Завтрак над уровнем мира

Лето. День тридцать пятый.

Ура! Наконец-таки настал день, которого я ждала две бесконечно-долгие недели. Он напал в четыре часа утра, без объявления войны, вытолкнув меня резким пинком из мягкой, уютной постели. До часа X еще сто восемьдесят минут. За это время можно свернуть горы, а нужно лишь купальник с полотенцем, да продукты в рюкзак закинуть. И вместе с долгожданным днем мы мечемся по комнате как разъяренный тигр по клетке, не зная куда применить накопившуюся за четыре часа сна энергию и негаданно подвернувшееся свободное время.

- Расслабься! Повторяй за мной: Омммм, - успокаивает отражение в зеркале.
- Ага! Щаззз! Все брошу и начну фигней заниматься, - блестят хитро-зеленым широко распахнутые глаза.
И новый виток по комнате.
- Сто пятьдесят девять. Сто пятьдесят восемь. Сто пятьдесят семь...
- Да заткнись ты! У тебя все шиворот-навыворот! Зеркально! Надоело!
- Нервишки расшалились? Почитай, что ли. Успокаивает.
- Без отражений разберусь!

Будильник спохватился:
- Вставай! Вставай! Вставай!
- Еще один... Хоть бы по сторонам глянул, прежде чем орать.
- Я ж как лучше...
- Как лучше надо было вообще промолчать. И без тебя не проспала бы
- Так ты ж сама...
- Заткнись!

- Тридцать. Двадцать девять. Двадцать восемь, - черт дернул опять мимо зеркала проскочить.
- Тебе еще не надоело?
- Двадцать. Девятнадцать...
- Как же вы меня все устали! Ухожу я от вас!
И подхватив рюкзак на плечо, я вылетаю на улицу. Здесь все равно ждать, но хоть простор и советчиков нет.

- Ты где? - и это вместо доброго утра.
- А что, уже семь? - отвечает сонный голос.
- Без пяти.
- Еду. Выходи.
- Уже.

Горы. Сегодня меня ждут настоящие горы, а не те холмы в окрестностях Горячего ключа и Северской, которые не иначе как обманом присвоили себе это гордое имя. Но сначала дорога. Ох, и помотала она и без того запутавшиеся в своей растянутой длине нервы. Саратовская - адский магнит - отняла сорок минут, заставив кружить вокруг да около в поисках объездов. Повыбирались землеройки, пригревшись на расплавленном асфальте, все трассы перекопали. Ремонт у них, видите ли. Реконструкция. Нет. Хорошее дело, конечно. Но не тогда, когда спешишь, а они месяцами ковыряют дороги, создавая многокилометровые заторы.

- Успокойся! Хочешь, музыку включи. Хватит бубнить под руку.
- О'кей, Гугл. Армянский дудук, - и настроение мое улучшилось...
Дживана Гаспаряна плавно сменяют Синатра и Леннон. В открытые окна врывается ветер, заглушая музыку. А мы то обгоняем тучи, то опять попадаем в их сети. Мелочи. Там, куда нам надо, солнечно. По-любому!

Орлы. Всю дорогу нам сопутствуют орлы. Настоящие горные. И степные - канюки. Один чуть не влетел в лобовое. Но, подхваченный своевременно подоспевшим потоком воздуха, успел увернуться и благополучно скрылся в лесу, который так близко подступил к дороге, что ветви деревьев, растущих по обеим сторонам дороги, переплетаются над ней туннелем, скрывая солнечные лучи.

Мимо плавно проплывает указатель на населенный пункт - Вперед. Когда я проезжала здесь первый раз, удивлению не было предела. С одной стороны дороги стоит указатель, что закончился поселок с названием Ерик, с другой - табличка "Вперед" и никаких домов в обозримом пространстве. Мне еще тогда подумалось:
- Неужели кто-то может в этом месте передумать и повернуть назад?
Отсмеявшись над моей наивностью, мой дорогой, теперь уже заоблачный друг сказал:
- Это поселок такой. Сейчас за поворотом увидишь.
Восемь лет я не ездила по этой дороге... Забылось...

Кстати, насчет указателей. Чуть дальше есть речка Апчас. Уж не знаю, как с местного переводится это название, а моя теория была такова:
- Когда-то давно, когда раздавали имена всему подряд, так как тогда еще все было не названо, главный раздаватель имен в этом месте просто чихнул. Простыл слегка, потому что рек в этом районе много, мостов еще не было, только броды, вода горная, холодная. А торопливые помощники, записывавшие с его слов названия на карте, не разобравшись, что к чему, поспешили. Карты в те далекие времена рисовались вручную. Переделывать было лень. Вот и вошла речка в историю с таким неблагозвучным именем.

Апшеронск порадовал отсутствием пробок. Пролетели. И опять узкие полосы полей с линиями электропередач замелькали, чередуясь с лесными массивами. Здесь еще цветут ромашки и колокольчики, хотя на равнине они уже месяц как отцвели. Оно и понятно - горы, холоднее. Заветный указатель - Мезмай на лево, Гуамка на право - чуть не проскочили, обгоняя колонну велосипедистов. Благо, трасса пустая, развернулись туда, куда, настойчиво пища, вел GPS.

Еще несколько лет назад в Мезмай можно было попасть только из Гуамки, пройдя, или проехав на поезде порядка пяти километров по одноименному ущелью. Но часто сходящие в этих местах оползни разрушали рельсы, неся угрозу жизни, поэтому появилась объездная дорога через превал. Ее еще строят. До перевала асфальт, а дальше грунтовка.

На дорогу то и дело выбредают коровы, заглядывая своими карими глазами в самую душу. Мало ли. Вдруг враги. Они бдят, охраняя покой заповедных лесов. Рога на изготовку. Не обнадеживайтесь медлительностью. Если что, отпор дать сумеют. Миновав мычащие кордоны, выходим на финишную кривую - петляющий спуск с перевала. И, черпанув пару раз днищем камни на крутом спуске, оказываемся в поселке. Теперь бы только место, где бросить машину, найти, и в горы.

Припарковались удачно. Тропа на заветную Орлиную полку начинается в пяти метрах от машины. Загрузив в рюкзак все необходимое, прихватив туристический коврик и запас воды, мы ныряем под своды деревьев. Переобуваться лень. Под удивленные взгляды местных и занятых подготовкой к подъему других туристов, я, гордо подняв голову, выхожу на маршрут в босоножках на восьмисантиметровых каблуках. Где наша не пропадала! Зато я буду выше грязи, которой в лесу более чем достаточно. Всю неделю были грозы с ливнями.

Первый отрезок пути - резкий подъем на сто пятьдесят метров над уровнем поселка - самый сложный. И не только из-за грязи. Склон в этом месте около шестидесяти, а то и более, градусов. Едва приметная узкая тропка петляет по нему траверсом, как строптивый конь, грозя сбросить к началу маршрута. Меж просветов виднеется конечная цель - скала Ильича. Именно это название более двадцати пяти лет назад я услышала от местных, будучи первый раз в Мезмае. Сейчас ее называют скалой Ленина. Точнее, скалой Владимира Ильича Ленина. Потому как современному поколению, увы, история мало знакома, и такие вещи надо пояснять.

Не трудитесь искать эту скалу на карте. Ее нет. Скальные выступы не являются самостоятельным объектом, а входят в состав более крупной единицы - хребта Гуам, давшего имя соседнему поселку и ущелью. Гуамское ущелье само по себе достойно отдельного рассказа и, конечно же, отдельного путешествия. Это будет в другой раз. А сейчас скажу только одно - крепко стиснутый между двумя хребтами - Лагонакским и Гуамским - Курджипс создал в этом месте настоящее чудо природы, которое, увы, из-за относительно легкой доступности, уже подверглось губительному влиянию цивилизации. Поэтому на все жалобные всхлипы моего спутника о нашем, мягко скажем, непростом подъеме:
- Почему тут еще не сделали нормальную дорогу, или фуникулер?
Я отвечаю:
- Ибо нечего тут шляться всяким проходимцам, не умеющим ценить красоту и оставляющим после себя горы мусора.

Крутой подъем вывел нас на небольшую полянку с бревном для отдыха после восхождения и открыл первый панорамный вид на поселок. Отсюда начинается относительно пологая тропа, выводящая к заброшенному волоку на вершине хребта. Если бы не грязь, идти по нему было бы одно удовольствие. А с грязью оно совершенно другое. Ноги то и дело скользят, норовя примостить филейную часть тела аккурат в хлипкую жижу. Столетние буки с тройным обхватом стволов  так высоко вздымают свои кроны, что видят солнце, наверное, даже в дни с низкой облачностью. Остальным лесным жителям - кизилу, да боярышнику, достаются лишь жалкие крохи солнечных бликов в ясные дни. Но они не горюют, выращивая в своей тени грибы. Малиновые шляпки сыроежек, проглядывая через палую листву, дразнят своей доступностью. Но нам не до них. Тут бы не ударить в грязь лицом в прямом смысле этого выражения.

Волок выводит на обширную поляну. Было бы время и палатка, осталась бы здесь, пока говорить не разучусь... Но это мечты. От поляны опять начинается тропа, круто сворачивая вправо к скалам. Доводя до первой стенки, она так плотно прижимается к камням, что порой это становится опасно. Лес и не думает отступать. В тени деревьев под нависающей скалой совсем не хватает кислорода. Разбегаются врассыпную юркие зеленые ящерки, потревоженные нашим вторжением, шурша прошлогодними листьями и осыпающейся каменной крошкой. То и дело узкую дорожку преграждают отколовшиеся от основного массива валуны.

Высота скал, вдоль которых мы идем, достигает ста и более метров. Внушительно. Но то, что нас ждет впереди, еще круче. Скальная стенка, на которой находится полка возвышается над основанием на двести - двести пятьдесят метров. А сама полка - небольшое продольное углубление, образованное выветриванием мягких пород - находится на высоте около семидесяти метров. Свое название она получила за гнездовья орлов, находящиеся чуть выше. Самих обитателей гнездовий можно часто увидеть над долиной. В прямом смысле слова - под ногами. Ширина полки местами достигает трех метров, сужаясь до сорока - пятидесяти сантиметров. Если говорить об абсолютных величинах, то хребет Гуам поднимает свою спину на тысячу метров над уровнем моря.

Но это все о цифрах и точных описаниях, которые так любят взрослые. Если бы я пустилась в объяснения ребенку, я бы сказала так:
- Далеко в горах, там, где бродит лишь ветер и дикие звери, есть высокая скала. Она настолько высоко поднимается к небу, что облака часто цепляются за нее, когда странствуют по свету. Тогда вокруг клубится белый туман. А иногда даже облака не могут подняться так высоко. Они собираются над долиной и устраивают свои гневные пляски с громом и молнией. Но скале все равно. Она настолько крепка и высока, что спокойно смотрит на это представление. Ведь выше ее только луна и звезды.
Ты уже знаешь, что когда люди строят высокие дома, они делают на них балконы, чтобы можно было выйти из квартиры сразу на улицу полюбоваться окружающими видами. Но в городе смотреть особо нечего, кроме других домов. В горах, на скалах, которые выше домов, тоже есть такие балконы. Только в отличие от балконов, сделанных людьми, природа не заботится об ограждениях. Если тебе хочется выйти на такой балкон, то нужно быть очень осторожным. Но оно того стоит. Виды, которые открываются с горных балконов, во много раз интереснее, чем все, что можно увидеть в городах, вместе взятое.
Гордые и прекрасные птицы - орлы - вьют свои гнезда именно на таких скалах, куда трудно добраться человеку. И моя скала - не исключение. Если ты достаточно смел и умел, то можешь, когда вырастешь, добраться туда и своими глазами увидеть, как они парят над лесами под твоими ногами. А еще там растут цветы. Прямо на голых камнях. И живут трусливые, но любопытные ящерки.
Когда ты сидишь на балконе этой скалы, то слышно, как шумит река, зажатая в узкое ущелье. Грохот стоит такой, словно где-то рядом находится водопад. Нет. Водопады там конечно есть. Но их шум - ничто, в сравнении с грохотом потока, зажатого в тиски близко подошедшими друг к другу горами. Ущелье настолько длинное, что на прогулку по нему придется потратить несколько часов. Там можно пройти пешком, но только тогда, когда не ездит паровоз. Потому что местами ущелье такое узкое, что рельсы с одной стороны плотно прижимаются к скале, с другой стороны обрыв круто срывается в реку, а шум стоит такой, что паровозик не может его перекричать, и не может предупредить о своем появлении пешеходов заранее, чтобы они смогли уйти с его дороги...
Да, именно так я бы рассказала об Орлиной полке ребенку. Но мой рассказ для взрослых. И с отступлением на детский лепет нужно заканчивать.

Пообнимавшись со скалами, тропа выныривает из леса, выводя прямо на первую полку. На ней ни души. Нам повезло. Ранние птахи уже упорхнули, а наша скорость позволила нам значительно опередить те группы, которые намеревались выйти на маршрут одновременно с нами. Полка полностью в нашем распоряжении. Можно, после внимательного исследования каждого закоулка и тщательного фотографирования каждого сантиметра открывшихся видов, приступить к завтраку. Он нехитрый. Сваренные вкрутую яйца, хлеб, картофель в мундире, свежие огурцы, консервы и родниковая вода. В общем все, что позволит заглушить чувство голода и не особо расслабиться. Ведь нам еще предстоит спускаться обратно в поселок и купаться в ледяной реке.

На свежем воздухе после нагрузок еда влетает в желудок почти мгновенно. Под ногами семьдесят метров обрыва и триста метров перепада высот до крыш Мезмая. Колышется бескрайнее зеленое море лесов. Блестит на солнце петляющая лента Курджипса. Над головой нависают еще сто с лишним метров скального массива, укрывая собой от палящих лучей. Вокруг царит покой и прохлада, да бродит своими незримыми воздушными тропинками ветер. И пусть есть места для приема пищи намного престижней, чем коврик, расстеленный на голых каменных плитах, но этот завтрак над уровнем мира не сравним ни с одним, даже самым наидорогим рестораном. Потому что вокруг свобода и простор - залог отменного аппетита. А главное, можно есть руками и без тарелок - к черту все эти нудные правила этикета - и не задумываться о том, что про тебя подумают окружающие, ведь их нет.

После завершения трапезы, наскоро покидав все лишнее обратно в рюкзак, я начинаю гоняться за ящерками с целью запечатления их на фото. Глупые рептилии разбегаются как тараканы от включенного света. Увлекшись погоней, я сама не замечаю, как перешагиваю метровую пропасть, отделяющую вторую полку от первой. И это на высоте двадцати двух этажного дома, при ширине площадок для ног в сорок сантиметров. Но в тот момент меня это абсолютно не волнует. Перед глазами открывается чарующая красота Лагонакского нагорья и Гуамского ущелья, сдобренная перцем нависших над вершинами туч. К нам идет дождь. Пора возвращаться к машине.

Обратно перешагнуть оказалось страшнее. Но я воспользовалась проверенным способом - "по ящеркам", и пополнила фоторяд еще на десяток снимков. На первой полке уже начал собираться народ:
- Как вы зашли? - что за дурацкий вопрос?
- Ногами.
- На каблуках?
- Да.
- Обычно она тут на шпильках ходит, - вмешивается мой спутник.
- А мы все гадали на каждом сложном участке. Думали, вот тут-то она точно не поднимется. По-любому в рюкзаке другая обувь есть.
- Есть, - отвечаю. - Но там каблук выше.
Чем вгоняю вопрошающих в окончательный ступор. И воспользовавшись удобным моментом, мы отправляемся в обратную дорогу.

Назад идти всегда легче. Дорога знакома. Все подлянки выведаны. Поэтому шлепнувшись пару раз в грязь на спусках, мы сравнительно быстро скатываемся к машине. Пока мой друг возится с проветриванием салона и оттиранием обуви от грязи, я плюхаюсь прямо на землю в надежде, что шорты простят мне такое грубое обращение. Неожиданно у меня появляется новый преданный поклонник в лице рыжей дворняги, с важным видом уложившей голову на мои колени.
- Я даю тебе имя - Тузик, и посвящаю тебя в свои верные рыцари.
Пес удивленно поднимает на меня свои умные карие глаза.
- Савраска, - доносится звонкий детский голосок из-за соседнего забора. - Савраска, отстань от тети.
Ох, ничего себе! Савраска. А я его в Тузики понизила...
- Ладно, Савраска. Будь здрав, а нам пора.
Пес нехотя поплелся вдоль забора. Взяла бы его к себе. Собаку хочу завести безумно. Но не забирать же друга у ребенка...

Скатившись по крутому спуску с места парковки, мы движемся в сторону реки. Благо, все дороги в Мезмае ведут к Курджипсу и его притокам - не промахнуться. Из центра поселка открывается шикарный вид на недавно покинутую скалу. Отсюда сразу ясно, почему ее назвали скалой Ильича. Ее очертания и впрямь похожи на профиль вождя революции, почивающего на спине. Миновав, после долгих споров о его проходимости на машине, хлипкий деревянный мостик на проржавевших металлических сваях, мы приближаемся к выезду из поселка.

Еще один мост. Но эта конструкция уже серьезней. Строили на века. Верх моста над железобетонными конструкциями засыпан настолько толстым слоем земли, что вместо перил по краям моста проросли деревья и густой кустарник. Только по шуму воды можно догадаться, что мы пересекаем реку. Чуть ниже моста есть чудесные заводи. Там каскады воды, стремительно бегущие по каменным плитам, выбили неглубокую чашу. Именно туда мы и направляемся. Бросив машину на небольшой полянке за мостом, опять ныряем в лес и грязь. Но идти не долго. Метров тридцать, и мы выходим к наклонным плитам, по которым с грохотом и брызгами несется вода.

Чуть ниже по течению, на нашем берегу, прямо рядом с выбитой потоком чашей, есть небольшой галечный пляж, укрытый от дороги густыми зарослями буков, кизила и боярышника, а противоположный берег - крутой четырехметровый обрыв, поросший лопухами. Место дикое, уединенное, ни местными, ни туристами от чего-то не жалуемое. Но нам это только на руку. Здесь мы и останавливаемся, чтобы остудить разгоряченные прогулкой на полку тела в ледяных водах Курджипса и смыть с себя пот и грязь.

Заводь в чаше, вопреки всем законам физики имеет обратный уклон, от чего часть воды не уносится мощным потоком ниже по течению, а возвращается обратно к бурлящим каскадам, создавая небольшой водоворот. Вода впивается в кожу миллионами игл. Температура ее около восьми градусов. Но разве ж меня этим остановить? Накупавшись в волю, так, что аж температура тела понизилась, начинаю собирать трофеи - камни с берега реки.

Это только на первый взгляд они на всех реках одинаковые. В этих местах галька имеет необычный розовый оттенок, благодаря породе, из которой состоит перекат. В этот раз мне везет больше, чем обычно. Кроме камней я нахожу корягу с древесиной красного цвета около полуметра длиной и толщиной с мою руку. Возможно, когда-то она была частью самшита, которым изобилуют местные леса.

Небо совсем затянуло тучами. Пора ехать домой. Если дорога размокнет, нам на перевал не подняться. Вернувшись к машине, обтираем ноги от грязи, включаем навигатор и с неохотой отправляемся в обратную дорогу в пыльный, душный город, не забыв нарвать на перевале ставший традиционным букет полевых цветов.

Насчет красот обратной дороги врать не буду - проспала, только дважды проснувшись. Первый раз, когда дорогу нам перегородили вездесущие коровы, а второй, когда нас подрезали в Апшеронске олени на девятке. В Краснодар добрались уже затемно. И, наскоро отвязавшись от внепланово возникшего на горизонте банкета с распитием вина, нагруженная трофеями, я пеше отправилась в родные пенаты.

День превзошел все, даже самые смелые ожидания. Приятная усталость в конечностях и легкость в душе - вот как я его запомню. Теперь надо придумывать новую мечту на ближайший выходной. Но пока спать, спать и еще раз спать. И подмигнув своему нудному отражению в зеркале, я с головой забираюсь под плед в блаженное царство Морфея.