках акромя ключей от дома и не держал ничего, а тут нате вам: за работу – деньги.
И от кого!?
Червонец сроку,понятно, по беспределу прокурорскому получил. Так-то, за похождения его  и  трех лет в достаток, но в жизни этой, редко  кому «мало» дают, все норовят поболе. 
А с судом и вовсе, не поспоришь
Да и хрен с ними. Хоть десятку и оттарабанил,  зато с профессией теперь.
 "На воле деньжища лопатой грести будешь, - Татарин сказал."
Да, и заначка с собой прихватится. Хотя, честно заработанный червонец отдать придется. Ну, да ладно. На проезд отдельно денег дадут – хватит.
А уж с того, что  Олень вынесет, может сразу  штук тридцать  срубится.
До чего же эти легавые до денег охочие. Вот, Олень – сержант позорный.
Сколь для него за эти годы сделал, а в расчет одно: сигареты, да чай, эт же и десятой доли не в уплату.

А ведь до того и представить не мог Кирилл Сапрыкин  какой профессией овладеет. Как-то  само собою и вышло.
Загнали на промку,*  в кабловке* зоновской отучили, инструмент дали, к станку поставили. А там к Ахмету и притерся. Татарин, как глянул,   сразу и выдал: « С тебя, Тощий, толк будет».
Ну, и поперло. Сперва  Ахмету помогал, затем у самого не хуже получалось, а  когда Татарин откинулся – все к Тощему: и опера, и безопасность. А как-то,  Сам Зам Хозяина на вахту* вызвал, да такой заказ оформил, что уж после него ни какая шваль красноперая  в мастерскую к нему и не совалась.
Лачугу свою в мастерской отделал по полной. Телевизор «подогнали», видак.
Рядом душ  с унитазом. В кормоцех дорогу забыл: сами и носили. Бывало, захочется мяса жареного или курицы, ток намекни…
Перед проверкой начальник отряда забежит, кой и за руку поздоровается, а то   глянет – на месте, ну, и не стоять  на просчёте*, ног не мять.
Сперва блатные одолевали так, что от заказов их спать перестал.
 Порой, у верстака и падал с инструментом в руках. А ежели  в назначенный срок им не выдашь – разборки по полной. Но как смотрящий за дело взялся, так и отстали. Теперь втихаря бабки совать начали за работу, разговаривать прилично. Ну а нынче  и  не каждому  за деньги соглашался.
За эти годы  наблатыкался, так рабочие сутки расписались, что и обед с перекурами по графику.
А тут, как-то, Хозяин со сворой заявился. Глянул на  лачугу, на топчан с тремя матрацами и что вокруг нажито было, да и въехал пудовым кулачищем промеж глаз!
В санчасти и очухался.               
Доктор улыбается: «Ну, что Сапрыкин, теперь на меня работать будешь?»
А куда деваться, работать-не работать, а поделиться  придется. Мужик он нормальный, без гонору. Отчего хорошему человеку приятного не сделать. Тем более, при случае, запросто на «крест упасть»  можно,  в жизни-то всякое бывает.
 Так и жил не тужил. Уж и УДО* вот-вот…

К вечеру Петруха-Воробей забежал, завхоз столовский. Шашлыка вчерашнего от блатных утаил.
 Вот, до чего наш брат способный! Ночью в ванну, где посуду моют, углей горящих накидают, и чем-те не мангал!
Ну, тары-бары, как полагается, и вдруг, флакон непочатый  водяры из-под халата достает!
 - Расслабься с шашлычком, - говорит, - от души!
Хлопнул по плечу и был таков.
Понятное дело – хлопнул Кирюха флакон …
Проснулся когда, долго выключатель на стенке искал, а как дверь клацнула и на свет выволокли, никак понять не мог, зачем  Хозяин приперся.
И только разглядел «вахту», уж поздно было «боржоми пить».
 Тряхнул ногами в воздухе и опять очнулся у доброго доктора.
 Опера как с ума сошли: кажен день из санчасти в штрафной изолятор запихивали. А Сан Саныч, добрый доктор, обратно в больничку.
- Контузия, - говорит, - у  Сапрыкина, нельзя его в ШИЗО*, - кони двинет.
Так месячишко на «кресте» и провалялся.

Дней через десять отрядный нарисовался с заказом. Ну, понятное дело к нему с вопросом. Мол, когда домой отпустите, гражданин начальник,  второй месяц УДО перехаживается.
 А оно, оказывается, УДО и не будет! Теперь, после залета с водярой этой позорной, года два ждать придется… 
И, эх-х-х! Отбить бы  чечетку на печени Воробьиной! Эта падла, сука оперская, оказывается пузырь слегонца подставой и забубенила! От души!
Всё! «Не жди меня мама, хорошего сына…».  Теперь…  до «звонка»...

Солнце видать спецом Кирюху за воротами ожидало. Из открывшейся двери брызнуло лучами ломкими! И не видно никакой свободы.
Зажмурился до боли – круги пошли. И теперь,  боязно: вдруг, снится в какой уж раз.
Открыл глазища. Мать моя! Простору-то сколько! Дома друг за дужкой вдоль улицы, да не стены  тюремные! Деревья с ними оградой - да не колючкой! И небо, небо голубее голубого и возду-у-х,   грудь по горло заполнил, а вдохнуть еще хочется!
Воробьи на кусту делить чего-то взялись, заверещали ватагой – оглох Кирюха.
Так, на лавку и свалился. Дышит часто, сердце под кадык заскакивает, как от ментов бежал. Голова кружится, вспотел, и пальцы трясутся, будто с похмелья.
Отсиделся  в тенечке, да и двинул, как расконвойщики сказывали. Сперва на улицу большую, по ней к остановке, и вот - кафешка-пельменная.
А там уж и двести водки, пельменей, салату капустного.
Сглотнул с полтишок, вольной вилкой капусту шевельнул. Аромат пельменный ноздри щекочет, и хоть недавно ел их в кондейке своей…
Нет,- аромат здесь другой, - настоящий!
Тут и Олень нарисовался, бросил у стола баул, сигарет купил и нет  его.
 И денег у Кирюхи нет. Потратил, бродяга, все разом.
Вбросил остатки водошные, и так на душе заиграло-запело,  хоть в пляс!
Открыл баул – на месте всё. А мог сержант и не отдать заначку, видать всё же  есть совесть у ментов,  какая-никакая.
"Ну, что ж, - подумалось, - продолжим?!"
За соседнем столиком мужик лысый. Рожа наглая, глаза колючие. По сторонам втихую зыркает. Кирюхе после «двухсот» бандитом он показался. А чем не бандит? Здоров, голова бритая.
- Братан, возьми писАлово, недорого отдам, всего-то штука. Сталь, что надо, для себя берег. Да вот без фарша* остался.
Лысый нож повертел.
-Беру. Погодь, за бабками сбегаю, здесь рядом.

Кирюхе в радость. Вот, первому попавшему предложил и на тебе – берёт! Так, всю заначку здесь и раздать. Чего с баулом-то таскаться.
На стул шлепнулся, ноги вытянул, затянулся глубоко дешевой сигаретой и полетел в своих мыслях далеко-далёко.
 И вот он дома вроде. Мастерскую отладил, пару человек в работники взял и кует- намолачивает, точит, да затачивает, а у двора народ в очередь. Даже ночью стоит.
Так и задремал, от мыслей дивных, да вдруг почуял, как что-то щелкнуло. Знакомо так  щелкнуло, на запястьях, как десять лет назад…

2000г.

Промка - промышленная зона учреждения
Кабловка -  профтех училище
Вахта - помещение дежурной смены сотрудников учреждения
Просчёт- ежедневные проверки осужденных
 УДО - условно-досрочное освобождение
ШИЗО - штрафной изолятор
 Фарш - деньги